Второй шанс

И́илигис – прославленный князь времен битвы за Север, маг, что достиг синего луча, и предводитель похода в край вечной ночи. Он лежал теперь весь в крови. Верная дружина молча стояла рядом.

Витязи сняли шлемы, держа их в своих мощных руках. Брэньгис был еще жив, но выглядел плохо. Десятки стрел торчали из его живота. Ванзарварский целитель извлекал наконечники из плоти, осторожно подцепляя их железным крючком.

Очередная стрела покинула тело. Она была измазана в белой кашице, и князь посмеялся, хрипя.

– Видите, как хорошо Фраўйум корьмит сьвоих! В моем серьдце есьть жир. Даже посьле похода на север!

Врач нахмурил свою сплошную черную бровь.

– Этот зашел глубоко…

Он подозвал помощника.

Другой лекарь дал брэньгису выпить вонючий суп. После ванзарварец поднес нос к его ране.

…Я чувствую запах.

И целитель покачал головой.

И́илигис опустил голубые очи.

Фрэмон приблизилась к ним, скаля зубы.

– Что случилос? Что произошло?

Князь поднялся на локтях через боль.

– Это я виноват. Я ослушалса пророчество Фи́л’ўум! Помьните, как мы сьмотрели, помешают ли боги походу в край ночи? Предсказание позволило нам дойти до полюса этого мира. Край, гьде не выжить без магии. Место, где воздух превращается в снег. Мы вьстрели черьнороссов, что живут там – во льдах, и они провели нас к артефакту. Великой П. Д. Мы подьтвердили, что он существует…

Князь скривил рот, падая от приступа боли. Отдышавшись, он продолжал:

– …Но на обратном пути на нас напали акриты. Мы отбилис, однако в бою я потерял сьвоего коня. Я упал, и тот убежал, испугавшис крови. Предсказание говорило, что меня погубит моя же лошадь. И вьсе же я пошел на поиски! Не оставлять же верьного друга! И тут акриты вернулис!..

Он указал на свои раны.

– …Вы видите сами. Сьтрелы, пропитаные ядом гадюк. И одна зашла глубоко…

– Ре́кти…

– Чтож, Фраўйе, похоже, что это конец. Служить Вам была чесьть. Теперь я бы хотел провести посьледние дьни с семьею.

Витязи помогли князю встать и увели его прочь.

Фрэмон приоткрыла рот, будто ища слова, однако лишь глухо вздохнула…

Смеясь, Судьба, как всегда, забирала лучших людей. Княжна помнила, как в первые дни вторжения И́илигис смело вел их сквозь холод, тьму и безжизненный камень. Казалось, он знал это место, как три пальца своей обмороженной руки. Часть припасов войка сгорела, однако князь нашел неподалеку глубокий снег.

Он приказал дружине копать, и на глубине в пару метров витязи внезапно обнаружили корни.

“Зьдешняя жизнь, – начал И́илигис, – Поглощает из воздуха магию вместо солнца. А снег согьревает ее. Налетайте! Растения можно есть прямо сырыми!”

А теперь Брэньгису было суждено умереть…

Фраўйум оскалила зубы.

“О, я знаю, Ли́имон, ты это назло! Цепи специально забирают тех, кого жалко. Это приносит вам с Эрилаазом некое извращенное удовольствие – такой способ отомьстить за то, что сьтоль достойной человек не может принадлежать вам! Какая же вы, все-таки, вошь… Он ведь почти не принимал участия в битвах! Вьсе, чего хотел И́илигис, – так это бродить по сьвоим льдам и сугробам! Но даже он дьля вас – ошибка, которой не может быть в мире прядка. Мы ведь вьсе ошибка дьля вас? “Хаос, который мешает замыслу вселенной”. И вы убьете нас, как собак, как только будет возможность. Вы сьделаете из нас пример дьля сьвоих овечек, дьля тех из них, хто осьмелится выглянуть за загон. Вы просто зло, абсолютное зло. Я не дам вам выиграть, вы слышите? Я вас из Нижнего мира достану – вы от меня не уйдете”.

Вновь лязгнул замок. Дверь в дом отворилась настежь, а Барэкбис от испуга уронил грамоты на пол.

– Пей! – закричала княжна, – Пей, я сказала!

Нейертонон притянула со стены вещий мед и схватила Фи́л’ўум.

– …Пей, или, клянусь Яктплану, я доведу тебя до сумасшествия сьвоими руками!

Предсказательница отпила из рога и вернула княжне. Почти сразу она начала тяжело дышать. Вены Фи́л’ўум вздулись, а зрачки расширились – да так, что полностью заполнили очи.

– Нацинаецьсе, – застонала она. – Нацинаецьсе! Опять!

Несчастная легла на спину. Её глаза закатились, а тело стало дрожать.

– Что хотят Боги? – спросила Бре́н’гум. – Как они планируют победить нас?

Гадалка закричала, хватаясь за голову.

– Увиделя… Црез двести годов враг-то лютой тебя ждёт! Сильнейшой на свете маг! Экий из твоего дому придёт!

Служанка словно говорила против своей воли, как будто некая неукротимая сила заставляла её.

– Из моего дома? – переспросила княжна. – Из Се́мон?

– Из Се́мон. Из Сура-Мунда, пади, придёт. И победит тебя. Великой герой. Избранной. Ме́нейнонис.

Тут действие мёда кончилось, и предсказательница упала в обморок.

– Значит, это моя судьба?..

Брэньгум оскалила острые зубки.

– …Через дьвести лет дело моё проиграет по вине великого воина? Даюс диву, как же выглядит этот “избранной”, этот сильнейшой на сьвете Герой?

Глава 3

Нэфтаз пролез к свету, стараясь не ободраться об ржавые штыри. Следом выскочил Риканис. Они встали в полный рост, оглядывая серый городок.

– Ну, как тебе наш Краунйа́уртис?

– Мрачненько. Дороги везде, заборы. И как вы тут живете?

– Тут не так уж и плохо.

Ребята сели на бетон, открывая задачи. Шло время, и скоро начало вечереть.

– У тебя что-нибудь сошлось..? – спросил Риканис.

Нэфтаз скомкал листок и запустил в ворону.

– …Вот и правильно! Туда ему и дорога! Эх, и зачем нам эта матеша?

– Такова университетская программа. Никакой пластичности. Никаких способов подстроить ее под запросы студента! А еще одно из лучших образований в мире!..

Потерпев поражение, друзья растянулись на крыше. Мерцали облака в ночном сиянии городов. А где-то вдали пролетал самолет.

– …Никогда не понимал матешу, – пожаловался Нэфтаз, – Генетика не та. Всегда в школе, как помню, поверишь в себя, выучишь тему. Вроде хорошо, снова на плаву, а потом всегда какого-то хрена назад скатываешься! И каждый раз так!

– Это точно.

– Мы в мед зачем поступали? Мы людей хотели спасать, а нас пичкают какой-то фигней! Матеша! Химия! Физика! И хуже всего…

… Ф и Л о С о Ф и Я …

…А медицинских предметов всего три, что ли? Вот поэтому-то лекарство от рака еще не изобрели!

Риканис вздохнул.

– Ладно. Я попробую снова.

Нэфтаз задумчиво почесал подбородок.

– Должен же быть какой-то выход! Всегда есть способ прохалявить! Надо только найти…

– Не думаю, что даже твоя смекалка здесь поможет.

Но товарищ не ответил, сосредоточенно вглядываясь в пустоту.

Утром городу вернулась привычная серость. Машины гудели, стоя в километровых пробках. А у панелек звучали пьяные голоса – те, что еще не скрылись в темных подворотнях.

– Есть у меня идея, – сказал Нэфтаз спустя время, – Курс ведь от года в год одинаковый; что если решение у старшаков спросить?

– А дадут?

– Ха! Не недооценивай мои дипломатические способности! Слушай, а ведь это реально идея! Ну разве я после этого не гений?

Риканис отвел глаза.

– Не знаю. А как же мы на экзамене будем?

– А экзамен – это только меньшая часть баллов. Если сейчас максимум набрать, то потом хоть не приходи!

– Ну… Как-то небезопасно это все звучит!

– Эх ты, некуражный же ты человек! А еще мах-раа! Ты должен быть хитрозадым!

– Расист, – посмеялся приятель.

Довольный, Нэфтаз захлопнул учебник.

– Решение найдено. На сегодня уроков достаточно.

Снова наступил день, а двое по-прежнему сидели на заброшке. Лил дождь, а ветер нес по улице последние листья осени.

– Всего 19 баллов, – пожаловался Риканис, – А мы половину курса уже прошли!

– Не так уж и плохо. 19 баллов от половины из шестидесяти – это…

Нэфтаз посмотрел на небо, закрыв один глаз.

– …где-то 63 процента, если я правильно посчитал.

– А у тебя сколько?

– У меня 25.

– Вот видишь! У меня так выйдет трояк!

– Давай к делу, Рике. Ты хочешь, чтобы я дал тебе готовые решения?

Риканис задумался.

– Ну… Нет… Нет, все же я попытаюсь разобраться сам.

Нэфтаз пожал плечами.

– Тогда чего ты хнычешь?

– Да я просто жалуюсь… на самом деле и правда 63 процента – не так и плохо. Ведь эти задания можно будет пересдать. Мне кажется, я почти начинаю понимать. Еще не начал, но вот еще немного – и начну.

– Давай, давай. А я буду наслаждаться своим полностью незаслуженным, но оттого еще более прекрасным отдыхом.

В дорожных ямах появлялись первые скользкие озерца, ждущие зазевавшегося путника под слоем снега. Друзья сидели в теплых пуховиках и попивали кофе.

– Знаешь, а все не так уж на самом деле и сложно… – произнес довольный Риканис.

Пришли баллы за последнюю самостоялку. У него была всего одна ошибка.

– …Мне кажется, я наконец-то понял!

Его друг не слушал, положив подбородок на кулак.

– …А тебе, кстати, что поставили?

Нэфтаз покачал головой.

– Это не честно, – прошипел он, – Почему первая часть задач осталась с прошлого года, а вторую они взяли откуда-то с потолка?

– А… поэтому ты сегодня такой…

Риканис не знал, что сказать.

– …И что ты теперь будешь делать?

Товарищ слабо улыбнулся.

– Может быть, у магистров ответы есть? Уж вряд ли бы кто-то стал придумывать задачи с нуля. Скорее всего, их взяли еще с предыдущих лет. Надо будет спросить..

Завыла метель. Смеркалось, хотя было всего три часа дня. Зима вступала в свое безграничное правление.

Нэфтаз сидел хмурый, укутавшись в плед. Утром был экзамен по вышмату.

– У тебя же будет еще шанс через месяц, – заметил Риканис, – Может, еще нормально сдашь.

– Надежды нет.

– У меня же получилось сдать на четыре! Ты же олимпиадник! Неужели для тебя это будет сложно?

– У тебя был год. У меня – месяц. Проклятая университетская программа… Она буквально создана, чтобы сделать процесс обучения через задницу… Она буквально создана, чтобы сломить творческого человека…

Он встал и крикнул в серую пустоту:

– …И это профессия врача? Учить матешу? Нам что обещали? Погоню со смертью! Что будем доставать человека с того света несколько раз за операцию! Что будем побеждать судьбу, перевесив весы жизни и смерти лишь на грамм! Что адреналин будет раздувать вены и что пульс будет слышен в собственных ушах! А что получили?

– Нэфте, а ведь это твой шанс. Шанс доказать, что никаких проблем с математикой у тебя нет! Доказать жизни и самому себе! Ты так не считаешь?

В глазах Нэфтаза зажегся слабый огонек; впрочем, тот сразу погас.

– Я… Я не знаю… Всего за месяц? Это… это вообще реально?

– Просто усади себя на зад – и все получится. Попробуй. Хуже-то уже не будет.

Олимпиадник опустил взгляд.

– Хорошо, Риканис. Пра́ук. Я посмотрю, что можно сделать.

Друзья снова встретились на крыше через месяц. Светило солнце, и снежные хлопья блестели, падая из голубой вышины.

– Я сделал это, Риканис!..

Радостный крик эхом пронесся по заброшке.

– …Четыре! У меня четыре! Я весь месяц сидел над пустым листом! А в последние два дня я пересилил себя! Я не спал сутки и подготовился, а на экзамене мне попалось ровно то, что я учил! Вот повезло-то, Риканис!

– Да уж, Нэфтаз. Тут словно сама судьба хотела научить тебя.

– Да какое научить? Просто до этого я не верил в себя! Вера в себя – это главное! И как я мог так упасть духом! Я же олимпиадник – почти что избранник судьбы! Я физически не могу проиграть!

Он подошел к краю и показал миру смачный средний палец. Сгустились тучи. Откуда ни возьмись, налетел страшный ветер. Парень не удержался и рухнул с крыши в мягкий сугроб.

Глава 5

Начиналась пора дождей. Толстая облачная шапка в центре Кўерйасе́мон достигала своей наивысшей толщины. Черные тучи задерживали свет, и повсеместно ударяли морозы. Это случалось каждые двести земных дней – единственный способ отсчитывать время в мире постоянства.

Имперское войско не явилось из-за начавшейся зимы. Херрингткастрон сдался, открыв дорогу на Малахитовый дворец.

Шел ливень, и знамена ночи трепал сильный ветер. Многие бойцы ютились в длинных домах и покоях замка. Те же, кто был победнее, – дрожали в тонких палатках.

Недавно по лагерю прошел слух, что дружину вот-вот распустят. Только безумец будет вести кампанию в такую погоду, и витязи предвкушали отпуск.

Брэньгисы хаоса вскрывали брагу, напиваясь со своими людьми до горячки, а маги запускали салюты из чар.

Признав об этом, Неертония собрала всех князей у себя. Разговор был тяжелым. Неизвестно, что точно сказала им темная Фра́ўйум, но военачальники вышли из медового зала, трясясь. Празднования прекратились, а лагерь вернулся в угрюмую повседневность. Бойцы снова точили копья и мыли доспехи.

Единственным успокоением в то время была сама Нейерто́нон. Княжна не пряталась от ливня, а зябла вместе со всеми, тренируясь в магии на холме. Хотя бы ей было так же противно, как и ее подчиненным.

Воительница выдохнула пар. Она присела на одно колено, и десять стокилограммовых наковален разом поднялись в воздух вокруг нее. Впрочем, силы быстро покинули великую колдунью. Она повалилась на землю, и грузы врезались в холм.

Княжна достала бересту, смотря на выцарапанные цифры. Веса вставали. Она не прогрессировала уже который год. Страшнейший кошмар мастера – достичь совершенства. И Фра́ўйум вплотную к нему подошла.

– Нет, – сказала она. – Обычное волшебство не одолеет Героя. Мне нужно нечто действительно ужасное. Проклятие, способное уничтожить саму жизнь.

Двое всадников осторожно приблизились к Нейертонон.

– Фра́ўйє, – обратились они, – мы нашли ее. Мы нашли библиотеку.

– Ха́арйо. Ведите.

И госпожу отвели в подземелье Херрингткастрона.

Там, в одном из холодных коридоров, зияла брешь в кирпичной стене.

– Отойдите… – приказал Брэньгум.

Стена разлетелась в щебень от взрыва.

Нейертонон прошла вперед, оглядывая старые полки.

Вот она – библиотека Яктплана. Имперцы запечатали ее много лет назад. Но теперь запретные знания вновь послужат Ночи.

Слуги дали хозяйке факел.

– …Такие древние страницы…

Она произнесла это, легко проводя пальцем по пергаменту.

– …Поразительно…

Нейертонон открыла две случайные книги. Наглядно в них была представлена эволюция языка. Настолько давно Сипуха взялся за перо. Слова, что начинались с окончаниями «ааз» и «он», переходили в «ис» и «ум» в последних томах. Воистину, мудрость целых эпох.

– …Принесите мьне лучины и увеличительное стекло. Князьям скажите двигаться на юг, когда пройдут холода. Я остатус зьдесь.

Княжна нашла самую древнюю книгу. Страницы в ней почти истлели, а буквы потеряли цвет – их едва удавалось увидеть.

«Волшебство угасает, – поведал Яктплан. – Перьвозданные Боги: Ⲑи́иўааз и Се́емон построили великий барьер, что спас нас от вьселенского Хаоса – подьземных пеликанов. Создатели выиграли вьремя, однако также обрекли нас на страшную гибель. Материя имеет сьвойство запирать в себе волшебство, и оно медленно пропадает из космоса пяти миров. Есьли ничего не предьпринять – вьсе живое задохнется, и барьер пропадет. Уже сейчас преграда ослабла настолько, что многие пеликаны свободно проникают внутьрь. Из этой западни я, Перра́нааз са́анааз И́иўду, вижу два выхода. Либо нам придется разрушить барьер и вьсьтретиться нос к носу с Хаосом, либо – разгадать секреты П. Д.»

– Каждая страница – месяц!

Пленный имперский эрудит издал короткий рык. Даже в его годы терпение начинало кончаться.

– Такова цена знаний, – равнодушно ответила Фрэмон. – Язык становится более совьременным в сьледующем томе, так что работа должна ускориться.

– Я перевел еще одну фразу, но она просто не имеет смысла! Тут говорится про магические лучи, но цвета как будто не совпадают с настоящими!

– Смысл корьней слов мог изьмениться с годами. Посмотьри в словарях языка троллей и вичйандов. Может, у них сохранилис старые названия цьветов.

Фраўйум вновь опустила взгляд в книгу.

«Я СМОГУ! – кричали страницы. – СМОГУ! СМОГУ! СМОГУ! СМОГУ! Я найду способ включить П. Д.! Я спасу пять миров, не убивая их!»

Нейерто́нон вздохнула. «А ведь Перра́нааз тоже хотел вьсех спасьти. Но даже он оказался бесьпомощен».

Фраўйум посмотрела под стол.

«Возможно ли это вь принципе? Или нам дейс-вительно придется разрушить барьер? Ах, как же сильно вселенское зло и как мало значим каждой из нас!»

Княжна вновь стала читать.

«Сейчас это не важно. Перед нами другая задача. Избранной. Великой Герой. Его победа будет означать мгновенную сьмерьть пяти миров. Весь сьвет сгорит, чтобы родиться снова вмесьте с теми, хто его населяет. В этом цель Порядка. Я не дам этому произойти. Не важно как сильно и коварно зло. Я стану досташ-но сильной, чтобы победить его».

В дверь вошли слуги. Они принесли сменные лучины и скупой перекус.

– Князья тьмы застряли на юге, – доложили прошедшие. – У врага появился новый предводитель – Ванзилий Акритас. Несмотря на слабое владение колдовством, он разбил темное войско в ряде сражений.

Фраўйум вздохнула.

– Это же не Ме́нейнонис?

– Никак нет. По всем приметам он обычный человек.

– Тогда мьне не интересьно. Оповесьтите меня, есьли враг приблизится к замку.

Странный запах отвлек княжну от ее чтения спустя каких-то сорок страниц. Имперский полимат лежал на столе у открытой книги.

По его спине ползали мухи.

Неертония пожала плечами. Как коротка жизнь человека. Надо будет убрать тело. Разлагающаяся плоть может испортить пергамент.

Она подошла к столу, чтобы посмотреть, что успел перевести имперец. Кажется, старик работал над одним из новых томов.

Глава начиналась с небольшого стихотворения:

Куда бегут стремглав ребята,

Сверкают пятки на причал,

Густым туманом там объятый,

Корабль к бухте подплывал.

Смотрите, все, трофеев сколько

Нам удалос с собой забрать,

И если нрав в тебе есть бойкой —

Одним из нас ты сможешь стать…

Его беззаботность сильно выделялась на фоне древних заклятий, каждое из которых могло стирать города. Должно быть, Яктплан заскучал и решил отвлечься.

Ниже стихотворения располагался рисунок.

Веселая ладья причаливала к городу, и на пристани ее встречали десятки людей. Как моряки, так и заждавшаяся родня тянули друг к другу руки. Наконец-то. Воссоединение.

Сипуха подписал под своею работой: «Когда-нибудь и я возвращус домой».

Фрэмон отпрянула от книги, как от огня. Она оскалила зубы, взяв себя за лицо. «Я не должна. Не должна чувс-вать это! Почему? Неужели я настолько слаба?» Княжна повернулась спиной к столу и уставилась в стену.

«Легко говорить “не беги от себя”. Так считают те, кому есьть куда и х кому возвращаться. Куда возвращаться мьне?»

Выпрямив спину, Нейертонон приблизилась к книге и вновь заглянула в нее. «Я могу идьти лишь вьперед. Я – посьледняя надежда Вселенной».

И она вырвала страницу.

“Голубой луч, – гласила следующая глава, – Посьле стольких лет я, наконец, приблизилса к разгадке одного дьревнего проклятия. Оно настолько ужасно, что убивает, есьли на него посьмотьреть. Волшебник должен применять его лишь в крайнем случае, ибо луч может быть сьмертелен для него самого. К сожалению, полностью посьтичь его я не усьпел. Началас Вторая война в небесах, и я отбываю в Сэмон. Поэтому я оставляю эти записи потомкам. Они доведут иссьледование до конца“.

– Да, – прошептла княжна, – только это победит Героя. Цепи судьбы не сработают против того, чего еще не существует в пьрироде. Это мой шанс.

Она поставила на стол свежую лучину и вскинула руку, готовясь колдовать.

Вдруг скрипнула дверь. В библиотеку вошли трое великих князей тьмы. Они были изранены, и их кольчуги покрывала застывшая кровь.

Фраўйум фыркнула.

– Я слышала, Ванзилий Акритас гнал вас от самых стен Росразии. Отьвлекать меня от работы в такой час! Вьсе приходится делать самой! Готовьтес к бою.

Барэкбис задрал подбородок.

– Мы вьсьтретилис вперьвые за сорок лет. Это вьсе, что ты нам скажешь?

– Мои слуги уже дали вам план боя? Тогда я сказала вьсе.

Бээнсэнааз сделал шаг вперед.

– Ты посылаешь меня и Барэкбиса на фланги! Против катафрактов! У нас только легкая конница – без доспехов и стремян!

Грач подтвердил:

– Хоть скажи пару слов нашим людям. Кавалерия посьле такого перестанет существовать как род войск.

– У нас нет вьремени. Надо усьпеть уничтожить выскочку до холодов. Я дам сигнал. Выступаем по моей команде.

– Это правда все?

Бээнсэнааз поднял брови, словно надеясь, что княжна, наконец, опомнится.

– Это вьсе, – послышался холодный ответ.

Ничего не сказав, брэньгисы покинули библиотеку.

Лишь Хйо́ⲑинааз остался стоять в пол-оборота.

– Прежняя Неертония была бы со своими людьми.

– Иди выполнять сьвою часть для всеобщего блага.

Сын Яктплана оскалил клыки.

– Подумать только, раньше ты казалась мне милой.

И он захлопнул дверь за собой.

Неертония смахнула скупую слезу.

“Это не был мой выбор. Я не могу давать жизнь. Я лишь умею ее отьнимать”.

Фраўйум глянула на незажженую лучину.

Слабый свет начал вырываться из-под ногтей княжны – сначала красный, потом оранжевый, желтый, белый, синий и, наконец, голубой…

…

…Куда бегут стремглав ребята,

Сверкают пятки на причал,

Густым туманом там объятый,

Корабль к бухте подплывал.

Однажды утром, на рассвете,

Желание морю загадал,

Чтобы земля была на свете,

Где и меня бы кто-то ждал…

“Ах, как же вьсе это теперь не важно. Пьрежьняя жизнь длилас всего тридцать лет – мгновение по сравнению с историей. Вьсех йих уже поглотило небытие. И Варьтвея, и мой род, и само имя Фре́мон. Есьть только предстоящая мьне вьстреча с Избранным и Судьба…”

Глава 6

Дождь стих, но лишь на мгновение. Новые тучи тяжелели над хребтом, готовясь заплакать.

С новой силой разбушевался ветер.

Он трепал багряное знамя на вершине горы.

Двое имперцев сидели под этим стягом и пили вино.

Стратег Андрочпокос, как всегда, угощался вторым. Прежде чем коснуться губами кубка, он внимательно проследил, чтобы товарищ сделал хотя бы пару глотков.

– Судьба явно не благоволит нам в сегодняшний день… – произнес стратегос, глядя на черное небо.

У него был красивый певучий голос, что слышался за версту.

– …Сама Нейертонон-Акрида поведет бореев сегодня! Уж не лучше ли уступить силе потока, чем погибнуть от его волны?

Ванзилий Акритас посмотрел на товарища из-под густых бровей.

– Нам некуда отступать. Будь моя воля, мы бы продолжили выматывать варваров мелкими стычками. Но нас загнали в угол. Колдуны ночи обогнали нас и обрушили перевалы. Мы в западне.

– Мы с вами еще можем спастись! Катафракты могут прорваться наружу сквозь их легкую конницу! Мы отступим, пока акриты свяжут боем врага!

– А что станет с акритами? Это большая часть нашего войска.

– Меня до глубины сердца ранит судьба простых людей! Но на то есть воля Небес! Только Герой победит Хаос во плоти! Наша жертва ничего не исправит! Ах, что станет с семьями наших солдат, когда бореи лишат их мужей! Я не вытерплю слез бедных вдов! И все же это единственный правильный выбор!

Стратегос медленно опустил руку на мышцастую грудь.

– Я человек простой, – ответил Акритас. – И волю Неба трактовать не могу. Но если бы историю творили “герои”, правители бы сами сражались между собой один на один. Однако мы пришли с армией.

– Мой друг, неужели вы всерьез думаете победить Базилиссу Тьмы? Вы же понимаете, что это математически невозможно! На данный момент Главная Слуга Ночи не проиграла ни единой битвы!

– Я отдаю себе в этом отчет.

– И все же вы остаетесь?

Ванзилий издал короткий рык и потер мокрый лоб. Он не любил заумных бесед, однако лишь такой язык понимали стратеги.

– Я не буду полезен Качалке без моих солдат. Я пропаду в любом из исходов. Пускай каждый выбор в конце концов приведет к смерти, я выберу тот путь, что вымазан кровью бореев. Враги в одном месяце от нашей столицы. Грядет осада. И каждый мертвый варвар – это песчинка на весах судьбы – песчинка, которой может не хватить Яктплану

– Но пророчество, мой друг! Мы для него не важны! Рационально ли нам вставать на пути высших сил?

Андрочпокос указал длинным пальцем на небо.

– Цепи судьбы привели нас сюда. А значит и нам уготована некая роль. Один параметр никогда не решает исход войны в одиночку. Нельзя недооценивать роль героизма, но зло побеждает экономика, технологии и сплоченность всей армии. Какой-то удачливый воин пусть и может нанести последний удар, но враг уже должен быть измотан до роковой встречи.