Изнанка

Мария Кор

Изнанка

Глава 1. Лицом к лицу

Дух или душа – самое слабое проявление умершего в мире живого. Обычно возникает в виде дымки или нечеткого силуэта. Может реагировать на внешние раздражители и отзываться соответственно своему прежнему воплощению.

Телесная душа – находящаяся в живом теле, бестелесная – не имеющая тело (неживое).

Магический путеводитель. Экзорцизм

Пол под ногами противно скрипел. Этот звук действовал на нервы, но я продолжала идти, стараясь не обращать внимания. Коридор казался бесконечным: рядом то и дело попадались проемы в очередную комнату. От разбитых окон просачивался холодный сквозняк и касался открытых участков ног, куда не доставала юбка. Пальцы успели заледенеть от цепкого сжатия свечи. Огонек слегка колебался, однако наложенный заговор позволял ей гореть до истления фитиля вместе с воском, если только я сама его не погашу.

– Дух мертвого, явись для разговора с живыми. Я призываю тебя, – проговорила в очередной раз, прежде чем свернуть налево вглубь другого коридора.

Передвигаясь как можно медленнее, прошла до конца и его. Затем развернулась, чтобы заглянуть во все комнаты первого этажа. Они мало чем отличались друг от друга: окна заколотили досками, сквозь щели пробивался слабый солнечный свет. От обстановки сохранились только редкие остатки мебели из темного дерева и зеленые обои со сложным рисунком из ветвей и листьев, по которым легко угадывалась любовь хозяйки к эпохе модерна. Маршрут выбрала так, чтобы в случае нападения призрака всегда оставался запасной путь: назад по коридору или в одну из комнат. Действовала по старому плану, хотя понимала, что стоило подготовиться лучше и заранее исследовать местность, как учил папа. Иногда я развлекалась тем, что придумывала пути отступления в самых разных условиях. Неплохое занятие, если на уроках очень скучно.

Не заметив ничего потустороннего на первом этаже, так же неторопливо поднялась по лестнице, стараясь сохранять ритм своих шагов. Там меня снова ждал длинный коридор. По нему шла в том же темпе, не переставая повторять призыв. Пока не раздался скрип – уже не из-под моих кроссовок, а откуда-то из комнат. Сердце застучало быстрее. С трудом заставив себя сохранять спокойствие, остановилась и плавно повела свечой влево и вправо – передо мной все еще не было ни души. Ни телесной, ни бестелесной. Привыкшие к полутьме глаза не улавливали никакого движения.

Глубоко вздохнув, уже собиралась сделать шаг вперед, как вдруг за спиной услышала чужое дыхание. Рефлекторно развернувшись вполоборота, столкнулась взглядом с кем-то вполне живым.

– Ты что тут делаешь?! – приглушенным голосом с резкостью спросила я. Чужое присутствие сильно сбивало с нужного настроя. Ходить со свечой и заунывно говорить, что ты ждешь появление призрака, под чьим-то надзором становится в тысячу раз сложнее. Усвоила еще в детстве.

– Пришел ритуал упокоения проводить. Домашнее задание.

Несмотря на явную абсурдность ситуации – некромант испортил охоту экзорцисту, когда еще такое случалось! – его низкий голос звучал вполне спокойно. Я разглядела только высокий рост и длинные пряди по бокам, остальное скрывала темнота коридора. Но стоило ему вновь бесшумно сделать шаг ко мне, свет от свечи попал и на лицо.

В полутьме парень смотрелся не то что по меркам живых, даже по некромантским меркам жутковато: волосы оказались то ли белыми, то ли седыми; по сравнению с темной одеждой и похожего цвета шапкой лицо выделялось светлым пятном. Нижние веки под слегка суженными глазами покраснели, как будто он не спал далеко не одну ночь. Общее впечатление «замогильности» усиливало большое количество пирсинга на лице. По-прежнему ощущая досаду от того, что меня прервали, не удержалась и пересчитала серьги: две круглых по обеим сторонам на переносице, одна в правом крыле носа. И прямо под ней небольшое кольцо у края нижней губы. Все черного цвета.

– Иди подними кого-нибудь и упокой! – все еще тихо, но не менее рассерженно заявила я. – И вообще, лучше уходи! Я уже минимум полчаса тут, не порть мне призыв!

– А зачем ты шепотом говоришь? Дух и так знает, что ты здесь. Просто прячется.

В ответ закатила глаза. Из-за наших соседей – да и не только из-за них – я давно знала: некроманты постоянно выпендриваются. Можно было пуститься в долгие объяснения, вроде «если бы хотела просто призвать духа, хватило бы пентаграммы или ритуальной доски». Вот только я собиралась именно поговорить с его воплощением и заставить рассказать правду.

Но не стала ничего объяснять – без толку.

– Я бы ушел, но не могу. Мне нужен именно злобный дух для упокоения. А миссис Мадлен я знал. Если даже она не превратилась в него, придется идти в психбольницу. Или тюрьму.

«Ладно. Раз обычный призыв, скорее всего, сорвался, можно попробовать более жесткий вариант. Правда, это грозит еще одним мороком… Похоже, выбора нет», – подумала я. Меня не волновало, насколько мерзкой при жизни была старушка Мадлен. Для экзорцистов духи не делятся по таким категориям.

– Мы можем друг другу помочь, – тем временем продолжил некромант. – Какая у тебя специализация? Оккультная?

– Экзорцизм, – сухо ответила я. Снова повернувшись лицом к коридору, с осторожностью продолжила путь с тем же ритмом шага.

И без подсказок некроманта я знала, что миссис Мадлен могла быть с физической оболочкой. Поэтому даже если план с зовом сорвался, не хотела ее лишний раз провоцировать.

– …Неожиданно, – я услышала, как в голосе некроманта проскользнуло удивление. Он двинулся вслед за мной и спустя пару шагов спросил: – Почему призыв? Вы же…

– Ты дашь мне подумать или нет?! – резко взглянув на него, прошипела я. Пока шла, пыталась вспомнить нужные слова для принудительного призыва. Только собралась уже сказать ему сваливать и не лезть, как совсем рядом раздался надрывный крик.

Мы одновременно обернулись.

В конце коридора над полом парил воплощенный светлый силуэт женщины. Тело выглядело иссохшим даже за длинным изорванным платьем. Казалось, она едва вылезла из могилы.

Покойница уверенно поплыла в нашу сторону. Рот у нее открылся неестественно широко, будто челюсть отвалилась от черепа и повисла отдельно.

– Отлично, – закатив глаза вновь, вздохнула я. Если до этого еще оставались надежды на завершение призыва, теперь они улетучились. Судя по тому, что мисс Мадлен воплотилась, это уже точно был не дух. А растревоженные призраки не способны ни на какие диалоги. С ними можно разговаривать, только когда воплощение в нейтральном состоянии. Как и с людьми, если подумать.

– Сможешь ее упокоить? – поинтересовался некромант.

– Ты же сам хотел, – с усталым вздохом напомнила ему.

– Передумал. Слабовата для злобного.

Призрак тем временем добрался до середины коридора. В порыве он занес костлявую руку вверх, сжимая в ладони ножницы. Я недоверчиво скривила рот. Если ЭТО недостаточно злобное воплощение, парню действительно стоит к психам сходить.

– Поторопись. Не хочу, чтобы она мне лицо поцарапала.

– Ты же и так страшный как смерть! – выпалила я. Его послушать, он тут единственный, кому могут что-то расцарапать.

– Спасибо за комплимент, – абсолютно серьезно ответил некромант.

«Ах да, им же Смерть при встрече показывает идеальное лицо. Надо было что-то пообиднее сказать», – подумала я без тени иронии. Некроманты во время обряда инициации ведут диалог со Смертью: она появляется в самом красивом воплощении, хотя для каждого выглядит по-своему.

Не стала зацикливаться на этих мыслях: мне нужно было побыстрее провести изгнание. Внутри все задрожало от волнения, но я не собиралась показывать это некроманту. С мнимой уверенностью шагнула вперед, вскинула привычным жестом свободную руку, направив ладонь на призрака. Затем начала четко и громко произносить слова для ритуала изгнания.

В этой формуле всего два абзаца, по три предложения. Но самое важное в ней не слова (хотя без них ничего не выйдет), а моя рука, через которую я пыталась их «материализовать» для призрака. При помощи своей энергии дара и формулы изгнания я собиралась разрушить оболочку воплощения и отправить его в «изнанку», где ему и положено находиться.

Когда мне оставалось лишь договорить последнюю фразу, а призрак уже нависал всего в двух шагах, я сбилась с ритма и прервалась – забыла, как должен звучать конец формулы. Внутри вспыхнула паника, прокатившаяся жаркой волной. Папа однажды сказал: «Прерванное изгнание хуже непроведенного изгнания». Но молчавший до этого некромант внезапно произнес недостающее: «Te rogamus, audi nos». Я мгновенно повторила слова вслед за ним.

Призрак развоплотился, обратившись в пыль, медленно оседающую в воздухе. Опустив руку, несколько мгновений ошеломленно смотрела на остатки того, что еще секунду назад хотело нас убить. Затем стремительно повернулась к некроманту:

– Ты знаешь формулы экзорцистов?!

– Догадался, – ответил он. Он смотрел так, словно ничего особенного не произошло. Будто мы сейчас не изгоняли призрака, а решали школьную задачу по математике. – Стандартная логика: обозначить предмет, обозначить действие, обозначить приказ, чтобы предмет совершил действие.

Я пораженно молчала. Не хотелось признаваться, что не умею составлять формулы с нуля так хорошо, как «обученные» экзорцисты. В школе латынь не преподавали даже факультативом, а изучать ее самостоятельно у меня не хватало усидчивости, поэтому новые формулы запоминались со скрипом.

Снова взглянула на место, где только что исчез призрак, и почувствовала усталость от эмоций и потраченной магической энергии. «А ведь благодаря его подсказке все получилось. Даже без царапин», – промелькнули неутешительные мысли. В памяти всплыли воспоминания о том самом ритуале, из-за которого я пришла сюда ловить миссис Мадлен. Поспешно отогнала их: расстройство от почти сорванного изгнания и так было достаточно.

– Пойдем отсюда, – низкий голос некроманта прервал молчание и заставил слегка встряхнуться.

– Угу.

В доме я шла следом и мало смотрела по сторонам, в основном под ноги. По лестнице спустились почти шаг в шаг. Разочарование от того, что снова не удалось завершить начатое, не отпускало. Некромант тоже молчал, и я была ему за это даже благодарна.

Как только наконец вышли на улицу и продрались сквозь заросли вокруг дома, ровную дорогу из асфальта встретила почти с облегчением. Я бросила через плечо отрывистое «Ну пока» и сразу направилась в сторону города. Хотелось поскорее покинуть это место и больше не видеть ни призраков, ни некромантов.

Глава 2. Все кошки серые

Морок – общее название для прилипшей к экзорцисту потусторонней энергии после проведения ритуала с насильственным призывом. Возможные симптомы: ночные кошмары, потеря сознания, галлюцинации.

Магический путеводитель. Экзорцизм

Я открыла глаза. По комнате еще блуждали тени, оставшиеся после только что увиденного кошмара. В нем меня преследовали огромные насекомые, настигали, кусали и больно жалили. Cпастись от них так и не смогла, как ни старалась.

Свесила ноги с кровати на мягкий коврик и протерла лицо рукой, вспоминая формулу. Стоило пробормотать ее скороговоркой, как тени отступили, а лоб и виски сдавила тяжесть. C усилием отогнала назойливый вопрос, сколько таких снов было за ночь. Самые яркие всплывали в памяти урывками, остальные ускользали. Но я и не пыталась вспоминать. За годы видела похожие сны сотни раз и знала их слишком хорошо. Даже чересчур.

Бросила взгляд на электронные часы на тумбочке и поняла, что до выхода у меня есть еще целый час. Будильник давно отключила – из-за кошмаров все равно просыпалась раньше. Поднялась с кровати и лениво направилась к стене с встроенным шкафом. Достала с вешалками привычную длинную юбку бордового цвета, темно-зеленый свободный свитер и белье. С вещами в руках ушла в ванную, чтобы потом сразу переодеться.

После утренней рутины, уже стоя в одежде перед широким зеркалом у стены, тщательно расчесала свои красные волосы. Из-за их густоты особенно не занималась укладкой и обычно оставляла свободно лежать на спине. Обнаружила, что у корней начинает проступать естественный рыжий оттенок, и мысленно пообещала себе заняться подкраской на выходных.

– Анемона Аддамсон!

Оклик настиг в коридоре и застал меня за завязыванием шнурков на кроссовках. Испугавшись беды, которую обычно несет выкрикивание моего полного имени, сразу вернулась на кухню.

Мама как раз отрезала концы у бечевки, огибающей в несколько мотков увесистый бумажный сверток. Она небрежно прислонилась к шкафчикам, и я невольно подумала, что ее блузка нежно-голубого цвета прекрасно сочетается с лавандовыми фасадами.

– Вот, зайди к бабушке после школы и отдай, – мама с улыбкой протянула сверток.

– Мам, зачем ты так пугаешь?! Могла просто сказать, чтобы подошла и взяла! – нарочито возмутилась я.

– Так просто ты не подошла бы и не взяла, – беззлобно возразила мама. Она легко чмокнула меня в темечко и с внимательным взглядом произнесла: – Все, беги. Не опаздывай.

Сверток очутился в рюкзаке, заполнив его до отказа. Повозившись, еле застегнула на нем молнию и накинула на спину одним движением. Наконец торопливо вышла, с силой захлопнув входную дверь.

Улица встретила настоящим осенним воздухом. Кроме прохлады и уроков пока ничего не напоминало об окончании лета. Только у немногих деревьев в листве проглядывали желтые оттенки. Дожди еще не начались, поэтому под кроссовками оставался сухой и пыльный асфальт. На середине пути к школе неожиданно сильно задул ветер, поднимая пыль в воздух. Края юбки постоянно хлопали по ногам, и я не знала, за что в первую очередь следует хвататься – за нее или за волосы, норовившие закрыть все лицо и залететь прямо в рот. В конце концов сняла с запястья резинку, замотала ею самые капризные пряди на затылке. Дальше уже спокойно шла, оттягивая подол юбки на манер средневековых леди.

Все годы моего обучения проходили в обычной школе. «Обычная» означала «никакого отношения к магическим направленностям», вроде экзорцизма. Жизнь среди людей без дара привлекала меня намного больше, чем жизнь среди считающих себя первым сортом исключительно из-за одаренности. Всегда видела в этом отголоски прошлого, когда еще существовала инквизиция. Только на сегодняшний день она будто переродилась – раньше изгоями были ведьмы и колдуны, а теперь в обществе одаренных ими стали люди без дара. Хотя последних все еще было большинство.

Затолкав сверток для бабушки в свой школьный шкафчик, чтобы не мешал, отправилась на уроки. После летних каникул здесь ничего не изменилось, даже наклейки с дверец никто не отдирал, что меня обрадовало. Теперь нас еще сильнее пугали выпускными экзаменами в следующем году, но большую часть времени учеба шла как обычно и вызывала привычную скуку. Ее удавалось разбавлять перебрасыванием записками с Мэри-Энн – моей лучшей подругой еще со времен ее появления в средней школе. В основном мы обсуждали межшкольный баскетбольный матч. Мэри-Энн предвкушала, как круто там будет выглядеть Гарри Дотс, главный красавчик нашего класса. Я не могла разделить ее восторг: мне всегда больше нравился его друг Крис из параллели. Кроме успехов в баскетболе он обалденно объяснял материал по биологии.

Едва прозвенел звонок с последнего урока, мы вдвоем отправились на репетицию. Наш вокальный кружок уже начал готовиться к ежегодному зимнему концерту. В очередной раз все пытались уговорить спеть что-то поновее, вроде рок-оперы «Моцарт», но учителя как всегда предпочли классику и выбрали песню из мюзикла «Кошки». Нас заставляли репетировать по меньшей мере полтора часа, пока не сжалились и не отпустили.

Иными словами, день прошел как обычно.

Отказавшись от перекуса в кафе, куда мы часто заглядывали после уроков, наскоро попрощалась с подругой и поспешила к бабушке. От школы к ее дому неблизкий путь, если идти вдоль большой дороги. Но я знала короткие тропинки между домами и заборами: по ним можно было добраться быстрее и заодно защититься от ветра. Поэтому, когда подошла к низкой калитке на бабушкин задний двор, даже не успела продрогнуть.

– Уже пора бы одеваться потеплее. Осень обещает быть холодной, – пожурила меня бабушка вместо приветствия.

– Я подумаю над этим, – напоказ сделав серьезное лицо, ответила ей. – Смотри, что тебе принесла.

Получив в руки сверток, бабушка немедленно удалилась на кухню. Оттуда тут же раздались звуки отодвигания ящиков и шуршания бумаги. Я быстро скинула кроссовки с ног, не развязывая шнурки, оставила рюкзак у прохода и прошла следом.

Дом бабушки очень старый, хотя изнутри нельзя сказать, что он стоит на этой земле уже больше ста пятидесяти лет. Во всех комнатах недавно сделали свежий ремонт с новой мебелью и стенами в стиле лофт – я выяснила это, когда помогала маме подбирать цвета и обстановку.

Нетронутой оставили только кухню. Всегда наполненная светом, с помутневшим от времени лимонным лаком на фасадах с мелкими коричневыми трещинами, словно прожилками, она отдавала деревенским духом и тайным колдовством.

Впрочем, я и так уже давно подозревала, что бабушка из экзорциста с возрастом постепенно превратилась в ведьму.

– Ты пришла очень вовремя, – сказала она, кивнув на сверток, который оставила полностью развернутым на столе. Ненадолго заглянув внутрь, увидела там книгу, пару плоских баночек с кремом и какую-то медицинскую мазь. Ничего из этого не вызвало у меня интерес, поэтому отошла к шкафчикам. – Как раз думала сегодня позвонить и попросить Амелию достать мне еще.

– Книгу или мазь? – уточнила я, открыв верхнюю дверцу. Оттуда взяла свою кружку с крупно отпечатанными красными, розовыми и сине-фиолетовыми цветами анемоны (чем же еще). Поставив ее на кухонный стол, вернулась и начала перебирать банки на деревянной стойке под шкафами, в надежде найти там остатки чая с гибискусом.

– Книгу, конечно. Мазь с кремом у меня еще есть. Но тоже не будут лишними, – отмахнулась бабушка. Пока я крутилась у шкафчиков, она успела убрать сверток и его содержимое со стола. Потом, видимо, заметила мои метания и сказала: – Твой любимый кровавый чай уже ждет тебя в чайнике.

– Ты же не знала, что я приду. Или ты все же ведьма?.. – с изумлением произнесла я, закрыла очередную дверцу и прошла в дальний угол кухни.

– Какая еще ведьма, не говори ерунду. Увидела, как ты идешь тропой к калитке, еще и в легкой одежде. И сразу поставила.

– Ну-ну…

Стоило ярко-красной заварке заполнить дно моей кружки, с вопросом взглянула на бабушку. Та отрицательно покачала головой, и я вернула чайник на место.

После чая меня накормили обедом, несмотря на мои уговоры оставить больше еды для себя. Их даже не стали слушать. Пока мы ели, я рассказывала о школе, о нашей постановке, как мы проводим время после уроков с Мэри-Энн. Бабушка часто помогала мне советами, поэтому не боялась с ней говорить о своих делах. Ни о каких.

– Как продвигаются твои поиски? – наконец задала она самый болезненный вопрос из всего разговора. Передо мной вновь очутилась моя кружка, а в ней новая порция чая с гибискусом. Прежде чем ответить, медленно вздохнула и сделала глоток для решимости, будто вместо чая туда налили алкоголь.

– Никак, – коротко сказала я. Глубоко в душе оставалась надежда, что расспросы закончатся. Не хотелось говорить о бесполезной попытке призыва, да еще и почти провалившемся изгнании. Но от меня, разумеется, не отстали.

– Поясни, – потребовала бабушка.

– Да нечего тут объяснять, – опустив глаза на кружку, я принялась водить указательным пальцем по ее краям. – В очередной раз пыталась провести призыв. Но меня прервали, поэтому не получилось.

Сделала еще один глоток, чтобы спрятаться на случай, если дальше последуют упреки. Бабушка очень серьезно относилась к нашему дару и ремеслу экзорцизма, всегда спрашивала строго и требовала исправлять ошибки. Но в этот раз она почему-то промолчала.

Вздохнув, снова заговорила, обращаясь к кружке:

– Кажется, я хожу по кругу. Делаю все время одно и то же, и ничего не происходит. Не знаю, как из этого выбраться. И… нужно ли выбираться.

– Не сдавайся, – твердо сказала бабушка, протянула руку через стол, взяла мою ладонь в свою и ободряюще сжала. Я подняла на нее глаза и слегка улыбнулась. – В темноте все кошки серые. Тебе будет казаться, что ты делаешь одинаковые ритуалы. Но каждый твой призыв не похож на предыдущий. Ты учишься, начинаешь замечать больше. Однажды решение придет, каким бы оно ни было.

– Это означает, что все кошки на самом деле разные? И я вижу их, как будто они «в тени»? – с грустной улыбкой спросила я. Бабушка лишь сочувственно посмотрела на меня и, напоследок крепче сжав мою руку, отпустила.

Мы немного помолчали. Потом я спросила:

– Неужели нет другого способа «взглянуть» на изнанку? Только беспорядочно призывать призраков и спрашивать?

– Я такого не знаю, – покачала головой бабушка. – Экзорцисты постоянно сталкиваются с множеством ограничений. Мы не можем перейти границу, но можем посмотреть за нее глазами тех, кто по ту сторону. Нужно только отыскать призрака, который послужит твоей цели. Не оставляй попыток узнать о Ви. Я верю, рано или поздно у тебя получится.

– Я постараюсь, – прошептала в ответ, сглатывая подступивший к горлу ком. – Очень постараюсь.

Посидев у бабушки еще немного, пока делала домашние задания, потом все же засобиралась домой. Обратно решила пойти более длинным путем, не срезая между дворами. Хотелось подумать над тем, что делать дальше. «Может, стоит опять воспользоваться доской? – неторопливо размышляла я, пока ноги сами свернули с маленькой улицы и теперь несли меня вдоль широкой дороги. – И просто посмотреть, кто откликнется? Но тогда нужно подумать над формулой, на которую побольше придет…»

Сосредоточившись на подготовке нового призыва, я не замечала ничего вокруг. И даже не успела понять, как ускорила шаг и быстро отдалилась от бабушкиного дома. Когда осталось всего полпути до поворота к моему кварталу, вдруг почувствовала спиной чей-то взгляд и обернулась. Неподалеку от меня стоял тот самый некромант из дома покойной миссис Мадлен. При свете дня он выглядел вполне обычно и больше не походил на нежить. Только его одежда осталась прежней с нашей последней встречи: тот же мрачный образ с черными джинсами, курткой и пирсингом.

– Что? – с вызовом поинтересовалась у него. В нашем небольшом городе люди из ближайших домов рано или поздно примелькаются. Поэтому я точно знала: он не из этого квартала. И, возможно, даже не из соседнего. Неприятно удивившись его присутствию, я решила, что лучшая защита – нападение.

– У тебя следы светятся.

– И?

– На тебе висит морок.

– И что?

– Могу снять, если хочешь.

– Спасибо, обойдусь, – на автомате ответила я, а потом задумалась. Экзорцисты не умеют самостоятельно снимать морок, в наших силах лишь облегчить «побочные эффекты». А вот для некромантов снять его, как пыль с полок стереть. Только в этом случае они «стирали» лишнюю налипшую энергию от призраков.

– Ну смотри, – парень уже развернулся с намерением уйти, но соблазн избавиться от кошмаров пересилил во мне гордость.

– Подожди! – окликнула некроманта.

Поначалу я не засыпала без зелья, и из-за частых пробуждений ночь могла легко превратиться в бессонную. Со временем привыкла пользоваться только своими силами и парой формул, которые помогали спокойно спать несколько дней подряд. Но насовсем от кошмаров не избавляли.

Он остановился на середине шага, вполоборота ко мне.

– Что тебе нужно, чтобы его снять?

– Что-то с твоей ДНК: кровь, волосы, слюна. Хватит немного.

– И все?

– Да.

– Ладно.

Медленно направилась к нему, прямо на ходу поочередно выдергивая волосы. Когда их набралось на небольшую прядь, скрутила их между ладонями и сложила в кольцо – стандартная форма для большинства ритуалов с волосами, экзорцисты тоже иногда ею пользуются.

– Очень продуманно, – отметил некромант, осторожно разместив мою прядь на левой ладони. Она немного распуталась, но форму кольца сохранила. Я с интересом наблюдала, как он сложил свободную руку в небольшую щепоть, провел над ладонью по часовой стрелке. Затем, достигнув половины оборота, снизу-вверх. И в верхней точке резко раскрыл ладонь.

Мои красные волосы вспыхнули фиолетово-зеленым пламенем и сгорели. Повинуясь странному чувству, обернулась: за спиной на мгновение обозначились следы, будто я прошла там только что. Они быстро «добежали» вплоть до конца улицы и постепенно исчезли.

– Спасибо, – растерянно поблагодарила я, снова повернувшись к некроманту. Внутри не ощущалось никаких изменений, но отчего-то не сомневалась: он сделал все правильно.