Горький-30

Николай Михайлов

Горький-30

Свидание

– Ах!

– Осторожней! – Я подхватил Ленку под руку

Но она всё равно не удержалась на своих шпильках и упала прямо в мои объятия.

Сквозь тоненькое летнее платье отчётливо прочувствовались все соблазнительные округлости – я будто воочию увидел её обнажённой. Тело девушки ощущалось на удивление упругим: видимо, она не чуралась фитнеса.

Ленка часто задышала, приоткрыла рот. Её мягкие полные губы манили, запах светлых, рассыпавшихся по плечам волос вскружил голову тонким ароматом. Я почувствовал напряжение в шортах, а её бедро совсем некстати коснулось меня.

Я еле сдержался, чтобы не наброситься на неё прямо здесь, глубоко под землёй, под комплексом МГУ. Конечно, здесь сухо и чисто, и лампочки на потолке через равные промежутки освещают пол и стены из красного кирпича, но всё же место не располагало, чтобы спонтанно заняться любовью. В это ответвление подземного лабиринта регулярно водят экскурсии новичков, и того и гляди мог заглянуть кто-то ещё.

Готичная атмосфера, флёр городских легенд и моя репутация боксёра действовали на девушек безотказно. Но… Ленка мне нравилась. Даже, наверное, больше, чем все встреченные до этого девушки, и я надеялся на продолжение наших отношений. Хотелось выглядеть в её глазах идеально.

Я глубоко вздохнул, сделал над собой титаническое усилие и аккуратно вернул девушку в вертикальное положение. На её лице промелькнула непонятная тень эмоций.

– Ах, я такая неловкая! – Она грациозно махнула рукой, поправила причёску и стряхнула с платья несуществующую соринку. Отглаженные светло-сиреневые складки колыхнулись, лишний раз подчёркивая стройные длинные ноги.

Она сделала вид, что не заметила вздыбившуюся одежду пониже пояса: шорты и футболка не давали мне никакого шанса хоть как-то замаскировать физиологию. Я густо покраснел.

Ленка зацокала дальше на своих длиннющих каблуках, держась чуть впереди. Тактичная.

– Просто обувь для подземелий не подходит! – сказал я, как бы оправдывая её падение. Или просто, чтобы заполнить паузу в разговоре.

Я сделал глубокий вдох, рассматривая кирпичную кладку, изо всех сил стараясь не смотреть на девушку впереди, которая плыла по коридору, чуть покачивая бедрами.

Ох! Что она со мной делает?!

Наконец, мои усилия увенчались успехом, ко мне вернулся контроль над телом.

– Ты же не сказал, куда пойдём, – ответила Ленка после паузы.

Действительно, – мысленно признал я и сделал очередной глубокий вдох, контролируя реакции, – Нужно заканчивать эту прогулку.

– Да, извини, – согласился я вслух.

– Давай сфоткаемся здесь, – указал я на нишу в стене, – И пойдём обратно наверх.

Покрытые ржавчиной ажурные решётки, рифлёный пол – создавали образ прямиком из начала то ли ХХ, то ли XIX века.

Место постоянно использовалось на экскурсиях как точка для селфи. Даже свет сюда провели.

Плафон на потолке появился совсем недавно, подбирали под ту же стилистику. Я сам заказал его на маркете, а прикручивал уже Серый – у него руки как раз из нужного места растут.

– А не обвалится? – неуверенно протянула Ленка, сморщив носик, – Выглядит как остатки лифта!

«Что за глупости?» – мысленно закатил я глаза.

И уже вслух успокоил:

– Нет, конечно, это бывший пост охраны! Секретный объект при Союзе был, всё охранялось.

Сам ещё раз осмотрел нишу, изнутри царапнуло сомнение. Или правда лифт? Но столько времени народ водим, и никто в этой конструкции ничего подобного не распознал. Да и пол здесь совсем не гулкий, то есть шахты под нами нет.

Я кивнул своим мыслям и выбросил нелепое предположение из головы.

Блондинка! Что с неё взять?

– Ну, наверное, не просто так подземелья закрытыми были? – не сдавалась Ленка.

– Мы сто раз уже здесь фоткались! – почувствовал я лёгкое раздражение, и, наверное, даже больше на себя, что вообще ее сюда затащил.

Ленка удивлённо вскинула брови, но промолчала.

– Давай просто селфи сделаем и пойдём уже наверх? – испытал я раскаяние за неожиданную вспышку, – Хоть фотка у тебя красивая останется!

– Ну давай, – легко согласилась Ленка и запорхнула в металлический закуток, грациозно пригнувшись, чтобы не удариться о кирпичный выступ.

– Сейчас, – я вытащил из рюкзака набор для селфи и быстро прикрутил телефон.

– Ого, селфи-палка! – восхитилась Ленка.

Я почему-то смутился.

Мы встали рядом, Ленка неожиданно прижалась ко мне, приобняв. Ростом мы оказались вровень, может быть, она чуть пониже, но мои метр восемьдесят шесть не давали выглядеть рядом с ней гигантом.

– Чи-и-з! – Она растянула в улыбке губы и состроила дурашливую гримасу, вытянув перед собой два пальца в виде латинской буквы V.

Я скопировал жест и щёлкнул кнопкой.

Одновременно, без какого-либо предупреждающего скрежета, вся конструкция вместе с нами ухнула вниз. Перед моими глазами промелькнул пол коридора, отрезая путь к спасению, и мы понеслись дальше, окружённые абсолютной темнотой и свистом рассекаемого воздуха.

Ленка вцепилась в меня и завизжала.

Чёртова блондинка! – с раздражением подумал я.

***

Я уже потерялся во времени, сколько мы падали. Подкатывавшая к горлу тошнота, когда желудок буквально просится наружу, подсказывая, что мы находимся в свободном, ничем не стабилизированном падении, отошла на задний план.

Вспомнилось чьё-то высказывание, что человек ко всему привыкает. Меня не тошнило. Ленка затихла – наверное, сорвала голос. Мы просто молча падали, вцепившись друг в друга, в абсолютной темноте.

На секунду я отнял руку, чтобы почесать нос. Ситуация хуже некуда, а нос всё равно чешется, и тут же подумалось, что поесть тоже было бы неплохо.

Моё неловкое движение привело к неожиданным последствиям. Конструкция перевернулась в воздухе, и нас разбросало в разные стороны.

В этот раз блондинка не издала ни звука, молча снося очередной кульбит судьбы.

– Лен-ка! – крикнул я в отчаянии, но из-за свиста проносящегося воздуха даже не услышал сам себя.

Возможно, она тоже что-то кричала мне в ответ.

Лифт обогнал нас, невидимый в темноте, но ощущаемый своими огромными размерами, и предоставил возможность разбираться в ситуации без него.

Как я ни всматривался, не было даже намёка, с какой стороны Ленка, даже несмотря на её светлую одежду.

После того как меня отбросило центробежной силой, по стене шахты меня не размазало, и в целом не было ощущения, что рядом проносится каменная поверхность подземелья.

А, может быть, лифт проскочил шахту и вышел в открытое пространство, поэтому и начал вращаться?

– Ага, вышли в открытый космос! – сарказм разъедал изнутри. – Затерянный мир в центре Земли!

По правде говоря, вокруг действительно не было ощущения замкнутого пространства.

Я с опаской вытянул руку, со страхом ожидая, что сейчас её оторвёт о проносящуюся со свистом кирпичную кладку или скальную породу. Но рука встретила лишь пустоту.

– Ладно, падаем, – я вспомнил парашютистов, кадры, как они парят в воздухе, и также раскинул в стороны руки и ноги.

Футболка тут же надулась парусом, задравшись до самого подбородка, а шорты так и норовило сорвать с ног.

Надеюсь, это хоть немного замедлит падение. Конечно, если внизу меня встретит твёрдая поверхность, то эти ухищрения не помогут. Ну а вдруг там вода? Хотя… Мы летим уже вечность, даже если внизу вода, от удара я рассыплюсь на тысячи кусочков!

Воздух изменился, стал более влажным, и как будто появился слабый запах йода…

Или моря?!

Стало намного теплее. Я только сейчас понял, как замёрз во время полёта, и что меня бьёт крупная дрожь. В грудь и живот упёрся мощный поток восходящего тёплого воздуха.

Мне показалось, что я услышал плеск, далеко внизу. Сразу представилось, как металлическая бандура лифта с размаху врезается в морские волны и в фонтане брызг уходит под воду.

Но главное, что за счёт изменения плотности воздуха и дующего навстречу потока моё падение точно должно замедлиться! Значит, я должен подловить момент, перевернуться ногами по направлению движения и так войти в воду!

Интуиция толкнула меня изнутри, я извернулся… И ничего не произошло, я всё так же падал!

А затем с жуткой силой врезался в воду. Удар выбил из лёгких весь воздух, я в полном ошалении торпедой пошёл на дно.

Всё дальше, дальше, дальше…

И когда сознание уже совсем угасало, а желание сделать вдох, пусть даже это будет не воздух, а давящая со всех сторон вода, стало нестерпимым, я почувствовал, как врезался ногами во что-то мягкое и… Живое.

А затем меня с огромной силой швырнуло обратно, я выскочил из воды как пробка, подлетев метров на пять вверх.

Успел увидеть, что правее в двухстах метрах находится береговая линия с цепочкой огней.

Я с блаженством успел сделать несколько глубоких вдохов и рухнул обратно в морскую пучину.

И тут же вспомнил, как что-то огромное со дна морского вытолкнуло меня на поверхность. В тот же миг показалось, как холодное щупальце коснулось ног.

Я заорал и, выпучив глаза от ужаса, погреб изо всех сил в сторону берега. На адреналине я доплыл почти мгновенно, и, выскочив из воды, отпрыгнул подальше, проскакал ещё выше по обсыпающейся гальке, а затем повалился на круглые валуны, не в силах устоять на ногах. Море ещё держало меня, волны качали, сбивая с ног.

Прошла минута, две – ничто не лезло за мной из воды. Я отдышался, приступ ужаса отступил. Хотя я до сих пор не был готов зайти в воду по своей воле!

– Нет-нет-нет! Ни за какие коврижки! – Я помотал головой, всё ещё дрожа от пережитого страха.

Сердце, наконец, прекратило биться как сумасшедшее, пытаясь выпрыгнуть из груди. Тяжело дыша, я пытался успокоиться, когда вдруг услышал женский плач. Звук был слабым, но отчётливым – он доносился откуда-то справа.

Ленка!

***

Девушка сидела наверху на обломке плоского камня и горько плакала. Я выбрался рядом, но она даже не заметила меня, самозабвенно заливаясь слезами. Под ногами я с удивлением обнаружил огромные гранитные плиты, в духе питерских набережных. Дальше по стене цепочкой расходились светильники, а камень, на котором сидела Ленка, выглядел остатками разбитого ограждения.

Набережная… Точно – набережная.

– Лен!.. – позвал я девушку.

Она совершенно меня не слышала и всё так же горько плакала.

– Ле-на! – чуть громче позвал я её, почему-то опасаясь излишне повышать голос.

Блондинка затихла, подняла заплаканное лицо. На длинных ресницах всё ещё виднелись остатки былой туши. Мокрое платье облепляло стройные ноги, почти так же плотно, как и топик – верхнюю часть. Волосы слиплись и напоминали дреды растамана. Да и в целом было ясно, что она не в себе.

Да, я и сам был не в себе.

– Женя? – недоверчиво всмотрелась блондинка.

– Женька! – взвизгнула она и повисла у меня на шее.

– Здесь я, здесь, – принял я порыв на могучую грудь, лишь слегка пошатнувшись. Рефлекторно приобнял её одной рукой, вторая в нерешительности зависла в воздухе.

Спина Ленки затряслась от новых рыданий. Я завис, не зная: то ли погладить её, то ли приобнять покрепче? В итоге легонько похлопал по спине. Вышло как-то по-дурацки.

– Же-е-нь-ка, – с новым приливом энтузиазма рыдала Ленка, – Жи-и-вой!

– Живой, живой, – уверил я, чувствуя, как сердце сжимается от приступа нежности.

Вдруг она резко затихла, отстранилась от меня, окинула каким-то диким взглядом, так что я даже отпрянул, и с жаром выдохнула:

– Трахни меня!

И стала ожесточенно сдирать с себя топик.

От воды, он как перчаткой облепил ее выдающуюся грудь, вырисовывая напряженные от возбуждения соски. От прикладываемых усилий топик трещал, но стягиваться не желал ни в какую.

– Женька, помоги! – невнятно просипела она сквозь ткань.

– Лен, – Я осторожно сделал шаг назад. – Ситуация как-то не располагает… Мы непонятно где, вокруг непонятно что. Да и грязно же! – Немного подетски высказал я последнее возражение.

Носком отшвырнул камушек в пролом ограждения, он запрыгал по насыпи, с шорохом утянув за собой еще несколько. Я вспомнил про непонятное нечто, притаившееся на глубине, и это полностью убило даже зачатки желания. У меня даже не встанет сейчас, как бы мне Ленка ни нравилась!

– Женька, трахни меня, я не хочу умирать девственницей! – Ленка пыхтела, борясь с непослушной деталью одежды.

Наконец, грудь ее выпрыгнула, освобожденная.

Четвертый размер, – на автомате отметил я.

Кроме внушительной груди, Ленка могла похвастаться подтянутым животиком. Хм, даже кубиками пресса.

Я сглотнул и отвел глаза. Ну правда же, не время!

– Лен, с чего ты взяла, что мы умрем? – спросил я глухо.

Она вдруг замерла и настороженно высунула голову из топика, который сел до такого размера, что напоминал вязанную шапочку. Для этого ей пришлось с силой растянуть его руками, отчего грудь ее стала казаться еще больше. Я не мог отвести взгляда от завораживающего зрелища.

– Или ты, – Она была похожа на взъерошенного зверька. – Из этих?!

Она замолчала и уставилась на меня огромными испуганными глазищами.

– Ничего, я не из этих! – возмутился я.

– Так, а… – Она неопределенно покрутила пальцами, руки ее все так же были стянуты топиком.

– Просто, ты сейчас не в себе, это все под влиянием момента, а потом будешь жалеть, – принялся объяснять я.

– Ага, – кивнула Ленка, натягивая топик обратно, – Провалиться под землю, остаться живой и отдаться красавчику из университетской сборной. Да, я всю жизнь буду жалеть, что мечта не воплотилась!

Ее полный ярости крик заметался по набережной, отражаясь от отвесных стен.

– Кхм… – единственное, что я смог выдавить из себя.

С такой стороны я не смотрел. Женская логика, что с неё возьмёшь!

– Молчи, Жень! – мотнула головой Ленка. Широкая резинка щёлкнула по плоскому животу, и девушка резко провела ладонями, расправляя складки на одежде.

Да я даже не собирался! – мысленно пожал я плечами.

– Мы здесь погибнем, но больше чем на дружбу можешь даже не рассчитывать!

Она сурово посмотрела на меня.

Я поморщился:

– Да с чего ты взяла, что мы погибнем!

А сам мысленно хмыкнул: Это мы ещё посмотрим, на что я могу рассчитывать!

– Вот смотри, – я обвёл рукой. – Набережная. Рукотворная, – разжёвывал, как ребёнку, – значит, люди здесь живут! И раз мы не погибли, то и выбраться сможем! Помощи попросим! Даже не сомневайся!

Я с воодушевлением кивнул и взглянул на Ленку с чувством собственного превосходства.

Она, склонив голову набок, смотрела на меня как-то… сочувственно? С жалостью?

– Жень, ты дурак? – в итоге спросила она.

Да что… – я почувствовал раздражение. – Женщины!

– Да что не так-то? – фыркнул я недовольно и сложил руки на груди.

– Ты вокруг внимательно смотрел?

– Да! Говорю же – набережная!

– А на стене? – Ленка ткнула в грубо подогнанные серые плиты, которые уходили метров на десять вверх.

– Ну…

Я пригляделся – за стену цеплялся полуразрушенный барельеф. Хм, профиль Ленина, а этот усатый – наверное, Сталина.

– Ну, барельеф из советских времён, – приободрился я от узнаваемых образов, – тогда на века строили, не развалится, значит!

Я со знанием дела кивнул.

– А то, что всё осыпается?

– Ну… – я немного смутился. – Борьба с коммунизмом…

– А светильники на стене?

– А с ними-то что не так?! – рявкнул я, не выдержав.

Звук эхом заметался над набережной и скрылся над водой далеко в тумане.

Вот же вредная девица!

Всё-таки ситуация, как ни крути – аховая, и Ленкино ехидство душевных сил совсем не прибавляет. Я крепился как мог, пытался её поддержать, но сам-то ведь тоже не железный!

– Ты видел где-нибудь в окрестностях Москвы газовые светильники?

– Га?..

Я удивлённо присмотрелся. В железном раструбе на стене, уходящей вверх, горела не обычная лампочка, а дрожало синее пламя.

– С чего ты взяла, что газовые? – на автомате возразил я.

– Потому что факел чадит, – отрезала Ленка.

Я пожал плечами, и она окончательно испортила мне настроение, как бы невзначай спросив:

– А на берег ты выбрался, тебя тоже гребаный кракен из воды вышвырнул?

Я вздрогнул, вспомнив удушающую толщу глубин и леденящее прикосновение. Значит, не дурной сон, не привиделось – она тоже видела! Спящий на дне Ктулху прямиком из сочинений Лавкрафта!

Я опустил голову и потёр лоб.

– Ага, – позлорадствовала Ленка, – пробрало!

Я ничего не ответил. Пусть выговорится, сейчас опять истерика случится. Женщины!..

– А вот насчёт местных ты прав, – спокойней добавила она, – раз фонари горят, вокруг чистота, то кто-то за этим следит! Вот только я не уверена, что нам захочется с ними повстречаться!

– Кхм, кхм… – Невидимый в тенях бас прочистил горло. – Добрый вечер!

Прибытие

– О-о-о, мясо!

– Свежа-а-а-тинка!

Под неверным светом газовых фонарей материализовались пятеро мужиков, одетые в затасканную рванину непонятного старинного фасона. Вспомнилось, как с родителями в детстве разбирали дедушкин чердак и там находили похожие вещи, казавшиеся тогда забавными.

Я присмотрелся – и меня передёрнуло: рожи перекошены, тела перекручены.

Несмотря на внушительные габариты, двигались они легко. И намерения, судя по взглядам, были совсем недобрые. У одного из уродов за плечом хищно блеснула сталью двустволка.

Ох…

Краем глаза я заметил оцепеневшую Ленку – видимо, её так поразил вид компании, что она не могла двинуться с места. Оно и к лучшему – не будет мешаться под ногами!

Конечно, я выбрал сопротивляться: уроды – не уроды, двустволка – не двустволка, не протягивать же лапки кверху!

Пятеро стремных мужиков, в свою очередь, заметили Ленку и замерли, не в силах отвести взгляда от её четвёртого размера.

– Женщина… – прорычал горбун, его ухо, свисающее ниже плеча, напоминало слоновье. Одет он был в простроченном ромбиками жилете, из-под которого виднелась косоворотка с вышитым воротом.

Горбун единственный произнёс хоть что-то осмысленное. Дальше они только напряжённо сопели, скрежетали зубами и молча таращились на Ленку. Казалось, что это мысли туго проворачивались их черепушках, издавая такие звуки.

Шанс! Это мой шанс!

Я подскочил к ближайшему – мелькнуло лицо, покрытое чешуйчатой кожей, жёлтые светящиеся глаза с вертикальным зрачком. Я с разворота рубанул правой. Тело в рабочем комбинезоне безвольно повалилось, на обтрёпавшейся эмблеме, изогнулись серп и молот. Нокаут!

Махнул по следующему, он отшатнулся – взметнулись полы поеденного молью пальто, выкаченные глаза на жабьем лице взглянули с обидой. Хруст, брызги крови. Мужик скрючился под ногами, выбыв из игры.

Он оказался настолько огромным, что троим оставшимся пришлось его оббегать, дав мне время немного отдышаться.

Они рассыпались полукругом, угрожающе надвигаясь.

– Слоняра, вяжи девчонку! – рявкнул мужик, явно главный из них.

Он щеголял в поношенном френче защитного цвета с оторванными пуговицами. Череп его напоминал изогнутый рогалик из бакалеи, деформированный на правую сторону, а лицо было искажено шрамами.

– С ра-а-а-достью, Рог! – горбун с ухом осклабился и повернулся к Ленке, поправив на плече ружьё.

Ухо его колыхнулось, на миг закрывая девушку.

– А с мясом мы и сами разберёмся! – прорычал Рог, растягивая губы в улыбке.

В неверном свете газовых фонарей сверкнули белоснежные клыки.

– Ути-пути! – сделал он пальцами козу. – Чистенькое мясцо, иди к папочке!

Его подельник – плотного сложения мужик в выцветшей, когда-то синей спецовке – загоготал рядом, выступающая, как у бульдога, челюсть затряслась, кусая воздух.

– И-й-а-а-а! – раздался истошный вопль Ленки.

Мужики вздрогнули и рефлекторно обернулись. Я сам похолодел от ужаса – одна картина перед глазами сменяла другую, воображение исправно подкидывало варианты: что там могло произойти. Проверять я не стал – и так понятно, что ничего хорошего. Зато сейчас отличный момент, чтобы сравнять наши шансы!

Я впечатал подошву кроссовка в подставленную бульдогом челюсть. Он улетел обратно в тень, из которой вылез – долбанный Джек из тени. Дальше я бросился на помощь Ленке.

Но блондинка прекрасно справилась и без меня: бандит валялся у её ног, поскуливая и держась за голову.

– За-р-рэжу! – напомнил о себе позабытый на мгновение Рог.

Я отшатнулся – серый блеск стали вспорол воздух.

– Женька, падай! – взвизгнула Ленка.

Я рыбкой нырнул в сторону. Грохнул выстрел.

Я опасливо обернулся. В растекающейся луже крови уткнулся в серые плиты Рог. Похоже, у него отсутствовала половина черепа.

Пораскинул мозгами, – нервно сглотнул я, борясь с тошнотой, и перевёл взгляд на Ленку.

Она стояла, прижав ногой огромное ухо Слона, волосы после недавнего купания слиплись светлыми паклями, приклад ружья упирался в плечо. Из одного ствола вился дымок.

***

– Лен… – я замолчал, не зная, как сформулировать, затем просто выдохнул. – А как?!

– Киокушинкай карате, чемпион России, – бросила она, пожав плечами.

Через мушку ружья всё это время она отслеживала движение поверженных противников. Они, постанывая, зашевелились, понемногу приходя в себя.

– А стрелять?

– Папа научил.

– Лен, а чего ты тогда на камушке плакала?

– Жень! – Ленка от возмущения даже опустила ружьё и повернулась ко мне. – Ты вообще заметил? – она одним движением сгребла грудь, подпирая её с другой стороны ружьём. От поверженных мужиков прошёл синхронный вздох восхищения. – Что я девочка?!

Я заторможенно кивнул, то ли Ленке, то ли её выдающемуся бюсту, который тоже приковал моё внимание.

– Раз есть физиологические различия, то, наверное, и психологические должны быть? Женщины более эмоциональны, Жень, если ты не в курсе! Мне нужно было! – она сделала упор на слове «нужно». – Поплакать!

– Кхм, да, – я смущённо поскрёб затылок. – Извини, Лен! Растерялся немного от всего этого, – я обвёл рукой набережную, мне вторили стенающие разбойники у наших ног. – Спрашиваю глупости…

– Проехали! – великодушно отмахнулась Ленка, задумчиво потёрла кончик носа и спросила: – Ты лучше скажи, что с ними-то делать будем?

– Делать?

Я в очередной раз глянул на приходящих в себя мужиков.

Слоновье ухо, бульдог, жаба и мужик, напоминающий змею. Они на миг замерли и прекратили дышать, стоило мне нахмуриться.

– Да, что с ними делать? – повторила вопрос Ленка. – Пристрелить, пока рука не поднимается, просто отпустить – тоже неразумно.

Наши поверженные бандиты сразу приободрились, стали подниматься на ноги, как будто не они только что накинулись на нас из темноты. С их стороны послышалось рассудительное:

– Конечно!

– Зачем же сразу-то?

– Пригодимся ещё!

– Лежать! – лязгнул металлом голос Ленки. – Пристрелю!

Бандиты тут же попадали обратно на землю.

– Женщины… – вздохнул я и едва заметно покачал головой.

– Так, что? – Она опять повернулась ко мне. – Нужно решать!

– Хм, – Я перевёл взгляд на ближайшего мужика, отчего он как-то изменился в лице, заелозил по плитам и стал понемногу отползать.

– Стоять! – опять рявкнула Ленка.

– А! Стоим-стоим! – нестройно загудели мужики и замерли, вжавшись в плиты. – То есть лежим, – на всякий случай уточнил один из них.

– Вот ты, – я навёл палец на мужика со слоновьим ухом.

– А чего сразу я? – побледнел он и заозирался, ища поддержки.

– Как тебя зовут?

Прозвучало странно и явно сбило мужика с толку. Но я проходил практикум в универе по коммуникациям и вспомнил, что в разговоре желательно установить эмоциональный контакт, а для этого обратиться к человеку по имени. Кое-что ещё помню! – я самодовольно улыбнулся.

– А? – растерялся мужик.

– Слон он, Слон, – загудели товарищи. – Уха его, что ли, не видишь?

– Ага, – кивнул я и пристально посмотрел на него. – Вот ответь мне, Слон. Чем вы можете пригодиться?

Как учили, я делегировал проблему другому и теперь с интересом наблюдал, как Слон будет выкручиваться.

– Время пошло! – неожиданно взвизгнула Ленка и вскинула ружьё.

Я бросил на неё удивлённый взгляд, она в ответ подмигнула. Похоже, у неё тоже был курс по коммуникациям.

– А?! – Слона аж подбросило, он зачастил, зашлёпал губами, хмуря от напряжения лоб. – Полезен, полезен, полезен!..

Глаза его собрались в кучку, с отчаянием уставившись куда-то в район переносицы – мужика зациклило. Похоже, сейчас мы его потеряем.

– Ладно, хорош! – остановил я неминуемую катастрофу.

Но мои слова возымели обратный эффект.