Темные Фигуры: Наши мертвые друзья

Настя, наконец, открыла Люсин профиль. Костя, по-видимому, еще не заходил в ее соцсети: она не была онлайн уже три дня. С аватарки на нее смотрела Люся: эту фотографию они сделали в «Шоколаднице» несколько месяцев назад. Тогда Люся принесла с собой карманные деньги, доставшиеся ей от мамы, за какую-то глупость: то ли она победила в «Русском медвежонке», то ли произошло что-то соизмеримое, в любом случае, Люся пригласила всех на кофе. Они составили два столика вместе, заказали напитки и десерты, а потом позвонили Ричарду по видеосвязи.

На фотографии лицо Люси было спокойным и замкнутым, ни следа нервозности: детская пухлость и округлость, большие щечки, на которых только в самые редкие моменты наклевывались ямочки и глубоко посаженные зеленые глаза. Ее рот был сложен в ровную линию, а кожа почти все время оставалась гладкой, не собираясь ни в гримасу напряжения, ни в улыбку.

Откуда в ней было столько спокойствия? Ей ведь было всего тринадцать лет.

Настя с ужасом почувствовала, как к глазам стали подступать слезы. Наверху экрана всплыло сообщение: «Тони как обычно или произошло чудо?». Не думая, она его смахнула и сунула телефон обратно Ванятке.

– Это Люся, в ней где-то метр пятьдесят или типа того. Одета обычно как будто вокруг очень холодно.

– О, вау, ребенок, – Ванятка явно этого не ожидал. Его лицо мгновенно посерьезнело.

– У нас есть точный адрес и время, – вступил Тэн и вытащил из кармана кусочек тетрадного листа, и тоже протянул его Ванятке.

– Я действительно чувствую себя как гадалка теперь, – улыбнулся Ванятка краем рта. – Три дня назад, да? Мне понадобится калькулятор.

Он заскользил пальцами по экрану. Тони уселся на спинку скамейки, заглядывая ему через плечо, и покачивая ногами в тяжелых ботинках.

Настя сглотнула: было странно понимать, что этот высокий незнакомец, возможно, их единственный шанс спасти их подругу. Что он сделает, когда окажется в прошлом? Позвонит Самаре с дружеским советом? Поедет на метро через территорию Мажоров, чтобы остановить Люсю и не дать ей ступить под колеса…Люсю!

– Погоди! – выкрикнула Настя. Все недоуменно на нее посмотрели. – Люся была в теле Кости, мы показали тебе не ту фотографию.

– Что? – Ванятка приподнял брови, оценивая ситуацию. – Ах, Психи всегда полны сюрпризов. – Он снова дал ей телефон.

Настя быстро нашла правильный профиль: Костина аватарка была старой, еще из средней школы, и на ней он не выглядел старше тринадцати лет: сфотографированный кем-то из приятелей, он скалил зубы в объектив на фоне школьной столовой. Под аватаркой скопилось множество соболезнующих комментариев.

– Психи теперь только детей нанимают или что? – фыркнул Ванятка.

– Тебе нужно увидеть нашу новенькую, – пробормотал Никита, переступая с ноги на ногу.

– Он немного подрос за это время, – сказала Настя с извиняющейся интонацией.

– Окей, гуд сэйф, Настя, а то я так бы и пытался спасти маленькую девочку. – Ванятка откинулся назад на скамейке. – Теперь вы уверены, что я знаю все, что мне нужно? – уточнил он, с веселыми искорками в глазах.

Настя несколько раз кивнула.

– Ну ладно, я полетел, – пробормотал Ванятка. Настя ожидала, что он потеряет сознание, или что его глаза опустеют на манер Ричардовых, но он казался вполне себе полным сил, лишь слегка отстраненным, как клюющий носом школьник на первом уроке.

Некоторое время они неловко молчали.

– Наверное, мы что-нибудь почувствуем, когда все изменится? – наконец спросила Настя. – Мы просто… исчезнем?… – она вопросительно посмотрела на Тони.

Тот пожал плечами:

– Обычно мы стараемся поменьше насиловать эту реальность. Если Ванятка и меняет что-то, он старается это обустроить так, чтобы все предыдущие события имели смысл.

– То есть похороны все равно произойдут, и мы все равно сюда приедем? – переспросила Настя. Перед ее глазами всплыло задыхающееся, красное лицо таксиста.

Тони пожал плечами:

– Я понятия не имею. Может, мы все здесь вообще оказались после того, как Ванятка полностью поменял таймлайн, как вам такое?

Ванятка вяло усмехнулся, не фокусируя на них свой взгляд.

– Я всесилен, – пробормотал он и зевнул.

Они напряженно прождали еще несколько минут. Тэн ковырял носком ботинка грязь, Никита играл с бинтом на руке, а Настя пыталась сосредоточиться на какой-нибудь более оптимистичной мысли, чем обычно. Никакого величия момента не чувствовалось, и почему-то такое бесславное завершение их путешествия казалось наиболее подходящим.

– Слушай, а вы все вдвенадцатером живете? – спросила Настя, чтобы как-то заполнить молчание.

– Ага, – Тони поправил толстовку, всунув руки в рукава. – Но детей у нас нет. – Насте показалось, что это было сказано намеренно, с намеком, что Психи специально умирают, чтобы заменить себя детьми.

– Мне всегда было интересно, как они нас отбирают в таком детском возрасте, – светски поделился Тэн. – Как можно посмотреть на десятилетнего ребенка и решить, что он вырастет особенным?

– Ну, ты, наверное, и ребенком одевался в черное и бредил Танатосом, Эйнштейном тут быть не нужно, – буркнул Никита.

– Мы тоже задавались этим вопросом, – сказал Тони. – У С.О. тот еще радар. Одиннадцать правильных попаданий из двенадцати.

Ванятка медленно распрямился, прерывая их вялый разговор. Его взгляд снова стал ясным и прямым, и он взглянул на них с любопытством, медленно встретившись глазами сначала с Никитой, потом с Тэном и, в заключение, с Настей.

– У меня для вас новости, про которые я не уверен, хорошие они или плохие, – медленно произнес Ванятка с тенью улыбки на лице. – Я был на нужном месте и в нужное время, вот только вашей подруги там не было.

– Что? – переспросила Настя. Никита рядом с ней подобрался.

– Я обошел все вокруг, расспросил людей и готов поручиться, что в тот день рядом с Щукой не было никакой аварии. Не знаю, откуда вы получили свою информацию, но она не имеет отношения к реальности, – Ванятка встал, отряхивая широкие штанины. – Ну что же, на этом все.

– Не может быть, – попытался сказать что-то Тэн, но Ванятка отмахнулся.

– На Щуке не было никакой аварии. Не знаю, откуда у вас ваша информация, но она ложная. Но со всем этим вам придется разобраться самостоятельно, – он повернулся к Тони. – Нам пора идти.

– Было приятно познакомиться, – махнул рукой Тони. – Надеюсь, у нас будет шанс увидеться при менее трагических обстоятельствах.

Они оба встали и направились прочь. Психи молча проводили их взглядом.

Все еще не говоря ни слова, Настя переглянулась с Тэном и Никитой: оба были напряжены и потеряны, те же чувства, что испытывала она сама.

– Ну что, обратно мы как, на орлах? – усмехнулся Никита, засовывая руки в карманы джинсов.

Глава одиннадцатая. Никакого тела

Вечер начался невзрачно, как будто ничего особенного не происходило. Когда Костя вернулся, в квартире было спокойно. Окна кухни были распахнуты, впуская свежий воздух, пахнущий дождем. Стол был накрыт и заставлен разнообразной готовой едой из супермаркета в пластиковых коробках: Самара сходила «пограбить магазин».

– Я готов засвидетельствовать, что если бы она задержалась тут еще на пару минут, в доме было бы совершено убийство, – сообщил Ричард Косте с улыбкой. Он расстегнул пару пуговиц на воротнике и читал Булгакова.

– Если раньше я просто подозревала, что этот чертов дом проклят, то теперь подозрение переросло в уверенность, – Самара сидела на подоконнике. – Саш, сколько раз ты подошла к двери в итоге?

– Трижды, как минимум, – Саша зевнула. – Они реально задолбали.

– Готова поспорить, это та старая карга с третьего этажа посылает нам какие-то демонические сигналы.

– Ты несправедлива к Маргарите Игоревне, – мягко заметил Ричард, не отводя взгляда от книги.

– Слушай, в тебе ценности примерно как в коте, который боится мышей. Какого черта ты не следишь за нашей входной дверью? Неужели так сложно…

– Мне неловко привлекать к этому твое внимание, но из окна прекрасно виден вход в подъезд. Если ты не можешь удержаться от бессмысленной склоки с соседями, пожалуйста, займи оборонительную позицию у бойницы.

Косте показалось, что Самара и Ричард избегают говорить друг с другом, будто с того момента, как они мучили его и Алису утром, между ними что-то произошло, какая-то размолвка, но в принципе, ему было абсолютно наплевать, так что он и не стал задавать никаких вопросов.Они не разговаривали про остальных: вездесущие телефоны были включены, да и обсуждать было особенно нечего: только Ричард обиняками подтвердил, что ребята до него дозвонились и Ванятку нашли.

Минуты складывались в часы, а часы – в вечность. Костя рассматривал свои-Люсины ладони. Он не знал, что должно было с ним произойти, но представил себе, что в любой момент они пойдут дымкой, и он окажется в своем теле.

Настроение мгновенно переменилось, когда дверь распахнулась, и в квартиру ввалились Настя, Никита и Тэн; все трое в нервно-оживленном состоянии.

Никто не хотел отправляться на телефонное дежурство, пусть Саша и пыталась выставить Костю, используя старый аргумент старшинства: в итоге, в соседнюю комнату снова ушел Никита, набрав телефонов и одними губами пообещав, что они все об этом пожалеют.

Настя пересказала происходящее быстро и в общих чертах: Ванятка согласился им помочь, но по его словам, никакой аварии рядом с Щукой не было.

– Он сказал, что обошел окрестности, – добавил Тэн задумчиво. – Никаких следов аварии.

Костя почувствовал, что у него сперло дыхание… Конечно!

– Просто подумайте об этом! – воскликнул он. – Конечно же!… – он вскочил на ноги и начал мерить шагами комнату. – Сергей Олегович не разрешил мне поехать в морг, верно?

– Ну, у него были некоторые аргументы, – пробормотала Саша холодно, откидываясь назад на стуле. Костя поймал ее ледяной взгляд, но это только распалило его.

– Откуда мы знаем, как Люся умерла? От Сергея Олеговича, верно? И – сюрприз-сюрприз – он нам соврал, – Костя оглянулся на остальных, все смотрели на него скептически. – Блин, да не может быть, что вы не видите связи! С вами все нормально?

– Ты думаешь, что Сергей Олегович убил Люсю? – уточнил Тэн, разглядывающий свои перчатки.

– Либо он хотел убить меня, – этот вариант показался Косте гораздо более реалистичным. Конечно! Вот с чем С.О. просчитался: откуда ему было знать, что они с Люсей поменяются телами…

– Зачем? – Тэн смотрел на Костю с непривычно беспристрастным выражением. Самара зашуршала пачкой сигарет и щелкнула зажигалкой.

– Что, «зачем»? – Костя чувствовал, как начинает закипать. Комната уже немного поплыла: как он ненавидел их всех в этот момент, их спокойные и бесстрастные лица. Все они все еще были в своих родных телах, в которых они провели всю жизнь с самого рождения.

Никто из них не гнил на кладбище.

(Может, и его тело было где-то еще? Может, и он был жив? Может, в гробу лежала искусно сделанная восковая фигура или чей-то труп, преображенный до неузнаваемости?)

– Зачем ему это делать? – спросил Тэн.

– С чего бы он попытался убить тебя или Люсю? – вторила Саша. – Вы оба на него работаете…

Костя махнул рукой.

– Может, Гарпия Два увидела, что в будущем один из нас его прикончит, откуда мне знать? Ты вообще часто понимаешь, зачем мы что-то для него делаем? – спросил он недовольно. – Зачем им искать нас, платить за нас, давать нам задания? На кого мы работаем? Чем мы занимаемся?

Его аргументы не произвели на остальных никакого впечатления.

– Думаю, нам стоит начать с того, что убедиться, что Ванятка нам не соврал, – предложила Самара. – Даже если мы и предпочитаем ему доверять, люди ошибаются. Что, если он просто посчитал неправильное количество шагов или что-то в этом роде…

Костя сжал руки в кулаки, но заставил себя смолчать.

– Что ты предлагаешь? – подала голос Настя. Она застыла у плиты, сложив руки на груди.

– Мы обойдем улицы и поищем свидетелей аварии. Если Люсю задавили, то кто-то из людей, работающих неподалеку, наверняка это помнит.

– Как насчет сходить в морг? – спросил Костя.

– Насколько мне известно, никто из нас не обладает особенными талантами в сфере судмедэкспертизы. – Он снова заставил себя сдержаться, а не броситься на Самару с кулаками. Мир вокруг шел рябью, он был здесь и не здесь, уже рассматривая Люсино тело и остальных со стороны. Может ли он еще двигаться внутри него? Поднять руку? Встать? Работает ли это чужое тело еще на него или он стремительно теряет контроль?

Самара продолжала:

– Если мы удостоверимся, что никакой аварии не произошло, мы начнем думать о наших следующих шагах. Давайте не сбивать фокус.

– Значит, решено. Двое из нас обойдут улицы рядом с Щукой. Есть волонтеры?

Тэн слегка приподнял руку в перчатке. Через мгновение Настя, с ее обычной безотказностью, сообщила, что тоже готова пойти в обход.

– Тогда, Ричард и Саша, так как вы оба остаетесь дома, постарайтесь прочесать новостные сайты, группы в соцсетях и так далее, – дождавшись согласных кивков, Самара хлопнула в ладони. – Отлично. В любом случае. Что-то очень странное происходит, так что давайте все мы будем оставаться начеку.

– Что мы будем делать, когда узнаем, что случилось с Люсей? – вдруг спросила Саша. – Ванятка вряд ли сможет вернуться еще раз в прошлое, да?

Они все посмотрели на Самару, и Костя, несмотря на то, что он был очень зол, почувствовал отчаянную надежду, что у нее есть какой-то план, простое решение проблемы.

Но она лишь пожала плечами и дернула уголком рта.

– Давайте решать проблемы по мере поступления, – сказала она тихо.

Костя вскочил на ноги. Они, наверное, смотрели на него, но он их проигнорировал: все кружилось и вертелось перед глазами, мир снова скользил, пытаясь превратиться в сон. Он рванул на себя дверь комнаты, которую раньше делил с Никитой. Тот валялся на кровати и рассеянно скользил пальцами по экранам телефонов, разложенных у него на животе.

Костя молча схватил свой, Никита скользнул по нему насмешливым взглядом, и эта выгнутая бровь и ухмылка окончательно выбила его из колеи. Мир вокруг терял форму, легкие как будто сжали в тисках, а в голове вертелись какие-то бессвязные мысли.

«Они все меня ненавидят, – подумал Костя. – Все они хотели бы, что бы я умер, а Люся жила».

В прихожей его уже ждала Настя, с ее невыносимо понимающим лицом.

– Костя, – начала она тихо, собираясь выдать что-то успокаивающее и бессмысленное.

– Оставь меня в покое, – выкрикнул он в ответ. – Я просто хотел жить! – Эта фраза, конечно, ничего для нее не значила.

Настя просто потянулась вперед и, к Костиному ужасу, прижала его к себе, вжала его/не-его тело в свой свитер, пахнущий дождем. Он попытался вырваться, задыхаясь от злости и страха, с ненавистью чувствуя, как его глаза жгут собирающиеся слезы. Он никогда не плакал раньше, последний раз много лет назад, еще в начальной школе, но теперь его глаза непрерывно наполнялись ненавистными слезами, и он чувствовал себя таким до отвращения слабым.

– Я не хотел умирать, – повторил он в свитер. – Я не хотел, чтобы моя семья страдала. Люся умерла, и я не хотел… – «не хотел, чтобы она утянула меня за собой» хотел он сказать, но вместо того, чтобы что-то сказать, он разрыдался, громко и жалко, сотрясаясь всем телом. – Прости, – застонал он в свитер, чувствуя, как все разваливается, кажется, будто последние три дня наконец обрушились на него жестоким цунами, разрывая на куски всю известную ему реальность. Он задыхался от слез.

Ноги больше не держали его, и он начал сползать на пол, но Настя подхватила его, и они медленно осели вместе на холодную плитку прихожей. Мир обратился апокалипсисом: мама с пустыми глазами цеплялась за папу, Боря остервенело тер свое лицо, его собственная комната: та, в которой он жил когда-то дома, и другая, поделенная с Никитой, обе тоже рассыпались на куски, все погружалось в разрушительный хаос.

Школьные фотографии,

грамоты за активное участие в школьной жизни, которые мама ставила в рамку, хотя ценности было в них не больше, чем в несмываемой втулке от туалетной бумаги,

маленькая бронзовая медалька за соревнование по бегу, которое он выиграл в седьмом классе,

их с Артемом обоих выставили за дверь, потому что они слишком много смеялись на геометрии,

вечера, которые они играли с остальными в доту: вкус колы, глаза свербит от экрана, а все тело сжато от раздражения: Артем, как обычно, притворяется, что он специально играет хреново, хотя, на самом деле, ему явно мешают две увесистые клешни,

как все сидели ночь напролет в войсе дискорда, смотря интернейшнл и параллельно следя за стримами аналитики, «будет ли Китай играть с Китаем?»,

Макдак, куда они ходили с одноклассниками вместо урока ОБЖ,

все это, простое и бессмысленное стало прошлым, которое ему больше не принадлежало.

Костя думал про те жуткие первые часы, когда из всего высосали жизнь. Люся была мертва уже почти целый день; восемнадцать удушающих часов, которые он провел в квартире ее матери, пытаясь проснуться.

Его сознание покидало тело и возвращалось обратно. Все это не могло быть правдой: он нарезал круги по комнате или продолжительно смотрелся в зеркало. Его-не-его лицо застыло в типично Люсином выражении, как будто под кожей не было ни одного мускула.

Он не мог остаться наедине с этим лицом на всю жизнь.

Час за часом все больше людей узнавали про его смерть: зашевелились одноклассники, наводняя групчат, Психи пытались что-то разузнать, но ничего конкретного никто сказать не мог.

Костя, в отчаянии, даже написал Боре; но тот ответил лишь ругательствами и требованием не лезть в личную жизнь его семьи.

«Я – твоя семья!, – хотелось ответить ему. – Я жив, и нет совершенно никакой необходимости меня хоронить, там, внутри моего тела, Люся, ты знаешь Люсю…»

Наконец Самара узнала конкретные детали: Люсю в Костином теле сбила машина в районе Щуки. Водитель не остановился, а напротив, набрал скорость и скрылся. Костино тело отвезли в больницу, но он умер еще в скорой.

«Сергей Олегович обо всем в курсе, – написала она. – Я спросила, что нам делать дальше, но он отмалчивается. Кажется, он ничего не собирается менять».

«Мы не можем это так оставить, – набрал Костя сообщение дрожащими пальцами. – Нам нужно поговорить с С.О.».

Они не обсуждали никаких планов, о чем конкретно они хотят поговорить: Саша и Никита написали, что поедут с ним. Они встретились в метро. Саша избегала смотреть в глаза, будто вид Кости был невыносим, Никита нервно и несмешно шутил.

Офис Сергея Олеговича был на Парке Победы, в Западном округе, контролируемом «Бабским батальоном». Костя даже не пытался написать кому-нибудь из них, чтобы договориться о пропуске, поэтому это взяла на себя Саша: и всю дорогу до Строгино ругалась с Элей в ВК.

– Они нас пропустят, – объявила она наконец. Вовремя: поезд как раз покинул Строгино и направился в сторону Кунцевской. Никита кивнул, Костя отреагировал равнодушно. Ему было все равно: даже запрети они ему проход, его бы это не остановило. Его эмоции как будто покинули тело: осталась лишь толща отчуждения.

Эля встретила их на Парке Победы. Она была худая и странно-вытянутая, как будто кто-то растянул пластилинового человечка. У нее был широкий шрам через все лицо, почти задевающий глаз, и тонкие, змеиные губы.

– Я провожу вас до офиса и обратно, – объявила она, складывая руки на груди. – Сергей вас ожидает, верно?

Все трое кивнули, хотя С.О. понятия не имел об их появлении. Они вышли из метро, и Эля достала из кармана миниатюрную пластиковую рацию.

– Дорогомиловский, прием, – прокричала она в нее, на что Саша фыркнула.

– Серьезно? – поинтересовалась она с усмешкой. – Рации? Хорошо быть в Западном округе, у вас, чуваки, все самые передовые технологии.

Эля молча показала ей средний палец.

– Как там ваша квартира? – парировала она. – В последний раз, когда я интересовалась, горячая вода все еще проходила по категории «роскошь».

– Теперь к этому добавились тараканы и очень шумные соседи, – с готовностью отозвалась Саша. Секунду ее лицо почти светилось от оживления, но потом контекст происходящего вернулся к ней, и она посерьезнела.

– Дорогомиловский, прием, – снова крикнула в рацию Эля. – Мы в пути.

– Принято, – через помехи прорвался незнакомый голос.

Они дошли до офиса довольно быстро: он помещался в одном из домов на Кутузовском, недалеко от метро.

В подъезде тускло мигала лампочка и пахло сигаретным дымом. Они поднялись пешком на второй этаж, и Эля позвонила в звонок безликой двери, обшитой кожей. Где-то в глубине квартиры играл последний хит Chainsmokers.

Костя напрягся, пытаясь понять, откуда он знал, что это за группа: попсу он никогда не слушал, а бодрая мелодия не могла быть ничем, кроме поп-музыки. Он никогда еще не был так долго внутри чьего-то тела. Могло ли это постыдное знание прийти от Люси?…

Дверь открылась; на пороге стояла Гарпия Один. Она выглядела как обычно: ярко-красные губы, светлые волосы, тело, упакованное в коричневый костюм с галстуком. Ее взгляд на секунду сфокусировался на них: скользнул по Эле, потом охватил их маленькую делегацию, и снова вернулся к Эле.

– Что прои… – начала было она, но Костя локтем толкнул ее в сторону и бросился внутрь квартиры.

Он никогда здесь раньше не был, и сначала замер, сбитый с толку: квартира выглядела слишком обыденно – шкафы, уставленные всякой всячиной, желтоватые обои с абстрактным рисунком, большой красный ковер посередине комнаты, и если бы из глубины квартиры не раздался требовательный возглас Сергея Олеговича, он бы так и остался бы без движения.

– Инна Антоновна, это Элиза? – Костя бросился на звук.

Сергей Олегович обнаружился на кухне, в сопровождении Гарпии Два, застывшей в инвалидном кресле. Ее глаза были устремлены в пространство, а рот был приоткрыт. Они оба были одеты по офисному, что резко не сочеталось с диснеевскими кружками у них в руках.

– Лю…Константин? – поднял брови Сергей Олегович и начал было привставать, но на середине действия решил все же опуститься обратно на стул. – Чем мы обязаны?…

– Выпишите мне разрешение в морг! – выкрикнул Костя. Ему казалось, что он задыхается. За ним в кухню вбежали Эля, Саша и Никита. Их сразу стало слишком много в небольшом помещении, и они все неловко теснили друг друга.

Костя чувствовал, как мир вокруг начал опасно крениться, и впился ногтями в мякоть ладони.

– Прошу прощения? – переспросил Сергей Олегович, сцепляя пальцы.

– Сергей Олегович, я понятия не имела… – начала говорить Эля, но Костя ее перебил.

– Я никогда такого не делал, но я уверен, что если я увижу свое тело, я смогу в него вернуться. Пожалуйста, помогите мне!… – он с ужасом почувствовал, как к глазам стали подступать слезы. – Я не могу…

– Ага, – Сергей Олегович кивнул, вертя чашку в руках. На его безымянном пальце было тонкое золотое кольцо, негромко царапнувшее ее поверхность. – Акт воскрешения, я правильно понимаю? Так называемое восстание мертвых.

– Я прошу вас, – в Люсином голосе появились совсем незнакомые хныкающие интонации. Косте было плевать, он позволил себе отчаянно вцепиться в надежду, что этот человек в костюме пойдет ему навстречу. – Я не смогу так жить. Пожалуйста, позвольте мне себя увидеть!…

Сергей Олегович медленно встал на ноги, потом сделал несколько шагов, будто измеряя расстояние от стула до холодильника.

– Оставим в стороне все грубые нарушения, на которые вы сейчас пошли, – начал он негромко. – Или тот факт, что мы не знаем, что произойдет, если ты попытаешься вселиться в мертвое тело; тело, которое было мертво уже…. – он оттянул рукав пиджака, обнажая широкий браслет часов и волосатое запястье. – …девятнадцать часов. В разрушенном теле, прошу заметить. Часть твоих внутренних органов, судя по тому, что мне сообщили, превратилась в кровавую кашу. Твое сердце не способно было больше биться, а клетки мозга отказали, перестав получать кислород…

Но предположим, что все это не имеет значения, и каким-то образом твое сердце снова заработает, и ты окажешься там… – он усмехнулся, встречаясь взглядом с Костей. – Что конкретно ты предлагаешь нам делать дальше?

Костино сердце билось где-то в горле. Он сглотнул, пытаясь собрать остатки самообладания.

– Что вы имеете в виду? – прошептал он.

– Как конкретно нам объяснить безутешной семье, что их бедный сын провел почти сутки мертвым, но внезапно вернулся к жизни? И что сказать семье бедной Людмилы? Что случилось с их прекрасной дочуркой? Увидела погибшего товарища, и жизнь просто оставила ее? Современные Ромео и Джульетта?

– …Все не так, – выдавил из себя Костя, силясь вдохнуть. Мир плыл и терял четкость, и он чувствовал, будто начинает рассматривать происходящее со стороны.