Дай мне согреться

На кухне настала тишина. Мужчины выжидающе смотрели на Веронику, а она смотрела в пол. Что она могла сказать им? Что ей больше не к кому обратиться? Что она сходит с ума от необходимости разбираться с непонятными событиями в своей жизни в одиночку? Что ей страшно, и нетникого рядом, с кем можно было бы это разделить? Что ей нужны чужие глаза, чтобы увидеть свою ситуацию под другим углом? Что ей просто нужно теплое присутствие кого-то неравнодушного? Веронике было одиноко, но она совершенно не хотела светить этим перед незнакомыми людьми.

Чтобы прекратить обсуждать нелогичность ее действий, она решила действительно перейти к делу. Она как можно точнее пересказала парням ситуацию с тем, что кто-то писал от ее имени ее коллеге Паше, а потом соседка окрысилась на нее за что-то непонятное, а также про ощущение чьего-то взгляда ей в спину. Она аккуратно перессказывала только факты, стараясь не упоминать свои мысли или чувства по этому поводу, чтобы у Максима и Алика не было возможности обвинить в произошедшем ее слишком живое воображение. Парни слушали ее в абсолютным вниманием. Когда она закончила, наступила тишина. Максим невидящим взором смотрел на какую-то точку на стене, что-то обдумывая. Алик тоже не спешил делиться своим мнением. Наконец, Максим щаговорил:

– Ты упоминала, что твоя жизнь рушится? Ты серьезно под этим имела в виду то, что твой коллега уготил тебя пиццей без твоего разрешения?

Вопрос Максима не на шутку задел ее.

Словно этого было мало, подключиля Алик:

– Я не вижу противоречий. Все знают, что в пицце много холестерина. Он оседает на стенках сосудов. Все-таки это не шутки. Холестерин – это зло, он разрушает жизни.

Девушка почувствовала, как ее кровь закипает от нарастающего гнева.

– Прекратите переворачивать все с ног на голову! Дело совсем не в пицце, а в том, что я постоянно чувствую чье-то незримое присутствие, и меня это напрягает! – гордо выпрямившись, сказала Вероника.

Алик поспешил успокоить ее:

– Звучит… Очень тревожно, конечно, но я все еще никак не могу сообразить, как это может помочь найти Карину.

Вероника неопределенно пожала плечами, глядя в стену. Она тоже не видела никакой связи между исчезновением Карины и странными событиями в ее жизни.

– Я кого-то очень сильно интересую, кто вмешивается в мою жизнь, и мы уже знаем, что я интересовала Карину, – подытожила она свой рассказ.

– Да, но вы с Кариной совершенно не похожи. Ни внешне, ни характером. Она бы при всем желании не смогла бы такого провернуть. Да и не стала бы она делать каких-либо действий против кого-то – сказал совершенно сбитый с толку Максим.

Вероника снова пожала плечами. Она была согласна с ним.

– Мдаа… Все только больше запутывается… А ты могла просто забыть, что писала своему коллеге или грубила своей соседке?

– Не могла, – ледяным тоном сказала Вероника.

– Ну как сказать… – рот Максима изогнулся в ироничной улыбке, и Вероника вся вскипела от возмущения, когда поняла, на что он намекает.

– Я не ссорюсь с соседями. Они же не следят за мной как маньяки и не заставляют рассказать что-то, что мне неизвестно – заявила она.

– Понятно, – протянул Максим, смотря в стену.

Неловкое молчание разорвал звонок.

– Это курьер, – сказал Алик, тут же бросившись открывать дверь.

Максим же встал, чтобы разлить для всех чай. Вероника обрадовалась, что этот допрос закончился, так и не успев как следует начаться. Но эта радость не шла ни в какое сравнение с той, что совсем скоро она сможет устроить себе свидание с едой. Она была голодна как зверь.

Аромат из пакета, который принес Алик, буквально сводил с ума.

– Так, давайте я разложу по тарелочкам, – скомандовал Максим.

– Ты нормальный? Какие тарелочки? Эти штуки едятся руками «из общего котла» под звуки ритуального гонга…– прикрикнул Алик, за что получил подзатыльник, но за тарелками не полез.

– Тебе палочки или вилку? – спросил он Веронику.

– Вилку, – отозвалась девушка, помня о том, то так и не научилась орудывать этими азиатскими приборами.

Получив свою порцию приборов, Вероника без промедления накинулась на еду, чуть не застонав от наслаждения. Зверский голод заставил ее забыть обо всем на свете, включая своих новых знакомых. Она далеко не сразу осознала, что кроме нее никто к еде так и не притронулся. Очнувшись от своего наваждения, она заметила две пары ошарашенных глаз, наблюдавших за каждым ее движением.

– Шт??!! – с набитым ртом спросила она.

– Ей богу, девочка, создается ощущение, что все твое тощее тельце состоит исключительно из желудка. Кто бы ожидал, что в тебе столько талантов. Кстати, британские ученые проводили эксперимент и выявили, что люди едят еду и занимаются сексом примерно одинак… – Алик не успел закончить свое похабное предложение, так как его перебил Максим.

– Прости, что отвлекли, и прости, что так затянули с едой. Я не имел представления, что ты такая голодная. Пожалуйста, не отвлекайся.

– Не вижу смысла церемониться с едой – покраснела девушка.

– Оно и правильно – одобрительно улыбнулся Максим.

Не смотря на то, что в глазах Максима Вероника видела одобрение, а в глазах Алика просто бешеное восхищение, она начала есть более медленно и осознанно. Невольно ей вспомнилось, как ее подруга Маргарет тоже говорила, что у нее в животе «черная дыра», и что она, наверно, ведьма, раз умудряется есть в таких количествах и при этом оставаться тощей как ободранная кошка. Сама Маргарет тщательно следила за каждым съеденным кусочком, потому что была склонна к полноте. Максим и Алик больше не упоминали ее неуемный аппетит, но временами она все равно ловила их любопытные взгляды.

Довольно скоро все заказанное было съедено. Вероника не считала, сколько съела она, но была уверена, что большую часть точно, а то и больше двух третьих. От мысли, что из-за ее огромного аппетита кому-то могло чего-то не хватить, она внутренне сжалась, но Максим и Алик явно не видели в этом ничего плохого.

Когда дело было сделано, Максим снова обратился к Веронике.

– Давай начнем с самых свежих событий. Мне показалось, что сегодня ты была расстроена.

Вероника отчетливо вспомнила свою ситуацию с собеседованием. Ту внутреннюю слабость и нужду в поддержке . Сейчас этого не было и в помине. Она чувствовала себя очень устойчиво.Общество Максима и Алика само по себе было очень целительным.

– Это уже прошло, – сказала она.

– Расскажешь? – внимательно смотря на свой чай, спросил Максим.

К счастью для Вероники, Алик его перебил.

– Я считаю, что для нас всех будет гораздо продуктивнее просто познакомиться. Наша Вероника была очень интересна Карине, и мы понятия не имеем почему. Важной может оказаться любая деталь, но было бы неплохо вообще иметь представление, с кем мы имеем дело. Мы же, можно сказать, совсем не знаем друг друга. Ника, расскажи нам немного о себе.

Вероника поняла, что ей тоже было бы куда приятней просто познакомиться с этими двумя, чем мусолить богатеньких идиотов, устраивающих жестокие розыгрыши с соискателями.

– Ну, – начала она робко, – меня зовут Ника. Мне 23 года. Я работаю маркетологом в агентстве “Процветание”, живу с моим парнем Андреем…

– Нуууууу, неееееет, так не пойдет, – внезапно перебил ее Алик, – расскажи нам что-то большее о себе, что-то очень личное, чтобы мы могли понимать, какая ты девушка, что ты за человек. Расскажи о самом счастливом моменте в твоей жизни.

Вероника внезапно покраснела. Вроде бы в вопросе не было ничего такого, но почему-то она почувствовала смущение. Она знала, какой момент был самым счастливым, и Алик был прав – это было очень личное. Некоторое время она размышляла, определяя готова ли она поделиться этой ситуацией с ними, и решила, что не просто готова, а ей хочется поделиться ей.

– Когда я училась в 2-классе, у нас в школе был парень. Его звали… Джерад – медленно начала она.

Слова шли с большим трудом. Вероника чувствовала себя так, будто заново училась говорить. Одно дело было вспомнить Джерада, а совсем другое – кому-то о нем рассказать. Ей было страшно. Очень страшно. И вместе с тем, каждое сказанное слово словно освобождало ее. Лицо Джерада словно растворялось в тумане ее разума, и она даже не могла вспомнить, как именно он тогда выглядел. Могла вспомнить только чувства, которые он в ней вызывал. Мужчины затихли, ожидая продолжения, и Вероника заставила себя говорить дальше:

– Он был… задира. Он любил выкрикивать мне обидные слова и прозвища, часто называл меня “ведьмой” за мои рыжие волосы.

– Какой недалекий… – усмехнулся Алик, – впрочем, что еще можно ожидать от пацана с таким странным именем? Джерад, ну надо же. Еще бы Педро назвали.

Вероника усмехнулась. Мальчик с именем Педро у них тоже был, но она решила не делиться этим. Сделав небольшую паузу, она продолжила:

– В том году, у нас решили создать «доску почета». Ее не было до этого, но у нас поменялось руководство, и новое руководство решило, что это будет нелишним… В общем, я попала на эту доску, – все также медленно сказала Вероника.

Перед глазами возникла та самая доска, где висела фотография ее 8-летней рядом с фотографией светящейся Маргарет, которая уже в возрасте 9 лет была первой во всем, в чем только возможно. Такая яркая и талантливая. При мысли о Маргарет сердце ожидаемо наполнилось скорбью, но Вероника заставила себя продолжать.

– Так вот, этот мальчик…

– Погоди, – перебил ее Алик, – а чем таким особенным ты отличилась, что висела на доске почета?

Вероника уставилась на него, удивившись вопросу, который ей самой не казался важным, но все же ответила:

– Я была лучшей по изучению иностранных языков.

– Серьезно? В 8 лет? – удивился Алик.

– Да, мне всегда очень легко давались – пожала плечами девушка.

– Продолжай, пожалуйста, – злобно сверкнув глазами в Алика, попросил Максим, который жадно ловил каждое слово.

– Так вот этот мальчик сказал, что я…попала на эту доску незаслуженно, потому что я якобы «наколдовала» свой успех – продолжила Вероника, снова окунаясь в те воспоминания.

– Тебе было обидно? – все-таки вставил свое слово Алик, и Максим снова на него зашикал.

– Нет, не было, – задумчиво ответила Вероника, – это же было неправдой.

Максим и Алик безотрывно смотрели на нее, но она уже не видела их. Она видела себя маленькую. Она вспомнила то самое чувство, в котором жила все эти годы. Одиночество… Не прекращающееся и всепоглощающее чувство одиночества и покинутости, отсутствие какого-либо интереса к жизни. Тогда говорили, что она была «со странностями», и реплики Джерада не были чем-то новым, и уж, конечно, они не были обидными. В то время Вероника жила словно в коконе, не придавая значения ничему в этом мире, и никого не подпуская к себе. Ей тогда казалось, что она появилась в этом мире по какой-то глупой ошибке, и вот-вот придет кто-то могущественный, кто заберет ее в другой мир, которому она по-настоящему принадлежит. Она бы и не запомнила эту историю, если бы не Маргарет.

– И что случилось дальше? – спросил Максим, так как молчание затягивалось.

– Одна девочка, которая тоже была на доске почета, сказала ему, что он так говорит, потому что он сам неудачник, которому легче поливать грязью других, чем что-то сделать самому.

Вероника удивилась тому, что запомнила слова Маргарет почти дословно.

– Ого какая! Довольно сильно сказано. Ей тоже было 8? Как ее завали? – удивился Алик.

– Ей было 9. Ее звали Мар…гарита, – ответила Вероника.

– Смелая девочка, – сказал Максим.

– Да, очень. Таких как она больше не будет, – Вероника не смогла унять боль в голосе, и Максим сразу же это заметил.

– Вы тогда не были знакомы? – с интересом спросил Алик.

Вероника замялась, но все-таки ответила:

– Были… Но мы не дружили. А после этого случая она потом подошла ко мне, и… В общем, я рада, что так произошло.

– А что с ней сейчас? – спросил он.

– Она умерла, – тихо сказала Вероника.

Какое-то время стояла напряженная тишина, а потом Алик сказал:

– Предполагалось, что мы послушаем самое счастливое воспоминание, а что-то как-то невесело.

– Извини, – сказала Вероника.

Как ни странно, но по непонятным причинам рассказ о Маргарет принес ей небольшое облегчение. Она была рада, что доверилась. Желая “взять реванш” за свою откровенность, она сказала:

– Теперь ожидаю то же самое от вас. Только от тебя, – она повернулась к Алику, – я хочу услышать самую нелепую историю в твоей жизни, а от тебя, – она повернулась к Максиму, – самую важную.

– Вполне справедливо. Только давайте не за столом? Айда на диван, – согласился Алик.

Его глаза игриво смотрели на нее и почему-то этот взгляд как будто щекотал ее изнутри. Вероника задумчиво посмотрела на свой остывший чай с ароматизаторами. Пить его совсем не хотелось. И все же предложение Алика вызвало определенное напряжение. Не смотря на это неизвестно откуда-то взявшееся ощущение доверия к этим двум мужчинам, они все-таки оставались для нее незнакомцами, которых она почти не знала. По растерянному лицу Максима было видно, что он тоже не ожидал такой вольности от Алика и сильно переживал за реакцию Вероники. А Алик, казалось,не замечает их смущения. Он встал и пошел на выход так, как будто она уже согласилась. После секундного замешательства Вероника действительно встала и пошла за ним, мельком успев заметить что Максим идет вместе с ними.

Алик вольготно расположился на огромном диване, подложив под голову одну из валявшихся подушек. Он немного подвинулся, чтобы и Веронике с Максимом хватило места. Вероника в нерешительности остановилась, не зная как себя повести. Ложиться на диван рядом с двумя мужчинами она не была готова. Она еще раз посмотрела на Алика, который совершенно очевидно не разделял ее смущения. Он призывно постучал ладонью по пустому месту рядом с собой и девушка присела на самый край дивана, который оказался неожиданно мягким. Максим присел по правую сторону от нее, наблюдая за ней.

– Моя самая нелепая ситуация, значит?… – задумчиво повторил Алик, глядя в потолок и никак не отреагировав на то, что Вероника отказалась принимать его предложение прилечь рядом – лет 5 назад я встречался с одной девушкой, звали ее Людой…

– О нееет, ты собираешься рассказать эту жуткую историю? – перебил его Максим, – Давай что-нибудь еще. Ну сжалься, мы только поели.

– Мадам возжелала нелепость. Кто я такой, чтобы противиться желаниям мадам? – высоко подняв палец и подражая мудрому старцу, сказал Алик. Максим благоразумно заткнулся, видимо познав свет глубинной мудрости его слов.

– Значит, Люда… Красивая была деваха, это было наше первое свидание…, – продолжал Алик

– И последнее… – тихо добавил Максим.

– Убрать спойлеры, – беззлобно отчеканил Алик, а затем продолжил, – я пригласил ее в кафе. Я заказал себе большой стейк из говядины, она заказала себе витаминный салатик, и мы мило болтали.

Вероника заметила, что Алик умеет интересно рассказывать. Его голос был звучным и четким, он делал паузы где нужно, а также умело повышал или понижал интонацию так, что вольно или невольно хотелось “раствориться” в его истории.

–Я смешил ее своими историями и анекдотами, и был просто уверен, что свидание идет так, как надо, когда, рассказав очередную из своих смешных историй, начал смеяться сам…

– Что ты обманываешь девушку? – укоризненно спросил Максим, – Разве ты смеялся? Ты просто гоготал как умалишенный.

Слушать Алика было безумно интересно, и Вероника решила устроиться поудобнее. Решив, что ничего страшного не случится, если она все-таки залезет на двиван полностью, она воплотила эту задумку, оказавшись между двух парней. А Алик тем временем продолжал, словно ничего и не произошло:

– Верное уточнение. Спасибо, мой друг. В результате кусок мяса застрял у меня в горле и я начал дико кашлять. Ко мне сбежались официанты, и один из них начал бить меня по спине, стараясь помочь. Добрый оказался человек, он спас мою жизнь. В результате, кусок мяса вылетел из моего рта и попал прямо на тарелку Люды. Больше она ничего себе не заказывала и ни к чему не притрагивалась за весь вечер…

– Какая печальная история любви, – подытожил Максим.

– И не говори, она не оценила насколько я неотразим, – подмигивая сказал Алик.

– Зато определенно оценила, насколько ты незабываем, – засмеялся Максим.

Алик подмигнул Веронике.

– Это надо постараться, чтобы попасть в такое неловкое положение, – смеясь, сказала она – но по тебе видно, что ты просто полон таких историй.

– Что есть, того не отнять, – сказал Алик.

– Теперь ты, – Вероника повернулась к Максиму.

Максим был так близко. Она могла разглядеть каждую черточку его лица.

– Ты просила рассказать, что было для меня самым важным в моей жизни, – медленно сказал Максим, – знаешь, в моей жизни было довольно много важных моментов, без которых она могла повернуться совсем-совсем по-другому. Не знаю, лучше или хуже, но точно по-другому. Если выделить прям самое важное событие… То это, наверно, будет встреча с Кариной. Без шуток и лишнего пафоса могу сказать, что она меня спасла.

– Расскажи, – завороженно попросила она.

– Я познакомился с ней в начале прошлого года, – начал Максим, – мне тогда было 33 года. Где-то за год до этого меня бросила моя девушка Настя, которая, повстречавшись со мной 1,5 года, наконец-то поняла, что я для нее скучный.

Я перестал верить в то, что я могу быть кому-то нужен или интересен таким, какой я есть. Я внутренне признал, что во мне просто отсутвует необходимая харизма, и я не создан для любви. Эта мысль не вызывала во мне сопротивления, я не жалел себя и не вваливался в депрессию. Это просто был вывод, который я сделал для себя, и с которым я шел по жизни. С того момента я ударился в работу. Я был не самым успешным программистом и работал без выходных в одной из крупных фирм.

– Я помню тот период, – сказал Алик, – тебя тогда было вообще никуда не вытащить.

– А как давно вы оба знакомы?, – спросила Вероника.

– Мы – закадычные друзья со школы, – ответил Алик.

– Угу, – подтвердил Максим, – я был отличником, а Алик троечником. Алик решил зачесаться ко мне в друзья, чтобы списывать у меня домашку, но дружба зашла намного дальше.

– Это так мило, – сказала девушка. У нее и у самой было впечатление, что их дружба очень очень древняя.

– Карину я встретил случайно, но я бы сказал, что в этом было какое-то… провидение, что ли…

Вероника заметила, что голос Максима был медленный и монотонный, совсем не такой, как у Алика. Его голос скорее расслаблял, но при этом он обладал не меньшей способностью заинтересовать слушателя, чем его харизматичный друг. Просто на его волну нужно было настроиться. Максим, тем временем, продолжал:

– … потому что я все сутки напролет проводил на работе, домой приходил и ложился спать, а потом снова на работу, причем ездил я на машине, и по сути единственный вариант, когда я мог кого-то увидеть – были те несколько метров, пока я иду к машине. Казалось бы, где тут возможность познакомиться с девушкой? Но я все равно как-то познакомился с ней.

Максим сделал небольшую паузу, а затем неспешно продолжил:

– Я тогда уже изрядно опаздывал, так что просто бежал к своей машине, уже представляя как я стартану и где превышу скорость, чтобы не опоздать, Поэтому я не особо смотрел по сторонам. Как оказалось, она тоже не смотрела по сторонам, потому что была в своих мыслях. В результате мы просто “впечатались” друг в друга. Она упала и довольно сильно повредила ногу. Во всяком случае, она не могла стоять нормально. Я напугался как безумный, и предложил вызвать ей скорую или отвезти ее в травмпункт, но она сказала, что с ней все хорошо и не стоит переживать. Но я, разумеется, все равно переживал.

Вероника живо представила эту ситуацию, словно она происходила у нее на глазах. Максим продолжал:

– Так как она отказалась идти к врачу, а я не мог ее так бросить, то я предложил ее отвести к себе, чтобы просто сделать первичную обработку ее ноги из своей аптечки. Я тогда паниковал, поэтому мало соображал, иначе бы понял, как сомнительно звучало мое предложение. Но, к моему удивлению, она его приняла. Я позвонил на работу и предупредил, что у меня форс-мажор, и аккуратно поддерживая ее, повел ее в свою квартиру. Это оказался довольно сильный ушиб, но без каких-либо осложнений в виде вывихов, и, не дай Бог, переломов. Она терпеливо ждала пока я приложу лед к ее ноге, а затем, когда я убедился, что ей стало немного легче, я предложил выпить чаю. Она оказалась очень милой собеседницей, и я должен признать, что мне никогда за всю мою жизнь не было с кем-то так легко, как с ней. Мы обсуждали ее ногу, мою работу, наши страхи, и даже нашествие инопланетян. Это было что-то невероятное, как легко мы соскакивали с одной темы на другую, при этом совершенно не замечая, как идет время.

Вероника в этот момент я перевела взгляд на Алика, и заметила, что на его лице уже не было обычного веселого выражения. Он задумчиво смотрел вперед и взгляд казался то ли мрачным, то ли грустным. Смотрелось это необычно и почему-то… трогательно. Словно Алик сбросил маску и на некоторое время стал уязвимым. Девушка много бы отдала за то, чтобы узнать, о чем он сейчас думал. Максим же продолжал, ничего не замечая вокруг:

– С этого момента, не сговариваясь и не обсуждая это, мы стали встречаться. Общение с ней поменяло меня. Она относилась ко мне очень бережно, веря в меня и мои способности, и со временем я стал и сам больше верить в себя. Я начал браться за такие проекты, которые до этого мне казались недоступны, и, что более примечательно, я начал преуспевать. Мой доход сильно увеличился. Но не это главное. Главное – это то, что я координально поменял отношение к себе и к жизни. Карина умела видеть все самое лучшее и красивое в мире, и, я должен признать, что это было очень заразно. Мир для меня стал ярче, добрее и приветливее.

– Какая красивая история, – мечтательно сказала Вероника, – даже сложно представить, что такое действительно возможно в реальной жизни.

– Я бы тоже не поверил, – серьезно сказал Алик, – люди склонны романтизировать то, что у них есть хорошего, но я видел Карину и видел ее отношения с Максимом. Это действительно были очень красивые отношения.

Какое-то время они просто лежали без движения, каждый погруженный в свои мысли и свои истории.

– Максим? – неожиданно спросила Вероника.

Он поднял на нее взгляд своих искренних голубых глаз.

– А что ты вообще знаешь о своей Карине? Ты вроде как год с ней встречался.

В этот момент Максим сильно покраснел.

– Она не любила рассказывать о себе. Но кое-что я все равно знаю. Она любила рисовать. Она работала учителем в начальных классах, и обожала маленьких детей – медленно протянул Максим.

– А в свободное время что делала?

– Читала что-нибудь из русской классики, иногда играла на скрипке, рисовала– пожал плечами Максим.

Вероника неосознанно скривилась. Уж больно слащавый получался образ. И красавица, и умница, и детей любит. Не хватало только пышного розового платья и платмассовой волшебной палочки для полноты образа. Обычно она на дух не переносила таких. Исключение составляла разве что Маргарет. Но ради Маргарет не грех было сделать и исключение.

Максим немного помедлил прежде чем сказать:

– Она правда мало рассказывала о себе, но где-то месяца за два до того, как случился побег, она начала странно себя вести.

Вероника почувствовала, как ее моментально покинула общая расслабленность. Она навострила уши, готовая ловить каждое слово. Так как Максим снова замолчал, она решила немного «подтолкнуть» его.

– И что было странного в ее поведении?

Максим закрыл глаза, словно воспоминания причиняли ему боль.

– Она стала более отстраненной, не подпускала меня к себе. А потом она начала часто уходить куда-то.

– С фотоаппаратом? – не могла не съязвить Вероника.

– Я не обыскивал ее сумку перед выходом… – невозмутимо ответил мужчина, – а еще…

– Что?

– Один раз она ответила мне на незнакомом языке, – смущаясь, ответил он.

– И что в этом такого? Видимо, заработалась, переволновалась. У меня такое бывает, Особенно, если часто работаешь с языками – не поняла Вероника.

– Да, наверно. Я просто не ожидал. Я не знал, что она говорила на других языках.

Максим замолчал. Почему-то он выглядел очень задумчивым и потерянным, словно столкнуться с чем-то, что он не знал о своей любимой, было для него сродни предательству. От этой картины сердце девушки сжалось. Она хотела сказать что-нибудь утешающее, но слова не шли на ум, поэтому она просто пожала плечами:

– Совершенно очевидно, что говорила, раз оставила письмо на испанском.

Мужчина, никак не отреагировав на ее реплику, продолжил:

– А еще…

– Что?