Легенды Магикона

Все смешалось в кучу, словно ингредиенты в супе. Клайн и Айза бросились на защиту гнома, Аэлита осталась спокойно сидеть за столом, а Дарен юркнул под него, но это не спасло его от смачных пинков.

Казалось, никто толком и не понимал, зачем дерется, но все упорно продолжали обмениваться ударами. Клайн уже пропустил несколько, но хорошая физическая форма позволяла ему держаться на ногах и даже уложить пару соперников. Айза легко уклонялась от ударов и валили противника за противником. Айдан уже лежал на земле, тихо постанывая. Дарен завизжал, когда на него кто-то упал. Лишь Аэлита отошла к стойке и наблюдала за хаосом с отстраненным видом.

Внезапно двери распахнулись, и в таверну ворвались стражники с бичами в руках. Они принялись охаживать дерущихся, выкрикивая проклятия и ругательства…

Дарен сидел, чуть не плача, прислонившись к мокрой каменной стене тюрьмы.

– Меня-то за что? Я даже не дрался! Аэлита тоже хороша, исчезла вместе с этой Айзой, как только стражники появились. Предательница! И почему Айдан не с нами? Это же он все заварил, а не мы, и тем более не я! Почему так несправедливо все в этом мире? Почему?

– Наверное, потому что у Айдана есть деньги на штраф, а у нас с тобой нет. Так что заткнись и спокойно отсиди свои трое суток, – глухо отозвался Клайн из угла.

– Но я не хочу! – возмутился поэт. – Я вообще сегодня собирался уезжать из этого проклятого города! А теперь я тут застрял! И главное – где застрял!

– Заткнись уже, Дарен, пока я тебе зубы не пересчитал!

Поэт еще немного похныкал, но, увидев свирепый взгляд вольника, замолчал.

"Вот же гном проклятый, – думал Клайн, – мог бы и за нас штраф заплатить! Как будто у него денег нет! У-у-у, сволочь!"

Дверь в темницу скрипнула, и вошедший стражник прогнусавил:

– Оурсвейд, на выход! Пошли!

– Эй, куда они тебя повели? Я не хочу тут один оставаться! Не хочу! Стойте! – заголосил Дарен, но ни вольник, ни стражник ему не ответили.

"Что это еще за новости? Неужели за обычную драку теперь на допрос таскают?" – размышлял Клайн, пока шел по сырым коридорам. Его вывели из тюремного подвала в само здание стражи, привели на третий этаж и ввели в небольшую каморку.

Там стоял высокий мужчина в богатой одежде, в пуленах с очень длинными носками, что выдавало его происхождение – не из Магры, а из центральных провинций Империи. Огромный золотой медальон с изображением дракона говорил о его высоком положении. Он стоял у окна, задумчиво глядя вдаль. В его голубых глазах читалась усталость и какая-то обреченность. В глубине комнаты, прислонившись к стене, стоял мужчина в темной одежде – очевидно, церковник, возможно, даже инквизитор. А за столом сидела… Аэлита.

Мужчина с медальоном повернулся, оценивающе оглядел Клайна и заговорил мягким баритоном:

– Приветствую тебя, охотник Клайн Оурсвейд. Честно говоря, я бы не хотел с тобой встречаться и вообще иметь какие-либо дела с вольниками, но, к твоему несчастью, ты знаком с кицунэ Айзой.

– Даже если и так, не понимаю, к чему этот разговор? И зачем вам поэт? – осторожно огрызнулся Клайн.

– О, молодой человек, эта девушка – не просто поэт. Она – одна из немногих девятихвостых лисиц-кицунэ. Поверь, никто из присутствующих не сравнится с ней в силе и мудрости. При желании она могла бы в одиночку разрушить половину этого города! Так что тебе следует быть вежливым и осторожным. Ведь, кроме могущественной кицунэ, в этой комнате я – герцог Северус Миланид, наместник Восточных провинций и города Магры, в прошлом – сенешаль Империи, и глава ордена инквизиторов, отец Ульрих Хейлиг.

Клайн поспешно склонился в поклоне и произнес:

– Тогда мне тем более не ясно, какое вам дело до простых вольников?

– В том-то и дело, что вы оба – не простые вольники, – герцог жестом подозвал стражника и тот покинул комнату. Миланид продолжил: – Ты, Оурсвейд, словно ищешь смерти. Не каждый охотник, которых готовят с детства, возьмется за те задания, за которые берешься ты. А твоя подруга может стать причиной серьезных последствий для Империи, как минимум – моей гибели. Скоро здесь, в Магре, начнется противостояние, и ферзем у наших врагов будет именно она. Возможно, тебе и неизвестно, но Айза уже двадцать лет служит тайной полиции. А ее новый глава, Феймос, уже давно служит не императору и закону, а своим интересам. Вместе с канцлером они не гнушаются ни подкупа, ни интриг, ни убийств. Сейчас они готовят государственный переворот. После смерти нашего императора, да продлит Дракон его дни, они хотят возвести на трон не старшего сына Тапфера, а младшего, Цвейга. И все лишь с одной целью – развязать новую войну с сильфами. Старый канцлер мечтает о реванше, а у Феймоса все гораздо прозаичнее: он хочет заняться поставками провианта в армию и сказочно озолотиться. Я рассказываю тебе об этом, чтобы ты понимал, из-за каких пустяков эти люди готовы утопить два народа в крови. Я долго им противостоял, но в итоге им удалось сослать меня сюда. А недавно отец Ульрих узнал, что они готовят сначала мое убийство, а потом и императора. Больше ждать нельзя. Скоро начнется восстание, которое они долго готовили. Воспользовавшись им, они убьют двух зайцев: покончат со мной и обвинят в бунте сильфийских агентов. И твоя подруга должна будет расправиться со мной. А я хочу, чтобы ты вместо этого расправился с ней. Считай, что я нанимаю тебя своим телохранителем.

Герцог достал толстый кошель с деньгами и подбросил его в руке.

– Это задаток. Когда все закончится – получишь вдвое больше. Кто знает, может, и не придется больше шататься по канавам в поисках монет, хотя, судя по всему, тебе это нравится.

– Вольники далеки от политики, – с трудом прохрипел Клайн. – Я отказываюсь.

– У тебя нет выбора, – подал свой ледяной голос инквизитор. – Как только откажешься – отправишься в тюрьму, где после долгих пыток будешь убит. И самое главное – мои люди наблюдают за домом твоей семьи, если ты, конечно, понимаешь, о чем я.

– Я поговорю с Айзой, – голос вольника предательски дрожал. – Она поймет… Она…

– Исключено, – прозвенела Аэлита. – Она дала клятву служить Феймосу. А если кицунэ нарушает клятву, то немедленно умирает. Прости, Клайн, это я рекомендовала тебя герцогу. Больше всего на свете я хочу избежать новой большой войны, чтобы мой новый дом не постигла судьба старого.

– Почему я? Почему?

– Ты единственный, кому она доверяет. Я чувствовала, насколько ты ей дорог. Только тебе удастся подобраться к ней достаточно близко.

– Ты же всемогущая девятихвостая кицунэ, могла бы и сама справиться…

– Я не участвую в битвах, – улыбнулась лисица…

Клайна мутило. Улица плыла перед глазами, а поясницу жгло кошельком, отданным герцогом. Рядом, что-то тараторил отпущенный вместе с ним Дерен, но вольник не слышал поэта. Растерянность сковала его. Что делать? Как поступить? Неужели ему придётся убить Айзу? Хватит ли у него сил? Проклятая Аэлита, втянула его в это дерьмо, а сама осталась в стороне. Вместо гостиницы, отделавшись от Дерена, Клайн побрёл по душным, раскаленным улицам Магры.

Солнце утонуло за горизонтом, небо заполонили звёзды, но вечер не принёс городу прохлады. Наоборот, жара сжимала Магру в своих липких объятьях. Клайн углублялся в каменные джунгли, сердце бешено колотилось, гнев и отчаяние туманили разум.

– Опасно бродить по улицам Магры в одиночку в такое время, – услышал он знакомый насмешливый голос.

Лунный свет причудливо смешивал серебро с золотом волос Айзы. Она смотрела на вольника, и в её зрачках плясали искорки знакомой иронии.

– Не против, если я составлю компанию? Кстати, я рада, что тебя выпустили раньше.

– Айза… – Клайн почувствовал, как дыхание застревает в горле. Он должен рассказать ей всё, излить душу, даже если после этого она убьёт его. Пусть так. Он выложил ей всё, что случилось, и что должно случиться. Когда он закончил, она лишь усмехнулась.

– Я подозревала, что так всё и закончится. Я никому не приношу счастья. Пойдём лучше спать. В любом случае, у нас ещё есть время, пока мы не перегрызли друг другу глотки. Это же не обязательно делать прямо сейчас. Хотя, глупо с твоей стороны было говорить мне об этом. В открытом бою у тебя нет шансов. Так что, если хочешь прикончить меня, лучше сделай это сегодня ночью, пока я сплю.

И вдруг она бросилась вперёд, обняла его и прошептала:

– Я рада, что у меня появился друг. Впервые за долгое время, за десятки лет скитаний. Спасибо тебе, человек.

Они молча дошли до гостиницы и разошлись по своим комнатам. До самого утра Клайн лежал с открытыми глазами, и лишь под утро забылся беспокойным сном.

Ему снился высокий скалистый берег, где море яростно билось о сушу. На берегу росли диковинные деревья, с которых на землю водопадом сыпались цветы всех цветов радуги, создавая пёстрый ковёр. Рядом с вольником, мягко ступая по цветам, шла огромная лиса с серебристым мехом и девятью хвостами. Сначала они молчали, но потом он будто бы услышал её мысли:

«Давно я не была ни в чьих снах и не видела чужую душу. Какая же она у тебя уставшая. Будь осторожен, как бы не оказаться тебе во тьме».

«Где мы? Кто ты?» – так же мысленно вопрошал Клайн.

«Говорю же, мы в твоём сне. А видишь ты мою Родину, Родину всех кицунэ».

«Так ты – Аэлита», – догадался вольник.

«Да, это моё истинное обличие. Мы, лишённые своей страны, теперь редко принимаем его».

«Так, получается, и Айза…»

«Нет, её отец был человеком. Поэтому её истинное обличие – то, какое ты и видишь перед собой. Послушай меня, Клайн Оурсвейд, то, что я тебе скажу, очень важно».

Море и берег сменились видами причудливого города из дерева и бумаги, здания которого напоминали шатровые пирамиды. По улицам ходили огромные лисы, волки, барсуки, красные громилы с рогами, люди с хвостами и без, и даже драконоподобные существа.

«Когда-то в Империи Нисходящего Солнца люди и ёкаи, нелюди нашей страны, самыми сильными среди которых были мы, кицунэ, жили вместе в мире и согласии. Но люди всё больше размножались и становились сильнее. Тогда многие из ёкаев, боясь за свою власть и могущество, задумали истребить людей и начали с ними войну. Я тогда уже была одной из старейшин и выступала против кровопролития, понимая, к чему приведёт эта война. Но никто не слушал меня. Людей и смешанные семьи истребляли, по всем провинциям лилась кровь. У меня была названная сестра, которая, находясь в обличии человека ещё до войны, встретила мужчину и, к своему несчастью, полюбила его и стала его женой. На них напали ночью и убили с особой жестокостью. Но, зная, какая судьба их ожидает, они отдали мне свою дочь, которую назвали Айзой. Я воспитала её, как родную. А всё это время шла война. Люди, оправившись от первоначального удара, дали отпор ёкаям. У нас была сила и магия, но у них была хитрость и стремление выжить. Двадцать лет шла та война. Никто не одержал верх, но между всеми нами были посеяны семена зла и раздора. Прошло пятнадцать лет после заключения мира, и выросло новое поколение ёкаев. Они мечтали закончить дело своих родителей».

Город сменился картиной комнаты, в которой, играя на флейте в человеческом обличье, сидела Аэлита. Рядом была Айза, которая с усердием точила причудливый меч, называемый катаной, который Клайн видел в одном фолианте про оружие.

«Я ушла из совета, – продолжила Аэлита, – занялась музыкой, философией и воспитанием Айзы. Ей было не просто. Другие кицунэ ненавидели её, ведь она была полукровкой. Лисой она могла становиться не более чем на десять минут. У неё не было друзей, и никто бы не взял её замуж. Я говорила ей, чтобы она ушла к людям, но она отказывалась. Близилось её пятидесятилетие, возраст нашего совершеннолетия, когда разразилась новая война».

Перед Клайном и Аэлитой возникло поле боя, усеянное тысячами тел погибших людей и ёкаев. Лисица грустно вздохнула и заговорила вновь:

«В то время люди объединились вокруг умного и смелого лидера, но страшного в гневе. Айза пошла воевать одной из первых, надеясь, что этим она сможет добиться признания у других кицунэ. Я пыталась её отговорить, но ничего не вышло. Ёкаи проиграли эту войну, и люди отомстили сполна. Они вырезали целые поселения, и нам пришлось бежать с островов. Нас всех раскидало по свету. Айза же выбрала путь странницы, проклиная меня и всех тех, кто не поддержал войну, считая её проигранной из-за нас. Лет двадцать назад она была тяжело ранена, тогда она и встретила Феймоса, который спас её в обмен на клятву верности. Скорее всего, он давно наблюдал за ней и заранее всё спланировал. Айза мне как дочь, я не хочу её смерти, но я не хочу и новой кровопролитной войны. Точнее, она всё равно произойдёт, но я не хочу, чтобы её виновницей стала моя дочь».

«И что же мы можем сделать?» – не выдержал Клайн.

«Убить Феймоса, пока будет восстание. Ты должен это сделать, тогда Айза станет свободной».

«Но где искать его?»

«Завтра в полдень направляйся к храму Дракона. Там тебя будет ждать мой информатор. Он расскажет, что делать далее. Он подойдёт и спросит у тебя, что могущественнее всего на свете. Ответь ему – время. Так вы узнаете друг друга. А теперь прощай, вольник Оурсвейд. Надеюсь, что мы ещё встретимся, и да хранит тебя Великий Лис Инвари».

Когда Клайн открыл глаза, солнце стояло уже высоко. Пошатываясь, он спустился в зал на первом этаже. Там с очень грустным выражением лица сидел Дарен. Увидев вольника, он приветственно поднял руку и произнёс:

– Доброе утро, я вот уезжаю из города.

– Доброе утро, когда же? – Клайну не особо хотелось говорить с поэтом, но из чувства вежливости он решил спросить.

– Прямо сейчас. Жаль, что Аэлита не хочет ехать, но оставаться тут больше нельзя.

– К чему же такая спешка?

– Потому что я всего лишь бард, а не воин. Весь город заполнен солдатами. Будет что-то ужасное, Клайн. Я и тебе советую уехать отсюда.

– Я подумаю, Дарен. Удачи тебе. Ещё встретимся, если Дракон даст.

Клайн направился к храму Дракона, который огромной скалой высился над Магрой. Он изображал зуб великого божества, что из своего пламени сотворил весь этот мир. Священники из Магры даже утверждали, что именно в этом месте Дракон и начал творить мир.

Клайн не знал, будет ли его ждать информатор у храма, и не был ли тот сон всего лишь порождением его смятенного разума, но других лучей надежды он больше не видел. Когда он дошёл, то увидел огромную толпу народа, что окружила лысого человека в белом плаще, который кричал на всю площадь:

– Люди, смотрите, что происходит! Нелюди, эти порождения Змея, всё больше и больше занимают наше место! Разве мы, дети Дракона, можем дальше это терпеть? Разве не слышите вы его глас, взывающий к вам, зовущий отбросить смирение и взяться за меч! – толпа одобрительно загудела. – Так ничего не бойтесь! Сам Дракон осеняет своими крыльями и ведёт своим рыком!

– Что сильнее всего на свете? – плеча Клайна коснулся высокий мужчина с густой чёрной бородой, карими глазами и орлиным носом.

– Время, – выдохнул Клайн.

– Рад вас видеть, господин Оурсвейд. Меня зовут Скледамдур, пройдёмте за мной.

Они ушли с площади в один из тёмных закоулков и вошли в уродливую лачугу, где сидело ещё шестеро мужчин в хорошей броне следопытов, лёгкой, сделанной из кожи виверн, с луками из ясеня и короткими мечами.

Скледамдур тихо заговорил:

– Что ж, господин вольник, позвольте представиться. Мы из ордена Дракона, что ценой своей жизни готовы защищать своего императора. Аэлита нам сегодня всё рассказала. У нас с вами совпадают цели, а враг моего врага – мой друг, как говорится. Давайте дождёмся начала заварушки, а потом выдвигаемся.

– И куда же?

– В логово Змея.

Всё началось этим же вечером. Всё началось с мелких выступлений и драк между нелюдями и разгоряченными проповедями людьми, но потом всё перешло в настоящую бойню. К взбунтовавшимся присоединялись мелкие банды и целые отряды наёмников, которых нанял Феймос. На них были брошены правительственные войска, а также и некоторые нелюди, такие, например, как гномы из квартала кузнецов, решившие оказать сопротивление. Казалось, что вся Магра превратилась в одно большое поле боя. Не было ни одной улицы, ни одного закоулка, где бы не раздавались ругань сражающихся, стоны раненых и хрипы умирающих.

Сквозь этот ад продирались Клайн вместе с отрядом воинов ордена Дракона. Крадучись, словно тени, они избегали случайных столкновений, пока не достигли внушительного здания с мраморными колоннами и куполом-ротондой. Перед ним выстроились два десятка хорошо вооруженных воинов, облаченных в кольчуги и с каплевидными щитами.

– Кто идет? – выкрикнул один из стражей, завидев отряд Клайна.

Не дожидаясь ответа, братья ордена, словно единый механизм, обрушили на врагов град стрел. Смертоносные иглы вонзались в цели с молниеносной точностью. Меньше чем за минуту, перезарядив луки, они повторили залп. Вся охрана перед домом рухнула замертво, и отряд ворвался внутрь. Там на них тут же набросились дюжина противников. На Клайна, с диким кличем, ринулся коренастый воин, выставив вперед щит, словно кабан, идущий напролом. Вольник отскочил назад, одновременно нанося удар по голени врага. Тот попытался прикрыться щитом, но Клайн, молниеносным движением снизу вверх, вогнал клинок ему под нижнюю челюсть. «Кабан» даже не успел издать ни звука. Резко развернувшись, он тут же полоснул по спине нападавшего сзади, который по своей глупости слишком широко раскинул руки. Вскоре бой стих. Охранники были мертвы, но и орден понес потери: один брат пал, а двое других, раненные, глухо стонали, пока товарищи наскоро перевязывали их раны.

После этого отряд методично обыскивал каждую комнату, добивая выживших. Наконец они вошли в роскошные покои, где посреди комнаты бил фонтан, благоухали виноградные лозы и апельсиновые деревья, а стол ломился от изысканных яств и вин. Там их приветствовали хлопаньем в ладоши. Это была глава тайной полиции, Феймос.

– Браво, браво! Миланид переиграл всех, подозреваю, что его уже и в городе нет. Моя ручная лисичка найдет лишь пустоту в лучшем случае, а в худшем – твою смерть. Ты тот самый вольник, я знаю, что Миланид встречался с тобой. Не знаю, что он тебе говорил и обещал, скорее всего, свои грехи переложил на меня. Но я клянусь, не пройдет и полугода, как разразится ужасная война, по сравнению с которой прошлая покажется легкой прогулкой. Но ты уже этого не увидишь, и лису твою, если она выживет, мы с тобой оставим навсегда в этой комнате. Да и вряд ли она выйдет живой из дворца герцога.

Один из братьев ринулся на Феймоса, но тот резко выхватил из рукава метательный нож и метнул его нападавшему прямо в шею. Однако это его не спасло – подоспевший Скледамдур пронзил главу полиции насквозь, а затем приблизился к вольнику.

– Вот и все, господин Оурсвейд. Ваша лиса свободна.

Дзинь! Клайн парировал клинок Скледамура. Остальные братья окружили вольника с флангов. Под градом ударов Клайн отступал к стене, чтобы защитить спину. Один из ударов достиг цели, ранив руку, сжимавшую меч. Превозмогая боль, вольник ответил выпадом в подмышку. Тут же ему полоснули по бедру. Завыв от боли, вольник неожиданно бросился вперед, выставив левую руку. Меч ударил по ней, не отрубив, но глубоко войдя в кость. Навалившись всем телом, Клайн подножкой повалил Скледамдура на его товарища и, не давая им опомниться, пронзил их по очереди. Клайн устало опустился на пол, осмотрел и перевязал свои раны. К счастью, ни один жизненно важный орган не был задет. Со стоном он поднялся. Голова кружилась, и все тело болело, но он должен спешить – нужно помочь Айзе.

Айза дышала медленно, готовая в любой момент пустить в ход меч. Несколько дней она следила за дворцом Миланида, изучила все входы и выходы, расположение комнат и постов охраны. Она была абсолютно спокойна, как опытный воин, не раз рисковавший жизнью. Она словно охотилась на зверя, укрывшегося в логове. Она тихо прокралась мимо стражников, снующих по дворцу. Медленно вошла в покои герцога… и увидела, что они пусты. Ужасная догадка пронзила ее сознание: неужели герцог обо всем знал? Неужели все ее усилия были напрасны, и свобода, казавшаяся такой близкой, снова ускользнет?

– Его нет здесь, доченька, – прозвенел голос Аэлиты серебряными колокольчиками. Словно из воздуха в комнате появилась огромная лиса с девятью хвостами. – Прошу тебя, уходи. Я заключила с ним сделку, чтобы спасти тебя. Феймосу осталось недолго, скоро все закончится.

Волна ненависти захлестнула Айзу. Так вот кто помог ее добыче сбежать! Она скрипнула зубами и прохрипела:

– Ты мне не мать, лиса.

Она взмахнула руками, и потоки пламени ударили в Аэлиту. Та уклонилась, и стены вспыхнули огнем. Вся злоба полукровки кицунэ, казалось, вырвалась наружу в этом пламени. Она хотела испепелить свою приемную мать, которую ненавидела всем сердцем – за трусость, за нерешительность.

Она выпустила еще один поток огня, а затем, выхватив клинок, бросилась на Аэлиту. Та, словно не желая сражаться, лишь уклонялась от ударов.

– Послушай, – взмолилась лиса, – нам незачем сражаться. Я лишь хочу поговорить с тобой. Я дала клятву остановить тебя, но не убивать. Ты же знаешь, что тебе никогда не одолеть меня. Остановись, Кариока, – позвала она настоящим именем свою приемную дочь. Но это, казалось, вселило в Айзу демона. Языки пламени окутали ее, и на месте девушки оказалась рыжая двухвостая лиса. С жутким рыком она бросилась на Аэлиту.

Она вцепилась в нее зубами и клыками, прижала всем телом к горящей стене. В глазах Аэлиты были лишь боль и печаль. Собрав все свои силы, Кариока издала ужасный рев, и поток магии и огня обрушился на Аэлиту. Даже каменные стены дворца не выдержали такой мощи, и две лисы рухнули вниз вместе с камнями, гобеленами, деревом и бархатом.

И в этот самый момент Айза почувствовала себя совсем маленькой девочкой. Она шла рядом с Аэлитой, которая держала ее за руку, по скалистому берегу, усыпанному листьями небесного дерева.

– Мама, – спросила девочка, – а в чем счастье?

– В любви. Когда любишь кого-то, обретаешь счастье и мир. Люди, которые так мало живут, уверяют, что Дракон создал мир из своего пламени, но мы, тысячелетние потомки Инвари, знаем, что он создал его из своей любви ко всему сущему. Сам этот мир – любовь, и когда она исчезнет, то исчезнет и мир. Помни это, доченька, и никогда не дай злу и ненависти проникнуть в твое сердце.

И мамина рука была такой теплой, а морской бриз – таким ласковым… Счастье… любовь… Вся жизнь пролетела перед глазами: родители – молодые и красивые, самая добрая в мире улыбка приемной матери, война, кровь, смерть, мужчины, которых она любила, скитания, она, истекающая кровью в подворотне, пугающие глаза Феймоса, клятва, знакомство с Клайном.

Айза открыла глаза. Она была в человеческом обличии, обнаженная после превращения, защищенная от неминуемой гибели девятью хвостами. Обгорелая морда Аэлиты лежала у нее на плече. Слеза скатилась из ее глаза.

«Прости меня за все, доченька. Прости за то, что не смогла уберечь тебя», – мысленно прошептала Аэлита, и глаза ее закрылись навсегда.

Руины дворца догорали, как памятник этой ужасной ночи. Стоны немногих выживших смешивались с треском пламени. Айза, прижавшись к телу матери, рыдала, всем телом ощущая страшную боль. Только сейчас она поняла, кем была для нее Аэлита, кого она убила.

Шатаясь, к развалинам дворца подошел Клайн. Он ничего не сказал, лишь молча снял с себя плащ и накрыл им Айзу…

Они покидали тихий, как могила, город, промышленное сердце Империи, богатейшую Магру, город, где в одну ночь погибли тысячи существ. Побоище длилось всю ночь, и с огромным трудом правительству удалось вернуть контроль. Поговаривали, что к этим беспорядкам приложили руку сильфы. Клайн ехал верхом на Троре. Надо отдать должное хозяину Дикой лошади – всех лошадей и волкодавов он сберег. Они достигли ворот Магры. Там было пусто, словно это был не тот город, в который они приехали неделю назад. Там они собирались проститься. Что-то настолько сильно изменилось в них, что они больше не могли путешествовать вместе, по крайней мере, сейчас.

– Айза, – заговорил Клайн.

– Не зови меня больше так. Я Кариока, – грустно проговорила лисица.

– Хорошо, Кариока, – кивнул вольник. – Что дальше? Куда ты?

– В один монастырь на Западе. Я хочу найти там покой. Я устала, Клайн. А ты?

– Не знаю. Может, в Нон-Итер поеду или еще куда. А еще я слышал, в Этерносе гильдия вольников хочет свой штаб сделать. Надо к ним наведаться.

Кицунэ молча кивнула, а потом сказала:

– Езжай, Клайн. У меня еще есть дела здесь.

Вольник немного отъехал, а потом крикнул:

– Мы же еще встретимся, Кариока?

– Обязательно, – ответила она.

Клайн скрылся. Лисица грустно вздохнула и пошла к кладбищу рядом с городом. Там, в безымянной могиле под небольшим камнем, она похоронила свою мать. Когда она пришла туда, то увидела гнома Айдана. Он только что закончил закапывать могилу.