Изнанка

В ответ парень коротко кивнул, а затем вдруг представился:

– Я Джей.

– Мона, – ответила ему в том же тоне. Называть свое полное имя я обычно избегала, чтобы не отвечать на вопросы.

– Сколько на тебе было мороков? – поинтересовался Джей. – Почувствовал сильный концентрат, когда снимал.

– Девять, – спокойно ответила я. Увидев небольшое изумление на его лице, вздохнула: – Это долгая история.

– Я бы послушал, – неожиданно сказал Джей.

– Э-э-эм… хорошо? – неуверенно проговорила я, одновременно продумывая варианты, где лучше это сделать – не рассказывать же ему все, стоя посреди улицы, на глазах у соседей. – Здесь кафе недалеко, может, пойдем туда?

– Идем, – легко согласился Джей. Мы вместе перешли дорогу и двинулись к северной стороне города.

Глава 3. Без тебя

Ритуал призыва проводится при помощи магического дара экзорцизма и двух базовых компонентов: формулы и (чаще всего) пентаграммы. В отличие от некромантов, которым дар помогает формировать нужные структуры, экзорцисты вынуждены их строить самостоятельно.

В давние времена для подобных ритуалов могли использовать дополнительные предметы – например, черепа или свечи. Предполагалось, они усиливали воздействие на призываемого, однако наличие влияния от этих атрибутов до сих пор не доказано.

После введения системы формул предметы ушли из практики за ненадобностью.

Магический путеводитель. Экзорцизм

– Мона! Джей! Рада вас видеть!

Тепло вместе с терпким сладким запахом окутали меня, стоило нам оказаться внутри. Несмотря на слабую духоту, здесь было намного приятнее, чем на улице со свободно гуляющим ветром. Обстановка почти целиком копировала похожие мелкие кафе в небольших городах: синие стены с потертостями, парные красные диваны у окон, сильно помятые временем и людьми. Посреди зала разместили круглые столики, а напротив кухни тянулась барная стойка, за которой обычно по утрам пили кофе перед работой.

Мы выбрали стол с диванами и сели по разные стороны. Сейчас посетителей было немного, и я облегченно выдохнула: не хотелось, чтобы мои секреты слушали все подряд.

Пока украдкой рассматривала людей за столиками и прислушивалась к гулу разговоров, к нам подошла радостная официантка Синди в розовой футболке и красном фартуке поверх джинс. Судя по старым фотографиям, эта форма тоже не менялась минимум лет сорок. На весу в согнутой в локте руке она держала крошечный блокнот в синюю клетку с потрепанными листками.

– Вам обоим как обычно? – поинтересовалась Синди с дружелюбной улыбкой, поочередно посмотрев на меня и на Джея.

– Да, – ответили мы в один голос и сразу же кинули внимательные взгляды друг на друга.

– Так и думала, – еще шире улыбнулась Синди и поспешила к другим столикам.

Я же решительно повернулась к Джею и сцепила ладони на столе.

– Не видела тебя тут раньше.

– Я тебя тоже.

– Ты же в Академии Некромантии учишься?

– Да.

– У вас же рядом есть кафе.

– Ходил туда раньше. Здесь вкуснее.

– Значит, когда я на тебя наткнулась, ты уже шел сюда?

– Да.

– Ясно.

Выдохнула и бросила взгляд в окно, не зная, как продолжить разговор. Отсюда просматривалась вся дорога вдоль улицы и небо над крышами соседних домов. Изнутри казалось, ветер уже стих, но колышущаяся трава выдавала, что он такой же сильный, как утром. Обратила внимание на опускающийся на город вечер и подумала, что надо написать родителям. Но при Джее отчего-то не хотелось этого делать.

Через дорогу пробежала бродячая кошка с темным окрасом. Проводила ее взглядом, пока та не исчезла где-то в кустах у дома напротив. «Или она серая, как сказала бабушка?» – подумала я, невольно вспоминая ее сегодняшние слова.

– А ты где учишься? Тоже в Эверстоуне? – поинтересовался Джей, явно подразумевая, что вопрос риторический. В магическую школу шли почти все одаренные в городе. Почти.

– Старшая Школа Истбрук, – ответила я. И зачем-то добавила: – Последний класс.

– Истбрук? – переспросил Джей с таким лицом, как будто он не верил, что я могу всерьез учиться где-то еще. Хотя, скорее всего, именно так он и думал. – Это же обычная школа.

– Да, – с кивком сказала я.

– Почему там?

– Мне не нравится общество одаренных. Они много о себе думают.

– Редко видел таких, – спокойно ответил Джей.

– Неужели? – с намеком на него самого спросила я. Джей не уловил иронию и с тем же выражением пожал плечами.

А я продолжила:

– В школе о моем даре почти никто не знает. Так мне намного спокойнее живется.

Теперь Джей смотрел пристально и серьезно. Словно изучал редкую археологическую находку. Его показательное молчание вынудило спросить:

– Что?

– Все больше удивляюсь.

В ответ лишь усмехнулась и тоже пожала плечами. Нашел чему удивляться.

В эту секунду к нам снова подошла Синди, и мы переключились на нее и на то, что она принесла. Передо мной она поставила какао с плавающими кусочками зефира, но с куда большим любопытством я смотрела на огромный молочный коктейль, который с осторожностью выставила перед Джеем. Сладостей из него торчало столько, что не взгляд постоянно метался: между печеньем, конфетами, потом к шоколаду. И снова по кругу.

Едва Синди снова отошла, Джей потянулся ложкой к этой страшной порции сахара. Заметив, с каким удивлением на него смотрю, пояснил:

– После практики очень хочется сладкого. Двадцать ритуалов и формул за день. Энергии не остается.

От такого искреннего и внезапного признания рассмеялась. Из-за его коротких фраз не верилось, что он открывает рот не только в случае крайней необходимости. Но тут пришла мысль, которая заставила прекратить смеяться.

– Если у тебя не осталось сил, как ты снял морок?

– Это же простое развеивание, – с недоумением сказал Джей. И с очевидным подтекстом, что термин не требует пояснений. Но, видимо, догадавшись, что я ничего не поняла, с неохотой добавил: – Для него не применяют энергию Смерти. И обычную тоже не тратил. Использовал привязку и вытянул из тебя, сколько нужно.

Такое признание выбило меня из колеи. Сперва хотела вылить на Джея волну негодования за трату моих сил без спроса, но потом передумала. Сама прекрасно знала: через материал с ДНК почти всегда тянут энергию. Логично, что он этим воспользовался. Вот только о таком нюансе я почему-то вовремя не вспомнила. «Наверное, просто слишком устала от мороков. Но все равно это было глупо!», – мысленно отругала себя.

– Ты много у меня взял? – спросила с нажимом, но больше для вида. Я не одобряла целиком его действия, но все равно не жалела, что доверилась. В конце концов, он ведь сделал, как обещал.

Тем временем Джей начал объедать верхушку своего десерта.

– Зависит от того, сколько у тебя было, – спокойно ответил он, отправляя в рот очередную ложку сливочного крема. – Ты что-то почувствовала?

– Нет. Совсем ничего.

– Значит, немного. Или много, но твой дар неплохой, и ты не заметила. Я не собирался тебе вредить, – тут же сказал он на мой возмущенный взгляд. – Истощение легко распознать, когда работаешь с чужой энергией. И думал, ты в курсе, что такое развеивание.

– …Только в общих чертах, – решилась открыто признаться. Джей и так все понял о моем легкомысленном поступке. – Больше думала о том, что ты меня избавишь от кошмаров, а не сколько заберешь.

Смущенно улыбнулась ему и тоже сделала глоток из своей чашки. Какао оказалось в этот раз очень сладким, от его приторного вкуса слегка поморщилась.

– При таком количестве мороков должны быть не только кошмары. После пяти обычно появляются галлюцинации и промежуточные воплощения прилипшей энергии, – заметил Джей. Его слова звучали странно: мне показалось, будто он цитировал по памяти учебник. – Тебе ничего не мерещилось?

Сразу вспомнила, с каким ужасом порой просыпалась по утрам. И даже сегодня мне привиделись в комнате остатки кошмара с насекомыми.

– Иногда после пробуждения было ощущение… Как бы объяснить… Похожее на сонный паралич, – наконец смогла подобрать нужный образ для тех теней.

– Нет. Это не то. Должны мерещиться именно силуэты. Как призраки, если так понятнее.

– Видимо, это не распространяется на экзорцистов, – я пожала плечами. – На бабушке как-то повисло двенадцать мороков после изгнания целого потревоженного рода. И ей тоже снились кошмары, и больше ничего.

– Интересно, – проговорил Джей, отправляя в рот очередную мармеладную конфету с самого верха своего коктейля.

Неожиданно я поняла, что он предложил снять морок совсем не из-за сочувствия. Просто заметил некое отклонение, которое знал, как исправить. Что он и сделал.

От этого осознания внутри неприятно кольнуло.

– Ты тоже целое захоронение упокоила?

– Нет, – заметила, что и тогда в доме, и сейчас он сказал «упокоила» вместо «изгнала». «Интересно, это у него очередное проявление некромантского снобизма? Или просто привычка?» – мимолетно пронеслась мысль.

– Значит, насильственный призыв.

– Да, дело в этом, – поняла, что теперь он пытается угадать, что именно произошло. И вдруг осознала: вот и настало время для моего рассказа.

Быстро собраться с мыслями не получалось: нужные слова разлетались, как листья под порывами ветра за окном.

– Ты насильно выдернула с того света девять лемуров? Зачем? – теперь в его голосе звучало любопытство.

– А тебе правда интересно? Или ты просто ищешь тему для доклада? – не сдержалась я. Его вопросы начинали нервировать. Совесть сразу напомнила, что сама согласилась поговорить, но… Такой «научный» тон никак не подбадривал сейчас, когда я собиралась ему выдать свой самый большой секрет.

– Правда интересно, – спокойно ответил Джей на мой выпад. – Хотел спросить еще в доме у миссис Мадлен, зачем тебе понадобился призыв. Удивился, что ты этим занимаешься. В Академии такому учат сразу некромантов, оккультистов и медиумов, но не экзорцистов.

Теперь настала моя очередь удивляться. Бабушка с папой мне всегда говорили, что призыв и изгнание – основа основ экзорцизма, сравнивая их с умениями читать и писать.

– Но если не хочешь, не рассказывай, – равнодушно пожал плечами Джей и снова принялся за десерт.

– Хочу, – немедленно возразила, прогоняя из головы мысли о странностях программы Академии. Конечно, мы постоянно все обсуждали с бабушкой, но, как и сегодня, она только повторяла, чтобы я старалась дальше, и больше ничего сказать не могла. Меня давно тянуло рассказать хоть кому-то еще, но готовых слушать не находилось.

«Джей ведь некромант. Они со Смертью в хороших отношениях. Может, он что-то посоветует?» – пришла ободряющая мысль.

– Просто для меня ритуалы… более личное, чем обучение новым трюкам, – нашла в себе силы объяснить. – Дело в том…

Пришлось замолчать: все внутри сопротивлялось, не давая сказать самое главное. Тело напряглось в предчувствии, что придется оторвать эту часть.

– Я хочу у них спросить про свою сестру.

***

Четыре года назад

– Ви, подвинь свечу левее. Она должна стоять на вершине угла.

– Разве?.. – на лице сестры появилась растерянность, пока та сверяла отпечатанную пентаграмму из книги с нашим рисунком на полу. Затем оно озарилось пониманием. – Да, Ани, ты права! Сейчас подвину.

Я подбадривающе улыбнулась и снова тщательно осмотрела пол, который целиком разрисовали мелом и подготовили для призыва.

Сегодня мы собирались вызывать принцессу.

Ви просто помешалась на образах из книжек, которые ей подсовывала мама: могла часами разглядывать картинки с платьями двухсотлетней давности, вглядываясь в наряды и драгоценности. Обычно мы делили игры между собой, но в этом отличались: как только у меня проявились способности, папа начал давать книги по использованию нашего дара, которыми я зачитывалась перед сном. У Ви тоже был дар, но слабее моего, поэтому она не стала его развивать и переключилась на более «девчачьи» занятия.

Когда описания из книг приелись, сестра захотела лично пообщаться с кем-то из принцесс. Она без конца приставала ко мне с просьбами помочь ей, а на мои советы «взять спиритическую доску и самой с ними поговорить», скулила, что не умеет. И что намного интереснее призвать настоящего духа, вместо общения через буквы. С этим доводом уже не могла спорить: доска мне тоже быстро надоела. Тогда я начала изучать ритуалы, и хотела попробовать более сложные вещи. А Ви так долго и так сильно меня уговаривала, что в конце концов я сдалась.

– Давай начнем, – увидев, что Ви в нерешительности по второму кругу поправляет все свечи и может их задеть длинным краем домашнего платья, я не выдержала. Она отвлеклась от своего занятия и кивнула.

Мы сели в центр нарисованной пентаграммы из разных фигур и символов – результат наших совместных усилий длительностью в час – и взялись за руки. Ладошки Ви немного вспотели от волнения, я же сохраняла спокойствие удава. Все необходимое выучила заранее и не сомневалась: ритуал пройдет гладко.

Чтобы приободрить нас обеих, слегка пожала руки Ви и ощутила ответное слабое пожатие.

– По моей команде вместе читаем формулу, – сказала я, включив интонации «старшей сестры». Ви с готовностью кивнула. – Если собьешься, просто начни с той части, откуда вспомнишь.

– А разве так можно? В книге написано, надо читать без пропусков… – с сомнением проговорила Ви.

– Не переживай. Я точно не буду прерываться, – успокоила ее и уверенно улыбнулась. Ви отзеркалила мою улыбку: она всегда полностью полагалась на мои слова.

– Давай начнем! Очень хочу ее увидеть!

Первые два предложения мы произнесли еще стройным хором. В формулу вплели все, что только смогли придумать: имя конкретного человека, запрет нападения на призывающего, приказ подчинения. Исписали целый тетрадный лист, стараясь закрыть все возможные лазейки. Ближе к середине Ви начала забывать слова и сбиваться с темпа – для меня это не было неожиданностью, ей всегда с трудом удавалось сосредоточиться.

Едва свечи одна за другой стали гаснуть, наполнив комнату запахом дыма, Ви замолчала совсем и теперь только испуганно следила глазами за происходящим. Дверная ручка скрипнула. С моей полки рухнула пара книг. Слова формулы у меня шли сами собой, как будто ничего странного не происходило. Сестру заранее не предупредила, что во время призыва случаются самые непредсказуемые вещи. Иначе она наверняка наделала бы ошибок еще на пентаграмме.

На последнем предложении в воздухе над нами появилась бесформенная дымка со слабым голубоватым свечением. Мы подняли головы, но даже это не заставило меня прерваться. Своим даром почувствовала, как с появлением потустороннего пространство изменилось, стало менее «плотным».

Как только прозвучали последние слова, – упрощенный приказ «услышь и повинуйся», – я тяжело выдохнула. Затем тихо сказала:

– Уйдем из круга. Аккуратнее, ничего не задень и не сотри.

Старалась говорить как можно серьезнее, но Ви словно не слышала меня.

– Ани, у нас получилось! Получилось! – с восторгом восклицала она, осторожно выбираясь за пределы нарисованной мелом окружности. Внимательно следила за ней, пока не удостоверилась, что круг остался невредим, и только после этого вышла из него сама.

– Ты нас слышишь? – поинтересовалась у свечения, которое продолжало парить в том же месте, где возникло.

– Да… – донесся слабый голос, прозвучавший словно на полувыдохе. Мы переглянулись с Ви: она с восторженной улыбкой закивала головой, будто намекая, что мне нужно продолжить. Снова тяжело вздохнула: «Призыв нужен ей, а отдуваюсь я».

– Назови себя, – потребовала у дымки.

– София Доротея…

– Это она! Ани, это она! – от избытка чувств Ви захлопала в ладоши.

Вдруг свечение ожило и поплыло ближе к нам. Сестра с интересом наблюдала за ним, я же насторожилась – в книге не давали указаний, должен ли дух оставаться на одном месте после призыва. Еще раз окинув взглядом круг, не заметила в нем никаких повреждений. «Если он не выходит за пределы, значит, ничего плохого не произойдет», – успокоила себя.

Тем временем свечение медленно подплыло ближе к краю, где стояли мы с Ви.

– Спрашивай, – сказала я, повернувшись к ней. – Ты же хотела о чем-то поговорить. Призыв не будет удерживаться долго. Отвечай на вопросы Ви и говори правду, – обратилась к духу.

– Да, точно! – Ви задумалась на пару секунд, а затем решительно взглянула на духа: – София, скажи, а как ты обычно…

На середине фразы из свечения вырвалась черная костлявая рука. Схватила Ви за запястье и потянула на себя. Сестра испуганно завизжала, упираясь ногами в пол. От неожиданности мои глаза широко раскрылись. Кое-как справившись с шоком, я вцепилась в Ви самой сильной хваткой, на которую только была способна. Но сразу поняла, что силы неравны, и еще немного, нас утащит… Не знала, куда и кто, но не сомневалась: происходило что-то нехорошее.

И хуже всего, что это я не предусмотрела.

– Ани! Мне больно! – кричала где-то над ухом Ви. Ее крик заставлял меня прижиматься к ней еще сильнее. Хотелось зарыдать от бессилия и злости, но все, что я сейчас могла – не позволить… этому окончательно увлечь нас за собой.

Вдруг в голове щелкнуло: «Я завершу призыв. Тогда оно исчезнет».

Вокруг все словно на секунду замерло. Пришлось собрать остатки сил и решимости и начать проговаривать формулу изгнания. Свечение заколыхалось и постепенно стало растворяться. Увидев, что у меня получается, повысила голос, чтобы перекричать визг сестры.

Спустя некоторое время поняла, что говорю не одна: откуда-то издалека голос отца повторял слова вместе со мной. Он придал мне уверенности, и формула зазвучала более стройно.

К концу ритуала свечение стало почти совсем прозрачным, вот только рука так и не исчезла. Я чувствовала, что ее хватка ослабла, но, как бы ни пыталась, мне не хватало сил освободить Ви. Отец подбежал к нам и тоже старался помочь вытащить ее, но и у него не выходило. Когда уже оставалось произнести последние три слова, из свечения вылезла другая рука – такая же черная, как и та, что сжимала Ви, – и с силой толкнула меня. От неожиданности я свалилась на папу, он отвлекся и ослабил хватку. А руки этим воспользовались.

Ви исчезла в прозрачном свечении, которое поглотило заодно и ее крик.

***

Джей еще целую минуту внимательно смотрел на меня, когда я уже закончила говорить. Вымотанная долгим повествованием, судорожно выпила сразу половину остывшего какао с развалившимся до клейкой массы зефиром.

Мне приходилось рассказывать эту историю много раз. Родителям, бабушке, потом психотерапевту. Поначалу я всегда впадала в истерику, сейчас глаза оставались сухими и удавалось говорить спокойно. И все равно, стоило об этом вспомнить, как неизменно возникал ком в горле.

Вместе с нахлынувшими переживаниями, во мне проснулось любопытство. Джей был первым посторонним человеком (психотерапевта я не считала), который услышал эту историю целиком. Даже Мэри-Энн, моя самая близкая подруга, знала только в общих чертах о том вечере. Мне стало интересно: что он скажет? Осудит меня? Высмеет? Или наоборот, подбодрит?

– Ты сказала, прежде чем начать, вы сели в центр пентаграммы. Почему?

От его вопроса ощутила облегчение: говорить о технических деталях было намного проще. «Кто бы мог подумать, что буду радоваться безразличию некромантов к чувствам живых», – усмехнулась про себя.

– Все просто. Мы прочли это в книге, – боялась, что голос выдаст мое напряжение, но слова шли довольно легко. Весь ритуал разбирался нами по кусочкам вдоль и поперек, я могла объяснить все в мельчайших подробностях, если бы Джей об этом попросил.

– Что за книга?

– Старый трактат о ритуалах. Так, как там описано, их уже давно не проводят, для современности очень… топорные методы. Но под рукой тогда оказался только он.

Джей немного сощурил глаза и слегка кивнул, отведя взгляд.

– Есть еще вопрос, – его взгляд снова вернулся ко мне. – Когда вы составляли список ограничений для формулы, вы включили туда ограничение на посторонних существ?

– Нет. Все немного сложнее… – сделала еще один глоток, прикидывая, с какой стороны лучше объяснить. – Я не знаю, как устроены формулы для поднятия нежити, но для экзорцизма есть всего две категории: общая и именная. На общую формулу может прийти любая сущность, – я стала загибать пальцы, – дух, призрак, привидение, экто-сущность. И так далее. Кто угодно. Именная формула нужна только для призыва конкретных умерших людей. Никто другой просто не откликнется на зов, ограничение заложено в самой структуре.

– И неизвестная сущность держала твою сестру до последней части формулы с приказом? – уточнил Джей. Я кивнула. – Это очень странно.

Поразилась, насколько он точно задавал вопросы. Во время моего рассказа Джей не издал ни звука и даже вида не подавал, что слушает. Казалось, его внимание целиком занимает мороженое. «А ведь он правда слушал. Еще и очень внимательно, если выделил такие нюансы», – подумала я. От того, что к моему рассказу отнеслись серьезно, в груди потеплело.

За все время моих попыток что-то узнать меня не раз посещали мысли – а не сошла ли я с ума? Стоит ли мне смириться с положением вещей и оставить все как есть? Стоит ли продолжать испытывать себя и свое упрямство? Но то, что Джей, не зная тех тонкостей, которые уже известны мне, тоже посчитал этот случай ненормальным, помогло вновь воспрять духом.

– У тебя есть какое-нибудь объяснение? – тем временем спросил Джей, отвлекая меня от мыслей.

– Ну… – я задумчиво заправила волосы за уши. – Про изнанку – это то место, где обитает все умершее…

– Я знаю, что это, – перебил Джей.

– Про нее известно очень мало, – закончила я мысль. Слова вырвались сами собой: даже не возникло мысли, что Джей тоже одаренный, и ему не нужно объяснять то, что папа объяснял маме без дара или еще мало знающей мне. – Многие считают, она может быть и пространством, и просто обратной стороной живого мира…

– Про это тоже слышал.

– …но папа считает, что изнанка может вести себя как что-то разумное. И иногда поступает по собственной воле и по своим законам. Не знаю, в курсе ли ты про это, – с небольшим нажимом сказала я, – но среди экзорцистов существует правило: после определенного возраста не проводить ритуалы и вообще не связываться с изнанкой. Дар истощается, меньше шансов защититься от призванной сущности. Так же и с теми, у кого слабый или неразвитый дар.

– То есть твою сестру утянули на ту сторону, потому что она не развивала дар? Почему тогда не забрали тебя? Ты тоже только начинала.

Фразы Джея вылетали быстро. Как стрелы, которыми он пытался попасть в мишень. Но откуда-то я знала, что у него нет цели меня уколоть, и так он хочет выяснить побольше деталей.

– Ви была ребенком. К тому же неподготовленным. А на мне держался ритуал вместе с ограничениями. Ее было легче забрать, – пожала плечами я.

В памяти снова возникло лицо Ви с ее огромными голубыми глазами, ярким белым узором у зрачка и светлыми волосами с легкой волной. Мой проглядывающий у корней рыжий цвет достался мне от бабушки, но внешне я больше походила на отца: тот же разрез чуть удлиненных глаз, тонкие губы и прямой нос. А Ви была почти точной маминой копией.

От воспоминания снова нахлынула горечь, которую постаралась затолкать поглубже. Не время и не место для этих переживаний.

– Но это не объясняет появление второй…

В эту секунду у меня завибрировал телефон. Достала его из кармана рюкзака и взглянула на экран: там отобразился номер мамы.

– Мам, я сейчас в кафе, – предупреждая возможные вопросы, сказала сразу, как ответила на звонок. Стараясь не смотреть на Джея во время разговора, перевела взгляд в сторону окна.

– Хорошо. Ты сегодня ходила к бабушке?

– Да, сверток тоже отнесла. Она очень обрадовалась.

– Замечательно! Если еще придешь готовить со мной ужин, то титул «помощница дня» уйдет сегодня тебе.

– А можно без меня? – я почти застонала от расстройства. «Вот стоило ей пристать ко мне именно сейчас, когда диалог уже наладился», – подумала с досадой.

– Ни в коем случае! Все, жду тебя, приходи скорее!

– Ладно, – закатив глаза, нажала отбой и убрала телефон обратно в рюкзак. Пришлось объяснить Джею: – Извини, пора идти. Дочерний долг.

– Стой, – он достал из куртки телефон, разблокировал и протянул мне. – Оставишь свои контакты?

– Хорошо…

В заметках быстро записала свой номер с ссылкой на профиль в соцсетях и вернула ему. Затем искренне сказала:

– Спасибо, что выслушал. Это очень много для меня значит.

– Не за что. Мне было интересно.

– Ладно, эм… Еще увидимся? – подняла раскрытую ладонь на прощание. Джей в ответ только кивнул и тут же сосредоточился на своих мыслях.

А я быстро выскользнула из-за стола и направилась к выходу, натягивая на плечи лямки рюкзака.