Fadeout: Между ритмом и чувствами

Я остановилась возле витрины старой кофейни, где свет создавал игру теней на стекле. Силуэты людей внутри двигались, как актёры в немом кино. Я подняла камеру, прищурилась, ловя нужный момент.

– Это завораживает, – тихо сказал Маттео. – Наблюдать за тем, как ты видишь мир.

Я нашла фокус, задержала дыхание и нажала на спуск.

– А мне приятно, что ты не оставил меня в одиночестве, – призналась я, опуская камеру. – Обычно я фотографирую одна.

– И как тебе обычно? – В его голосе не было жалости или пустого любопытства. Искренний интерес. – Одиночество?

– Привычно, – пожала я плечами. – Но сегодня компания приятнее, – смущенно призналась я.

Когда я показала ему снимок, Маттео наклонился ближе. От него исходил тонкий аромат – чёрный чай, что-то древесное и тёплое, мускус с едва уловимой пряностью. Элегантный. Совсем не похожий на резкие одеколоны, которыми обычно пахнут парни. Тепло его тела ощущалось у моего плеча, прядь длинных волос качнулась, коснувшись моей щеки.

– Невероятно, – прошептал он. – Ты поймала то, что я бы никогда не заметил. Эту игру света и тени… Это же поэзия.

– Спасибо, – я чувствовала, как горят щёки. – Наверное, это уже болезнь – замечать такие мелочи.

– Тогда я хочу заразиться этой болезнью, – он поднял взгляд, встретился со мной глазами, и в них плясали огоньки уличных фонарей. – Хотя подозреваю, что лекарства от неё не существует.

Мы продолжили прогулку, и где-то между разговорами о свете и старых зданиях, между его вопросами о моей работе и моими робкими расспросами о музыке, я вдруг осознала: я забыла. Забыла, что рядом идёт барабанщик группы, которую я боготворила. Я просто шла по вечернему Милану с человеком, с которым удивительно легко. С кем не нужно притворяться или заполнять паузы.

Когда он остановился, чтобы закурить, я отошла на несколько шагов, делая вид, что рассматриваю архитектуру. Но краем глаза наблюдала за ним.

Маттео сел на ступени старинного здания, вытянув длинные ноги, и задумчиво посмотрел куда-то вдаль. Дым от сигареты поднимался тонкими струйками в контровом свете заката, окутывая его силуэт. Что-то в его позе, в наклоне головы, в том, как он прикрыл глаза, – было пронзительно одиноким. Уязвимым. Я увидела не звезду, не музыканта, а человека с историей, написанной в каждой линии его тела.

Рука сама потянулась к камере.

Несколько быстрых кадров. Я знала – поймала что-то важное. Что-то очень личное.

Сердце колотилось, когда я доставала портативный принтер. Может, это вторжение? Может, не стоит? Но фотография уже печаталась, и я подошла к нему, протягивая снимок.

– Ты, наверное, не ожидал стать моделью сегодня, – тихо сказала я. – Но я не смогла удержаться. Прости, если это…

Маттео взял фотографию, и я увидела, как что-то изменилось в его лице. Он долго молчал, изучая снимок.

– Ты увидела меня таким, – голос его стал тише, – каким меня почти никто не видит.

Он поднял взгляд. Между нами повисло что-то невысказанное, что-то тёплое.

– Я просто подумала, что этот момент должен принадлежать не только мне, – прошептала я.

– Спасибо, Эва, – он бережно сложил фотографию и спрятал во внутренний карман пальто, прямо над сердцем. – Это… прекрасно.

Мы стояли, глядя друг на друга, и мне хотелось остановить время. Продлить этот вечер. Сказать что-то ещё.

– Нам, наверное, пора возвращаться, – наконец произнёс он, но не двинулся с места. – Завтра ответственный день.

– Да, – кивнула я, пряча разочарование. – Ты прав.

Мы шли обратно молча, но тишина была другой. Наполненной. Я чувствовала его присутствие рядом – высокого, спокойного, защищающего. У входа в отель он остановился, задержался на секунду, открыл рот, будто хотел что-то сказать. Но только улыбнулся.

– Спокойной ночи, Эва.

– Спокойной ночи, Маттео.

Я смотрела, как он уходит, и только сейчас позволила себе подумать: «Что это было?»

***

Следующее утро началось раньше будильника. Нервы или предвкушение – не важно, сон ушёл, и я встала с первыми лучами солнца. Крис ворчала, собираясь, но её глаза сверкали от возбуждения не меньше моих.

Машина довезла нас до старинного особняка с высокими окнами и колоннами, утопающего в зелени. Место для съёмки было выбрано идеально – элегантное, но не помпезное, с историей, которая читалась в каждой детали архитектуры.

Когда мы вошли внутрь, моё сердце подпрыгнуло и замерло где-то в районе горла. Группа уже была на месте. Леонардо, Бьянка, Маттео и Тони стояли в центре зала, обсуждая что-то с продюсерами. Мгновение – и Леонардо повернулся, поймав мой взгляд.

– Эва! – воскликнул он, и его улыбка осветила всё лицо. Он двинулся ко мне, и время замедлилось.

Его уверенная походка, лёгкий наклон головы, хрипловатый голос, который теперь звучал не из динамиков, а живьём – всё это было слишком реальным, слишком близким.

– Привет, Леонардо, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Внутри всё трепетало, как струны под пальцами музыканта.

– Мы рады, что ты с нами, – сказала Бьянка, кивая мне и подмигивая Крис. В её голосе была искренняя теплота.

– Мы начнём через полчаса, – сообщил Тони, подходя к нам. – Но если у тебя есть идеи, не стесняйся. Мы открыты для всего.

– Да, не стесняйся, – добавил Маттео, наши взгляды встретились на секунду, и я вспомнила вчерашний вечер. Что-то тёплое разлилось в груди.

– Я продумала несколько концепций, – сказала я, доставая блокнот. – Хочу сфокусироваться не только на сценическом образе, но и на том, что за ним стоит. Настоящие эмоции, личные моменты, но при этом сохранить ту магию, которая делает вас группой Darknights.

– Звучит как то, что нам нужно, – Леонардо изучал мое лицо с интересом. – Надеюсь, ты поймаешь нас такими, какие мы есть на самом деле.

Пока мы обсуждали технические детали, я несколько раз ловила себя на том, что изучаю их лица, жесты, манеру держаться. Каждый из них был особенным – от харизматичной энергии Леонардо до спокойной уверенности Маттео, от дружелюбной открытости Бьянки до лёгкой иронии Тони.

Осмотр локации только укрепил мою уверенность. Огромный холл с мраморными колоннами и большими окнами, через которые лился мягкий утренний свет, создавал идеальные условия для съёмки. Естественные контрасты, игра света и тени – всё, что нужно для создания живых, эмоциональных кадров.

– Этот дом словно создан для магии, – прошептала Крис, не скрывая восхищения.

– Да, – кивнула я, уже представляя будущие снимки. – Здесь получится что-то особенное.

Когда все приготовления были завершены, Винс подошёл ко мне с последними указаниями.

– У нас три часа, – сказал он. – После этого группа уезжает на интервью. Всё должно быть чётко по графику.

Я кивнула, чувствуя, как адреналин смешивается с профессиональной сосредоточенностью. Ошибок быть не должно.

– Как думаешь, всё получится? – шепнула Крис.

– Не знаю, – честно призналась я. – Но я буду делать всё, что в моих силах.

– Ты готова, – уверенно сказала она. – Ты просканировала их с ног до головы, и теперь просто покажи, что увидела через объектив.

Съёмка началась легко и естественно. Группа была в отличном настроении, они шутили и смеялись, словно не было никакого давления или жёстких рамок. Бьянка время от времени строила рожицы камере, Маттео наблюдал за происходящим с загадочной улыбкой, а Тони не переставал острить, создавая вокруг атмосферу праздника.

Когда я подняла камеру, весь мир исчез. Остались только они, свет и моя интуиция. Каждый щелчок затвора ловил живые эмоции, настоящие моменты. Леонардо был магнетичен даже без сцены – его энергия притягивала взгляд и завораживала. Каждый жест, каждая улыбка были настолько естественными, что я не могла остановиться.

В какой-то момент он поймал мой взгляд и усмехнулся.

– Ты великолепно справляешься, – сказал он во время короткого перерыва. – Уже предвкушаю, что это будут лучшие снимки.

– Спасибо, – ответила я, пытаясь скрыть смущение. – Главное – не подвести вас.

Съёмка продолжилась, и я поймала десятки моментов: Бьянку, смеющуюся с Тони, Маттео, задумчиво сидящего в тени колонны, где мягкий свет из окна создавал вокруг него почти мистическую атмосферу. И Леонардо – всегда в центре внимания, даже когда он просто стоял и смотрел вдаль. В его позе читалась привычка быть звездой, но в этот момент я увидела что-то другое – усталость и одиночество, которые он прятал за улыбкой

В один из моментов смены объектива случилось то, чего я больше всего боялась. Доставая новый объектив из сумки, я почувствовала, как он выскальзывает из пальцев. Время замедлилось – я уже представляла звук разбивающегося стекла и конец своей карьеры.

Но объектив не упал. Чьи-то быстрые, уверенные руки подхватили его в последний момент. Я подняла взгляд и увидела Маттео

– Кто-то должен стоять на страже, – спокойно сказал он, протягивая мне объектив.

Я выдохнула с облегчением, чувствуя, как краснеют щёки.

– Спасибо, ты буквально спас меня, а скорее мой кошелёк.

Маттео покачал головой, в его взгляде читалась добрая усмешка.

– Добавь в обязанности пункт "держать крепче", – мягко пошутил он. – И расслабься. У тебя руки дрожат, вот вещи и выпрыгивают. Будь той Эвой, которая вчера гуляла по городу.

– Отличный совет, – засмеялась я, чувствуя, как неловкость растворяется в его спокойной уверенности.

Когда съёмка подошла к концу, я ощутила приятную усталость творца. Сотни снимков, десятки эмоций, пойманных в кадре. Внутри росло чувство глубокого удовлетворения – я знала, что сделала хорошую работу.

Леонардо подошёл ко мне, когда я складывала оборудование, и мягко положил руку на плечо. От его прикосновения по телу прошли мурашки, а в животе запорхали бабочки.

– Ты проделала потрясающую работу, Эва, – сказал он.

– Спасибо, – прошептала я, чувствуя лёгкую дрожь в голосе.

– И это только начало. Тур будет ещё интереснее. Если что-то понадобится – просто скажи.

Я кивнула, ощущая, как его поддержка окрыляет

***

Мы покидали особняк уставшие, но воодушевлённые. В машине Крис не могла сдержать восторга.

– Ты видела, как он на тебя смотрел? – не унималась она с игривой улыбкой. – Леонардо не просто наблюдал за твоей работой.

– Перестань, – попыталась я отмахнуться, но почувствовала, как щёки начинают гореть.

– Просто будь готова, – ухмыльнулась Крис. – Этот парень явно знает, чего хочет.

Я не знала, что ответить. Конечно, я заметила внимание Леонардо, но пыталась не придавать этому значения. Он был звездой, а я – обычной девушкой с камерой. Даже если между нами что-то возникнет, это может оказаться мимолётным. Я не могла позволить себе потерять голову.

В номере отеля я наконец смогла немного расслабиться. День был насыщенным, эмоционально выматывающим, но невероятно вдохновляющим. Когда телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении, я не сразу взглянула на экран.

Имя отправителя заставило моё сердце подпрыгнуть – Леонардо.

"Привет, Эва. Как себя чувствуешь?"

Я уставилась на короткое сообщение, перечитывая его снова и снова. Он явно не собирался обсуждать работу.

"Немного устала, но довольна результатом. А ты как?"– ответила я, садясь на кровать.

Ответ пришёл почти мгновенно:

"Отлично. Слушай, завтра у нас свободный вечер после репетиций. Хочу пригласить тебя на ужин. В Милане есть место, которое я обожаю. Приезжай."

Я перечитала сообщение три раза. Не "хочешь ли", не "может быть"– просто констатация факта. Леонардо, видимо, не привык получать отказы, это читалось даже через экран телефона. Часть меня восхитилась такой уверенностью, а другая – та, что всегда анализировала каждое слово и жест – слегка напряглась.

"Ты приглашаешь меня на ужин?"– написала я, всё ещё не веря в происходящее.

"Скорее я уже забронировал столик. В семь пришлю машину."

Мой внутренний голос шептал, что это слишком самоуверенно. Но другой голос – тот, что жаждал приключений и новых ощущений – кричал "почему бы и нет?". Когда я представила, как буду сидеть одна в номере, перебирая события дня, желание увидеть его снова перевесило все сомнения.

"Хорошо. Я приду,"– ответила я, чувствуя, как внутри разливается лёгкое возбуждение.

"Отлично. До завтра."

Я положила телефон и откинулась на подушки. Завтра меня ждёт не просто ужин – это встреча с человеком, который всё больше занимал мои мысли. И пугало меня то, насколько быстро всё происходило.

Глава 9

Я проснулась с ощущением, что внутри меня что-то изменилось. Даже не открывая глаз, я чувствовала, как по венам течёт предвкушение – лёгкое, но настойчивое, как первый кофе утром. Сегодня вечером меня ждал ужин с Леонардо, и хотя я пыталась убедить себя, что это просто продолжение рабочих отношений, сердце колотилось совсем не профессионально.

Весь день мы с Крис провели, бродя по Милану, но я словно находилась в тумане. Витрины, кафе, толпы туристов – всё проплывало мимо, пока мои мысли кружили вокруг предстоящего вечера. Что он скажет? О чём мы будем говорить? И главное – что я сама хочу от этой встречи?

– Эва, ты меня вообще слушаешь? – Крис помахала рукой перед моим лицом, когда мы сидели в кафе. – Я уже полчаса рассказываю о том симпатяге-официанте, а ты витаешь в облаках.

– Прости, – засмеялась я, чувствуя тепло в щеках. – Просто… задумалась.

– О Леонардо? – её глаза заблестели. – Боже, посмотри на себя! Ты как школьница перед первым свиданием.

– Это не свидание, – автоматически возразила я, но слова звучали неубедительно даже для меня самой.

– Ну конечно, – фыркнула Крис. – А почему тогда ты уже третий раз сегодня спрашиваешь меня, какое платье лучше надеть?

Я закатила глаза, но знала – она абсолютно права. Я нервничала. Нервничала так, как никогда раньше. И дело было не только в том, что Леонардо – знаменитость. Дело было в том, как он смотрел на меня вчера, в той уверенности в его голосе, когда он говорил, что хочет узнать меня ближе, в том, что я немного боялась всех этих стереотипов про рок-звезд, навязанных мне обществом и моими родителями в частности.

К шести вечера я стояла перед зеркалом в номере, окружённая грудой перемеренной одежды. Руки слегка дрожали, когда я застёгивала молнию на спине чёрного платья – не классического "маленького чёрного", а более дерзкого, с открытой спиной и струящейся тканью, которая подчёркивала силуэт, оставляла место для воображения.

– Ты выглядишь потрясающе, – сказала Крис, появляясь в дверях. – Но знаешь что? – Она подошла ближе, изучая моё отражение. – Тебе не хватает уверенности. Прекрати так много думать и сомневаться! Не ты ли вечно твердишь, что надо жить здесь и сейчас?

– А как не думать? – Я провела рукой по волосам, которые решила оставить распущенными – мягкие волны обрамляли лицо. – Я не знаю, чего от меня ждут. Чего я сама жду.

– Так просто будь собой, – Крис улыбнулась. – Той Эвой, которая была со мой все это время до поездки. Которая не боялась сказать "нет", когда нужно было. Он заинтересовался именно в тебе, помнишь?

Её слова попали в цель. Я сделала глубокий вдох, глядя на своё отражение и улыбнулась. Алая помада для завершения образа оказалась хорошей идеей.

***

Машина подъехала ровно в семь. Когда я спускалась по ступеням отеля, ноги в изящных босоножках казались ватными, но с каждым шагом я чувствовала, как возвращается уверенность. Вечерний Милан встретил меня мягким светом фонарей и шумом города, который никогда не засыпает.

Леонардо ждал у входа в ресторан. На нём был тёмный пиджак без галстука, белая рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами – элегантно, но с той небрежностью, которая говорила: "Мне не нужно стараться, чтобы выглядеть хорошо".

– Эва, – произнёс он, в его голосе читалось восхищение и удивление одновременно. – Выглядишь потрясающе.

– Спасибо, – ответила я, и когда он подал руку, помогая мне выйти из машины, его пальцы на мгновение задержались на моих.

– Пойдём, – сказал он, но не убрал руку. – Надеюсь, ты голодна.

Ресторан оказался маленьким и уютным, таким, куда приходят, чтобы по-настоящему насладиться едой и разговором. Приглушённый свет свечей создавал интимную атмосферу, а за соседними столиками тихо разговаривали пары, полностью поглощённые друг другом.

– Красивое место, – сказала я, когда мы сели за столик у окна.

– Не люблю помпезность, – признался Леонардо, изучая меню. – Сцена – это одно, а жизнь – совсем другое. Здесь можно быть немного проще.

Что-то в его тоне заставило меня внимательнее взглянуть на него. За той уверенностью, которая казалась такой естественной, я почувствовала что-то ещё – усталость? Одиночество?

– А кто ты, когда не на сцене? – спросила я, принимая бокал вина, который он заказал.

Леонардо поднял глаза, и на секунду его взгляд стал неожиданно открытым.

– Хороший вопрос, – усмехнулся он. – Иногда я и сам не знаю. Кажется, что граница между Леонардо-музыкантом и просто Лео размывается всё больше.

– И это пугает? – я наклонилась ближе, заинтригованная его откровенностью.

– Скорее… утомляет, – он сделал глоток вина, обдумывая слова. – Ты знаешь, каково это – когда все вокруг ждут от тебя определённого поведения? Когда ты должен быть "включён"двадцать четыре часа в сутки?

Я кивнула, неожиданно понимая его лучше, чем ожидала.

– Наверное, поэтому я и прячусь за камерой, – призналась я. – Так проще контролировать то, что видят другие.

– Именно, – его глаза заблестели. – Но вчера, когда ты фотографировала нас… ты видела не образ, а нас самих. Это было… освежающе.

Между нами повисла пауза, наполненная пониманием. Я чувствовала, как что-то важное происходит в этом разговоре – мы снимали маски, переставали играть роли.

– А теперь я хочу увидеть тебя, – добавил он тише, и его взгляд стал интенсивнее. – Настоящую Эву. Не фотографа, не профессионала. Просто тебя.

Тепло разлилось по груди, но вместе с ним пришло и лёгкое головокружение. Он умел это делать – создавать ощущение, что ты единственная в мире, кто его сейчас интересует.

– И что ты видишь? – спросила я, стараясь сохранить лёгкость в голосе.

– Девушку, которая боится позволить себе быть счастливой, – сказал он без колебаний. – Которая прячется за работой, потому что так безопаснее.

Его слова ударили точно в цель, и я почувствовала, как защитные стены на мгновение дрогнули.

– Может, у меня есть на то причины, – возразила я.

– Возможно, – согласился он. – Но знаешь, что я думаю? Жизнь слишком коротка, чтобы постоянно играть в зоне комфорта.

– А ты не играешь?

– Стараюсь не играть, – он положил руку на стол, близко к моей. – Когда я хочу чего-то, я говорю об этом прямо. Например, сейчас я хочу узнать тебя ближе, Эва.

В его голосе не было давления, но была такая уверенность, что внутри всё сжалось. Я смотрела на его руку – сильную, с длинными пальцами музыканта – и представляла, как они касаются струн гитары. Как они могли бы коснуться…

– Ты не теряешь времени на формальности, – сказала я, пытаясь сохранить самообладание.

– Зачем? – он слегка улыбнулся. – Мы оба взрослые люди. Мы ведь оба чувствуем это притяжение. Зачем притворяться, что его нет?

Его прямота одновременно пугала и завораживала. В нём не было той игривости, к которой я привыкла в отношениях. Он был серьёзен, сосредоточен, как хищник, который точно знает, чего хочет.

– А если я скажу, что мне нужно время? – спросила я, изучая его лицо.

– Тогда я подожду, – ответил он без колебаний. – Но не слишком долго.

В его улыбке читался вызов, и что-то внутри меня отозвалось на него. Опасно. Возбуждающе. Неотразимо.

Остальной ужин прошёл в разговорах, которые плавно переходили от лёгких тем к более личным. Леонардо рассказывал о том, как тяжело бывает доверять людям, когда ты постоянно на виду. Я говорила о своих мечтах, о страхе не оправдать ожидания. Мы находили точки соприкосновения в самых неожиданных местах.

– Знаешь, – сказал он, когда мы выходили из ресторана, – я не ожидал, что ты окажешься такой… сложной.

– Сложной? – рассмеялась я.

– Многослойной, – поправился он. – В тебе есть глубина, которую не видно с первого взгляда. Это интригует.

Мы медленно шли по вечернему Милану, и я чувствовала себя немного опьянённой – не от вина, а от его внимания, от того, как он слушал каждое моё слово, как смотрел на меня, словно пытался разгадать загадку.

– Хочешь продолжить вечер? – спросил он, когда мы дошли до его отеля. – У меня есть отличное вино. И потрясающий вид на город.

Я знала, что это приглашение означает больше, чем просто вино. В его глазах читалось желание, едва сдерживаемое. И если честно, я чувствовала то же самое.

– Вино? – переспросила я с лёгкой усмешкой.

Вспомнив напутственные слова Крис, я решила не думать слишком много и согласилась.– Для начала только вино.

***

Его номер оказался именно таким, как я и представляла – просторным, стильным, с панорамными окнами, из которых открывался вид на ночной Милан. Я подошла к окну, наслаждаясь видом городских огней, и почувствовала, как он приближается сзади.

– Красиво, – прошептала я.

– Да, – согласился он, но когда я обернулась, поняла, что он смотрит не на город, а на меня.

Он протянул мне бокал красного вина, и когда наши пальцы соприкоснулись, я почувствовала знакомое электричество. Но на этот раз не отпрянула.

– За что выпьем? – спросила я.

– За смелость, – сказал он, не сводя с меня глаз. – За новые встречи и горизонты.

Мы чокнулись, и вино показалось мне особенно терпким, особенно пьянящим. Или дело было не в вине?

– Леонардо, – начала я, но он подошёл ближе, так близко, что я уловила его аромат – густой, дерзкий, с оттенком кожи и пряностей, в котором пряталась едва уловимая сладость, обжигающая и притягательная одновременно.

– Лео, – поправил он тихо.

Его рука коснулась моей щеки, лёгкое прикосновение, от которого по коже пробежали мурашки. Я закрыла глаза, позволяя себе почувствовать этот момент – его близость, тепло его кожи, собственное бешено бьющееся сердце.

– Я давно не чувствовал такого притяжения, – прошептал он, его дыхание коснулось моего уха. – Это странно и интригующе.

Его слова проникли глубоко под кожу, заставив что-то сжаться внутри. Я открыла глаза и встретилась с его взглядом – тёмным, горящим, полным едва сдерживаемого желания.

– Лео, – прошептала я, сама не зная, что хочу сказать.

Но слова оказались не нужны. Его губы накрыли мои – мягко, вопросительно, давая мне возможность отстраниться. Но я не хотела отстраняться. Поцелуй углубился, стал требовательнее, и я почувствовала, как тают последние остатки сопротивления.

Его руки обвили мою талию, притягивая ближе, и я ощутила твёрдость его тела, силу мышц под тонкой тканью рубашки. Мир вокруг исчез – остались только мы, только это желание, которое накатывало волнами.

Но что-то внутри меня – может быть, последняя капля здравого смысла – заставило остановиться. Я мягко отстранилась, положив руки ему на грудь.

– Лео, – сказала я, стараясь отдышаться. – Может быть… не сейчас?

Он замер, его руки всё ещё держали меня, но хватка ослабла. В его глазах промелькнуло разочарование, но затем – понимание.

– Хорошо, – сказал он, хотя голос звучал напряжённо. – Я понимаю.

Он отступил на шаг, но не убрал руки совсем. Между нами повисла пауза, полная невысказанного желания и сожаления.

– Я не хочу торопиться, – объяснила я, чувствуя себя немного глупо. – Это всё так ново для меня. Ты, эта жизнь… Мне нужно время, чтобы как минимум ко всему привыкнуть. Мы знакомы сколько? Сутки?

– Я уважаю это, – сказал он, и в его голосе была искренность. – Но знай – я не из тех, кто ждёт вечно, Эва. Когда я хочу чего-то, я иду к цели.

В его словах не было угрозы, но было предупреждение.

– А пока, – добавил он с лёгкой улыбкой, – давай просто выпьем вино и поговорим.

Мы устроились на диване, я держала дистанцию, но напряжение никуда не делось. Оно витало в воздухе, в каждом взгляде, в каждой случайной улыбке.

Лео рассказывал о своём детстве, о том, как он не мог выбрать между спортом и музыкой. Я делилась историями о своих первых фотосессиях, о том, как боялась, что никогда не найду свой стиль.

– Ты знаешь, что самое сложное для меня сейчас? – спросил он в какой-то момент.

– Что?

– Помнить, кто ты, когда все огни гаснут, – он смотрел в свой бокал. – Иногда кажется, что настоящий я остался где-то в прошлом.

– А каким был настоящий ты?

– Мечтателем, – улыбнулся он грустно. – Парнем, который верил, что музыка может изменить мир. Наивным, наверное.