Fadeout: Между ритмом и чувствами

Телефон орал.

Не звонил – орал. Будильник, который я точно не ставила, визжал так, будто началась пожарная тревога.

Я шарила рукой по тумбочке между двумя кроватями, пытаясь заткнуть эту адскую штуку, и случайно смахнула что-то на пол.

– Крис! – я простонала. – Ты снова трогала мой телефон?!

– Ты сама просила! – её голос донёсся из ванной сквозь шум воды. – "Крис, разбуди меня в восемь, даже если я буду умолять не делать этого!"

Я перевернулась на спину, уставившись в белый гостиничный потолок. Солнце пробивалось сквозь плотные шторы, и я уже знала – день начался, хочу я того или нет. Не успев толком проснуться, я умылась и пошла работать, дедлайны не ждали. Я подключила камеру, открыла папку с сотнями кадров и из них мне как-то нужно было выбрать лучшие для промо в соцсетях. Я поняла, что я застряла не на один час.

Я начала с групповых фото. Один снимок сразу привлёк внимание – они стояли у серой стены студии, будто замерли перед выходом на сцену. Леонардо в центре, Бьянка рядом с вызовом во взгляде, Маттео чуть в тени, Тони с той самой полуулыбкой. Это не была постановка – это был момент, когда они были собой. Я смотрела на этот кадр и вдруг поняла – они не просто группа. Они семья. Со своими ролями, динамикой, невысказанными связями. И я была свидетелем этого.

Дальше – фото с репетиции. Бьянка с басом, волосы разлетелись, Леонардо поёт, лицо напряжено, Маттео за барабанами, Тони смеётся над чем-то своим. Энергия била из этого кадра – живая, неукротимая.

Я перешла к портретам.

Бьянка всегда была уверена в кадре – каждое движение, каждый взгляд продуманы, хотя на самом деле это как раз просто было ее естественное поведение, ее уверенность. На одном снимке она буквально зависла в прыжке, волосы разлетелись, лицо светилось. Я поймала тот самый момент, когда она была чистой энергией, без фильтров и масок. Я улыбнулась, глядя на этот кадр. Бьянка бы точно его оценила.

Тони – его портрет с гитарой. Он сидел, скрестив ноги, смотрел в камеру с той самой улыбкой, которая мгновенно поднимала настроение. Но на другом фото он был совсем другим – спокойным, задумчивым, листал телефон. Это был Тони без маски весельчака.

Маттео. Его фото всегда требовали времени – он не раскрывался сразу. На одном снимке он играл на барабанах, полностью погружённый в процесс, глаза полузакрыты, руки летали над установкой. А на другом – сидел на полу студии, облокотившись на стену с закрытыми глазами. Спокойный, отстранённый, в своём мире. Вокруг – инструменты, провода, хаос, а он будто находился где-то далеко.

И наконец – Леонардо.

Я не специально оставила его напоследок. Просто так получилось. Ну ладно, может, немного специально.

Чёрно-белый кадр. Он сидел в полутьме, лицо освещено одной лампой, пальцы небрежно касались подбородка. Я помнила, как делала этот снимок – боялась нарушить момент, щёлкнула затвором так тихо, как только могла. Он даже не заметил. Сейчас, глядя на это фото, я невольно улыбнулась. Вспомнила, как он смотрел на меня вчера перед поцелуем – точно так же серьёзно, сосредоточенно.

Ещё один снимок – он стоял у окна, руки в карманах, взгляд куда-то в сторону. Профиль резкий, свет падал сбоку, создавая глубокие тени. Он выглядел задумчивым, почти уязвимым. Я помню, как в тот момент хотела спросить, о чём он думает, но не решилась.

В дверь постучали. Я так глубоко ушла в работу, что даже не сразу услышала. Только когда дверь открылась, я моргнула и оторвалась от экрана.

Крис вошла с двумя стаканами кофе в руках и ухмылкой на лице.

– Принесла тебе кое-что, чтобы ты не умерла от переутомления, – она протянула мне один из стаканов. – Капучино с карамельным сиропом, как ты любишь.

– Ты моё спасение, – выдохнула я с благодарностью, жадно делая первый глоток.

Крис устроилась рядом на кровати, скрестив ноги, и посмотрела на мой экран через плечо.

– Так-так-так, – протянула она. – И сколько ты уже сидишь, залипая на фотки своего бойфренда?

– Я не залипаю, – возразила я. – Я работаю. Отбираю кадры для промо.

– Ага, конечно, – Крис прыснула. – Поэтому ты сидишь с такой дурацкой улыбкой и смотришь на эту, – она ткнула пальцем в экран, где было чёрно-белое фото Лео, – уже минут пять?

Я почувствовала, как краснею.

– Это хороший кадр!

– О, это отличный кадр, – согласилась Крис, театрально вздохнув. – Как и все остальные триста его фоток. Боже, какая тяжёлая у тебя работа – выбирать из сотен снимков красивого итальянца, который, кстати, вчера тебя поцеловал. Прямо при всех. Как ты вообще справляешься с такими страданиями?

Я закрыла лицо руками:

– Крис, прекрати.

– Не-а, – она явно наслаждалась моментом. – Я видела, как ты стояла после этого поцелуя. Ты выглядела так, будто тебя ударило молнией. В хорошем смысле.

– Ты преувеличиваешь.

– Эва, ты даже не услышала, когда я позвала тебя три раза. Просто стояла и смотрела ему вслед с лицом "я выйду замуж за этого человека".

Я застонала:

– Я так не выглядела!

– Выглядела, – Крис рассмеялась и толкнула меня плечом. – Но это мило, если честно. Я давно не видела тебя такой… светящейся.

Я посмотрела на неё, и что-то в её взгляде было тёплым, искренним.

– Правда?

– Правда, – она улыбнулась. – Ты вся сияешь. И это очень круто. Даже если ты и правда влюблена как идиотка.

– Я не… – я запнулась, потому что отрицать было бессмысленно. – Ладно. Может, немного.

– Немного? – Крис фыркнула. – Эва, ты смотришь на его фотки так, будто он святой на иконе.

Я швырнула в неё подушку, но сама рассмеялась:

– Ты невыносима.

– Я реалистична, – Крис поймала подушку и обняла её. – Кстати, а он тебе писал сегодня?

Я моргнула:

– Не знаю. Я не смотрела в телефон.

– Что?! – Крис вытаращила глаза. – Эва, ты серьёзно? Вас поцеловал сам Леонардо из Darknights, и ты даже не проверила телефон?!

– Я работала! Не хотела отвлекаться.

– Боже мой, – Крис покачала головой, но улыбалась. – Ты такая странная. Но ладно, это я тебя и люблю.

Крис встала и потрепала меня по голове.

– И заканчивай уже со своим залипанием. У меня есть одна идея, хочу поделиться, но мне нужны сто процентов твоего внимания.

– Я вся твоя, говори.

– Все сейчас сидят в TikTok и Reels. Что если мы начнём снимать короткие видео для группы? Закулисье, репетиции, какие-нибудь челленджи. Люди обожают такое.

Я задумалась. Идея была хорошей.

– Знаешь, это действительно круто. Можно показать их с другой стороны. Не только сцену, но и то, что за ней.

– Вот именно! – обрадовалась Крис. – Позвонить Винсу и попросить встречу?

– Можешь?

– Конечно. Я же твой ассистент, не забывай, – подмигнула она и набрала номер.

Спустя пару часов мы встретились с группой в небольшом кафе неподалёку от студии. Место было уютным – деревянные столы, мягкий свет, запах свежей выпечки и кофе.

Мы с Крис вошли, и я сразу услышала громкий смех Бьянки – она держалась за живот, а Тони что-то изображал руками с таким пафосом, будто рассказывал историю века.

– …и я говорю ему: "Чувак, это не моя гитара!"– Тони развёл руками, изображая возмущение. – А он мне: "Тогда почему на ней твоё имя?"

Леонардо покачал головой, усмехаясь. Маттео смотрел на Тони с той самой лёгкой улыбкой, которая говорила: "Я это слышал сто раз, но всё равно смешно".

Лео первым заметил нас. Поднял взгляд, и наши глаза встретились. Он улыбнулся – не широко, но тепло – и поднялся с места.

– Наконец-то, – Тони помахал нам. – А то Бьянка уже угрожала заказать без вас.

– Я бы не посмела, – фыркнула Бьянка. – Садитесь быстрее.

Лео отодвинул для меня стул, и его рука на секунду задержалась на моей спине, когда я садилась. Лёгкое прикосновение, почти незаметное, но от него внутри всё потеплело. Я села между ним и Маттео, и это ощущение было странным – комфортным и волнующим одновременно.

Маттео повернулся ко мне, кивнул в приветствии. В его взгляде было что-то мягкое, доброе.

– Как работа? Закончила с фотографиями?

– Почти, – улыбнулась я. – Осталось совсем чуть-чуть.

– Она три часа сидела и залипала на них, – встрял Крис, устраиваясь напротив. – Особенно на одного конкретного человека.

Я пнула её под столом. Она ухмыльнулась.

Лео наклонился ближе, его голос был тихим, только для меня:

– Надеюсь, я там хорошо получился.

– Ты всегда хорошо получаешься, – выпалила я и тут же почувствовала, как краснею.

Он рассмеялся – низко, довольно – и его пальцы скользнули по столу, на мгновение коснувшись моих.

– Окей, – я откашлялась, пытаясь вернуться в рабочий режим, и открыла планшет. – У Крис появилась идея, как оживить ваши соцсети.

– Мы что, мертвецы? – Тони притворно обиделся.

– Почти, – парировала Крис. – Когда ты в последний раз постил что-то, кроме селфи в зеркале?

– Эй, мои селфи собирают тысячи лайков!

– От твоей мамы и её подруг, – Бьянка толкнула его в плечо.

Все засмеялись. Я воспользовалась паузой:

– Мы предлагаем снимать короткие видео. TikTok, Reels. Закулисье, репетиции, ваша жизнь вне сцены.

Леонардо наклонился вперёд, заинтересовавшись.

– Что именно ты имеешь в виду?

– Например, – я показала несколько примеров на экране, – как вы готовитесь к концерту. Или челлендж – каждый играет на инструменте другого.

Маттео поднял бровь.

– Ты хочешь, чтобы я взял гитару Тони?

– Да, – усмехнулась Крис. – И расстроил её окончательно.

– Боюсь, ты будешь удивлена, когда я начну играть, – ухмыльнулся Маттео.

– Эй! – возмутился Тони. – Моя гитара – святое.

– Тогда не трогай мои барабаны, – спокойно ответил Маттео, но в его глазах читалась усмешка.

Тони открыл рот, чтобы возразить, но Бьянка его опередила:

– Мне идея нравится. Можно ещё снять "утро музыканта на гастролях".

– Только если ты покажешь, как выглядишь до первой чашки кофе, – поддразнил Тони.

– Договорились. Но тогда ты покажешь свою коллекцию носков с единорогами.

Пауза. Все уставились на Тони.

– Погодите, – Винс медленно повернулся к нему. – У тебя есть носки с единорогами?

– Целая коллекция, – подтвердила Бьянка, изо всех сил сдерживая смех. – Видела в автобусе.

Тони покраснел до корней волос:

– Это были подарки от фанатов!

– Которые ты носишь, – уточнила Бьянка.

– Потому что они удобные!

Крис прыснула в свой кофе. Я прикрыла рот рукой, пытаясь не рассмеяться. Даже Маттео улыбался – шире, чем обычно.

– Ладно, хватит издеваться над Тони, – вмешался Леонардо, хотя сам еле сдерживался. – Эва, продолжай.

Маттео, который до этого в основном молчал, вдруг заговорил:

– А что если снять, как каждый из нас объясняет свою роль в группе? Без репетиций, просто своими словами. Честно.

Все замолчали, обдумывая. Я посмотрела на него – он смотрел в стол, явно не ожидая такого внимания.

– Это сильная идея, – медленно сказал Леонардо. – Показать, что мы не просто играем музыку. Что у каждого своя история, своя причина.

– Только если Тони не начнёт философствовать, – добавила Бьянка. – Помните, в прошлый раз он полчаса рассказывал журналисту, почему гитара – это продолжение души?

– Потому что это правда! – Тони вскинул руки. – Гитара – это…

– Продолжение души, мы поняли, – Бьянка похлопала его по плечу.

Я рассмеялась и подняла руку, останавливая начинающийся спор:

– Окей, окей. Мы попробуем всё. Начнём завтра с репетиции, посмотрим, что получится. Снимем процесс, посмотрим реакцию.

Винс кивнул, явно довольный:

– Звучит как план. Крис, отличная идея. Серьёзно.

Я увидела, как её щёки заливаются лёгким румянцем.

– Всегда пожалуйста.

После того как все детали были обсуждены, мы начали собираться. Крис первой взяла свой рюкзак.

– Ладно, я сворачиваюсь. Мне нужно немного отдохнуть. Эва, ты идёшь?

Я собиралась ответить, но Леонардо мягко коснулся моего плеча.

– Может, погуляем? Вечер такой приятный.

Я взглянула на Крис – она ухмыльнулась, будто всё понимала.

– Конечно, идите. Я справлюсь сама.

– Спасибо, Крис, – сказала я.

Все потихоньку разошлись, оставив нас с Леонардо вдвоём.

Мы вышли из кафе, и Милан встретил нас волной звуков – мотороллеры, музыка из открытых окон, смех компаний на террасах. Солнце уже понемногу клонилось к горизонту, окрашивая старые здания в золотисто-розовые тона.

Леонардо остановился на тротуаре, достал сигарету, покрутил в пальцах, но не закурил.

– Куда теперь? – спросила я.

Он посмотрел на меня, прищурившись от солнца.

– Хочешь увидеть настоящий Милан? Не тот, что в путеводителях.

– Хочу.

– Тогда за мной, – он кивнул в сторону узкого переулка и зашагал, засунув руки в карманы брюк.

Я поспешила следом. Мы свернули с оживлённой улицы, и город сразу изменился – стал тише, уютнее. Старые дома с облупившейся охристой штукатуркой, балконы с геранью в горшках, бельё на верёвках между окнами.

– Здесь живут настоящие миланцы, – сказал Леонардо, оглядываясь через плечо. – Те, кто помнит город без туристов и "Старбаксов".

– Ты часто сюда приходишь?

– Не очень, я не так часто бываю в Милане, но каждый раз, когда мы приезжаем, стараюсь прогуляться.

Мы шли медленно, никуда не спеша. Леонардо показывал на дома, рассказывал истории – как однажды Тони, гуляя тут, споткнулся и упал фонтан. Как Бьянка здесь встретила первую любовь – девушку-художницу, которая расписывала стены. Я улыбалась, представляя эти сцены.

Мы вышли на маленькую площадь с фонтаном в центре. Вода тихо журчала, несколько голубей бродили по брусчатке. Старушка на скамейке кормила кота из пакета.

– Здесь красиво, – я остановилась, оглядываясь.

– Подожди, – Леонардо взял меня за руку и потянул к узкой арке в углу площади.

Мы прошли через арку и оказались в крохотном дворике, окружённом домами. На стене – огромная фреска: крылья, раскрашенные в золотые, синие и серебряные тона. Детализированные перья, каждое со своей тенью и бликом света.

– Вау, – я замерла, запрокинув голову.

– Местный художник рисовал три месяца, – Леонардо встал рядом. – Год назад. Говорят, он посвятил это своей умершей сестре.

Я смотрела на крылья, и внутри что-то сжалось – от красоты, от печали, от этой истории.

– Это невероятно.

– Знал, что тебе понравится, – в его голосе была мягкость, которую я слышала редко.

– Спасибо, – прошептала я.

– За что?

– За то, что показал мне это.

Он сжал мою руку, и мы постояли ещё немного в тишине, просто глядя на крылья.

Потом мы шли дальше по узким улочкам. Солнце садилось всё ниже, тени удлинялись, и город начал зажигать фонари – один за другим, как звёзды на вечернем небе.

Леонардо показывал мне закоулки, которые никогда не попадали в Instagram – маленькую книжную лавку; стену, исписанную автографами музыкантов, которые когда-то играли в этом районе; крохотную церквушку, где, по его словам, лучшая акустика в городе.

Мы дошли до скамейки у небольшого сквера. Вокруг играли дети, мамы болтали между собой, где-то лаяла собака.

– Присядем? – предложил он.

– Давай.

Мы сели. Леонардо откинулся на спинку, закинул ногу на ногу, смотрел куда-то вдаль.

– Видишь вон ту скамейку? – он кивнул в сторону.

– Ага.

– Там я написал первую песню для группы. "Broken Strings".

Я повернулась к нему.

– Серьёзно? Вот на той самой?

– Три часа ночи, зима, я замерзал как идиот, – он усмехнулся. – Только что расстался с девушкой, был пьяный и злой. Сидел здесь, пытался прийти в себя. И вдруг слова начали приходить. Потом мелодия.

– И ты записал?

– На салфетку из бара, – он рассмеялся. – До сих пор храню её дома. Весь текст почти нечитаемый, но я помню каждое слово.

Я смотрела на него, и внутри что-то переворачивалось. Он так редко говорил о таких вещах – о чувствах, о моментах, которые его сформировали.

– Голодная? – вдруг спросил он, обрывая момент.

– Умираю, – призналась я с облегчением.

– Тогда держись, – он встал и протянул руку. – Устроим пикник.

– Пикник? – я приподняла бровь. – Сейчас? Вечером?

– Лучшее время для пикника, – он потянул меня за руку. – Поверь мне.

Мы дошли до маленькой лавки на углу улицы. Внутри пахло специями, сыром и свежим хлебом. За прилавком стояла круглая синьора, которая тут же начала что-то быстро говорить Леонардо по-итальянски, размахивая руками.

Леонардо смеялся, отвечал, показывал на меня. Синьора оглядела меня с ног до головы, кивнула одобрительно и начала складывать в пакет всё подряд.

– Что она говорит? – прошептала я.

– Что ты слишком худая и мне нужно тебя хорошо кормить, – Леонардо усмехнулся.

Я рассмеялась.

Синьора наложила целую гору еды – прошутто, моцареллу, помидоры, оливки, багет, какой-то пирог с миндалём, виноград, персики. Потом достала из-под прилавка бутылку вина.

– Это подарок, – перевёл Леонардо.

Я покраснела и поблагодарила, синьора расцвела в улыбке и похлопала меня по щеке.

Когда мы вышли из лавки с пакетами, полными итальянских деликатесов, улицы уже утонули в темноте. Фонари отбрасывали тёплый янтарный свет на брусчатку, и воздух стал прохладнее, пах водой и осенними листьями.

– Куда теперь? – спросила я.

– Увидишь, – Лео кивнул в сторону канала, и в его улыбке было что-то загадочное.

Мы дошли до небольшого парка у воды. Деревья шелестели на ветру, их тени танцевали в свете фонарей. Вода тихо плескалась о каменный берег, и где-то вдалеке играла музыка из бара. Лео нашёл скамейку с видом на канал, и мы уселись, разложив наши трофеи.

– Вот это я понимаю – ужин, – я достала багет, отломила кусок и откусила. – Хрустящая корочка, мягкий тёплый мякиш. Идеально.

– Никаких официантов, меню и ожиданий, – Лео развернул прошутто, протянул мне ломтик. – Просто еда и хорошая компания.

– Лучшая компания, – поправила я, и он улыбнулся так, что внутри всё потеплело.

Мы ели, передавая друг другу кусочки солёного сыра, тонкие ломтики прошутто, виноград, который так сладко лопался во рту. Лео разлил вино в пластиковые стаканчики – синьора предусмотрительно положила их в пакет.

– За что пьём? – спросила я, поднимая стаканчик.

Лео задумался на секунду, потом посмотрел на меня, и в его взгляде было столько тепла:

– За то, что ты рискнула. Уехала из своей жизни, поверила в безумную идею. За то, что ты здесь. Со мной.

Я почувствовала, как внутри что-то сжимается.

– За твою версию Милана, – добавила я тихо.

Мы чокнулись пластиковыми стаканчиками, вино было терпким, с привкусом вишни и чего-то пряного. Вокруг была ночь, шелест листьев, плеск воды и далёкий смех из бара. Мы сидели в нашем маленьком пузыре, и весь остальной мир не существовал.

Лео откинулся на спинку скамейки, крутя стаканчик в руках, и вдруг усмехнулся.

– Что? – спросила я.

– Да просто вспомнил нашу первую встречу, как ты притворялась, что у тебя нет зажигалки?

Я застонала, закрывая лицо руками:

– Боже, Лео, зачем ты это вспомнил? Это было так стыдно!

– Потому что, – он мягко отвёл мои руки, заставив посмотреть на него, – ты была такой настоящей. Ты не играла. Не пыталась произвести впечатление. Просто растерялась, и это было так… – он замолчал, подбирая слово.

– Жалко? – подсказала я с иронией.

– Честно, – он покачал головой. – Ты была честной. А когда я коснулся твоих рук, прикуривая от твоей сигареты…

Его пальцы скользнули по моей ладони, медленно, и от этого прикосновения по коже побежали мурашки.

– Я почувствовал электричество, – закончил он тихо. – Как будто что-то щёлкнуло. Я не знаю, как это объяснить.

Я смотрела на него, и дышать стало труднее.

– Я тоже, – прошептала я. – Я думала, мне показалось.

– Нет, – он покачал головой. – Не показалось. А потом,твой телефон разрядился, мы, вроде, договорились о встрече, но и там все пошло не по плану… Я боялся, что больше не увижу тебя. Что это был единственный шанс, и я его упустил.

– Но мы нашли вас.

– Да. И когда я открыл дверь и увидел тебя в том переулке… – в его голосе была такая нежность, – я подумал, что судьба иногда всё таки даёт второй шанс.

– Эва, – он сделал глоток вина. – Дай мне сказать. Я знаю, что всё быстро. Мы знакомы от силы неделю. И большую часть времени ты работала, а я… пытался не пялиться на тебя слишком явно.

– У тебя плохо получалось, – улыбнулась я.

– Знаю, – он усмехнулся. – Но я хочу, чтобы ты знала – это не игра для меня. Я правда…

Он замолчал, и я увидела, как он подбирает слова, как ему важно сказать правильно.

– Ты важна для меня, – закончил он просто. – Очень.

Я не могла ничего сказать. Мы сидели, держась за руки, и город шумел где-то далеко, но для нас его не существовало. Только мы, эта скамейка, звёзды над головой.

– Знаешь, – сказала я, глядя на отражения огней в воде, – это лучше любого ресторана.

– Правда? – он повернулся ко мне.

– Правда. Обычно девушки, наверное, ждут пафоса, но это… это идеально.

Лео притянул меня ближе, и моя голова легла ему на плечо. Он поцеловал меня в макушку, и я закрыла глаза, чувствуя его тепло, его запах, стук его сердца.

– Я рад, – прошептал он в мои волосы.

Мы сидели так, пока не стало по-настоящему холодно. Потом Лео помог мне встать, собрал пустые пакеты, и мы медленно пошли обратно через парк.

У края парка он остановился, повернулся ко мне.

– Спасибо, – сказала я. – За этот вечер. За Милан. За то, что… за всё.

– Это только начало, – он взял мою руку, переплёл наши пальцы. – У нас впереди ещё столько всего.

Мы пошли дальше по ночным улицам, и я чувствовала, как что-то меняется с каждым шагом. Напряжение в воздухе становилось плотнее, ощутимее. Наши руки были сцеплены, и иногда его большой палец поглаживал мою ладонь – такое простое движение, но от него внутри всё переворачивалось.

Когда я увидела его отель впереди, сердце забилось быстрее.

Лео остановился у входа. Не отпустил мою руку, просто стоял и смотрел на меня.

– Эва, – он заговорил тихо. – Ты не против, если мы поднимемся ко мне?

В его голосе не было давления. Только вопрос. И я поняла – если скажу нет, он просто проводит меня домой и не обидится.

Но я не хотела говорить нет.

– Не против, – ответила я почти шепотом.

Мы вошли в лобби. Было тихо, только дежурный администратор дремал за стойкой. Лео повёл меня к лифту, нажал кнопку, и мы ждали в тишине.

Когда двери открылись, мы зашли внутри. Лео нажал на кнопку своего этажа, и лифт тронулся. Я смотрела на цифры, как они меняются, и чувствовала, как бьётся сердце – громко, неровно.

Лео повернулся ко мне. Его рука коснулась моей щеки, и я подняла взгляд.

– Если передумаешь, – начал он, – в любой момент…

Я не дала ему договорить. Встала на цыпочки и поцеловала его сама. Его руки обняли меня, прижали ближе, и поцелуй стал глубже, жарче.

Лифт остановился. Двери открылись, но мы не сразу разорвали поцелуй. Когда наконец оторвались друг от друга, мы оба тяжело дышали.

Лео взял мою руку и повёл по коридору к своему номеру. Достал ключ-карту, открыл дверь.

Глава 14

Номер был просторным: огромная кровать, мягкий свет ночника, панорамное окно с видом на ночной Милан. Но всё это вдруг перестало иметь значение. Существовали только мы двое в этой тишине, наполненной чем-то невысказанным, тяжёлым, почти осязаемым.

За спиной щ