Горький-30

Ещё бы с компанией повезло! Я посмотрел на ковылявшего впереди Слона, который опирался на Бульдога. Бандос честно тащил товарища и больше претензий к нему не высказывал. Змей шёл чуть впереди, настороженно прислушиваясь. Иногда было видно, как раздвоенный язык взбивает перед ним воздух.

Мы с Ленкой закутались в найденное в убежище тряпьё, как будто выживальщики из фильмов про постап.

На мне была потрёпанная армейская шинель, рубаха неопределённого цвета и выцветшие рабочие штаны, заправленные в крепкие берцы. На голове – тонкая вязаная шапка с одним помпоном, торчащим на макушке.

Ленка выглядела не менее экзотично: длинная стёганка с заплатами на локтях, подпоясанная широким коричневым ремнём из кожи, широкие брюки карго и тяжёлые ботинки на толстой подошве. На шее – тонкий цветастый шарф, повязанный на манер ковбоев на Диком Западе, а на голове – вязаная шапка-петушок с украшением в виде длинной плетёной верёвочки с кисточкой на конце. Ленка натянула шапку до самых бровей.

Были определённые сомнения в нашей маскировке, но бандосы уверили, что мы ничем не будем выделяться среди других рейдеров, которые курсируют между поселениями.

По мере удаления от Туманного моря стало холоднее, но влажность никуда не ушла, что добавляло ощущения промозглости. Я плотнее закутался в шинель и спрятал руки в карманах.

На очередном пригорке открылся, видимый как на ладони, большой город, обнесённый бетонной стеной с путаницей колючей проволоки и укреплениями из серых монолитных блоков, местами поросших мхом.

Он довлел над холмами, раскинувшись на обширной возвышенности словно древний акрополь, создавая впечатление неприступной крепости.

Архитектура города поражала своим величием и монументальностью в духе сталинского ампира – высокие здания с классическими пропорциями, украшенные колоннами и лепниной.

Многоэтажные строения, словно сошедшие с московских проспектов советской эпохи, тянулись к небу. Их фасады украшали скульптуры рабочих и крестьян, барельефы с патриотическими сюжетами, а на крышах поблескивали шпили и декоративные элементы.

Особенно впечатляла центральная площадь, где располагались главные здания с портиками и лестницами. Там же рвалось к небу нечто грандиозное – исполинская башня или храм, чьи верхние ярусы терялись в белёсой пелене тумана.

На стенах некоторых домов виднелись выцветшие граффити и непонятные символы, светящиеся слабым зеленоватым светом.

– Го-р-р-ка, – подтвердил мои догадки Бульдог.

Город казался одновременно величественным и пугающим – словно застывшая во времени империя, спрятанная в глубинах подземного мира.

Перед воротами собралась очередь. Охрана на входе, тоже со следами врождённых уродств, проверяла большую гружёную телегу.

– Т-ц-с, – цыкнул Змей зубом, – С-с-таратели!

– Р-р-р, да, надолго застряли! – рыкнул Бульдог.

Вдруг у телеги возникла какая-то кутерьма.

– Лежать! – заорал охранник и дал очередь из автомата в воздух.

Наши бандосы рухнули в пыль. А когда мы с Ленкой на мгновение растерялись, потянули нас за одежду. Мы тут же залегли рядом.

Я успел заметить, что у охраны были автоматы, как в исторических фильмах про войну – с обрезанными стволами и круглым диском вместо рожка.

– Граждане, приносим извинения за неудобства, – спустя минут десять громко произнёс кто-то из охраны, – Все могут подниматься, инцидент исчерпан!

– В пыли, р-р-р, поваляли! – недовольно буркнул Бульдог, поднимаясь и отряхиваясь.

Произнёс, правда, негромко, чтобы у ворот точно не услышали.

У телеги, уткнувшись в тюки, стояли пятеро со связанными за спиной руками.

– Р-р-р, контрабанду в Горку ввести хотели, – закхекал Бульдог, – Вот лопухи!

– С-с-с, не умеют работать с людьми! – тоже усмехнулся Змей, но, наткнувшись на резкий взгляд Бульдога, сбился и опасливо оглянулся.

Мы подошли ближе, и стало заметно, что нарушители – обычные люди, которые ничем не отличались от меня или Ленки.

– С-с-с, чистые! – недовольно прошелестел Змей.

Мы переглянулись с Ленкой. Может, бандосы и не врали, и нам действительно будет лучше не светить лицами перед охраной?

Бульдог на входе показал документы, и мы прошли в город как "группа Рога".

Сразу за воротами оказался рынок. Мы с Ленкой на мгновение растерянно застыли – такое ощущение, что попали на шумный восточный базар.

Большая площадь, выложенная полированным гранитом в шахматном порядке. По периметру громоздились портики с колоннами, между которыми располагались торговые ряды, украшенные лепниной в виде колосьев и шестерёнок. Вокруг суетились торговцы. В центре площади возвышался постамент с факелом, из которого било вверх гудящее синее пламя.

Воздух был наполнен гулом голосов, ароматами свежей выпечки, жареного мяса и специй. На прилавках красовались непонятно вида овощи, консервы в массивных жестяных банках, выпечка, выложенная на деревянных подносах.

В углу площади расположились мастерские: тут ковали ножи, там плели корзины из чего-то, напоминающего чёрные водоросли, здесь чинили старую одежду и амуницию.

Зазывалы в ярких нарядах, больше напоминающих карнавальные костюмы, расхаживали на ходулях, громко расхваливая свои товары:

– Горячие пирожки с мясом! Свежайшие, только из печи!

– Редкие артефакты! Древние книги! Уникальные находки!

– Свежая рыба из подземных озёр! Самая большая в городе!

Вдоль стен расположились небольшие закусочные, перед некоторыми были выставлены горящие медью самовары или чёрные чугунные котлы, в которых кипело варево и клубился пар. Оттуда доносились запахи борща, пельменей и какой-то похлёбки.

На столах, покрытых клетчатыми скатертями, дымились тарелки, а посетители с аппетитом уплетали еду, запивая её мутной жидкостью из гранёных стаканов. Рядом стояла бочка с надписью «Компот из мухоморов».

В животе протестующе забурчало – что этот праздник жизни проходит без меня. От голода даже закружилась голова. Пара сухарей и бутылка воды на вечер – явно не предел мечтаний молодого организма. Остро хотелось съесть что-нибудь прямо сейчас.

По площади сновали люди в самых разных нарядах: от классических костюмов до современных камуфляжных комбезов. Некоторые носили странные устройства на поясе, другие – защитные маски, третьи – сплошные очки с зелёными линзами. Я даже заметил фигуру в противогазе – гибкая гофрированная трубка тянулась к баллонам за спиной.

– Р-р-р, ну что застыли? – дёрнул за рукав Бульдог, – Идёмте!

Я вскинул брови:

– Здесь наши пути расходятся.

– Р-р-р, – Бульдог растерянно глянул на Змея и опять повернулся ко мне, – Р-р-р, так как же это? Тут недалеко осталось, дойдём, парняга!

– С-с-с, вы нас по-с-щадили, мы хотим тоже отплатить! – вкрадчиво прошелестел Змей, – Переночуете, поедите! Скоро цикл, куда вам податься?

В животе забурчало. Да, что-нибудь заточить, было бы неплохо…

– Может, сходим? Пожрём? – я неуверенно посмотрел на Ленку.

Она пожала плечами, выглядела тоже порядком уставшей, хоть из-за намотанного платка и были видны только глаза.

В итоге мы потащились за бандосами, прошли рынок, углубились в следующую улицу. Дома стояли тесно друг к другу, сложенные из чего-то типа гранита. Большие арки, закрытые дворы-колодцы.

Наша компания остановилась у одной из дверей. Змей выстучал по железному полотну явно какой-то условный сигнал. Дверь долго, минут десять, не открывалась. Я даже подумал, что мы пришли не по адресу или хозяев нет дома, как лязгнул замок, провернулось несколько оборотов тяжёлого механизма, и перед нами без скрипа распахнулась дверь.

Внутри был полумрак с бьющим из глубины электрическим фонарём. Повесили его так неудобно, прямо напротив входа, что было сложно что-то разобрать.

Мы шагнули следом за бандосами.

Вдруг Ленку дёрнули вперёд, она возмущённо пискнула. Я бросился на помощь, в меня тут же вцепились с двух сторон. Затем на голову обрушился удар, и свет померк перед глазами. Напоследок я услышал злорадный шелест Змея:

– С-с-с, лопухи!

Побег

Я с трудом разлепил глаза, очнувшись от череды бессвязных видений. Из беспамятства меня выдернул гул голосов.

C удивлением захлопав глазами, я уставился на куполообразный потолок высоко-высоко надо мной: пожелтевшая от времени штукатурка с проплешинами грубой кладки.

Я приподнялся, опершись на локоть, и охнул от стрельнувшей в голове боли. Мысли всё ещё застилал туман, как будто после долгого сна или тяжёлой болезни.

Зал простирался насколько хватало глаз: к потолку в шахматном порядке устремлялись поддерживающие его колонны. В помещении бурлили толпы народа: люди в разных одеждах, будто из разных эпох, со всеми оттенками кожи – белым, чёрным, бронзовым… Фиолетовым?

От неожиданности у меня даже прояснилось в голове, я вскочил на ноги, слегка поморщившись от новой вспышки боли.

Вернее, попытался вскочить. Нога тут же соскользнула, и я провалился вниз, едва успев уцепиться за два железных прута. И только сейчас понял, что я нахожусь в клетке!

Пол представлял собой ряд параллельных прутьев, достаточно частых, чтобы не выпасть, но не настолько, чтобы можно было уверенно стоять на ногах. Приходилось осторожно балансировать: ступня могла провалиться совершенно свободно. Тем более что сама клетка постоянно раскачивалась, подвешенная в воздухе за большое поеденное ржавчиной кольцо, и никак больше не фиксировалась.

Стены моей темницы также составляли ряд толстых прутьев, которые загибались кверху, как в клетках для птиц.

Конструкция болталась в воздухе, и я был заключён в ней на манер канарейки!

– Какого здесь происходит! – взбешённо заорал я, схватившись за прутья, так что побелели костяшки пальцев.

Мой порыв увеличил амплитуду клетки, кольцо, на котором она держалась, издало пронзительный скрип, когда клетка на миг застыла в воздухе, а затем ухнула обратно.

Но скрип клетки и мой «рёв» совершенно терялись в бедламе, который творился внизу. Люди текли как потоки воды: спорили, смеялись, общались.

– Заткнись! – рыкнули откуда-то из-за спины.

В голосе чувствовалась вальяжная ленца и… Скука?

В следующий миг я охнул от удара и, задыхаясь, повалился на решётку, схватившись за правый бок. Отдышавшись, злобно зыркнул в ответ.

И обомлел! На узкой галерее, лепившейся к стене, на меня лыбился… Лыбился – носорог!

Я уставился на небольшой серый рог, в пару сантиметров, проклюнувшийся на широком плоском носе.

Чуть отойдя от шока, я сообразил, что передо мной всё же человек. Он стоял на деревянной конструкции, которая языком отходила от галереи. Нас разделял провал в метр шириной.

Сам мужик был выше меня, наверное, метр девяносто или даже выше, широкий, комплекцией напоминающий шкаф. Ноги-тумбы, могучие руки и…

Тёмно-синий цвет кожи! – Я ещё раз глубоко вдохнул, укладывая это в голове.

Мужик опирался на древко копья и, осклабившись, смотрел на меня, наслаждаясь произведённым эффектом и демонстрируя полный рот зубов.

Невероятно! Хотя… Ведь компания, которую мы с Ленкой встретили по прибытии, тоже была живописной! – Я мысленно пожал плечами. А затем спохватился. – Ленка!

***

Я вскочил на ноги и, уперевшись изо всех сил в прутья лбом, стал напряжённо высматривать девушку.

– Пацан, ты сквозь прутья решил просочиться? – громогласно расхохотался Носорог.

Хм… – Я повернулся, зацепившись за мелькнувшую искорку надежды. – Может, просто спросить?

– Мужик, – прокаркал я и сам не узнал свой голос. Откашлялся и попробовал ещё раз: – Мужик, ты девушку не видел, вместе со мной была?

– Кхм, только очнулся и сразу о бабах! – развеселился, закхекал Носорог, издавая звук, будто кто-то бил по дну деревянной бочки. – Нет, дружище, не видел!

– Эх, – погрустнел я, бросил взгляд на бурлящий жизнью зал. Другие клетки с пленниками были, но я не разглядел в них Ленку: либо её здесь не было, либо она была где-то дальше.

Я прищурился на Носорога. Он – единственный поблизости потенциальный источник информации и, как будто, настроен поговорить. Пусть он и не знает или не хочет говорить, где Ленка, но это шанс узнать побольше о мире вокруг. Информация важна, чтобы понять, как действовать дальше: как выбраться, как помочь девушке, как помочь себе.

– Тебя, вообще, как зовут? – решил я начать по заветам курса по коммуникациям.

Нет, ну со Слоном же сработало? Хотя куда это нас привело… Я со вздохом посмотрел на железные прутья.

– А? – Носорог шевельнул ушами и в ступоре посмотрел на меня. – Ты чего? Добавки захотел?!

Он ощерился и угрожающе замахнулся тупым концом копья.

– Погода, говорю, хорошая! – невозмутимо уверил я его.

– Головой ударился? – Носорог опустил копьё обратно. С неожиданным сочувствием добавил: – У меня дружбан сорвался со стены, головой треснулся – теперь только мычит и слюни пускает! Держат, что здоровый, если стенка на стенку – в первый ряд можно выпихнуть!

Я вздохнул, пожал плечами.

– Меня Женька зовут, – представился я.

Носорог почесал в затылке.

– Меня Гришкой, вернее, звали когда-то, сейчас Носорогом кличут, вон видишь? – Он дотронулся до рога. – Рог!

Носорог или Гришка гулко засмеялся.

– Хороший геном достался! – довольно похвастался он и согнул руку, демонстрируя огромный бицепс. – Видишь, какие ручищи!

– Гриш, а где мы вообще находимся? – Я обвёл рукой зал за прутьями своей клетки.

– Так, известно где! – удивился Гришка-Носорог.

– Я не помню ничего, – решил я отыгрывать предложенную им легенду, – Наверное, правда, головой ударился! Может, расскажешь?

Гришка аккуратно почесал затылок остриём копья.

– Ну, вроде ничего тайного здесь нет, – с сомнением протянул он, – А и расскажу! – решился он. – Стоять так всё равно скучно, хоть языком потрепаться!

– Вот-вот! – поддержал я его.

– Только ты не думай, что сейчас меня заболтаешь, и я темницу тебе отомкну! – нахмурился он. – Попался, так сиди!

Я покладисто пожал плечами:

– Так, я и не прошу! Просто хоть понимать, что меня ждёт!

В общем-то, я ни капли не соврал. Хорошо бы, конечно, сбежать, но ждать, что Григорий меня выпустит – верх наивности. Если от скуки поделится инфой, то о большем и мечтать не стоит!

– Да, понятно, что тебя ждёт, богатеи за тебя деньгой соревноваться будут, а кто больше даст – заберёт себе! Вживят геном, который больше для их целей подходит, и определят в услужение! Но ты не бойся, – покровительственно покивал он, – Видно вон, что чистый – прям чистокровный! Значит, геном не ерундовый на тебя сведут, на вас же всё вплоть до экстрема приживается! Эх, – мечтательно вздохнул Гришка и отвёл копьё подальше, уперев его деревянную пятку в подошву сапога, – Мне бы Раптора, я бы всем показал!

«Ага-ага», – прошелестело в голове, – «Мутируешь в носорога, как Гришка!»

Я вздрогнул. Мысли были не мои! Да, в моей голове, но я чувствовал… Странно звучит. Я был уверен, что я их – не думал!

– Так что, может, тебе, наоборот, свезло! – продолжил между тем Гриша-Носорог, – Выбьешься в люди, вон, как я!

Он с воодушевлением кивнул, стрегнув торчащими фиолетовыми ушками, и, подтянув живот, уверенно пристукнул копьём по настилу.

«Или ещё лучше», – опять зашелестела чужая мысль, – «Ниже пояса щупальцы фиолетовые отрастут! Станешь, как Мишаня, только наполовину, хе-хе!»

Меня передёрнуло от нарисованной перспективы. Да и что ещё за Мишаня?

Я нервно оглянулся. Крыша, что ли, поехала?!

Внизу гудело море существ, напротив застыл Гришка, отдуваясь после долгого спича, электрические светильники отражались в его синей коже, клетка слегка раскачивалась, то ли от циркулирующего в огромном зале воздуха, то ли от моих движений, когда переносил вес с ноги на ногу или опирался о металл клетки.

Никого, кроме меня и охранника-носорога, я рядом не заметил. Выдохнул и задал следующий вопрос:

– И всё же что это за место? Я понял, что все знают, но сам видишь, не помню ничего! – я развёл руками.

Гришка снисходительно фыркнул:

– Да, Яма это!

– Ага, – глубокомысленно выдал я.

Название места теперь знаю, только считай, что так ничего и не знаю.

– Сверху Горка, снизу Ямка! – развеселился Гришка.

Значит, недалеко утащили, под городом, значит. В подземном мире, под землёй – сложился каламбур, но настроения не поднял.

– Сверху Комиссар и власть, а здесь свободные доны, и никто нам не указ!

«Ага, воры и убийцы», – прокомментировал чужой голос в голове, – «В Горке нас называют – криминальный элемент!»

Я отметил слово «нас».

Или у меня раздвоение, или кто-то из этих существ, – я опять мазнул взглядом по гудящим потокам народа, – Залез в мои мысли! Даже не знаю, что из этого безумнее!.. Интересно, связь в обе стороны? Он слышит меня?

«И барыги, которые по дешевке скупают всё, что мы урвём», – горько продолжал мысленный голос, – «Правда… Есть одно исключение – живой товар, пригодный для принятия генома! Глупцы, взявшие в долг у Картеля!»

Хм. Как-то не особо похоже на диалог. Но интересно… Посторонний или у моей шизы неплохая фантазия?

***

Вдруг свет приглушился, по залу прокатился одинокий аккорд. Затем ещё один, более громко, следом ещё громче. Люди, все как один, застыли и уставились куда-то в дальний конец зала.

Отдельные звуки слились в стройную мелодию. Музыка нарастала, светильники, подстраиваясь под ритм и тональность, стали менять яркость и цвет, вспыхивая и угасая, следуя убыстряющемуся темпу музыки. Мелодия достигла кульминации, наполняя воздух торжественностью, и оборвалась. Люди внизу затаили дыхание.

На противоположном конце зала я смог разглядеть что-то наподобие сцены. Кто-то, человек или другое существо, – тут я покосился на Гришку, появился на ней, расстояние не позволяло точно понять.

– Гриш, что это? – повернулся я к Носорогу.

Тот таращился, как загипнотизированный, вместе со всеми.

– Ш-ш-ш, – произвёл Гришка звук наподобие спускающей автомобильной шины и, нахмурив брови, отрезал: – Не положено!

Он пристукнул копьём и, не тратя больше слов, отвернулся к разворачивающемуся действу. Черты его лица смягчились, наполнившись благоговением.

– Хм, – я пожал плечами и, громыхнув в клетке, поменял точку наблюдения на более удобную.

– Тише, – тут же вполголоса рыкнул Гришка.

Я только передернул плечами в ответ.

Вдруг картинка прыгнула и развернулась всего метрах в двадцати от меня. Я испуганно отпрянул, чуть не грохнувшись на прутья.

– Д-о-о-ны и м-а-а-дамы, – зарокотал на ставшей буквально рядом сцене дородный дядька в сверкающей ливрее, – Мы начи-и-и-наем наш вече-е-р-р-р!

Зал взревел от восторга. Рядом со мной раздался восторженный рык Носорога. Я покосился на по-щенячьи радостное лицо Гришки – слёзы счастья бежали по его щекам.

Ничего себе тут у них поставлена работа с персоналом! – ошарашенно хохотнул я.

– Сегодня мы рады представить вам множество интересных лотов! – продолжил ведущий, тряхнув седой головой.

Блёстки на его ливрее то ли отражали свет в зале, то ли светились сами.

– Эрик! – Он обернулся к стене позади себя. – Будь добр, сними нам первый лот!

В этом месте стенами зала служила неровно отесанная скальная порода. Вдруг уступ рядом с ведущим дрогнул и распрямился. Я ошарашенно уставился на каменного человека в перекинутой через плечо шкуре. Тело его как будто состояло из той же породы, что и стена: серое, угловатое. Рубленые черты лица под стать.

Каменный Эрик возвышался как гора над сценой и ведущим. Немного подумав, он шагнул и почти сразу же оказался парой сотен метров правее, у другой стены. Поверху там также лепилась галерея и находился вытянутый причал, над которым болталась железная клетка с пленником.

На причале, вцепившись в копьё и не дыша, вытянулся охранник. Сложением похожий на Гришку, только не с одним рогом на носу, а с двумя и на башке, как у быка. Кожа его была не тёмно-синей, а бронзовой.

Причал выступал из стены на уровне подбородка Эрика. От мимолетного взгляда каменного великана бык-охранник побледнел и вытянулся ещё больше. Великан перевел внимание на клетку, такую же, как у меня: железные толстые прутья загибались кверху, завершаясь мощным металлическим кольцом, на котором клетка слегка раскачивалась.

Эрик заглянул внутрь – клетка висела как раз на уровне его глаз. Пленник забился в противоположном конце, прижался спиной к прутьям, упираясь руками и ногами, застыл перед огромным глазом, как кролик перед удавом.

Великан подцепил за кольцо массивную конструкцию, легко её сняв. Пленник отмер и завизжал, оказавшись девушкой. Каменный Эрик равнодушно шагнул вместе с клеткой обратно к сцене. Пленница на мгновение обернулась – и я узнал Ленку!

– Ле-на-а-а! – отчаянно крикнул я, в который раз подумав, что лучше бы просто сводил девушку в кафе.

Внизу в зале, как будто прорвало пузырь немоты, разразившаяся какофония поглотила мой крик, как будто перьев из вспоротой подушки насовали в рот.

Дно клетки грохнуло о помост, подняв клубы пыли. Каменный великан текуче-плавно шагнул к своей стене, уселся на пол, обхватив колени, и опять превратился в один из каменных уступов. Я моргнул и в следующий миг уже не мог точно сказать, где он уснул.

Пыль осела, на помосте предстала клетка, накрытая тёмно-синей тканью, играющей в разноцветном свете светильников, переливающимися блёстками. Я опять подумал про канарейку.

Рядом с клеткой материализовался седовласый ведущий в такой же сверкающей ливрее, под стать ткани, скрывающей клетку. Я даже не заметил, как он успел переместиться с другого конца сцены. Зрители одобрительно загудели, захлопали, приветствуя его появление.

– Позвольте представить вам первый лот! – экзальтированно прокричал он и сдёрнул ткань.

Ленка магическим образом преобразилась: теперь она была задрапирована в лёгкую ткань. Одежда почти просвечивала, не столько скрывая наготу, сколько подчёркивая достоинства девушки. Большая грудь таинственно очерчивалась сквозь ниспадающую ткань, длинные ноги и руки с широкими запястьями гармонично сочетались, дополняя образ.

Так, я её ещё не видел. Невольно подумалось, что совсем зря я избегал возможностей познакомиться с ней поближе. Невольно из груди моей вырвался вздох восхищения. И точно такой же я услышал рядом от Гриши-Носорога и… Где-то у поворота галереи! Я бросил туда взгляд, но никого не увидел. Показалось?

– Прекрасный экземпляр, чистая, прекрасно подойдёт для вживления всех типов генома, вплоть до экстремума! – ведущий бросил взгляд на Ленку и, повернувшись к залу, добавил: – Да и просто красавица!

Зрители взорвались одобрительными овациями.

– Госпожа, Лот, – ведущий отвесил шутливый поклон в сторону Ленки. – Прошу, поднимитесь на помост!

В его руках появился здоровый металлический ключ с круглым концом, смахивающий на золотой ключик Буратино. Ведущий с щелчком провернул его в замке и без скрипа откинул дверь, открывая Ленке путь к свободе.

Я ожидал, что сейчас она вцепится ему в глаза, завизжит, забьётся в угол, откажется выходить или, наоборот, использует свои приёмы карате, чтобы стереть довольную улыбку с его лица и прорваться к выходу с этого мероприятия. Но не то, что она молча, со стеклянным взглядом выйдет на помост, грациозно переступая по толстым металлическим прутьям, и поднимется на небольшое возвышение – сцену на сцене, организованную на помосте. Как раз чтобы свободно стоял один человек.

Пока она поднималась, струящаяся тонкая ткань обвивала её стройные ноги, складки очерчивали фигуру. Я непроизвольно задержал дыхание, любуясь девушкой. Рядом также сосредоточенно сопел Носорог. И ещё раз, теперь точно, раздался шорох где-то позади, из-за поворота на галерее скрипнули деревянные доски настила. Всё же там кто-то притаился!

– И так, дамы и господа, делайте ваши ставки! Начальная цена – 10 000 солов!

По залу раздался несколько взбудораженный удивлённый гул, видимо, за живого человека это считалось дорого в среде донов.

– Госпожа, Лот, – опять повернулся ведущий к Ленке, – прошу, лёгкий танец для гостей нашего вечера!

Свет чуть приглушился, по залу стала разноситься музыка. Сначала негромкая, дальше звук нарастал. Как будто духовой оркестр в небыстром темпе заиграл что-то лёгкое, в восточной теме.

Ленка задвигалась, подстраиваясь под медленный ритм: переступая с ноги на ногу, поднимая и опуская руки, грациозно изгибаясь. Не танец, но движение под музыку, в духе ночных клубов – в ритм она попадала, и выглядело действо красиво.

– Но только почему она беспрекословно выполняет все его указания? – засмотревшись, неосознанно произнёс я вслух. Этот вопрос давно вертелся у меня на языке. Та Ленка, которую я успел немного узнать, никогда не согласилась бы безропотно плыть по течению.