Темные Фигуры: Наши мертвые друзья

Они снова были на Парке, вдвоем, там, чтобы помочь Западному Округу с зачисткой от Темных Фигур.

На станции никого не было: Эля и Лилит были на солнцевской части Парка Победы и сторожили у поезда на Деловую, пока Самара с Даниэлем были со стороны арбатско-покровского поезда в сторону Митина. В тот день Фигуры как взбесились: каждые несколько минут они выбирались из поезда, будто что-то влекло их на станцию Парк Победы.

Даниэль стоял, разведя руки, как будто открывал объятья: выпуская иллюзию за иллюзией, превращая Фигуры в ничто. Самара иногда вежливо улыбалась случайным живым пассажирам и жестом демонстрировала, что они снимают что-то на телефон.

В какой-то момент, одна из Фигур, с виду совершенно обычная и лишь слегка сформировавшаяся – девушка-подросток, длинные русые волосы, мертвенно бледное лицо, глаза разной формы, слишком много пальцев на левой руке – вместо того, чтобы вяло зафиксировать взглядом иллюзии и обратиться в ничто, вдруг прыгнула в их сторону, широко раскрывая рот: хищник с пастью, полной клыков.

Даниэль дернулся в сторону и споткнулся, падая, а Самара почувствовала на предплечьях скрюченные пальцы, Фигура потянулась к ней с нечеловеческим скрежетанием, полным ненависти.

У Самары с собой не было записки, и она вскинула руки, пытаясь защититься, а Даниэль швырнул что-то Фигуре в голову, но та никак не отреагировала, вцепившись зубами в плечо Самары, совсем как животное.

Самара споткнулась, ударившись о колонну, и с силой ударила Фигуру в живот. Та на секунду разжала челюсти: ее зубы были окровавлены, ниточка слюны сползала из уголка рта: ее глаза становились все менее и менее человеческими: два огромных провала глазниц. Ее рот снова разомкнулся, стремительно теряя человечность: больше и шире, и Самара ударила ей в горло ребром ладони, пытаясь хоть как-то отбросить ее от себя.

Этого оказалось достаточно, чтобы Фигура хоть немного потеряла равновесие – и между ними ворвалась иллюзия Даниэля – длинная молния, выпущенная из его ладони. Фигура громко взвизгнула и пошла трещинами – кожа стала лопаться и из прорезей сыпалась пыль, пока она не растворилась в воздухе.

Самара сползла вниз по колонне, пытаясь перевести дыхание. Ее тело било крупной дрожью, и она почувствовала холод, сковывающий ее тело, вдруг ставшее непомерно тяжелым.

Даниэль медленно подошел к ней: молча, смотря на нее сверху вниз. Он тоже тяжело дышал: их обоих трясло от адреналина, и его глаза казались совсем дикими, пока он возвышался над ней – взъерошенные темно-русые волосы, напряженный рот и неизменная адидасовская куртка.

Он вдруг упал на колени перед ней, вжав ее в колонну – его ладонь вцепилась ей в затылок, а пальцы вплелись в темные пряди волос, и накрыл ее рот своим, прикусил ее нижнюю губу и скользнул языком по ее языку. В ушах стоял грохот, и она задыхалась, отвечая на поцелуй.

Пол под ними начал вибрировать, к платформе шумно подошел еще один поезд, и Даниэль грациозно вскочил на ноги, протягивая ей руку.

Момент прошел: за ним последовала ощутимая боль от укуса в плече, ощущение, будто она пробежала марафон, и легкое головокружение – но она снова потянулась за поцелуем, пока двери поезда расходились в сторону, выпуская парочку случайных пассажиров и новые Темные Фигуры.

Это было хорошее воспоминание: одно из тех, что заставляло все ее тело напрячься, вспомнить, как ее тянуло к нему – как они любили друг друга, как он всегда был рядом, чтобы спасти ее…

Но сознание, как динамическая заставка телефона, случайно выбрасывало одну картинку за другой, не задумываясь о том, как от этого может быть больно, стыдно или как сильно может вцепиться в нее чувство вины.

– Даниэль, нам нужно поговорить, – Самара тогда заговорила клише.– Что ты здесь делаешь? – спросил Даниэль, когда она вошла в квартиру. Она впервые увидела его по-настоящему растерянным. Он оставил свой пост, чтобы поймать Паразита наверняка: такая похожая на него порывистость. Самара вспомнила, что он был в тонком черном свитере, на котором часто оставалась белая шерсть его домашнего кота. Кота звали «Безымянный Один», и он невзлюбил ее с того самого момента, когда она впервые переступила порог их дома.

Нет.

Нет.

Нет.

Следующая картинка: они с Даниэлем обнимаются в лифте, всего несколько месяцев до того: он целует ее и его пальцы забираются ей под одежду: им ехать на девятый этаж и кажется, что это прорва времени. Он улыбается в поцелуе, и она так счастлива, что почти не может дышать.

Нет. Что-нибудь еще, только не это…

Взгляд Паразита из Настиных глаз – она была бледной как кукла и такой хрупкой. Даниэль говорит....

Оказывается, она согнулась на полу торгового центра, вжавшись лбом в колени.Самара зажала уши и зажмурилась, защищаясь от собственных мыслей. Воспоминания мучили ее, одно насаживалось на другое, и ей было сложно дышать. Она пришла в себя только, когда кто-то хлопнул ее по плечу и спросил, все ли в порядке.

Женщина ушла, а Самара глубоко вдохнула и выдохнула.На еще один настойчивый вопрос прохожей она криво улыбнулась, кивнула и бессмысленно соврала, как всегда: «Да, все отлично, простите, это задание нам такое дали в актерской школе. Вы извините, пожалуйста. Мне самой кажется, что это чересчур».

Волноваться совершенно не из-за чего.Ничего не случилось. Все было в порядке.

Глава десятая. Авария

Настя никогда не была на Лермонтовском Проспекте. Станция была выдержана в ярких цветах, что, должно быть, было задумано для поддержания иллюзии жизнерадостности. На Настю это впечатления не произвело, станция показалась ей жуткой: длинной и пустой, с кричащими проблесками желтого, зеленого и оранжевого, как приемная у детского зубного врача, где огромный диснеевский Винни-Пух соседствовал со стоматологическим напильником.

Они вышли из поезда молча: она вертела в руках лямку рюкзака, а Никита теребил бинты.

– Как думаешь, Тэн на следующем? – спросила она. Хотелось сесть, но вокруг не было ни скамейки.

– Не знаю, – пожал плечами Никита. Он хорошо контролировал лицо, но Настя чувствовала шипение страха, прячущегося за внешней невозмутимостью.

Эдик напугал их обоих. Он не был первым контрактником из другого округа, который собирался их прикончить – Артур и его свора тоже Психов не выносили, но они были предсказуемым злом.

– Я не ожидала, что Мажоры настолько нас… – начала Настя и замолчала на середине фразы.

Никита кивнул и отрывисто пожал плечами. Он сделал какой-то невнятный жест, – то ли махнул, то ли попытался похлопать ее по руке, но прервал его на середине.

– У тебя сигареты есть?

Она покачала головой.

– Отстой, – Никита опустился на пол. – Так скучно-о. Был бы телефон, хоть покемонов бы половил.

– Тебе что, три года?

– А трехлетние могут сделать с собой такое? – ответил Никита вопросом на вопрос, изображая «джазовые руки» забинтованными ладонями.

– Прекрати, – Настя вдруг почувствовала странную нежность к Никите, коричневым пятнам на его бинтах, его напряженному упрямому лицу, чуть вздернутому носу и сухим губам. Наверное, дело было в адреналине или в том, что она видела окружающее его тревожное облегчение, сходное тому, что испытывала сама: и будь они оба немного менее собой, она бы приобняла его за плечи. Вместо этого она присела на корточках рядом с ним.

– Кстати, не забудь, если Самара спросит, у тебя аллергия на змей.

Никита равнодушно пожал плечами, и вопросов задавать не стал. Разговор с Самарой, казалось, произошел не пару часов, а несколько недель назад.

Подошел следующий поезд, и Настя уставилась на двери: одновременно с надеждой, что оттуда выйдет Тэн, и страхом, что оттуда выскочит кто-нибудь из Мажоров.

Но из вагона высыпали люди, не обращающие на них никакого внимания: и среди них не было ни одного знакомого лица.

– Какая жесть.

– Да, денек сегодня что надо, – сказал Никита с усмешкой. – Не уверен, что Люся стоит этого.

Настя, не задумываясь, стукнула его в плечо, на что он тихо рассмеялся.

Прошел еще один поезд. Тэна все не было. Они не меняли позы. Никита продолжал остервенел дергать бинты. Настины колени затекли.

– Ты тоже не знаешь, что между ними произошло? – нарушил молчание Никита. Он посмотрел на нее исподлобья, и его лицо вдруг посерьезнело, потеряв притворную расслабленность. Вокруг него клубилась нервозность.

– Между старшими и Мажорами? – уточнила она, выигрывая время. Кое-что – не настоящая причина, но какая-то ее тень – была ей смутно известна.

Никита закатил глаза.

– Нет, конечно, между Ричардом, Тэном и Самарой, сама знаешь, сложно придумать более интересную сплетню, – саркастически протянул он. – Да, между старшими и Мажорами. Ты слышала, что сказал Эдик?

Настя кивнула.

– Что они убили двоих, – повторила она задумчиво. Это тоже стало для нее откровением. От Даниэля она знала, что Эдик раньше был их другом, а потом их возненавидел, но про убийство он никогда не говорил.

– Похоже на наших ребят, – скривил губы Никита. Среди страха и нервозности появилось презрение, как маленькая паутинка, проступающая среди дыма остальных чувств.

– Ты, правда, думаешь, что они сделали что-то такое? Намеренно?

Никита пожал плечами.

– Ну меня бы это нефига не удивило бы, скажем так. Самара – неуравновешенная и психованная, а Тэну достаточно протянуть руку для сраного рукопожатия, чтобы произвести труп.

– Даниэль говорил, что между ним и Эдиком было какое-то противостояние. Они часто дрались…

– Ах ну да, конечно, наверняка все это была огромная случайность. Хоп-цоп-перецоп, и два трупа. Такая неловкость, – Никита зло ухмыльнулся. Настя посмотрела в сторону. Нет, старшие не могли кого-нибудь убить сознательно. Как люди, с которыми они жили в одной квартире и пили кофе по утрам, которые были почти одного с ней возраста, могли хладнокровно убить двух человек?

Она подумала про Тэна и его застывшее, шокированное лицо, когда водитель машины стал задыхаться, цепляясь за горло. Не мог человек, с таким ужасом смотрящий на смерть, осознанно кого-то убить.

Подъехал еще один поезд.

Двери распахнулись, выпуская знакомую фигуру, затянутую во все черное. Тэн выглядел безразлично: он нашел их взглядом, кивнул и неторопливо приблизился.

– Чел, ты живой, – усмехнулся Никита, не меняя позы. Настя вскочила на ноги. Не задумываясь, она сделала шаг вперед – Тэн слегка отшатнулся, но она обвила его плечи руками и обняла его, прижимаясь к его куртке. Тэн напрягся, сильно откидывая голову назад – его лицо оставалось единственной незащищенной частью – но Настя вцепилась пальцами в его предплечья, затянутые в ткань, и уткнулась лбом в его плечо.

– Осторожнее, – выдавил Тэн. Его дыхание сбилось, а эмоции менялись и кружились как свет в калейдоскопе.

– Как ты оторвался от них? – спросила Настя, отодвигаясь. Лицо Тэна выглядело почти испуганным, когда он смотрел на нее сверху вниз.

– Страх – хороший помощник, – ответил Тэн туманно. Его голос звучал ровно, скрывая всю бурю эмоций, которые он испытывал. – Но давайте не засиживаться. Эдик двинулся головой гораздо сильнее, чем я ожидал. Я бы не удивился, если бы они погнались за нами на территорию Других.

– Ну, чел, мы только тебя и ждали, – протянул Никита, вставая. Настя не могла проигнорировать дымок подозрения, вьющийся вокруг Никиты.

На улице было душно и влажно, пахло мокрым асфальтом, а в серо-голубом небе над многоэтажками проглядывала радуга.

– О, мы на месте, – фыркнул Никита, тыча в сторону радуги забинтованной рукой. На сумрачный взгляд Тэна он пожал плечами, растянул губы в откровенно фальшивой улыбке и показал два больших пальца.

– Нам нужно найти кого-нибудь с телефоном, – тихо сказал Тэн. – Надо позвонить Ричарду.

Настя огляделась по сторонам. У входа в метро паренек их возраста раздавал флаеры, а чуть поодаль две дамы лет пятидесяти разговаривали друг с другом. Одна из них, с высветленными волосами, жестикулировала, сжимая зеленый пластиковый пакет, другая – с сильно подведенными глазами и кроваво-красными губами – внимательно прислушивалась, наклонившись к ней всем телом.

– Думаю, нам лучше разделиться, – сказала она. – Три подростка без телефонов это подозрительно.

– Скажем просто, что ни у кого из нас денег нет, – махнул рукой Никита. – Го.

Он самоуверенно направился к разговаривающим дамам. Тэн и Настя, переглянувшись, последовали за ним.

– Здрасьте, – произнес он громко, привлекая их внимание. – Вы не могли бы нам помочь?

– Что такое? – спросила дама с пакетом. Она задала вопрос осторожно, но беззлобно, и немедленно расположила этим к себе.

– Нам очень нужно позвонить нашему другу, но у нас нет денег на телефоне, – пояснил Никита. – Не могли бы вы одолжить ваш телефон? – вокруг дамы заклубилась подозрительность. Ее собеседница строго поджала губы, морщины на ее лбу углубились. – Он может отойти, если он вас смущает, – немедленно махнул рукой в сторону Тэна Никита. Тэн не изменился в лице, но Настя почувствовала ярко-красную вспышку его раздражения.

Она мысленно потянулась к даме с пакетом и аккуратно взялась за ее недоверие, медленно впуская его в собственную карусель чувств. Настя подавила параноидальный всплеск, пытающийся заставить ее бежать, и продолжила тянуть ее страх на себя, поглощая его как черная дыра.

– Ну ладно, – неуверенно произнесла дама.

– Оксана, ты чего! – встряла ее собеседница, скользя по ним подозрительным взглядом. Еще и на ее чувства сил у Насти бы не хватило, так что она понадеялась, что дама с пакетом не слишком зависима от мнения подруги.

– Вы можете не выпускать телефон из рук, – мягко предложил Тэн. – Если вам так будет спокойнее.

Дама посмотрела на него с симпатией, и Настя подумала, что с Тэном это, наверное, происходило нечасто.

– Договорились, – объявила она. – Тебе так не жарко? – кивнула она на его перчатки.

Он пожал плечами.

– Я привык, – ответил он, улыбаясь. У него была широкая, открытая улыбка, показывающая идеальный ряд его зубов. Видеть его улыбающимся было непривычно.

– Ты-это, как вы это называете, гот, что ли? – спросила она с любопытством, доставая из сумки телефон (оказавшийся айфоном в большом пластиковом чехле). Она стиснула чехол в ладони, и протянула его в их сторону.

– Только немного, – Тэн продолжал улыбаться. Настя быстро набрала нужный номер, с клочка бумаги, который ей дал Ричард.

Из трубки раздался протяжный гудок. Настя бросила нервный взгляд на Тэна, но тот оставался совершенно спокойным.

Второй гудок. Она переступила с ноги на ногу, сверила номер на бумажке и на экране.

– Интересно, чем он вообще может быть занят, – недовольно поинтересовался Никита.

Настя шикнула в его сторону, но мысленно задалась тем же вопросом.

– Алло, алло, Ричард у аппарата, – прервал голос третий гудок.

– Рич, это мы, – быстро произнес Тэн, наклоняясь к телефону.

– Ах, я как раз гадал, кто бы это мог быть, – протянул Ричард. На заднем плане раздался протяжный звонок в дверь. – К моему вящему сожалению, я должен отметить, что отрезок времени, в который вы решили позвонить, далек от идеального. Моя батарейка почти на нуле.

– И поставить телефон на зарядку, конечно, не представляется возможным? – уточнил Тэн, с кривоватой улыбкой, будто Ричард сказал что-то смешное.

– Сам знаешь, пересечь коридор это то ещё путешествие, – откликнулся Ричард жизнерадостно. Позади него громко выругалась Саша. – Сань, я уверен, что соседи просто хотят напомнить о своем существовании.

«Самара была права, я так больше не могу!», – прорычала Саша на заднем плане.

Настя нервно прикусила губу. Гарпия могла начать слушать их разговор в любой момент.

– Где Ваня? – раздраженно встрял Никита. Настя про себя отметила его нежелание говорить «Ванятка». – Надеюсь, ты нашел его за это время.

– Сегодня вам улыбается Фортуна. Вам нужно пройти вниз по улице, сделать первый поворот налево, и вы увидите «Азбуку вкуса», – судя по голосу, Ричард улыбался.

– В какой они секции? – спросил Тэн, совсем слегка наклоняясь вперед.

– Сейчас выбирают чай, – откликнулся Ричард. – Давайте, поторопитесь! Ладно, зарядка ко… – на этом звонок прервался.

Оксана торопливо засунула телефон в карман, теперь рассматривая их с настороженным любопытством. Подозрение вспыхнуло в ней с новой силой, и Настя не собиралась ничего с этим больше делать. Спутница Оксаны тоже искрила недоверием.

– О чем была речь? – спросила та, углубляя морщины еще сильнее. – Вы ведь не…

– Мы просто друга потеряли, – встряла Настя. – Спасибо вам огромное за помощь, нам надо бежать. – Не сговариваясь, они втроем бросились прочь, оставляя за собой всплеск недоумения и подозрительности.

В последний раз Настя была в «Азбуке вкуса» еще когда жила со своими родителями. Триста рублей в неделю, которые им выделяла организация, мало располагали к покупке деликатесов.

У дверей курил лысый охранник в форме, скользнувший по ним медленным взглядом, лишь на секунду остановившись на высокой фигуре Тэна.

– Чай у вас где? – Никита с самого начала решил блеснуть безупречными манерами.

– Молодой человек, я вам что, справочная служба? – сварливо прогнуснавил охранник в ответ.

Они медленно двинулись между рядов магазина. Настя скользила взглядом по полкам, чувствуя странную неловкость от того, что на троих они разве что могли купить пластинку хубба-буббы.

– Слушайте, а как у Других вообще может быть достаточно денег, чтобы здесь закупаться? – Никита попытался завести светский разговор.

Настя его проигнорировала; сердце билось все чаще. Как много времени человеку потребуется на то, чтобы выбрать пачку чая? Может, Ванятка давным-давно где-то еще, на кассе, например, или уже ушел, пока они бессмысленно прочесывали «Азбуку».

– Пожалуйста, скажи, что никто хотя бы не умер, производя это, – в следующем коридоре обнаружились двое: высокий блондин с крашенным ежиком и штангой в ухе и его спутник: небольшой и щуплый, с бритой головой и в серой толстовке. Блондин вертел в руках коробку с чаем и выглядел слегка раздраженным, а его собеседник ухмылялся.

– Ванятка, – подал голос Тэн. – Привет.

– Тёма! – блондин вздрогнул, но затем его лицо осветилось улыбкой. – Вот это да, ты действительно последний человек, которого я ожидал бы сегодня увидеть. Прости, ты Тэн теперь, верно? Руку, сам понимаешь, не подаю.

– Я в перчатках, – сказал Тэн, но не сделал никакой попытки для рукопожатия. Он тоже улыбался, и тугая пружина в Настиной груди немного развернулась: они, кажется, и правда были хорошо друг к другу настроены.

– Анастасия, не так ли? Мы, кажется, так и не были толком представлены, – Ванятка протянул руку. Его ладонь была сухой и теплой, а рукопожатие вышло крепким.

– Когда мы познакомились, мое тело было под контролем Паразита, я вообще ничего не помню, – извиняющеся ответила Настя.

– Точно-точно, – махнул он рукой. – Я – Ваня, но не помню, когда в последний раз откликался на какое-то имя, не являющееся Ваняткой. А это – Тони. – У Тони было подвижное лицо: он широко улыбнулся, будто они были давними друзьями, и подмигнул, но подавать руки не стал.

– Я – Никита, – бросил Никита. – Что не так с чаем?

– У Тони есть дар давить всем окружающим на нервы, – пояснил Ванятка с доброжелательной улыбкой и продемонстрировал пачку чая. – Кто знал, что почти весь чай фактически получается за счет рабского труда?

– Я вижу историю предметов, – пояснил Тони, самодовольно ухмыляясь. – Тяжелый дар для страны победившего капитализма. Хорошо еще, что я вижу только прошлое предметов и никакого будущего.

– Я зато хорошо вижу будущее, в котором мы никогда больше не ходим вместе в магазин, – хмыкнул Ванятка, перебрасывая коробку с чаем из одной ладони в другую. – В любом случае, вы трое вряд ли оказались так далеко от дома и попрали все возможные запреты лишь для того, чтобы обсудить наши потребительские привычки?

– Да, у нас к тебе просьба, – Тэн помедлил, подбирая слова. – Вы знаете, о том, что случилось с Люсей? – Ванятка и Тони переглянулись, и Тони качнул головой.

– Честно говоря, мы и то, кто такая Люся, слабо себе представляем, – улыбнулся Тони краешками губ, его брови взметнулись вверх.

– Она была одной из самых младших в нашей группе, – пояснила Настя. – Три дня назад ее переехала машина в районе Щуки. У нас есть точный адрес и точное время этого события, и мы хотели узнать, можешь ли ты нам с этим помочь.

Ванятка слушал молча, все еще поигрывая коробкой чая. Он подцепил несколько раз ногтем упаковку, усмехнулся и облизал губы.

– Скажем, могу, – протянул он. – Абсолютно теоретически. Что мне за это будет?

– Помимо приятного удовлетворения от спасения чужой жизни? – по губам Тэна скользнула быстрая улыбка.

Ванятка закатил глаза и махнул рукой.

– Моя жизнь – это бесконечные исправленные ошибки, – протянул он. – Будете плохо себя вести, так меня сегодня и не встретите.

– Что мы можем для тебя сделать?

– Подход, который нравится мне гораздо больше, – хмыкнул Ванятка. – Скажем так… Я хочу, чтобы каждый из вас остался нам должен, – он обвел их медленным взглядом и, не дождавшись возражений, продолжил. – С талантами Тэна я даже слишком близко знаком, про Настины достаточно наслышан, а ты что умеешь? – он сощурился, глядя на Никиту.

Тот приподнял руку забинтованной ладонью вверх, и чуть склонил голову набок. Его рука коротко дернулась, и кожа разорвалась в самом центре, позволяя длинным лезвиям вырваться оттуда, раздирая ткань. Брызнула кровь.

Тони шумно втянул воздух. Его лицо стремительно приобрело какую-то материнскую мягкость, и он потянулся в Никитину сторону, но тот резко ушел в сторону.

– Все норм, – отмахнулся Никита, доставая из кармана куртки уже использованный, заляпанный засохшей кровью бинт. – На мне все заживает как на собаке.

– Это побочный эффект твоей способности? – поинтересовался Ванятка с явным любопытством. – Никогда не видел ничего подобного… Ножи из рук? – он бросил взгляд на Тэна. – Предмет, появляющийся из ниоткуда? Впечатляет.

– Я дико уникален, – Никита затянул бинт потуже с очевидным самодовольством на лице. На плитах у ряда жестяных банок остались капли крови.

– Что ж, я со своей стороны всем удовлетворен, – Ванятка снова подбросил пачку чая, и Тони перехватил ее, картинно морщась. – Давайте я заплачу за это и поехали. Быстрее разберемся с этим, быстрее сможем оставить всю эту историю позади.

Настя ожидала, что они отправятся на Юго-Восточную базу, и уже представляла себе их квартиру. Других было двенадцать человек, и из них лично она знала только четверых, впрочем, и рассказов про них наслушалась немало. Старшие хорошо с ними ладили: раньше, когда в каждом округе были команды из четырех-пяти человек, Психи и Другие часто делали что-то вместе.

Но вместо этого они просто прошли пару шагов до облупленной зеленой скамейки рядом с забитым до краев мусорным ведром. От мусора сильно пахло, и над ним вилась маленькая стайка мух.

– Давайте здесь, – улыбнулся Ванятка, опускаясь на скамейку и закидывая ногу на ногу. – У вас есть ее фотография, чтобы я знал, кого искать?

Ребята переглянулись. Никто из них особенно не задумывался о том, как конкретно Ванятка опознает Люсю.

– Я могу найти ее профиль в вк? – предложила Настя. – Если у кого-нибудь из вас есть телефон.

– Это подойдет! – Ванятка вытащил из кармана смартфон, и протянул ей. Потом вдруг ткнул Тони в бок. – Чувствую себя как какая-то гадалка; типа мне еще понадобится локон ее волос и капля крови девственницы, – он потянулся. На нем был оранжевый свитер, а на шее болтался камень с дыркой, куриный бог, на длинном черном шнурке.

– Как ты попадаешь в прошлое? – спросила Настя. В смартфоне Ванятки не было приложения для ВК, так что ей пришлось искать профиль в браузере. Интернет работал удручающе медленно.

Ванятка пожал плечами, раздумывая, отмахнуться от вопроса или нет.

– Это как будто внутри меня шахта лифта, – наконец произнес он, выбирая слова. – И по ней все время путешествует другой я. Лифт движется только на пятнадцать минут назад, и только в прошлое. Ничто не останавливает меня, впрочем, от того, чтобы отправиться на следующие пятнадцать минут назад после того, как я попал в точку моего назначения. Когда я попадаю туда, куда хотел попасть, я выхожу из лифта и временно заменяю себя. А потом, меня тянет обратно, как на ниточке йо-йо.

– Погоди, – Никита взмахнул руками. – Но ты сейчас – это ты сейчас, а не Ваня из будущего, исправляющий что-нибудь в твоем прошлом?

– Я думаю, что я это я, – улыбнулся Ванятка, теребя в пальцах камешек, висящий на шее. – Интересно, да, как это может быть?

– От него нормального слова не дождешься, – закатил глаза Тони. – Не принимайте его блеяние во внимание.