Темные Фигуры: Наши мертвые друзья

Она резко обернулась, ища источник звука. Они уже были на середине перехода. Окружающие двигались с типичной быстротой, не задерживая взглядов на лицах друг друга.

«Я ту-ут», – протянул голос со страшной отчетливостью, будто кто-то шептал в ей в ухо.

Не думая, Настя вцепилась Никите в плечо. Тот дернулся, от неожиданности потирая предплечье.

– Ты чего? – спросил он недовольно. Тэн бросил на них короткий взгляд. – Все норм? Ты выглядишь как будто… – тут и он поморщился поднеся руку к вискам. Его глаза широко распахнулись.

– Эдик? – быстро уточнил Тэн, останавливаясь. На их непонимающие взгляды он пояснил. – Голоса в голове?

Настя кивнула.

– Это лидер Мажоров, – прокричал он. – Бежим! – они понеслись дальше по переходу, выскакивая на забитую толпами станцию. Тэн чуть не влетел в толпу туристов с высоким опознавательным знаком на палочке и громко выругался, вместо извинений.

«Отличная идея», – обладатель голоса зашелся оглушительным смехом, который не удалялся и не приближался, оставаясь внутри ее головы.

Сердце Насти бешено забилось. В голову наплыл туман, а ноги отяжелели от страха. Они бросились к платформе: Настя отчаянно черкнула взглядом по длинному списку станций, надеясь, что та, которая им нужна – там.

Поезд подъезжал: они рванулись к открытым дверям, расталкивая людей (Тэн закрыл лицо ладонями в перчатках, рвясь вперед как безумец). Кто-то из выходящих пассажиров испустил в их адрес парочку раздраженных ругательств, но они все равно втиснулись внутрь. Тэн впечатался спиной в стену вагона, Никита лихорадочно озирался.

– Вы его еще слышите? – двери вагона закрылись и поезд начал движение.

Настя отняла руки от ушей.

– Вроде нет… Кажется, мы оторвались! Никит, а ты?…

– Да-да, он перестал… Охренеть, я, конечно, знал, что он такое может, но я не понимал, что это будет вот так. Теперь кажется, еще актуальнее узнать: какого же хрена он все это с нами делает?

– Я все объясню позже, – сказал Тэн. Вокруг его головы искрилось напряжение. – Главное сейчас – это оторваться от Мажоров.

– Да, пора сматываться, скорее, от этой хрени. Я думал, что я прямо там от ужаса кучу наложу.

Женский голос прохладно объявил следующую станцию, и Настя сконцентрировалась, чувствуя эмоции вокруг: нервное-возбуждение, окружающее Никиту, напряжение и вину, окутывающее Тэна, и множество людей вокруг них, какофония нервозности, скуки и других эмоций.

Двери медленно распахнулись. Они вышли из вагона, следуя за женщиной с коляской и огромным бесформенным рюкзаком.

– Так, теперь переходим на…

«Попали-ись!» – пропел громкий голос в Настиной голове, а потом кто-то ударил ее по плечу. Она резко обернулась.

– У меня в руке электрошокер, – нежно прошептала брюнетка с коротким каре. – Хочешь испытать его на себе или так поговорим? – в бок Насти, и правда, что-то уперлось. – Ах, эти камеры, да? Никогда нельзя им доверять.

Никита и Тэн оба замерли: одновременно уставившись на девушку и Настю.

– Блин, ребята, давайте вы будете в другом месте толпиться, – недовольно окликнула их женщина, затянутая в метры драпированной ткани и с нелепой шляпой на голове.

– She has a point. Пойдем к скамейкам, – сказала брюнетка. – Я – Карина. Впрочем, в какой-то степени я знакома с каждым из вас.

Настя помнила Карину по тому последнему разу, когда они все работали вместе: но тогда та была анорексично худой и волосы доходили ей почти до пояса. Рот у нее был все такой же жесткий и прямой, а вот брови потеряли свою прежнюю кустистость и сменились почти по линейке нарисованными прямоугольниками.

– Кажется, кто-то забыл наше соглашение, – нежно протянула Карина. – Какой конкретно момент в нем вас смутил? Или, может, это было какое-то слово, которые вы не поняли?

– Мы просто хотим проехать ваш район насквозь, – тихо сказал Тэн. – Нет абсолютно никакой нужды во всем этом, – он начал было широкий жест и не закончил его – Карина еще сильнее вдавила пластик в поясницу Насти.

– Ага, то есть вы просто хотели проехать район насквозь, но при этом ни слова нам не сказали? – уточнила Карина дружелюбно. – Вы правы, достаточно логично. – она вдруг нажала на кнопку, и Настя взвизгнула от резкой боли, и пошатнувшись упала на колени. – Ох, давай без истерик, – поморщилась она, отходя в сторону, лакированные туфли носком очерчивали контуры плитки. – Вы, Психи, всегда любите привлечь к вашим дешевым трюкам внимание… И не пытайтесь сбежать, – фыркнула она. – Это, – она приподняла пластиковый электрошокер, внешне немного похожий на микрофон. – просто игрушка, чтобы потянуть время.

До Насти и Никита смысл сказанного дошел одновременно. Настя сконцентрировалась на безудержном страхе, клокочущем внутри нее, и направила его всего на Карину, надеясь увидеть, как ее лицо испуганно исказится, когда паника возьмет вверх над ее телом… Но что-то шло не так. Дымящийся страх, похожий на сухой лед, почему-то не поддавался: послушно покидал ее тело, но вместо того, чтобы охватить Карину просто рассыпался в никуда.

Никита выбросил вперед левую ладонь: но ее мякоть оставалась нетронутой. Он недоуменно сжал и разжал руку, пытаясь понять что происходит.

– Вот и мы, – к ним подошли двое, невысокий парень с блондом и цветными прядями в челке, и его спутник, который не мог быть их старше. У него было детское лицо и курчавые черные волосы. – Тэн, чел, – пропел парень с цветными волосами. – Так рад тебя видеть, – выражения его лица сменяли друг друга мгновенно. Настя узнала его: конечно, это был глава Мажоров.

– Эдик, – отреагировал Тэн прохладно. – Представишь ваше новое приобретение? – он кивнул на парня с курчавыми волосами. – Я так полагаю, происходящее его рук дело?

– Да, это Веня, – с силой хлопнул по его плечу Эдик. Он расплылся в хищной улыбке, а потом сразу принял серьезный и задумчивый вид. – Учится в там же, что и я, смышленый парень, новый член нашей дружной семьи, – он расхохотался, будто только что отпустил какую-то шутку. – его рука взметнулась к густой копне волос и растрепала их. – Так, что вы трое делаете в нашей скромной обители?…

– Это сраный центр, – отозвался Никита злобно. – Мы проезжаем через него, чтобы попасть туда, куда нам, на самом деле, хочется.

– И куда же? – Эдик сделал несколько пружинистых шагов в их сторону.

– Прекрати это, – поморщился Тэн. – Не знаю, кто тебе сказал, что из тебя выйдет хороший актер, потому что это неправда. Поговори с нами нормально.

Ухмылка исчезла с лица Эдика, и он выпрямился, мигом смахивая все позерство.

– Хорошо, давайте нормально, – сказал он ровно, обычным голосом. – Я попытался взять знакомый вам тон. Так сказать, уважаю традиции вашей субкультуры, – он приложил ладонь к груди. – Но пусть будет по вашему. Тэн. Я вижу ситуацию так: вы убили двоих из Мажоров, а теперь решили наплевать на все правила нашего перемирия и без всякого соглашения переступили через нашу границу. Не кажется ли тебе, что: а – это особенный сорт жестокости и бэ, что настало время платить по счетам?

В этот момент, Никита издал оглушительный возглас и прыгнул вперед на Веню. Тот свалился на плитку, и этого было достаточно, что бы он утратил концентрацию.

Настя зачерпнула полные ладони обреченности, которую они все чувствовали, и с силой ударила ими Эдика, в тоже время, как Тэн стремительно снял с руки перчатку.

Она не помнила, когда в последний раз видела Тэновы ладони. Его пальцы были длинными и тонкими, а лунки ногтей – почти бледно-голубыми. Тэн выбросил руку вперед, пугающе близко к Эдиковому лицу.

Никита молотил кулаками Веню. Тому понадобилось усилие, что сбросить его с себя, но Никита уже выпустил из руки лезвие – по плитке потекла кровь.

Кто-то в стороне закричал, толпа обступила их, где-то раздался оглушительный свисток.

– У мальчика нож, – завизжал кто-то, и они все, не сговариваясь, бросились врассыпную.

Настя побежала в сторону перехода, параллельно жадно собирая собственный ужас, набирая его в руки – она не была целью Вени, и энергия в ней бурлила.

Она выбежала на станцию, где было менее многолюдно, чем ей хотелось бы и подбежала к ближайшей платформе. Настя прислонилась к стене, оглядываясь по сторонам: никого знакомого. Сердце билось ровно: весь страх сконцентрировался в ее руках, не способный больше собраться в ее теле.

«Ты, правда, так тупа?» – спросил голос Эдика в голове. Он отбросил паясничество и в своих интонациях, и спрашивал теперь с живым любопытством. – «Думаешь, мы позволим тебе сесть на поезд?»

Он нарисовался и сам, слева от нее, цветные волосы прилипли к потному лбу.

«Ты когда-нибудь страдала от голосов в голове?» – спросил он ее, не двигая губами, с ленивой ухмылкой. – «Впрочем, это уже вчерашние новости. Психи убили моего брата. Как тебе кажется, око за око?»

Она ударила его страхом, который за это время успела накопить в руках. Эдик шумно втянул воздух через нос и вцепился ладонью в собственное горло, пытаясь подавить подбирающуюся паническую атаку.

Настя бросилась вдоль платформы. Поезд оглушительно вырвался из туннеля, и она предусмотрительно отскочила подальше от края, догадываясь, что в любой момент, Эдик может схватить ее и бросить под колеса.

«Я хочу жить», – подумала она отчаянно. – «Я так хочу жить».

– Внутрь! – наперерез ей вдруг бросился Никита, сжав ее за плечи, и втолкнул вместе с ним в только открывающиеся двери вагона. Они вонзились в толпу выходящих людей.

Эдик медленно подошел к дверям, пристраиваясь в очередь людей, собирающихся зайти в вагон, и поймал их взгляд, с ироничной ухмылкой. Никита сжал виски обеими руками и зарычал, а потом бросился вперед, в тот самый момент, как Эдик попытался переступить порог вагона.

– Назад! – заорал Никита и толкнул его ладонью в лицо.

Эдик издал оглушительный возглас и схватился руками за нос, немедленно начавший кровоточить.

Позади него вдруг нарисовался Тэн: он вцепился в плечи Эдика и рванул его на себя, голос из динамиков заявил, что двери закрываются. Настя вскричала, бросаясь в сторону закрывающихся дверей, но Никита ухватил ее за куртку.

– Встретимся там! – выкрикнул Тэн, утягивая Эдика назад.

– Увидимся, чел! – завопил Никита ликующе в щелку закрывающейся двери. Некоторые пассажиры посмотрели на него напряженно: его ладонь все еще истекала кровью.

– Устроили тут поножовщину, – протянул один из пассажиров высоким и неприятным голосом. – Я сейчас водителю позвоню.

– Он пытался ее изнасиловать, – немедленно отреагировал Никита, кивая на Настю. – Я тоже удивился, не смотрите на меня так. – он достал из кармана еще один моток грязной марли и начал обматывать им руку. – И я ничем не болен. – он подумал и прибавил. – И вообще я просто порезался.

Пассажиры восприняли эту информацию без видимой реакции, но на следующей остановке большая часть близко стоящих к ним людей вышла.

– Значит, с Тэном встретимся уже на Лермонтовском, – протянул Никита, стягивая марлю. – Блин, теперь у меня обе руки такие, ну что за хрень.

– Что если они его схватят? – прошептала Настя, медленно опускаясь на освободившееся сиденье. Ее сердце билось как сумасшедшее. —

– Ну, нам остается только надеяться, что этого не произойдет, – пожал плечами Никита. – Потому что без него мы реально в дерьме.

Глава восьмая. Митино

– Какие же уроды! – воскликнул Костя, когда они с Алисой вышли на улицу. На язык просилось совсем другое слово, но он сдержался, бросив взгляд на хрупкую Алисину фигурку. Ей не могло быть больше одиннадцати: маленький ребенок с перепуганным лицом.

Собирался дождь, тучи складывались в сине-серую гармошку, в любой момент готовую излиться водой. Во дворе бодро переругивались мужчина и женщина, оба наполовину высунувшиеся из своих машин: судя по крикам, он блокировал проезд, ожидая у подъезда какую-то родственницу, а ей нужно было немедленно выехать в аэропорт.

– Куда мы идем? – спросила Алиса еле слышно. Она вцепилась руками в свою дурацкую сумку и сжалась, как будто он собирался ее ударить.

– Мы не идем, мы едем, – раздраженно пробормотал Костя. – В сраное Митино. Это займет кучу времени…

Еще несколько месяцев назад они обсуждали возможность получить две квартиры, в разных точках округа. Так многие делали: у Калек, по слухам, было вообще три, но Сергей Олегович встретил их предложение очень прохладно.

По словам Самары (которые Костя был склонен делить на десять), на предложение снять две трешки вместо большой квартиры сомнительного происхождения, он сначала схватился за сердце, а потом заявил, что любой позавидовал бы условиям, в которых они живут. Тем более, что они находились в самом маленьком по количеству станций метро округе, и квартира сама по себе была невероятной роскошью.

– Когда я смогу… вернуться домой? – уточнила Алиса, облизывая губы. Ее лицо было сведено судорогой испуга: широко открытые глаза и втянутые щеки.

Костя почувствовал тень сочувствия: его, конечно, злило, что Самара сбросила эту обузу на него, но проблемой девочки-то это не было.

– Мы съездим в Митино, отправим Фигуру обратно в ад или куда еще, а потом вернемся обратно сюда, – объяснил он. – Норм?

Она отрывисто кивнула несколько раз, как игрушка-болванчик. Косте на лицо упала капля, потом вторая.

– Побежали, – махнул он рукой. – Нам предстоит самая длинная автобусная поездка в твоей жизни.

Автобус подъехал к остановке почти одновременно с ними, и Костя запрыгнул внутрь, бездумно подав Алисе руку. Почти все места были заняты, поэтому Костя потянул Алису за собой в самый конец, где они вдвоем почти прижались к окну. На ближайшем сиденье полуразвалился парень с беспроводными наушниками и стеклянным взглядом, а чуть подальше сидела пара, тихо разговаривающая на незнакомом языке.

Обстановка показалась Косте располагающей для того, чтобы вести разговор без особенных мер предосторожности.

– Ты только поступила в нашу школу, да? – не то, что его особенно заботил ее ответ, но ему хотелось воспользоваться тем, что она, наконец, заговорила.

– Иду в пятый класс, – пробормотала Алиса, впившаяся пальцами в поручень.

– Я был в восьмом, когда меня завербовали, – сказал он, с трудом сдерживая гордость в голосе. Он был старше всех ему известных контрактников и выжил, оставшись более менее нормальным, и более того, быстро научился пользоваться своей способностью.

Алиса кивнула.

Костя хорошо помнил тот день, когда его вызвали к школьному психологу. В этом не было ничего необычного: у них часто были рандомные тестирования, что-то среднее между IQ тестом и попыткой раскрутить на псевдодружелюбный диалог.

«Но школа-то тебе нравится? Тебе же интересно? А на ютубе ты что-нибудь смотришь? А кого? Я знаю Катю Клэп, она тебе нравится? А чем ты занимаешься в свободное время?» и прочая лабуда. Мама водила его к психу еще в начальной школе, когда впервые заметила, как он «выключается», так что он хорошо знал, что сказать чтобы от него отвязались.

В тот день, впрочем, за столом психолога сидела незнакомая женщина с красными губами и светлыми волосами: она выглядела как любая стерва из сериала по СТС. На ней был мужской костюм с красным галстуком, и это тоже его смутило. Он еще никогда не видел женщину в галстуке, особенно, в красном.

– Привет, Костя, – сказала она тогда, нежным и дружелюбным тоном. У нее были пустые глаза, которые не пытались поймать его взгляд.

В углу комнаты сидела Самара, про которую все знали, что она немного двинулась: раньше была тихой ботаншей, а теперь все время ругалась с учителями, влипала в скандалы и ей все сходило с рук, будто у нее был какой-то богатый родственник, который отсыпал денег директору за каждый ее проступок. С некоторых пор она стала ходить в школу в одной и той же адидасовской куртке, и никакое количество наказаний и взысканий не могло заставить ее эту куртку снять.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался он тогда, игнорируя Самару.

Женщина долго разговаривала: что-то про Орден, какую-то организацию, существующую много веков и ратующую за спасение мира, про героев, никто из которых не забыт, пусть им и приходится выполнять сложные задания в абсолютной тайне, целые поколения этих героев, начиная с дремучего прошлого.

– Вот тебе Властелин колец, например, нравится? – спросила она с застывшей улыбкой. Костя никогда «Властелин колец» не смотрел (полным ботаном он все-таки не был), но примерно знал о чем там, поэтому кивнул.

– Вот! – всплеснула она тогда руками. – Ты ведь можешь быть совсем как Арагорн или Леголас… Кто там у тебя любимый персонаж?

Такого подвоха Костя не ожидал, но быстро сориентировался и сообщил, что его любимый персонаж как раз Арагорн и есть.

– Ну вот, и ты будешь совсем как он, – ликующе завершила тогда Гарпия, хлопая ладонью по столу. Это было самое странное психологическое эвалюирование в Костиной жизни.

Потом она достала кипу бумаг и попросила его поставить подписи. Он ставил закорючку за закорючкой, не читая ни фразы.

– Мы ожидаем от тебя великих свершений, – закончила Гарпия. – Дальше Самара тебе все объяснит.

Автобус снова резко затормозил, и Костя покачнулся, чуть не навалившись на Алису.

– Что такое эти Фигуры? – поинтересовалась она очень тихо, затравленно осматриваясь.

– Ах да, я именно про это и хотел с тобой поговорить, – щелкнул пальцами Костя, отгоняя смутные воспоминания о Гарпии и его инициации. – Короче, не знаю, что там тебе Настя и остальные пока успели рассказать, но с нами особенно ничем не делятся, ни Гарпии, ни Сергей Олегович…

– Кто это? – прошептала Алиса, но Костя отмахнулся от вопроса.

– Типа наши боссы, люди, которые дают нам задания. Они из тех, кто с удовольствием отправляют нас заниматься всякой фигней и рисковать нашими жизнями, но никогда не объясняют нам зачем мы, собственно, этим занимаемся, – Костя рассудил, что если уж Алиса каким-то образам и останется с ними, то с Сергей Олеговичем она познакомится как-нибудь сама. – Так вот. Фигуры – это единственная наша постоянная проблема. Мы не знаем, откуда они берутся и, типа, что они такое, но у нас есть пара мыслей.

Дождь усилился и по окнам заструились ручейки.

– Мы думаем, что может быть Фигуры появились из-за за нас, типа, как оборотная сторона наших способностей. Что они это, ну, шлак, созданный нашим существованием.

– Что они такое? – Алиса выглядела все более испуганной с каждым сказанным им словом.

– Не переживай, они не очень страшные. Они выглядят как люди, но ты быстро научишься их отличать. Они появляются где-то в метро: такие бесконечные пассажиры, циркулирующие между станциями.

Костя задумался. Свою первую Фигуру он помнил очень хорошо. Они пошли тогда на дежурство втроем, Саша, Люся и он. Саша со своим придурошным баскетбольным мячом, которым она отбивала ритм всю дорогу до станции.

Фигура была мужчиной с мутным лицом, распадающимся на части. Он выглядел как обычный человек: с немного отсутствующим взглядом, плохо одетый и залипающий в айпад, но стоило приглядеться, по-настоящему сконцентрироваться на его желтоватом от усталости лице, как становилось очевидно, что он был и не человеком вовсе, а как будто голограммой – здесь и не здесь одновременно.

Саша считала, что Фигуры – это фантазии о людях, авторства каких-то потусторонних сил. Если задержишь слишком долго на них взгляд, то видишь, что они как будто бумажные, не полностью продуманные и рассыпающиеся на части. Просто нужно научиться смотреть.

– Они не опасны, если не дать им созреть, и не позволить им циркулировать так слишком долго… В этом и была проблема несколько лет назад. Смотри, сначала Фигуры довольно безобидны, типа они просто существуют как проект. Но чем дольше Фигура тусит вокруг людей, тем хуже она становится: они начинают как что-то типа медуз, такое тупое существо, притворяющееся человеком, а потом понемногу начинают эволюционировать. У них тоже есть способности, знаешь, типа как у нас, и чем дольше ты оставляешь их без внимания, тем умнее и сильнее они становятся. Это привело к катастрофе пару лет назад.

Он надеялся, что Алиса попросит его рассказать подробнее о произошедшем: пусть он и не был во всем этом замешан и знал все только по намекам и недомолвкам, история о Паразите была одна из наиболее страшных историй, когда-либо произошедших с Психами. Но Алиса не задала вопроса, лишь посмотрела напряженно, не проникшись его оптимизмом.

– Что мы будем делать сейчас? – уточнила она.

– Мы просто найдем Фигуру и активируем одну из наших способностей рядом с ней: обычно этого достаточно, – пояснил Костя. Видя, что ее лицо никак не переменилось, он протянул было руку, чтобы похлопать ее по плечу, но она отшатнулась, будто он попытался ее ударить.

– Сорян! – Костя вскинул вверх ладони.

– Извини, – пробормотала Алиса еще более испуганно.

Они оба замолчали. Костя углубил руки в карманы, чувствуя себя уязвленно. Алиса снова сжалась и отвернулась. Они проехали так еще пару остановок.

Костя проверил телефон: Ричард написал, что все еще не может найти Фигуру, и им, видимо, придется искать ее самостоятельно.

– Я не хотел тебя испугать, – пробормотал Костя. По правде сказать, он не чувствовал себя особенно виноватым за дружелюбный жест, но с другой стороны, провести следующие пару часов с куксящейся Алисой было тоже паршивой перспективой.

– Все нормально, извини, – пробормотала Алиса в ответ. Она помедлила, явно решая, сказать ли что-то еще или нет. – Скажи, я стану такой же как вы?

– Офигенной, в смысле? – Костя мгновенно пожалел о том, что открыл рот. Какой зашквар, ужас. – Типа, ну зависит от того, что ты имеешь в виду. У тебя тоже будет способность, как и у всех нас.

– Какая?

– Никто не знает. Мы думаем, что Сергей Олегович и Гарпии надеются, что чем больше с тобой чего-то неправильного, не такого, тем более интересная особенность у тебя появляется, – он задумался. – Либо, не знаю, короче, ничего из всего этого никакой логикой не обладает. Мы даже толком не понимаем, как это работает. Типа ты подписываешь контракт и – туц – что-то происходит, и в тебе просыпается какая-то способность…. – Костя узнал знакомые здания за окном автобуса и махнул рукой. – Мы выходим, кстати.

Асфальт был покрыт лужами и пах дождем. На автобусной остановке группа детей слушала громкую музыку из переносной колонки. Небо немного прояснилось: между тучами проклюнулся маленький голубой островок. Куда ни посмотри, взгляд падал на торговые центры: почему-то в Митине их было дофига, как будто местные жители из района никуда не выбирались, предпочитая нарезать маленькие круги от одного торгового центра к другому.

Костя вздохнул.

– Хочешь кофе? Можем купить по чашке перед поиском.

– Мне нельзя, я – маленькая.

Алисино затравленное выражение лица не сильно поменялось за последние полчаса, и Костю начинало это бесить. Умом он понимал, что она была просто перепуганным ребенком, и что эти уроды из Ордена совсем помешались, подписывая контракт с десятилетней, но он тоже, в конце концов, не нанимался работать нянькой, тем более после того, как его тело к чертям похоронили…

Люся тоже отличалась немногословностью, но была спокойной как слон, как будто тот элемент, который отвечал за нервозность в ней просто отсутствовал. Наибольшее проявление эмоций, которое Костя у нее помнил, это то, что она в задумчивости покусывала ногти.

– Ладно, тогда давай приступим, – буркнул Костя, кивая на вход в метро.

Они спустились в переход, и Костя, не задумываясь, скользнул школьным проездным по турникетам, проходя вперед.

Алиса застыла с другой стороны, замотала головой. Она подбежала к автомату, ее руки прижались к карманам, потом она испуганно оглянулась на него, через весь зал. Блин.

Костя поймал ее взгляд и сосредоточился.

Сердце забилось быстрее, по телу распространилось тепло, а потом он почувствовал, как угол меняется – он был теперь там, застыл перед автоматом для покупки билетов: он был еще ниже и голодным, ужасно голодным, желудок сводило от судороги. Ботинки ему натирали, сумка больно била в бедро. Его новое тело было картой болевых точек, но разбираться с этим времени не было.

Его–Алисино тело повернулось к турникетам. Шаг, шаг, он притворился, что ищет в кармане карточку проездного, а дальше перешел на бег, и прыгнул, перескакивая через турникет, упираясь ладонями в металлические стенки.

Под ногами клацнула стеклянная заслонка, закричала дежурная по станции, но она была далеко.

– Бежим, – крикнул он Алисе-Люсе, сжал ее руку, и они помчались вниз.

Они добежали до подножия лестницы. Их никто не преследовал, да и людей вокруг было предостаточно, чтобы затеряться.

– Ч-что? – Алисино-Люсино лицо было перекошено от ужаса. Костя встретился с ней взглядом: ее зеленые глаза были испуганно расширены; прыжок – и вот он уже в хорошо знакомом Люсином теле.