Fadeout: Между ритмом и чувствами

Он покачал головой с улыбкой и разломил хлеб пополам, протянув мне половину.

– Боже, это же волшебство, – выдохнула я, пробуя пасту, и была благодарна за возможность сменить тему.

– Я же говорил. Альфредо – гений.

Разговор потёк легче. Маттео рассказывал о местах в Милане, которые любит – маленькая книжная лавка в старом районе, парк, где почти никого нет по утрам, джаз-клуб по средам. Я говорила о фотографии, о том, как страшно показывать работы, о том, что иногда смотришь в камеру и боишься, что не увидишь ничего интересного.

– А почему ты прячешься за камерой? – спросил он мягко. – Я заметил это ещё на первой съёмке. Когда фотографируешь, ты полностью раскрыта. А когда опускаешь камеру… будто снова надеваешь маску.

Его слова попали точно в цель. Я помолчала:

– Потому что за камерой я контролирую ситуацию. Я выбираю, что показать, что скрыть. Я раскрываю других людей, делаю их более уязвимыми. А когда выхожу из-за неё… я сама становлюсь уязвимой. – Я посмотрела на него. – Очень редко бывает, когда я чувствую себя в безопасности без камеры.

– А сейчас? – тихо спросил он.

Я кивнула, не отводя взгляда:

– С тобой – да. Странно, но… да.

Маттео улыбнулся – не широко, но тепло. И мы просто сидели, смотрели друг на друга и молчали. В тёплом итальянском ресторане под звуки дождя за окном.

***

Когда мы вышли, дождь почти прекратился. Только редкие капли падали с карнизов. Мы шли к моему отелю медленно, и мне не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.

У входа Маттео остановился, сложил зонт.

– Спасибо за компанию, – сказала я, возвращая пальто.

– Тебе спасибо.

Мы стояли под навесом, и я чувствовала, что он хочет сказать что-то ещё.

– Эва, – наконец произнёс он. – Если тебе когда-нибудь нужно будет просто… побыть с кем-то, поговорить. Знай, что помимо Крис у тебя теперь еще есть я.

Его слова коснулись чего-то глубокого внутри. Это не было признанием или флиртом. Это было предложением безопасности, понимания, места, где можно быть собой.

– Спасибо, Маттео, – тихо сказала я.

Он кивнул и развернулся, уходя под моросящий дождь. Я смотрела ему вслед и понимала – что-то изменилось. Между нами появилась связь, которой не было раньше.

***

Поднявшись в номер, я застала Крис на кровати с телефоном.

– Ну что? Как прогулка с Маттео?

Я сняла ботинки, села рядом:

– Хорошо.

– Просто хорошо? – Крис приподнялась, изучая моё лицо. – Эва, ты понимаешь, что у тебя в жизни сейчас два совершенно разных мужчины? Не хочешь утолить моё любопытство и рассказать немного больше?

Я почувствовала, как щёки становятся горячими. Я вспомнила Лео. Завтра я снова его увижу. А потом мы поедем в тур вместе. Я буду рядом с ним каждый день. Что-то внутри приятно сжалось от этой мысли.

– С Маттео мы просто друзья, – сказала я, ложась на кровать и уставившись в потолок. – А Лео…

Я не закончила фразу, но улыбка сама расползлась по лицу.

– О боже, у тебя такое лицо, – рассмеялась Крис. – Как у влюблённой идиотки.

– Заткнись, – я толкнула её локтем, но продолжала улыбаться.

– Не-а, не заткнусь. Ты светишься, когда думаешь о нём. А с Маттео у тебя такое лицо, как будто ты нашла родственную душу или что-то в этом роде.

– Может, и нашла, – пожала я плечами. – Друга. С ним так спокойно, понимаешь? Как будто я могу просто… быть собой. Но с Лео, – я закрыла глаза, всё ещё улыбаясь, – с Лео как будто весь мир становится ярче.

Крис фыркнула:

– Ну всё, ты пропала.

– Давно пропала, – призналась я тихо.

Глава 11

Я проснулась от вибрации телефона. Сквозь полусон нащупала его на тумбочке, прищурилась на яркий экран. Сообщение от Винса. Странно – он никогда не писал так рано.

«Привет, девочки! После вчерашних съёмок я подумал, что всем нам нужно выдохнуть. Сегодня вечером ужин в хорошем месте, потом вечеринка. В 8 вечера за вами приедет машина. Одевайтесь красиво!»

Я перечитала дважды, не до конца веря. Нас приглашают. Обеих. Не просто меня как фотографа – нас, как… часть их мира.

Дверь в комнату распахнулась с таким грохотом, что я вздрогнула.

– Эва! – Крис влетела внутрь, волосы ещё мокрые после душа, телефон зажат в руке. – Ты видела?!

Её глаза горели так, будто она только что выиграла в лотерею.

– Только что прочитала.

Крис плюхнулась на кровать рядом со мной, пахло мятным шампунем и чем-то цветочным.

– Понимаешь, что это значит? – она схватила меня за руку, сжала. – Он пригласил нас обеих. Обеих, Эва. Не просто тебя. Это же… мы что теперь часть их компании?

В её голосе звучало такое изумление, такая детская радость, что я невольно улыбнулась.

– Может, он просто вежливый.

– Брось! – Крис толкнула меня в плечо. – Винс мог написать только тебе. Ты работаешь с ними. Но он написал нам.

Что-то тёплое разлилось в груди. Месяц назад мы стояли в толпе на их концерте, мечтая хотя бы протиснуться ближе к сцене. Прыгали, орали слова песен, снимали дрожащие видео на телефон. А сегодня… сегодня нас приглашают на ужин. Как своих.

– Ладно, согласна, но впереди у нас целый день, – сказала я, откидывая одеяло. – Что будем делать?

Крис вскочила с кровати, глаза сверкнули.

– Сначала завтракать. Я умираю с голоду. А потом… – она театрально развела руками, – превращение в светских львиц!

Я рассмеялась.

Кафе мы нашли случайно – маленькое, с мраморными столиками и окнами в пол. Солнце лилось внутрь золотыми потоками, в воздухе плыл аромат свежей выпечки и крепкого эспрессо. Мы устроились у окна, заказали капучино и круассаны.

Крис разломила круассан пополам – слоёное тесто рассыпалось хрустящими чешуйками на тарелку и пальцы. Она слизнула крошку с большого пальца и блаженно закрыла глаза.

– Боже, как же это вкусно. Почему в у нас такого не делали?

Я улыбнулась, делая глоток капучино. Молочная пенка осталась на губах, я вытерла её салфеткой и посмотрела в окно. Милан просыпался неторопливо – мимо проходили стильно одетые люди с газетами под мышкой, женщина в красном пальто целовала мужчину на прощание, прижимаясь к его плечу. Они стояли так долго, что я успела представить себя на её месте. Представить, как чьи-то руки обхватывают мою талию. Как чьи-то губы…

– Эва, ты меня слушаешь?

Я моргнула, возвращаясь в реальность.

– Прости, задумалась.

Крис прищурилась, изучая моё лицо.

– О ком?

– Ни о ком.

– Врунишка, – она усмехнулась, но не стала настаивать. Откинулась на спинку стула, обхватила чашку обеими руками. – Знаешь, что меня больше всего поражает? Они оказались обычными людьми. Со своими проблемами, страхами, сомнениями.

– О ком ты?

– О группе, конечно. Вчера на съёмке они так открылись тебе, – она замолчала, задумчиво покрутив чашку.

Я продолжила наблюдать за прохожими, за тем, как город оживает, наполняется звуками – смехом, стуком каблуков по брусчатке, итальянской речью, мелодичной и быстрой.

Ещё месяц назад мы действительно и сами стояли за барной стойкой, готовили капучино для вечно спешащих клиентов. Каждый день одни и те же лица, одни и те же заказы. Мечтали о чём-то большем, не веря, что это возможно. И вот мы здесь. В Милане. В их мире.

– А Лео? – вдруг спросила Крис, и в её голосе проскользнуло что-то хитрое.

Моё лицо вспыхнуло мгновенно. Я почувствовала жар, растекающийся по щекам.

– Что – Лео?

– Эва, брось. Он смотрит на тебя так, будто ты единственная девушка в мире. Вчера я думала, он камеру съест от ревности, когда ты с Маттео разговаривала.

– Мы просто разговаривали!

– Именно! – Крис победно ткнула вилкой в воздух. – И это его бесило. Потому что он привык быть в центре внимания. А тут вдруг ты, и спокойно болтаешь с другим, и ему это не понравилось.

Я отвела взгляд, делая глоток кофе. Не хотела признаваться даже себе, насколько точно Крис попала в цель. Вчера я действительно заметила взгляд Лео – тяжёлый, почти жгучий, когда Маттео помогал мне.

– А что ты чувствуешь к нему? – мягче спросила Крис.

Я помолчала, подбирая слова. Как объяснить то, что сама не до конца понимаю?

– Не знаю. Точнее… ты сама знаешь, он ведь мужчина моей мечты, но сейчас всё так… интенсивно. Он как пожар. Яркий, захватывающий, но немного пугающий.

– Пугающий – это не всегда плохо, – заметила Крис, – не ты ли меня этому учила?

– Знаешь, что самое странное? – сказала я тихо. – Я привыкла наблюдать за их жизнью со стороны. Из толпы. Через экран телефона. А теперь я внутри. И не знаю, как себя вести.

Крис накрыла мою руку своей. Её ладонь была тёплой.

– Просто будь собой. Ты здесь не случайно, Эва. Ты заслужила это.

После завтрака мы бродили по Galleria Vittorio Emanuele II – знаменитому миланскому пассажу с хрустальным куполом и мозаичным полом. Витрины сияли роскошью – Gucci, Prada, Dior. Всё это было красиво, недоступно и манило, как запретный плод.

Крис остановилась перед одной из витрин и прижалась носом к стеклу, как ребёнок в кондитерской.

– Господи, посмотри на это платье.

Золотое вечернее платье переливалось под светом, словно жидкий металл. Манекен застыл в танце, одна рука изящно поднята вверх, другая – на бедре.

– Когда-нибудь я куплю тебе такое, – сказала я мечтательно.

– А я тебе туфли Manolo Blahnik.

– Договорились!

Мы обе рассмеялись, понимая абсурдность ситуации. Но в этом абсурде была и надежда. Мы уже были не теми девушками, что месяц назад. Мы двигались к чему-то большему. К чему – пока не знали. Но двигались.

Я достала телефон и сфотографировала Крис – она всё ещё стояла у витрины, профиль подсвечен солнцем, на лице мечтательная улыбка. Кадр получился живым, настоящим.

– Эй, предупреждай! – возмутилась она, но улыбалась.

– Это для истории. Чтобы помнить, как всё начиналось.

Крис подошла, обняла меня за плечи.

– Пока нам хватит того, что у нас есть. Но это только начало, правда?

– Правда.

Мы стояли посреди пассажа, окружённые роскошью и чужими мечтами, но с ощущением, что наши собственные мечты наконец-то становятся реальностью.

К четырём вечера мы вернулись в отель. Крис сразу взялась за дело – вытащила косметичку, разложила всё на столе, как хирург перед операцией.

– Садись. Сегодня ты будешь королевой.

– Только не переборщи, – попросила я, устраиваясь перед зеркалом. – Не хочу выглядеть как новогодняя ёлка.

– Я знаю, что делаю.

Она начала колдовать над моим лицом – лёгкими, уверенными движениями. Кисть скользила по коже, оставляя за собой невесомый след. Я прикрыла глаза, расслабляясь.

– Кстати, – сказала я, – а что ты думаешь о Тони?

Крис замерла на секунду. Я почувствовала это по паузе в движении кисти.

– Он мне нравится, – призналась она тихо. – Но я не уверена, что он вообще способен на что-то серьёзное. Мне кажется, он просто не умеет иначе.

– Иначе?

– Без шуток. Без этой маски вечного весельчака. – Она вздохнула, продолжая работать над моими глазами. – Иногда я ловлю себя на мысли, что хочу увидеть настоящего Тони. Того, кто прячется за всеми этими приколами.

– Может, сегодня увидишь.

– Может, – она улыбнулась. – А может, его и не существует.

Когда она закончила, я открыла глаза и посмотрела в зеркало. Не узнала себя. Тёмные стрелки подчёркивали глаза, делая взгляд глубже. На губах лёгкий блеск – не вульгарно, изящно. Скулы подчёркнуты тенью, румянец едва заметен. Волосы мягкими волнами спадали на плечи, а чёрная бархатная лента в волосах добавляла какой-то старинной элегантности.

Я выглядела как я. Только… лучше. Увереннее.

– Теперь платье, – скомандовала Крис.

Я надела чёрное бархатное платье – оно облегало фигуру до талии, открывая плечи. Длинные перчатки скрывали руки до локтей. Элегантно, но не вызывающе. Я повернулась перед зеркалом, ощущая, как ткань мягко скользит по коже.

– Ты выглядишь потрясающе, – выдохнула Крис.

– А ты?

Она достала своё платье – чёрное с белой отделкой, классический крой, но с открытой спиной.

– Мы будем самыми красивыми, – заявила она, надевая его.

– После Бьянки, – засмеялась я.

– Бьянка вне конкуренции.

Последний штрих – духи. Я взяла флакон, распылила на запястья, за ушами. Аромат раскрылся мгновенно – свежий, как морской бриз, с нотами яблока и лимона. Но через секунду проявилось что-то цветочное – белый пион, жасмин. А в самом конце, едва уловимо, мускус и кедр.

И вдруг, неожиданно, вспомнила запах кожи Лео в тот вечер. Терпкий, с нотками чего-то древесного и пряного. Противоположность моему. Но притягательный.

Сердце забилось быстрее.

Хватит, – одёрнула я себя. Соберись.

Но мысли не слушались.

Ресторан встретил нас мягким светом и приглушённой музыкой. Деревянные столы, кожаные диваны, свечи в высоких подсвечниках. Пахло чем-то пряным – корицей, может быть, или гвоздикой.

Винс встретил нас у входа, в светлой рубашке и тёмных брюках. Улыбнулся приветливо.

– Девочки, проходите. Вы прекрасно выглядите.

– Спасибо, – мы ответили почти хором и рассмеялись.

За длинным столом у дальней стены уже сидели Бьянка, Тони и Маттео. Бьянка что-то рассказывала, жестикулируя, Тони смеялся, откинувшись на спинку стула. Маттео крутил в руках зажигалку – щёлк-щёлк-щёлк – ритмично, задумчиво. Когда мы вошли, он поднял взгляд, кивнул с лёгкой улыбкой.

– Наши красавицы! – Тони вскочил с места, но на этот раз в его движении не было обычной театральности. Он подошёл к Крис, замер на секунду, глядя на неё. – Господи, Крис. Ты… – он запнулся, и я увидела, как что-то изменилось в его лице. Исчезла маска. – Ты невероятная.

Крис замерла. Я видела, как она ждала шутки, подвоха. Но его не последовало.

– Спасибо, – тихо сказала она.

Тони протянул руку, помог ей пройти к столу. И в этом жесте было столько заботы, что я почувствовала – он все таки умеет быть настоящим.

– Садитесь быстрее, – помахала Бьянка. – А то я уже успела выпить за вас заочно.

Мы устроились за столом – я села между Крис и Бьянкой. Напротив осталось свободное место. Для Лео.

– Он задерживается, – пояснил Винс, наливая вино. – Интервью затянулось. Будет минут через двадцать.

– Ничего, – Бьянка подняла бокал. – Успеем познакомиться поближе без нашего солнца.

Маттео усмехнулся.

– Расскажите лучше о себе, – предложила Бьянка, откидываясь на спинку дивана. – Мы знаем, что вы наши фанатки, но кто вы как люди?

Крис оживилась:

– Я работала баристой. В маленькой кофейне рядом с офисным центром. Каждый день одни и те же лица, одни и те же заказы. Капучино без пены, латте с соевым молоком, двойной эспрессо на вынос. – Она скривилась. – Смертельно скучно. Я уже начинала сходить с ума.

– А потом пришла эта тихоня, – Крис ткнула пальцем в меня, и я почувствовала, как краснею. – Мы вроде как знали друг друга ещё в универе, но толком не общались. И вдруг она появляется в кофейне, вся такая застенчивая, еле слышно здоровается…

– Я не была настолько тихой, – возразила я.

– Была! – рассмеялась Крис. – Ты первую неделю вообще почти не разговаривала. А я думала: "Боже, ну вот, теперь буду работать с мумией".

– Спасибо за комплимент, – я толкнула её локтем, но сама улыбалась.

– Но потом, – Крис повернулась к группе, – оказалось, что под этой застенчивостью скрывается самый смешной человек, которого я знаю. Она просто… осторожничала. А когда расслабилась – всё, я поняла, что нашла родственную душу.

Я посмотрела на Крис, и она подмигнула мне.

– Мы сняли квартиру вместе, – продолжила я, и слова полились легче, потому что с Крис рядом всё было проще. – И каждый вечер возвращались домой, валились на диван и жаловались на одних и тех же клиентов.

– Помнишь того парня, который каждый день заказывал латте с шестью порциями сиропа? – Крис расхохоталась.

– И потом жаловался, что слишком сладко! – я тоже рассмеялась, вспоминая. – А ты ему каждый раз с серьёзным лицом говорила: "Сэр, а вы пробовали с пятью порциями?"

– И он пробовал! Каждый раз!

Мы обе покатились со смеху, и я вдруг поймала себя на мысли, что забыла, где мы. Что рядом сидят люди, которых я боготворила годами. Просто сидела с Крис и болтала, как всегда. Как дома.

Маттео улыбался, наблюдая за нами:

– Значит, вы не просто коллеги.

– Мы сёстры, – сказала Крис просто. – Не по крови, но это неважно.

Я кивнула.

– А фотографией я занималась в свободное время, – добавила я. – Снимала всё подряд – улицы, людей, закаты. Мечтала когда-нибудь сделать это основной работой, но… казалось нереальным.

– Она недооценивает себя, – вмешалась Крис. – Постоянно. Я видела её работы – они невероятные. Но она всегда: "Ну, это так себе", "Ну, это не особо интересно". А на самом деле талантище.

– Крис, хватит, – я снова покраснела.

– Не хватит, – она скрестила руки на груди. – Кто-то должен говорить тебе правду. И если бы не я, ты бы до сих пор сидела в той кофейне и думала, что фотография – это просто хобби.

– Если бы не ты, меня бы вообще здесь не было, – тихо призналась я. – Это ты уговорила меня поехать. Сказала, что нельзя упускать такую возможность.

– Ну, кто-то должен был тебя пинать, – пожала плечами Крис. – Плюс, думаешь, я бы упустила шанс провести тур с Darknights?

Мы снова рассмеялись.

– И вот вы здесь, – заметил Маттео мягко, крутя бокал. – Мечты иногда сбываются быстрее, чем ожидаешь. И часто не так, как представлялось.

Мы с Крис переглянулись. В её взгляде я прочитала то же, что чувствовала сама: благодарность. За то, что мы здесь. За то, что у нас есть друг друга. За то, что рискнули.

– И это чертовски круто.

Я чокнулась с ней, улыбаясь:

– Чертовски круто.

В этот момент дверь ресторана открылась. Я почувствовала его раньше, чем увидела – изменилась атмосфера, стала плотнее, напряжённее.

Леонардо вошёл, окинул взглядом стол. Его глаза нашли меня мгновенно. Задержались. Что-то внутри меня перевернулось – резко, болезненно сладко.

Он был в чёрной рубашке с закатанными рукавами, волосы слегка растрёпаны. Выглядел уставшим, но от этого ещё более притягательным. Запах его кожи – терпкий, пряный достиг меня раньше, чем он подошёл к столу.

– Простите за опоздание, – он сел напротив меня, не отрывая взгляда. – Интервью затянулось.

Его голос был низким, чуть хриплым. Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

– Ничего страшного, – Тони махнул рукой. – Мы тут знакомились с девочками. Узнали много интересного.

Леонардо налил себе вина. Его взгляд снова скользнул по мне – медленно, оценивающе. Задержался на открытых плечах, спустился ниже, вернулся к лицу. От этого взгляда дыхание сбилось.

Он поднял бокал, сделал глоток. Не отрывая глаз.

– Тебе идёт, – произнёс он наконец.

Кровь прилила к лицу. Я не знала, что ответить. Просто смотрела на него, чувствуя, как внутри всё сжимается и плавится одновременно.

Крис легонько толкнула меня под столом, возвращая в реальность.

Разговор плавно возобновился. Бьянка рассказывала историю о том, как на одном из фестивалей они играли под ливнем, и сцена превратилась в бассейн.

– Я поскользнулась и упала прямо на Лео! – смеялась она, вытирая слёзы. – Публика была в восторге. Думали, это часть шоу.

– А я потом полчаса воду с барабанов вытирал, – добавил Маттео.

– Но на концерте выглядело круто, – сказал Лео, глядя на него. – Ты даже не сбился с ритма.

– Привык уже, – Маттео пожал плечами. – За пять лет с вами научишься не реагировать на форс-мажоры.

Между ними промелькнула понимающая улыбка – та, что бывает только у людей, прошедших вместе много дорог.

– Как вы вообще чувствуете себя перед туром? – спросила я.

– Взволнованно, – честно ответил Тони, не отрывая взгляда от Крис. – Каждый тур как прыжок с обрыва. Не знаешь, что будет, но точно знаешь – будет незабываемо.

– Мне нравится дорога, – добавила Бьянка. – Новые города, новые люди. Это как постоянное приключение.

– Я просто люблю играть, – сказал Маттео просто, крутя бокал. – Где бы это ни было.

Леонардо молчал, глядя на меня. Потом произнёс тихо:

– А я люблю, когда на концерте понимаешь – вот она, та самая связь с залом. Когда тысячи людей чувствуют то же, что и ты.

Вечер тянулся в приятной дымке вина, смеха и историй. Крис и Тони всё больше погружались в свой мир – она смеялась над его шутками, но теперь он не просто шутил. Он говорил с ней серьёзно, тихо, наклоняясь ближе. Их пальцы переплелись на столе – незаметно для других, но я видела.

Бьянка рассказывала анекдоты, Винс следил, чтобы всем было комфортно. Маттео участвовал в разговоре, шутил, смеялся – легко и непринуждённо.

Но я чувствовала только Леонардо. Каждый его взгляд. Каждое случайное касание наших колен под столом – лёгкое, мимолётное, но отчего внутри всё переворачивалось.

В какой-то момент он встал. Легко коснулся моего плеча. Я почувствовала тепло его ладони. Этот жар прожёг кожу, дошёл до костей.

– Эва, – его голос был тихим, почти интимным. – Выйдем на минутку?

Я кивнула, не доверяя своему голосу. Встала, чувствуя, как дрожат ноги.

Мы вышли на террасу.

Прохладный вечерний воздух Милана окутал нас мгновенно. Я вздохнула глубже, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Небо было усыпано звёздами – редкость для большого города. Внизу мерцали огни, где-то играла тихая музыка, доносились обрывки смеха, клаксоны машин.

Леонардо встал у перил. Молча. Я остановилась рядом – близко, очень близко. Чувствовала тепло его тела, аромат его кожи. Этот запах сводил с ума. Мы молчали. Пауза затягивалась, становилась почти неловкой. Но в этом молчании было что-то притягательное, электрическое. Воздух между нами будто гудел.

Он достал сигарету, прикурил. Пламя на секунду осветило его лицо – резкие черты, тень от ресниц. Дым поднялся вверх, растворился в ночном воздухе. Выдохнул медленно, глядя на город.

– Здесь красиво, – произнёс он наконец.

– Да.

Мой голос прозвучал тише, чем я хотела.

Он повернулся ко мне. Посмотрел – долго, пристально. В свете уличных фонарей его глаза казались почти чёрными. В них читалось столько всего, что дыхание перехватило.

– Тебе холодно?

Я знала, что нет. Он знал, что нет. Но всё равно спросил.

– Немного, – соврала я.

Леонардо медленно снял пиджак, накинул мне на плечи. Его пальцы коснулись моей шеи – лёгкое, почти невесомое прикосновение. Но от него по телу прошла волна жара. Мурашки побежали по коже – от затылка вниз, по позвоночнику.

Я замерла. Не дышала. Чувствовала, как его пальцы задерживаются на коже – на секунду, на две. Тёплые. Нежные. Потом он убрал руку, но ощущение осталось.

Пиджак пах им. Я закрылась в этом аромате, как в коконе.

– В тот вечер… – начал он, глядя куда-то вдаль. Затянулся сигаретой. – После поцелуя…

Он не закончил фразу. Я ждала, почти не дыша. Сердце билось так громко, что мне казалось, он слышит.

– Что? – прошептала я.

Он повернулся ко мне. Бросил сигарету, растоптал. В его взгляде был огонь. Настоящий, обжигающий.

– Я не мог спать. Лежал и думал о тебе. О том, как ты дрожала в моих руках. О вкусе твоих губ. О том звуке, который ты издала, когда я…

Он замолчал. Сделал шаг ближе.

– Я не мог перестать думать о тебе.

Сердце пропустило удар. Ещё один. Я чувствовала, как внутри всё сжимается в тугой узел, как по коже бегут мурашки.

Леонардо сделал ещё шаг. Расстояние между нами сократилось до нескольких сантиметров. Я чувствовала его дыхание – тёплое, неровное, с привкусом табака и вина.

– Это проблема? – спросила я, и в моём голосе прозвучал вызов, которого я не планировала.

Он усмехнулся, но взгляд остался серьёзным.

– Огромная, – он провёл рукой по волосам, растрепал их ещё больше. – Потому что я никогда не чувствовал себя так. Как будто теряю контроль.

– И чем это плохо?

– Не знаю, – честно ответил он. – Я привык всё контролировать. На сцене, в жизни, в отношениях. – Пауза. Он посмотрел на меня так, что внутри всё перевернулось. – А с тобой я не могу. И это пугает меня не меньше, чем тебя.

Его откровенность ошеломила. Я ожидала уверенности, напора, той самоуверенности, которую он демонстрировал на сцене. Но не этой… уязвимости.

– Ты не такая, как другие девушки, – продолжал он тихо. – Ты не бросаешься мне на шею. Не пытаешься произвести впечатление. И от этого я схожу с ума ещё больше.

Знал бы он, сколько сил и терпения мне это стоит – держаться, и не вести себя так, как бешенная фанатка.

Его рука поднялась, пальцы коснулись моей щеки – медленно, осторожно, будто он боялся спугнуть. Я невольно прикрыла глаза. Его прикосновение было обжигающим и нежным одновременно.