Легенды Магикона

– Извините, но учеба ждет меня, – отмахнулась девушка и выскочила на улицу.Амнерис с трепетом заглянула внутрь. Корень действительно выглядел безупречно: серебристо-белый, с едва заметным перламутровым отливом. Сильфийка радостно выдохнула. – Сколько с меня? – спросила она, доставая кошелек. – Двадцать три солида. Амнерис расплатилась и уже выходила из лавки, как столкнулась с Зейдом. – Кого я вижу, – громко произнёс он, – самую прекрасную девушку всего Эйрингарда. Амнерис смутилась и почти шепотом ответила: – И я рада Вас видеть. А где Ваш приятель? – К сожалению, он покинул нас, но не в лучший мир, а всего лишь уехал из этого прекрасного городка. – Жаль, он показался мне очень занятным. – Разве? По-моему, он ни слова за весь вечер не сказал. – У всех свои странности. Что ж, рада была с Вами повидаться, а теперь прощайте. – Подождите, – бесцеремонно схватил за руку девушку Зейд, – от этого прикосновения сердце её забилось чаще. – Пойдёмте сегодня вечером со мной за город. Я покажу одно место, уверен, что раньше Вы его не видели.

терра, увидев смущение на лице подруги, расхохоталась:

– Ну, что я говорила, приглянулась ты ему, а ты нос воротишь. Эх, Амнерис, Амнерис, упустишь ты своё счастье.

Сильфийка лишь промолчала и ускорила шаг.

Вечером, когда апельсиновые лучи скользили последний раз по городу, Амнерис сидела и пыталась зубрить, но слова путались в голове, будто играли в чехарду, а перед глазами стоял образ молодого офицера-алхимика имперской армии. Нет, так неправильно, нельзя, он враг, враг же? Ну и пусть, здесь не Империя и не Сильфийская республика, а совсем другая страна, здесь все живут в мире, вне зависимости от расы и чего-либо. Ведь так?

Лёгкий стук раздался в ставни, потом ещё и ещё, девушка выглянула в окно. Зейд стоял и, как мальчишка, метал в ставни маленькие камушки.

– Что Вы делаете? – возмутилась Амнерис.

– Знаете, какого труда мне стоило узнать, где вы живёте, каким большим количеством кофе напоить Стерру?

«Вот паршивка, – подумала про себя сильфийка, – за кофе и пирожные кого угодно и что угодно продаст».

– Что же Вы от меня хотите? – вслух спросила Амнерис.

– Чтобы Вы пошли со мной в то место, которое я обещал Вам показать.

– Да? И что ж это тогда за место такое необычное?

Юноша хитро улыбнулся, приложил палец к губам:

– Это секрет, вот если пойдёте со мной, то тогда и увидите.

Девушка заколебалась, с одной стороны, надо было учить ненавистные предметы, а с другой – молодость, весна…и этот таинственный офицер манили её за собой.

– Что ж, – рассмеялась Амнерис, – хорошо, я согласна на Ваше предложение, но учтите, если это будет далеко, там будут комары и что-нибудь в этом роде, то я сразу же уйду.

– Обещаю, что там ничего такого нет, а если Вам не понравится, то можете никогда больше со мной не говорить и считать подлецом.

Сильфийка выпорхнула на улицу, и Зейд протянул ей руку, девушка сначала заколебалась, но потом позволила ему взять себя под локоть. Сердце её забилось быстро и громко, как маятник.

Зейд вёл её по улочкам Эйрингарда, и луна блестела у них в волосах, а магические кристаллы, что освещают город ночью, перемигивались и будто играли друг с другом.

Они вышли за город, тропинка уводила всё дальше и дальше. И наконец они дошли до холма, на вершине которого росло мощное, огромное дерево с серебристой корой и листьями, цветами, что переливались всеми цветами радуги. Залитое лунным светом, оно как будто сошло со страниц древних сказок. Звёзды крупными алмазами блестели на бархате неба. Амнерис удивлённо остановилась, ей показалось, что душа покидает тело и пытается подняться в небеса над деревом, холмом, над всем миром.

– Это… это невероятно, – прошептала Амнерис, голос её дрожал, как тонкая струна арфы.

– Небесное древо, – одно из немногих, что можно у нас увидеть, я его сам случайно нашёл, но я где-то читал, что оно исполняет желания.

– Ты уже загадывал?

– Да, конечно.

– И что же?

– Чтобы встретить самую прекрасную девушку в Эйрингарде, – ответил он, глядя ей прямо в глаза. Его слова прозвучали искренне, заставляя сердце Амнерис биться еще быстрее. Девушка смутилась и отвернулась. Какая-то незримая связь устанавливалась между ними, та связь, что зовут любовью.

Весна прошла, пришло лето, закончилась пора экзаменов и пыльных книг, а в груди Амнерис и Зейда царили пожары, они тянулись друг к другу, заставляя сердца биться в унисон.

В тот душный летний вечер они сидели под Небесным древом, сильфийка положила человеку голову на плечо, внутри неё всё пело. Вдруг Зейд отстранился и сказал

– Амнерис, милая, я скоро должен уехать.

Скрипка души девушки натянулась и лопнула со звоном.

– Уехать? Куда? Зачем?

– Меня отзывают обратно в Империю, я должен распределиться в военный отряд, – он нежно взял ее лицо, – не бойся, я уже нашёл способ, как уволиться, стану купцом, как и мечтал. А потом…Амнерис, станешь моей женой.

Амнерис молчала, не в силах вымолвить ни слова. Сердце болезненно сжалось, словно в тисках. Она знала, что рано или поздно это случится, но надеялась, что у них будет больше времени. Боль и разочарование боролись в ней с нежной надеждой, которую подарили слова Зейда.

– Женой? Но… мы ведь совсем разные, – прошептала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Ты человек, имперец, а я… сильфийка. Наши народы враждуют. Как ты можешь говорить о женитьбе?

Зейд обнял ее крепче, словно боясь отпустить.

– Любовь сильнее любых границ и предрассудков, Амнерис. Я не вижу в тебе врага, я вижу лишь тебя – самую прекрасную и добрую девушку, которую я когда-либо встречал. Я готов пойти на все, чтобы быть с тобой. Я сделаю всё возможное, чтобы мы могли быть вместе.

Девушка уронила ему голову на плечо и заплакала, но потом смогла взять себя в руки и прошептала

– Я согласна стать твоей женой, Зейд, быть вместе с тобой там, куда нас закинет судьба.

Юноша достал из-за пазухи небольшую розу фиолетового цвета и протянул её сильфийке

– Вот возьми, на этой розе особое заклятие, она никогда не завянет, прошу храни её, как символ нашей клятвы, я вернусь скоро, жди меня в начале осени, а потом заживём прекрасной жизнью, ты будешь доучиваться в академии, я торговать, а как получишь степень мага, то возьмём и уедем отсюда.

Зейд уехал, но он не вернулся к осени, война пришла и смела все планы и надежды. Империя атаковала Республику сильфов, тысячи и тысячи солдат уходили на фронт, был среди них и Зейд. А Амнерис жила в ожидании, её сердце разрывалось между любимым и Родиной, с которой он воевал.

Дни превратились в недели, недели в месяцы. Амнерис жила словно во сне, где реальность сплеталась с кошмарами. Она продолжала посещать занятия в академии, но мысли её были далеко от них, все мысли были о Зейде.

А Эйрингард начал меняться, фонарики-кристаллы гасли, многие люди и нелюди уезжали. Нейтральный статус город мог и не спасти, ведь армии здесь не было, а занимал он важнейшее стратегическое положение, и если какая-нибудь из противоборствующих сторон ввела бы сюда войска, то город мог бы стать ареной кровопролитных боёв.

Так и случилось, одним осенним утром завыли трубы, и в город въехала сильфийская кавалерия, все улицы заполнялись сильфийскими войсками, а совету Ковена пришлось лишь подчиниться. «Не хорошее грядёт, конец нашей счастливой жизни», – протянула Стерра, стоявшая в толпе зевак, глазеющих на сильфов.

Амнерис не вышла встречать своих сородичей, а упорно читала учебные пособия, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, что мучили её. В дверь постучали, сильно и настойчиво, сильфийка открыла, на пороге стоял её брат Гримр, высокий, стройный, в хорошем офицерском доспехе, он радостно обнял девушку

– Сестрёнка, как давно не виделись, такой красавицей стала.

– И тебе привет, брат, рада тебя видеть.

Амнерис ставила на стол перед Гримром всё, что могла найти, а он в это время рассуждал

– Ну, теперь-то в Эйрингарде начнутся новые порядки, а то я смотрю, эти уроды, люди, полукровки, совсем в себя поверили, ходят и даже смотрят нам в глаза. Но ничего, для таких у нас есть свои методы.

– Уроды? – нахмурилась девушка. – Многие из них мои друзья. И что же за методы вы к ним готовите?

– Огня и железа, – усмехнулся сильф. – Эти сволочи не могут быть близки тебе, я видел, что они творят, сколько наших погибло в попытке защитить наши земли, ничего, наведём здесь порядок и пойдём в контрнаступление, тогда они прочувствуют всю нашу боль.

Амнерис похолодела. "Огонь и железо" – эти слова прозвучали, как похоронный звон

.

– Гримр, прошу, перестань, здесь живут невиновные, это нейтральный город.

– Он больше не нейтральный, – отрезал Гримр.

Волна страха накрыла Эйрингард, казни, аресты, допросы, сильфы расправлялись со всеми, кто мог представлять хотя бы малую угрозу. В каждом человеке поселился ужас, что на него могут донести, и тогда за ним придут сильфийские солдаты. Однажды Стерра и Амнерис возвращались с занятий, как вдруг их остановил патруль.

– Стерра Глейбах? – спросил коренастый сержант.

– Да, – неуверенно ответила полугном.

– Вы обвиняетесь в шпионаже в пользу Империи, проследуйте за нами.

– Постойте, это какая-то ошибка, – закричала Амнерис, пытаясь защитить подругу.

– Госпожа, прошу не мешайте, а то нам придётся применить силу.

Расплакавшуюся Стерру увели, а сильфийка осталась растерянная и испуганная стоять посреди дороги.

Магически кристалл слабо мерцал в полумраке, Гримр смотрел Стерре прямо в глаза.

– Так вот с каким отродьем дружит моя сестра, – протянул он и скинул с себя дуплет, оставшись в рубахе и штанах, – итак, приступим, признаете ли Вы, Стерра Ойрсвейд, что вели шпионаж в пользу имперских войск?

– Я всего лишь обычная студентка, – заныла девушка.

– А если хорошо подумать? – как змей прошипел Гримр.

– Нет, ничего такого, – замахала руками Стерра.

Гримр несколько раз обошёл её, а затем сильно ударил, от удара пленница рухнула на каменный пол, а сильф с силой пнул её.

– Как же вы мне все надоели, – чуть ли не прокричал он, – поймите уже, людским своим происхождением вы виноваты, Вы убиваете нас, жгёте наши дома.

– Я не человек, – прохрипела Стерра.

– Зато твоя мать была человеком, сволочь, не пытайся меня обмануть, я знаю про тебя всё, где родилась, с кем жила, кто был твой любовник, что любишь есть, всё, – он снова с силой пнул её. – Давай же, признайся, неужели хочешь сдохнуть, как собака, исход всё равно один, так зачем добавлять себе страданий?

– Я ни в чём не виновна, – по-гномьи упрямо твердила девушка.

– Хорошо, путь будет так, – с садистской улыбкой проговорил Гримр, из угла комнаты он достал небольшое приспособление, похожее на сапог, одел на ногу несчастной и силой начал прокручивать винт на нём, ужасная боль пронзила Стерру, кости, мышцы, всё превращалось в месиво, она дико закричала, в глазах потемнело, она потеряла сознание.

– Уберите эту падаль, – приказал Гримр подбежавшим солдатам, – не кормить, пить давать один раз в день, спать не давать, бейте, если хотите, только не насмерть, надо, чтобы она дожила до признания и казни, и приведите сюда следующего.

Исправить ошибки

Силы совсем покинули Стерру, жажда, голод, постоянные побои, она чувствовала, что готова на всё, лишь бы закончить этот ад, только бы закончить.

Её вновь привели к Гримру, тот сидел с насмешкой и дьявольски смотрел на неё

– Что, умеем мы работать, не правда ли?

Девушка молчала. Гримр протянул ей бумагу и перо

– Что это?

– Признание, подпишешь, и все твои муки закончатся.

Дрожащей рукой она взяла бумагу и поставила подпись.

– Вот и умница, уведите её, покормите, подлечите её, чтобы всё прочувствовала, бесчувственных на казни нам не надо.

Несколько десятков человек, гномов и даже люминор, привязали к столбам, ногами поставив на кучи хвороста. Была среди них и Стерра, сердце её сжималось от ужаса, ещё неделю назад она была бы рада смерти, но её последнее время хорошо кормили и лечили, и сейчас она не хотела умирать. «За шпионаж и подрывную деятельность приговорить к смертной казни через сожжение, приговор привести в исполнение немедленно», – дочитал высокий герольд, палачи кинули факелы в хворост. Ужасный крик словно разрезал мир вокруг, когда языки костра коснулись несчастных. Стерра дёргалась в страшной агонии, пока пламя пожирало её, казалось, что и позвоночник сейчас треснет, она мучилась до той поры, пока сознание не покинуло её, а в толпе рыдала сильфийка Амнерис.

Ночь окутала город непроглядной тьмой, скрывая слёзы, страх и отчаяние тех, кто остался в живых. Амнерис, потерявшая не только подругу, но и часть себя, металась в своей комнате, как зверь в клетке. Роза, подаренная Зейдом, лежала на столе, по-прежнему не завядшей, словно насмехаясь над её горем и бессилием. Она провела рукой по лепесткам, ощущая их холодную гладкость. Какое же проклятие нависло над ними всеми? Почему счастье всегда так недолговечно?

В дом вошёл Гримр, холодными глазами посмотрел на неё

– Зачем? – прошипела Амнерис. – Что она сделала тебе?

– Ничего, – пожал плечами Гримр, – вовремя не уехала из Эйрингарда. Кстати, а что это за цветок? – сильф ткнул пальцем в розу. – До меня доходили слухи, что у тебя был роман с человеком, надеюсь, это не является правдой, ведь это позорит наш род.

– Пошёл вон, – закричала девушка, – пошёл вон и не возвращайся.

Гнев оплетал её сердце ядовитыми лозами, этот человек больше не был её любящим братом, он был чудовищем, что несёт смерть и разрушение. «Позорит род…» Эти слова были как плевок в лицо. Любовь, преданность, дружба – всё растоптано, сожжено в пламени ненависти и предрассудков.

Гримр лишь презрительно усмехнулся в ответ, словно насмехаясь над ее отчаянием. Его глаза, некогда теплые и родные, теперь горели холодным, безжалостным огнем. Он вышел, оставив Амнерис в одиночестве со своей болью и разочарованием. Мир вокруг нее рушился, как карточный домик, погребая под обломками все светлое и чистое.

Амнерис больше не видели на занятиях, да и мало кто из учеников и преподавателей был готов туда сейчас идти. Академия закрывалась, даже она не выдержала напора разрушающей всё войны.

Долгими днями и ночами смотрела сильфийка в одну точку, сердце её стало подобно камню, а мира вокруг больше не было, были только боль и одиночество.

Дверь тихонько скрипнула, в дом мягко вошёл человек

– Я так и думал, что ты здесь, – услышала она знакомый голос. Амнерис обернулась, перед ней стоял Кайн.

– Что вам нужно от меня?

– У меня письмо от Зейда, – сказал он мягко.

Камень в сердце девушки словно треснул. Амнерис вскочила, словно ужаленная, и бросилась к Кайну, протягивая дрожащие руки. «Письмо… от Зейда? Жив?» – прошептала она, и в голосе ее прорезалась тонкая нить надежды.

Кайн молча протянул ей сложенный в несколько раз лист бумаги, исписанный знакомым почерком.

«Моя драгоценная Амнерис, если ты читаешь эти строки, то значит, Кайн смог донести его тебе, ушлый вольник, этого от него не отнять. Прости, что я не исполнил своего обещания, столько всего произошло, что описать трудно и долго. Но у меня есть прекрасная новость, наша армия двигается к Эйрингарду, скоро я увижу тебя, моя Амнерис, я обещаю, что мы сможем сделать всё то, о чем мечтали».

Слезы хлынули из глаз Амнерис, но это были слезы не только горя, но и надежды. Зейд жив! Этого было достаточно, чтобы вновь почувствовать вкус жизни. Она прижала письмо к груди, словно это был сам Зейд.

– Я бы на вашем месте уезжал отсюда, – могильно произнёс Кайн, забирая у неё письмо.

– Что? Почему? Зачем? Зейд же скоро будет здесь.

– Вот только будет здесь он не один, а с имперской армией, если сильфов выбьют отсюда, то репрессии будут пострашнее, чем сейчас. Мы, люди, ни в чём не знаем меры, ни в любви, ни в ненависти.

– Я никуда не поеду, – четко, выговаривая каждое слово, отрезала девушка.

– Что ж, твоё право, – пожал плечами вольник и кинул письмо в камин, оно подёргалось, и через секунду от него не осталось даже пепла.

Потом Кайн вздохнул и ушёл, исчезнув в ночной тьме.

Отступающие отряды сильфов потянулись через Эйрингард, вновь пришедшая весна принесла им разгром и крушение. Зимой имперцам удалось прорвать фронт, и командование велело срочно отступать, пока этот прорыв не превратился в катастрофу. Колонна за колонной двигалась по улицам города. Усталые солдаты еле-еле переставляли ноги, и в глазах их читалась какая-то обреченность. Они шли и шли. Собирался эвакуироваться и гарнизон, сжигал материалы дел, но они не успели.

Ранним утром, на хвосте отступающих войск ворвались имперцы в город, Эйрингард заполнился звоном металла, криками, стонами и запахом крови. Гримр носился по городу, пытаясь организовать хоть какую-то оборону, но солдаты не слушались его, они бросали оружие и пытались поскорее сбежать из этого ада.

– Сволочи, куда, вернитесь, город сдаёте этим выродкам! – громко орал он, тут словно из-под земли появился кавалерист, сильф попытался отпрыгнуть в сторону, но копьё пробило его грудь насквозь, всплеснув руками он рухнул на мостовую, и кровь синими струйками потекла по ней.

Вечером всё утихло, лишь перекличка часовых прерывала тишину, Амнерис сидела, забившись в угол своей комнаты, которая ей казалось сейчас слишком огромной, она словно пыталась поглотить девушку, и сердце её вздрагивало от каждого шороха.

Вдруг входная дверь скрипнула, девушка вся сжалась, решив, в крайнем случае, применить все заклятия, что она знала, даже если это будет ей стоить всех лет её жизни. Она встала, гордо вскинула голову и… перед ней стоял Зейд

.

– Амнерис… – выдохнул он, протягивая к ней руки.

Девушка не смогла сдержать рыдания. Бросившись к нему, она утонула в его объятиях, чувствуя, как дрожат его плечи. Забыто было всё: война, предательство, смерть. В этот момент существовали только они двое, на краю разрушенного мира, нашедшие друг друга вновь.

– Я здесь, Амнерис, – шептал Зейд, целуя ее волосы. – Я обещал, помнишь?

Он крепко обнял ее, словно боялся отпустить, словно боялся, что этот миг счастья исчезнет, как дым. В его глазах читалась усталость, но и непоколебимая решимость. Он выжил, прошел через ад, чтобы вернуться к ней. И теперь, держа ее в своих объятиях, он знал, что все это было не зря.

– Зейд, – прошептала девушка, – а я сохранила твою розу, я всегда знала, что ты придёшь.

Прошло несколько дней, несмотря на весь ужас, что пережила Амнерис, они показались ей самыми счастливыми в её жизни, ведь её милый Зейд был с ней. Но однажды ночью он пришёл к ней с очень озабоченным, почти испуганным лицом, вместе с ним был и Кайн.

– Собирайся, нужно бежать из города, – процедил Зейд.

– Что происходит? Зачем?

Ответил ей Кайн,

– Вышел приказ, в эту ночь все сильфы будут убиты, а также те, кто был им помощником. Я же говорил, что мы не знаем меры в ненависти.

Они шли быстро, как могли, но не успели, страшный приказ был приведён в исполнение, солдаты, как хищники загоняли свою добычу, они врывались в дома, убивали людей на улице, город не имел стен, поэтому многие пытались спастись бегством, но все улицы были перекрыты, и патрули хватали каждого, кто пытался спастись. Кровь окрасила мостовые Эйрингарда, словно багряно-синие лепестки опавшего цветка войны.

Беглецам почти удалось вырваться из этого ада, как вдруг их остановил патруль

– Кто такие?

– Я офицер имперской роты алхимиков, – отвечал Зейд.

– Господин, у нас приказание никого не выпускать… – фраза застряла у воина в горле, Кайн перерезал её быстрым и сильным движением.

– Бегите! – прокричал вольник, – пока я не передумал спасать ваши жизни, только помните, что в своё время я ещё возьму с вас плату.

Кайн яростно бросился на патруль, опытный фехтовальщик, он почти играючи отбивал удары, но противников было слишком много, и постепенно они загоняли его в угол. Амнерис и Зейд побежали.

Они бежали и бежали, пока силы не оставили их, и ноги не подкосились.

– Куда мы теперь? – тяжело дыша, спросила сильфийка.

– Не знаю, – отвечал Зейд, обняв её, – но туда, где мы сможем жить счастливо.

Они пошли всё дальше и дальше, оставив позади руины Эйрингарда и пепел несбывшихся надежд. Впереди их ждала неизвестность, полная опасностей и лишений. Но у них была любовь, а это, как им казалось, было самым главным. Они верили, что вместе смогут преодолеть все трудности и построить новый мир, пусть и маленький, но свой, мир, где не будет места ненависти и предрассудкам.

Пролетели годы, сидя в своей небольшой лавке, Зейд вспоминал события тех страшных дней. Как же хорошо, что всё это прошло. Скоро наступит вечер, и он отправится домой к жене, детям, туда, где царят счастье и любовь. Прозвенел колокольчик на двери.

– Приветствую вас, путник, в нашей лавке, здесь вы сможете найти всё, что вам необходимо., – прощебетал старший сын бывшего алхимика , которого отец уже начал приучать к ремеслу.

Зейд приветственно посмотрел на посетителя и остолбенел, это был Кайн, постаревший, хромающий, но всё же это был он, а рядом с ним была девчонка лет тринадцати.

– Кайн, дружище, – прохрипел купец, – неужто ты?

– Я, а кто ж ещё, понимаю, что вольники так долго не живут, поэтому тоже удивляюсь.

Зейд обнял старого друга, чувствуя, как костлявые плечи вольника дрожат под его руками.

– Тише, тише, задушишь ведь, – отстранился Кайн, – кстати знакомься моя , эммм.. названная дочь, уже шесть лет с ней катаюсь, совсем, как родная стала, я собственно из-за неё-то к тебе и приехал, помнишь я говорил, что возьму свой платёж, так вот хочу я её учиться отправить, да с деньгами совсем туго.

Зейд удивленно посмотрел на другу и на девочку с волосами пшеничного поля и ответил,

– Да, конечно, у нас в городе как раз-таки есть школа хорошая, да и академия тоже, пусть с нами поживёт.

Кайн облегченно вздохнул, словно гора с плеч свалилась. Он крепко обнял Зейда, прошептав еле слышно: «Спасибо, друг». Затем потрепал девочку по голове и, подмигнув ей, произнес: «Ну, показывай себя с лучшей стороны, а то приеду и уши надеру». Девчушка засмущалась, а потом обняла вольника . Зейд улыбнулся, глядя на эту трогательную сцену. Он знал, что Кайн никогда не отличался сентиментальностью, и то, что он так привязался к девочке, говорило о многом.

Затем друзья пошли к Зейду домой, тот был весь обсажен красивыми кустами фиолетовых роз.

Амнерис вышла на улицу , услышав шум. Она замерла, увидев старого друга мужа. Годы не пощадили его, но в глазах по-прежнему горел огонек авантюризма. Она подошла и обняла его, как родного. «Кайн, как же мы рады тебя видеть! Как же ты догадался, где мы?» – спросила она, отстранившись. Вольник лишь пожал плечами, сохраняя свою загадочную улыбку.

Вечер прошел в теплых воспоминаниях. Они вспоминали Эйрингард, войну, потери и надежды. Кайн рассказывал о своих приключениях, о том, как встретил девочку, которую назвал Лией, и как она стала ему семьей. Лия и дети Зейда слушали , затаив дыхание, словно сказку.

Наутро Кайн уехал, Зейд смотрел ему вслед и понимал, что жизнь прекрасна и несмотря на войны, ненависть, страх, есть в ней также место любви, верности и дружбе.