Изнанка

– А почему ты не хочешь попросить родителей ее купить? – пожала плечами Мэри-Энн, когда я рассказала ей об этом во время наших обычных посиделок в кафе после уроков. Вокруг нас столики заняли разные многочисленные компании, и нам достался самый дальний. Но так было даже лучше: большинство из болтающих учились в нашей школе, а еще они создавали много шума, и мы могли разговаривать без опасений быть услышанными. – Твой отец только обрадуется, что ты наконец «одумалась» и занялась вплотную его любимым предметом.

– Вот поэтому и не хочу ему говорить, – практически разделяя слова, ответила ей с легким налетом недовольства в голосе. – Не уверена, что продолжу осваивать экзорцизм. И не собираюсь давать ложную надежду. Он просто опять разочаруется во мне.

– По-моему, ты слишком усложняешь, – Мэри-Энн обмакнула половину длинной палочки картошки фри в тарелку с соусом, щедро зачерпнула и целиком отправила в рот. Мы заказали одну большую порцию на двоих. Мэри-Энн взяла вдобавок молочный коктейль, а я – мятный лимонад. – Можешь сказать ему, что еще думаешь. И надо повариться в теме, почитать те же статьи, получше разобраться. Это ведь нормально и для обычных универов.

– Возможно, в этом есть смысл… – задумчиво проговорила я и тоже отправила в рот кусок картошки с тарелки.

– Намного интереснее вот что: почему ты так легко простила того некроманта? – заметила Мэри-Энн. Не сводя с меня взгляд, она обхватила губами длинную трубочку и сделала пару глотков коктейля. Глубоко вздохнула: вполне ожидаемый вопрос. Хотя я долгое время избегала разговоров о Джее, причины, почему мне вдруг понадобилось пойти в Академию, объяснить все же пришлось. Но я знала, что не могу дать ответ, который устроил бы Мэри-Энн.

– А мне намного интереснее узнать, как тебе секс с тем одаренным, раз ты ради него оставила меня одну на вечеринке, – ехидно улыбнулась я. Внутри еще не умерла надежда, что мне удастся отвлечь Мэри-Энн на другую тему, и тогда получится избежать разговора.

– Ну ты… Невероятно! – Мэри-Энн рассмеялась так громко, что своим смехом привлекла внимание ребят с соседних столиков. Я предостерегающе посмотрела в их сторону, и подруга, оглянувшись в ответ, замолкла. Когда она повернулась ко мне опять, на лице уже была ее обычная улыбка. – Мона, ты просто невозможная, ты знаешь?!

– Так что скажешь? Ваши плюсы и минусы? – с усилием сохраняя внешнее спокойствие, поинтересовалась я. Хотя сама едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

– Секс был хорош, – авторитетно сказала подруга, болтая трубочкой в коктейле. – Но он не применял магические штуки. А я очень рассчитывала! В остальном – никаких отличий.

– Может, он пользовался какими-то… усиливающими формулами, – намекнула я. Правда, точно не знала, существуют ли они. В мире магии нельзя исключать и такую возможность.

– М-м-м… Нет. Все было хорошо, но… приземленно, что ли. Нет, не думаю, – с сомнением покачала головой Мэри-Энн. – Но я заметила, как ты эффектно ушла от ответа.

Я лишь пожала плечами, показывая, что не до конца понимаю, о чем говорит подруга. Она не поддалась на мой беззаботный вид и твердо спросила:

– Ну что? Расскажешь, что он такого сделал, раз ты их всех простила?

– Остальных я не прощала, – серьезно ответила ей, не покривив душой. – И до сих пор считаю, они вели себя мерзко.

– Это еще мягко сказано, – с оттенками раздражения в голосе вставила Мэри-Энн.

– А Джей хотел вмешаться, но не успел. Я ему верю. И мне очень нужна его помощь, – проговорила я, прекрасно представляя, что произойдет дальше, и стараясь морально к этому подготовиться.

– Мона, тебе следует сильнее беспокоиться о самоуважении! – с назиданием отчеканила Мэри-Энн, привычно постукивая указательным пальцем по столу. – Он ведь будет думать, что с тобой можно так обращаться, и ты ему ничего не скажешь! В мире достаточно одаренных людей, поищи кого-нибудь другого. Не надо иметь дело с теми, кто однажды обидел.

– Абсолютно согласна, – примирительно сказала я. – Но, Мэри-Энн, пойми, я в критической ситуации. Прошло уже несколько лет, а я не могу сдвинуться с мертвой точки. И бегать с криками о помощи в надежде, что кто-нибудь среди одаренных откликнется, тоже не выход. Ты сама знаешь, в нашем небольшом городе очень быстро разносятся слухи. Рано или поздно родители обязательно узнают, чем я занимаюсь.

– Это правда, – согласно кивнула Мэри-Энн, на мгновение оторвавшись от поглощения своего коктейля.

– И… Не знаю, может, ты права, и я поступаю очень наивно. Но я не думаю, что Джей плохой человек. Он просто… Странный, – неопределенно махнула рукой, затрудняясь дать поведению Джея более точное описание. Я не собиралась говорить подруге, что в предыдущий наш разговор я назвала его аморальным. Все равно ей не удастся заставить меня изменить решение. Поэтому просто сказала: – Мне хватает и того, что он действительно старается мне помочь.

– Хотелось бы верить, – пожала плечами Мэри-Энн. По тону голоса я поняла: мои слова ее совсем не убедили. – После твоих историй о нем сложилось… нелестное впечатление.

Я хитро улыбнулась и подняла стакан, будто собираюсь выпить за это, и от усердия в своем спектакле сделала слишком большой глоток. Холод от воды со льдом обжег горло, оставив мятный привкус на языке. Тут же схватила еще теплую картошку, чтобы поскорее смягчить неприятные ощущения. В этот момент мой телефон завибрировал в рюкзаке, и я мгновенно сняла его со спинки стула и расстегнула молнию. Высветившееся на экране имя заставило очень сильно удивиться.

– Это он? Джей? – поинтересовалась Мэри-Энн с неприкрытой насмешкой.

– Нет, не он, – растерянно ответила я, не придавая значения интонациям подруги. В голове роились вопросы: «Почему она звонит? Что ей могло понадобиться?». Не приходило даже дурацких идей. Провела пальцем по экрану и сказала: – Соня, привет. Давно не слышались.

– Привет. Мона, ты очень занята? – голос подруги звучал напряженно. Мы не разговаривали несколько лет, и я с трудом его узнала.

– Сейчас сижу в кафе, а в чем дело? – постепенно начинала догадываться: на этот раз обо мне вспомнили не просто для поддержания давнего знакомства.

– Кое-что случилось, очень нужна твоя помощь! – быстро затараторила Соня. – В доме сейчас призрак, и я не знаю…

– Соня, ты чего? Ты ведь экзорцист, проведи ритуал и забудь! – нетерпеливо оборвала этот поток слов. Едва папа узнал, что у дочери его сослуживца тоже проявился дар, наше знакомство стало лишь вопросом времени. И мы были лучшими подругами, пока вместе ходили в начальную школу. Ее собственный отец испытывал не просто гордость, а почти гордыню из-за наличия у их семьи одной специализации. Соня тогда очень обрадовалась, что оправдала его надежды. Разумеется, она тоже потом перешла в магическую школу осваивать дар. Поэтому я не представляла, чем могла ей сейчас помочь.

– Мона, ты не понимаешь, он… Это что-то странное! – продолжила гнуть свою линию Соня. – Я не справилась с ним одна, мне правда очень нужна помощь! Ты приедешь?!

– Но почему я? Не уверена, что смогу тебе чем-то…

– Точно сможешь! – не дожидаясь окончания фразы, решительно заявила Соня. – Ты всегда себя недооценивала! Помнишь, где наш дом?

– Конечно, но…

– Отлично! Приезжай как можно скорее! Все, я боюсь оставлять его надолго, приходи!

На этом разговор прервался. Я ошарашенно оторвала телефон от уха и так и замерла с ним в руке.

– В чем дело? – заинтересованно спросила Мэри-Энн.

– Если честно, не знаю, – призналась я и все же положила телефон на стол. – Позвонила старая знакомая…

– Кто именно? – перебила Мэри-Энн.

– Соня.

– А. И что она?

– У нее какая-то проблема с призраком. Хочет, чтобы я ей помогла. И приехала как можно скорее.

– Не против, если я с тобой не пойду? – попросила подруга, пережевывая очередной кусок картошки с огромным слоем кетчупа. – Не хочу связываться со всей этой мистической ерундой.

– Конечно нет, – легко согласилась я. Психика Мэри-Энн после возможной встречи с призраком волновала меня далеко не в последнюю очередь. Вспомнив наш разговор с Джеем про необходимость ее беречь у неподготовленных людей, ощутила внутреннее удовлетворение своими действиями.

– Только пожалуйста, Мона, будь осторожнее! Если поймешь, что не справляешься, немедленно бей тревогу! – серьезно сказала Мэри-Энн.

– Так и поступлю, – пообещала я. Немного покопалась в рюкзаке и протянула ей смятую купюру: – Меньше нет. С тебя перекус в следующий раз.

– Ладно. Так уж и быть, накормлю, – насмешливо проговорила Мэри-Энн, широко улыбнувшись. Мы обнялись на прощание, и я покинула кафе, аккуратно лавируя между расставленными тут и там дополнительными стульями.

Чтобы попасть на одну из самых старых улиц центрального района (а возможно, и целого города), мне предстояло совершить долгую поездку на автобусе. В качестве «приятного» бонуса пришлось вечность дожидаться его на остановке без скамейки. Устав в какой-то момент стоять, я просто села прямо на свой рюкзак и открыла на телефоне YouTube, чтобы скоротать время. «Повезло, что сегодня хорошая погода», – подумала вскользь, пока смотрела очередной ролик. У меня не было стопроцентной уверенности, что я отправилась бы пробираться сквозь дожди в такую даль ради сомнительного удовольствия снова столкнуться с призраком. Хотя в глубине души не переставала надеяться, что это будет мой шанс с ним поговорить, не подцепив морок.

После долгих и скучных минут, проведенных сперва в ожидании, а затем и в дороге, я понемногу начинала жалеть о своем решении помочь Соне. Но когда наконец доехала и покинула душный автобус, все же направилась к ее дому. Поворачивать назад и так уже поздно. Перескочив три ступеньки на крыльце, подошла к двери из темного дерева, контрастирующей с белой облицовкой, ухватилась тремя пальцами за позолоченное кольцо и трижды постучала. Сразу мне не открыли, и чтобы глупо не смотреть на запертую дверь, решила оглядеться. Улица сильно изменилась с тех пор, как я была здесь в последний раз. Дома напротив с облицовочным кирпичом из зелено-фиолетовых оттенков выглядели обновленными и даже слишком чистыми, хотя стояли уже не менее пятидесяти лет. Дорогу им так и не расширили: на ней едва могла поместиться одна машина, а ограничивали ее узкие полоски свежего заасфальтированного тротуара. В окнах соседних домов никого не увидела, что меня даже порадовало. В старых районах редко жили одаренные, обычно дома в них переходили из поколения к поколению по наследству. Семья Сони была одним из немногих исключений, кто смог выкупить дом у прежних владельцев.

– Мона! – дверь распахнулась слишком резко, и неожиданный звук заставил меня отпрянуть. Я с силой выдохнула, стараясь унять учащенное от испуга сердцебиение. В проеме стояла Соня и смотрела серыми глазами почти с мольбой.

Окинув подругу быстрым взглядом, пришла к выводу, что как раз она совсем не изменилась. Соня носила ту же прическу из двух светло-русых кос, от лба и до плеч. Из-за убранных назад и туго заплетенных волос ее лицо казалось круглее и шире, чем на самом деле. Сегодня она надела изрядно поношенный болотный свитер с едва заметным цветочным рисунком, который Соня небрежно заправила спереди в светло-голубые джинсы.

– Привет, – отдышавшись, наконец сказала я. – Ты меня напугала.

– Прости! Как я рада, что ты приехала! Я так волновалась, что…

– Можно зайти? – пришлось прервать словоохотливую от волнения Соню. Несмотря на желание узнать, что же с ней случилось, я чувствовала усталость после изнурительного дня в школе и не менее изнурительной поездки. Хотелось разобраться поскорее и не проводить здесь слишком много времени.

– Да, конечно! Заходи! – она посторонилась и пропустила меня внутрь. По привычке, не снимая обувь, рюкзак с пальто оставила в коридоре у самой двери. – Извини, что так выдернула тебя. Я правда не знаю, что делать.

– Ты сказала по телефону, в доме призрак? Можно на него посмотреть?

– Я даже не уверена, как это лучше назвать… – с сомнением в голосе протянула Соня. Потом в ответ на мои поднятые брови все же добавила: – Ты права. Сейчас увидишь.

В напряженном молчании мы преодолели два пролета по узкой лестнице. На самом верху Соня осторожно открыла единственную дверь и дала войти первой. Внутри комнаты пахло старым деревом, каждый шаг отдавался скрипом. От небольшого круглого окна, встроенного прямо в крышу, падал тусклый белый свет. Зайдя туда, от изумления я потеряла дар речи. Передо мной в воздухе парила прозрачная масса, будто вылепленная из отдельных кусков, как из глины. Она переливалась то синим, то зеленым светом, повсюду торчали отростки, похожие на головы и руки. В нескольких местах виднелись линии, по которым части «склеивались» между собой. Прислушавшись к своему дару, я поняла, что это определенно бестелесная призрачная сущность. Только энергетически очень плотная.

– Это же химера! – наконец придя в себя после дотошного изучения массы, уверенно сказала я. – Какого умертвия она здесь делает?!

– Откуда мне знать! Я ни при чем! – возмущенно ответила Соня, одновременно подняв руки, словно хотела от меня защититься.

– Ты издеваешься надо мной?! Тут пентаграмма нарисована! – резким движением я указала на пол. На темном покрытии прямо под химерой виднелись смазанные белые линии, складывающиеся в стройный рисунок.

– Клянусь тебе, я вообще к этому не имею никакого отношения!

На несколько секунд мы замерли, изучая друг друга. Соня выглядела испуганно, но смотрела упрямо, я же пыталась по ее лицу понять степень ее искренности. Не увидев ничего подозрительного, выдохнула, стараясь успокоиться и одновременно сконцентрироваться.

– Тогда как это… – я обвела рукой предполагаемый силуэт химеры. – …вместе с рисунком пентаграммы могло сюда попасть? Само себя нарисовало и призвало?

– Я не знаю, – Соня выдохнула и с не меньшим напряжением оглядела висящее над полом скопление энергии. Помолчав пару секунд, во время которых я продолжала выжидающе смотреть на нее, в конце концов она предположила: – Возможно, это папино. Он иногда проводит здесь какие-то исследования с формулами.

«Отлично…» – то ли обреченно, то ли раздраженно подумала я. Химеры обычно появлялись из-за неправильно нарисованной пентаграммы или, как раз, ошибки в формуле. Потусторонняя энергия начинала просачиваться с изнанки и «слипаться» между собой. И чем больше химера, тем сложнее ее изгнать. Я когда-то читала, что для них используется формула очищения, которую недавно применила на огненных духов, но даже не пыталась представить, сколько понадобится сил, чтобы этой огромной туше что-то сделалось. «Можно попробовать обычный ритуал. И затолкать эту дрянь в изнанку. На формулу очищения вряд ли хватит энергии, даже если будем использовать ее вдвоем», – подумала я.

– Мона, что нам делать? Я боюсь находиться с ней в одном доме! – в голосе Сони послышалось отчаяние, и мне стало ее жаль. Если ее отец бросил незаконченным эксперимент, то она в этом точно не виновата. Даже я ощущала дискомфорт рядом с таким огромным потусторонним существом.

– Ты пробовала его изгонять? – более мягко спросила я.

– Да, – кивнула Соня. По ее опустившимся плечам было видно, как она расслабилась, когда поняла, что не буду дальше ее ругать. – Эта… химера просто начала двигаться. Но за рамки пентаграммы не вылетала.

– Уже хорошо, – я осмотрела пол вокруг наших ног. Кроме валяющихся поверх досок мелких щепок на чердаке ничего не хранили. «Видимо, ради сохранности на случай неудачных экспериментов», – подумала я. Места хватало, чтобы начертить достаточно большой круг. Удивилась, что Соня так неуверенно произносит слово «химера». Ее познания должны быть гораздо обширнее моих. Поэтому все же решила поинтересоваться: – Знаешь что-нибудь о химерах?

– Не очень много. Учителя никогда не называли их именно «химерами». Говорили, это устаревшее понятие, – неожиданно заявила Соня. С неприкрытым скепсисом подняла брови.

– И как тогда правильно?

– Что-то вроде «совмещенной сущности». Я не всегда внимательно слушаю на уроках, поэтому до конца не уверена, – Соня пожала плечами. Очевидно, ее совершенно не смущал тот факт, что эти знания ей сейчас очень бы пригодились. До исчезновения Ви мне хотелось изучать возможности своего дара, и в те дни мы о нем много говорили. Когда я работала со спиритической доской, Соня проводила настоящие ритуалы, но до меня быстро дошло, что подруга уже на тот момент знала о них меньше, чем я. «Но неужели с тех пор ничего не изменилось? Она же была так счастлива, что продолжит учиться магии, – с удивлением думала я. – Ей даже не понадобилась бы сейчас моя помощь».

– Давай сначала попробуем вместе его изгнать, – предложила я Соне.

– Да, давай! – тут же согласилась та. Она будто бы обрадовалась, что можно не волноваться и просто следовать чужим инструкциям. – Какую формулу применим?

– Общую, – не задумываясь, ответила я. Для изгнания химер я не знала никаких специальных формул, и тем более не умела их составлять. Бабушка советовала сперва использовать самый простой и доступный инструмент. Она сравнивала это с забиванием гвоздя – сначала возьми молоток, а если не получится, пробуй остальное. Меня не покидала мысль, что в такой ситуации сделал бы более обученный экзорцист, но сейчас спросить было некого.

– Схожу за мелом для пентаграммы. Без нее не вышло, – сообщила Соня, прежде чем отправиться вниз. Вздохнула с облегчением, когда она сама это предложила. В глубине души я уже была готова смириться с мыслью, что подруга совсем безнадежна. К тому же, несмотря на дискомфорт, меня не так пугала перспектива остаться наедине с химерой. Решив не терять времени зря, начала восстанавливать в голове необходимые элементы для пентаграммы.

Как только Соня вернулась, она без лишних слов присела и отточенными техничными движениями принялась чертить пентаграмму. Я с любопытством следила, что именно она делает. Для призыва и изгнания их обычно строят из двух кругов – внешнего и внутреннего. Первыми обозначаются все необходимые элементы во внутреннем круге, а потом в промежутке между ним и внешним. И в конце еще снаружи, если потребуется. Мой способ построения сильно далек от совершенства и похож на то, как я изучаю все связанное с магией – запоминаю наизусть. Глядя на Соню, сразу подметила, что у нее в голове есть определенный порядок действий. Правда, усвоить его как следует не успела: спустя пару минут на полу она уже дорисовала идеально построенную пентаграмму.

– Выглядит очень хорошо, – искренне сказала подруге. Мне пришлось бы повозиться с ней гораздо дольше, но не хотела преждевременно ронять свой авторитет.

– Да ладно, это ведь обычная структура, – пожала плечами Соня. Я ничего не ответила. Она тоже не стала развивать эту тему, поднялась на ноги, подошла ко мне и поинтересовалась: – Ну что, начнем?

Отсчитав до трех, вместе с протянутыми руками в сторону химеры принялись проговаривать формулу. Вначале мы обе торопились, часто сбиваясь и делая ненужные паузы. Но на третьем предложении темп выровнялся, слова зазвучали размеренно и стройно. Я заметила, как от нашего воздействия химера бледнела и становилась более прозрачной, но при этом не исчезала окончательно, продолжая безмолвно парить внутри окружающих ее кругов пентаграммы. На последней части наши голоса звучали менее уверенно, а в конце формулы слова сбились в одну кучу. Некоторое время мы просто смотрели на вполне цельную энергетическую массу.

– Вот же живучая пакость! – наконец нарушила молчание я. Не то чтобы мне очень верилось в успех, но когда химера слегка побледнела, на какую-то долю секунды показалось, что у нас все-таки получится. Внутри теперь бурлил азартный адреналин, который требовал выхода.

– Мне кажется, или она стала менее плотной? – неуверенно спросила Соня.

– Так и есть. Мы смогли ее уменьшить, – подтвердила я. – Попробуем еще?

– Мы можем попытаться, но моих сил обычно хватает на пару ритуалов и все. Дальше уже начинаются головные боли. И кровь носом идет, – с нотками извинения в голосе проговорила Соня. Изумленно посмотрела на нее. «Я сейчас даже половину энергии не использовала, а она уже на пределе?» – на мгновение подумалось, Соня меня разыгрывает. И просто хочет, чтобы я сделала всю работу за нее, как часто бывало в школе. Она, похоже, разглядела эти колебания на моем лице, глубоко вздохнула и сказала:

– У меня никогда не было хорошего дара, как у тебя. Даже нормального не было. Во время практики постоянно приходилось позориться. После выпускного не собираюсь поступать в Академии и дальше заниматься экзорцизмом. Все считают, что если ты родился одаренным, ты обязан идти в особую школу и обучаться магии. Но мне вот это… – Соня махнула рукой в сторону химеры. – …совсем не нужно. Тебе никогда не казалось, что тех, кто владеет даром, на самом деле прокляли?

Перед моими глазами возникло лицо Ви, вспомнились крики, когда ее утаскивали. Я тяжело сглотнула. Думала ли я, что это проклятье, если я могу делать то, что не могут другие? Нет. Думала ли я, что лучше бы этой силы у меня никогда не было, чтобы в тот вечер не ощущать гордыню и не проводить ритуал, слепо веря, что справлюсь с ним? Да, однозначно. Конечно, зачастую дело не в самом даре. Любой одаренный способен на необычные вещи – поднимать в воздух небольшие предметы, взмахом руки помешивать ложку в чашке, не касаясь ее. В повседневной жизни все это действительно не нужно, и некоторые одаренные спокойно живут, как будто у них и нет дара. Есть также те, кому повезло, и с помощью магии они могут улучшать свою жизнь и жизнь других людей. Но Соня права: иногда дар приносит владельцу одно несчастье.

Я ощутила огромное сочувствие по отношению к ней. Моя семья не была исключительно магической, и несмотря на наши разногласия, мой выбор учиться в обычной школе приняли и, кроме занудных уговоров, вообще никак не препятствовали. А у нее даже не было альтернатив, потому что любое другое решение вряд ли бы одобрили из-за особого отношения ее отца к семейной одаренности.

– Проклятье или нет, с этим все равно приходится жить, – сказала я вслух, стараясь отвлечься от нахлынувших печальных мыслей. Для этого снова взглянула на химеру и нахмурилась. Только сейчас я заметила, как внутри у нее что-то словно мерцает бегающими искрами. Присмотревшись повнимательнее, разглядела среди них непонятный символ. «Что за..?» – мысль так и не успела оформиться в моей голове. Зато тело отреагировало немедленно, заставив меня сделать пару шагов вперед. Доски под подошвами кроссовок вновь противно заскрипели.

– Мона, ты чего? Что-то заметила? – голос Сони донесся откуда-то сзади, пока я продолжала вглядываться в непонятные линии, пытаясь разгадать, что они означают. Мозг отказывался подкидывать идеи, и в конце концов я сдалась.

– Тут какой-то… необычный символ… Дашь мне мел? – медленно проговорила я, протягивая руку немного назад, где по моему представлению должна была стоять Соня.

– Что, прямо внутри?!

Едва почувствовав ладонью шершавый кусок мела, присела на одно колено, как будто неведомые силы готовились посвятить меня в рыцари, и возле опорной ноги аккуратно перерисовала загадочный знак. На все ушло примерно пара минут, а когда закончила, Соня тоже подошла ближе и заглянула мне через плечо, чтобы получше рассмотреть.

– Знаешь такой? – поинтересовалась я, заранее предугадав ответ.

– Нет. Не могу вспомнить ни одного похожего элемента, – как и ожидала, сказала Соня. – А ты?

– Я тоже, – вынужденно согласилась с мнением подруги и поднялась на ноги. – Не уверена до конца, но возможно, этот символ как-то мешает изгнанию химеры.

– Думаешь, папа специально его там оставил? Чтобы химеру нельзя было изгнать? – в голосе Сони зазвучало недоумение, очень сильно граничащее с любопытством.

– Без понятия, – пожала плечами я. А про себя подумала: «Или специально оставил химеру, чтобы она замаскировала этот символ». Отец Сони вместе с моим когда-то трудились в отделе «контроля над потусторонними силами» – так официально звучало название их деятельности. А если говорить неофициально, то они занимались поимкой духов и призраков, сбежавших с изнанки. И часто шутили между собой, что на самом деле работают охотниками за привидениями. Еще перед средней школой отец моей подруги ушел из ведомства, и я ничего не знала о том, чем он занимается. У меня начали закрадываться самые разные подозрения, и ни об одном из них всерьез думать не хотелось.

– И что мы будем делать с… этим? – с надеждой спросила Соня.

– Я поеду домой. А ты дождешься отца, чтобы он разобрался, – абсолютно серьезно проговорила я. Мне совершенно не хотелось влезать в чужие эксперименты. Своего опыта хватило и на один раз.

– Не-е-ет! Мона, не бросай меня! – тут же взмолилась Соня. – Папы не будет еще три дня, а моя комната прямо под чердаком. Что если оно выберется?!

– Ты же даже не сразу его нашла, – как можно спокойнее возразила я. – Если бы не знала о химере, то просто жила бы дальше и все. Тем более из пентаграммы ей никуда не деться.