Полная версия:
Люблю тебя
– Ну, как? – Самодовольная улыбка Кая освещает гостиную похлеще солнечного света.
Перевожу взгляд с пожилого мужчины на брата и обратно. Наверное, выгляжу как идиот, но я правда не ожидал от Кая ничего подобного.
– Ты починил кофемашину?
– Ну, технически Альберт Васильевич починил, – Кай теперь уже улыбается мастеру, – но, в целом, да. Говорил же, тебе понравится!
Охренеть. Действительно доброе утро.
– Давай, рассчитывайся и пошли. Вспомним, как ее включать.
—–♡♡♡♡♡♡–Через десять минут стеклянные прозрачные кружки наполняются темно-коричневым напитком под монотонное тихое гудение кофемашины. Аромат свежезаваренного американо пропитывает кухню. Из приоткрытого в гостиной окна пахнет теплой грибной осенью, мокрой после дождя землей и какой-то пряной сладостью, что витает в воздухе только в сентябре и только тут. Дома.
Я в какой-то нирване наблюдаю за происходящим.
Рядом Кай, в кои-то веки думающий не о себе.
– С чего вдруг?
– Васька в тот вечер хотела нам капучино намутить. Кофе нашла в каком-то шкафу. Сварила в турке. И решила молоко вспенить отдельно. А вместо пара захерачил кипяток прямо из трубки. Хорошо, хоть без ожогов обошлось.
– Ты серьёзно?
– Да. Прикинь, если б кипяток в ее сторону ливанул.
– Я не про кофе. Ты вызвал мастера и починил все, что тут не работало года два, потому что к нам приехала твоя новая подружка?
В ночь после ее побега на кухне вкусно пахло. В холодильнике появился ужин. В ванной комнате на полотенцесушителе осталась белая рубашка и едва уловимый нежный запах, кажется, цветов. Не удушливых роз, а чего-то весеннего. Парфюм, видимо, нанесенный на рубашку, был совсем легким. Надышаться им было невозможно.
Сажусь на стул у барной стойки, пытаюсь навести порядок в сонной голове. Слишком много Василисы в пространстве. В работе, дома, еще и в мыслях.
– Во-первых, не к нам, а ко мне. Во-вторых, хоть кого-то, кроме себя, слушаешь? Я же говорил. Мы встречаемся. Как бы тебе объяснить… нормальные отношения – это когда… ну, знаешь, типа…
Глоток. Потрясающе. Как и формулировки Кая.
– Великолепное объяснение.
– А тебе как не скажи – все равно не поймешь.
– Кай, вы же едва знакомы.
– И что? По-твоему, нужно получить полное досье на человека, чтобы он тебе понравился?
– Я не об этом. Нельзя же…
Кай цокает, перебивая:
– Не начинай. Пей уже свой кофе, а в мои дела не лезь.
– Не будь таким безалаберным.
– А ты не играй в отца! Отец мне нужен был лет пять назад.
– Одно дело – твои ночные потрахушки. Ты хоть отчество ее знаешь? Кто она? Откуда приехала?
– О, а ты подготовился что ли? – Кай громко делает большой глоток.
– Смотрел резюме, не больше. В тот вечер показалось, что вы не особо…
– Да что ты пристал?! – Он с грохотом ставит кружку на стол. Кофе переливается через края. – Что за привычка, вечно все портить?!
Расплываются темные пятна по светлой столешнице. Кай машет головой и криво усмехается.
– Ну вот что с тобой не так?!
Сжимаю горячую кружку так, что кожа на пальцев краснеет. Знаю, что будет дальше.
– Тоже мне, знаток нашелся. Напомни, с Алей вы сколько были вместе?! Ой, а чем же все закончилось?! Что ты, что она – оба хороши!
Дерьмом всё закончилось. Таким, что до сих пор запашок остался.
Вдыхать не получается.
Каково это? Когда прошлое – сточная смердящая яма?
А Кая несет. Кружку хватает, разворачивается. Выливает кофе в раковину.
– Сколько вы с Киром знали друг друга, а? И? Что? Что дальше? Ты же спокойно его чуть не посадил! Тебя хоть что-то остановило?
Имя, которое я никогда больше не хотел слышать.
– Нихуя! Ты же тормозить не умеешь!
Кружку кидает в раковину. Хватает салфетки.
Черт-черт-черт. Плохо. Когда оно накатывает – это будто… вентиль с кислородом перекрывают.
– Мы вообще вроде как всю жизнь знакомы. И?! Кто свалил как только мне восемнадцать исполнилось?! Отца в могилу, меня в универ – и свалил!
Кай вытирает разлитый кофе. Наблюдаю за суетливым братом – и чувство вины от его слов нарастает как приближающаяся волна цунами.
Ты виноват. Ты.Ты.Ты.Ты. ТЫ!
ВИНОВАТ. Во всем. Ты бросил Кая, когда тот был ещё подростком. Бросил. Сбежал.
Боль унять в этот раз привычным способом не получится. Кай – единственный во всем мире человек, ответить на удар ударом которому не могу. Никогда не мог. И не смогу.
– Какая разница, сколько мы знакомы? Вася мне нравится. Я знаю о ней больше, чем тебе могло показаться. Постарайся хотя бы притвориться нормальным старшим братом. Не надо больше на нее наезжать, окей? Проверять, допрашивать, выискивать какие-то заговоры. Пожалуйста.
Вдох – в этот раз вынырнуть получилось. Когда-нибудь не получится. Когда-нибудь чувство вины доконает. Но сейчас – дышать снова возможно. А большего и не нужно.
Хотя нет. Если эта девочка так влияет на Кая, если с ней он перестает чувствовать себя одиноким, если впервые за долгое время он думает о другом человеке – она то, что нужно. Каю.
– Она сегодня должна быть в галерее до пяти, если не передумает. Приезжай. Лови. Миритесь. И не забудь вернуть ей рубашку.
Оставляю кружку и ухожу с кухни. От хорошего настроения не осталось и следа.
Глава 11.1
ВасилисаБлики яркого солнца отражаются от скрупулёзно отполированного каменного пола. Стеклянная стена открывает вид на панораму, от которой дух захватывает: берег Финского залива с тихой водой, песком цвета тростникового сахара и строгими высокими соснами.
И я тут!
Семеро парней и три девушки, включая меня, сидим в прямоугольном полупустом конференц-зале на первом этаже галереи. Александр – в кресле на невысокой сцене с проектором. Мы – на стульях в ряд перед ним.
Вдоль стен аккуратно составлены такие же стулья. Помещение, по словам Александра, трансформируется под нужды проводимого в нем мероприятия.
– При создании работ художники и креаторы взаимодействуют с разработчиками из крупных технологических компаний. Непосредственно с креаторами от нашей галереи взаимодействует менеджер по коммуникациям. В целом, у нас каждый куратор работает в своем направлении: есть кураторы аутсорс-групп по технической подготовке и разработке, есть куратор по коммуникациям и взаимодействию с художниками, архитекторами и…
Паренек в ярко-розовой футболке, сидящий через три человека от меня, вскидывает руку.
– А Виктор Александрович – разработчик или художник? И что значит архитектор виртуальных реальностей? Он сам придумал это направление или попался креативный журналист?
Ребята улыбаются и переглядываются, а меня словно с небес на землю сбрасывают. Конечно. Куда же без этих вопросов и имени?
– Ребят, давайте договоримся: сначала дослушаете лекцию, вопросы – потом. Если, конечно, они останутся.
Да, Александр. Отличное предложение.
Подпираю подбородок рукой, глядя на слайд welcome-презентации. Пару секунд все молчат, и Александр продолжает.
– В целом, вы должны понимать, что Science-art – одно из направлений современного искусства. Его отличительной чертой является глубокое переплетение разных отраслей и дисциплин на стыке искусства, науки и технологий…
– А можно узнать, Виктор сам будет нас обучать? – Ещё один парень, явно косящий под Бестужева. Стрижка один в один. Тоже в черной футболке. Мысленно делаю пометку держаться от него подальше.
– Да, может он сам поделится с нами опытом? Это же вы готовили «Игры будущего» в том году для Казани, да?
– Так, – Александр улыбается, закидывает ногу на ногу, складывает руки на коленях, – у меня чувство, что это не собрание волонтеров, готовых к работе над выставкой, а встреча фанатского клуба.
– Ну почему «фанатского» сразу? Просто нам, например, вашу галерею и Виктора приводили в пример как отличный симбиоз бизнеса и культуры, – темноволосая девчонка улыбается Александру. – Интересно же узнать из первых уст, как можно зарабатывать в такой сфере.
– Согласен! Знаете, сколько раз перед поступлением на худграф мне родители говорили, что художники еле концы с концами сводят? Но ведь это не так. Средневековый стереотип.
Пока ребята весело перекидываются фразами, наблюдаю за Александром. Мужчина ухмыляется уголками губ, явно сдерживая настоящую улыбку.
– Ага. Или все-таки он не художник, а разраб. IT правят миром!
Инстинктs срабатывают за секунду до того, как мозг успевает понять, что происходит.
Он здесь, Василиса.
Чувствую взгляд, от которого волоски на шее встают дыбом, а тело наливается свинцовым напряжением. Впервые так четко ощущаю чье-то присутствие еще до того, как вижу его.
– Нет, он заканчивал худграф вообще-то, – девичий голос слышу, как сквозь вату, потому что неуклюжее трусливое сердце решает споткнуться.
Александр поднимает взгляд поверх наших голов, и за спиной слышу знакомый насмешливый голос.
– Вообще-то, он с него с треском вылетел прямо перед защитой диплома.
В зале становится тихо. Я сама превращаюсь в статую.
Смотрю на свои коленки. Знаю: обернулись все, кроме меня.
Да, трусиха. И пусть.
Лучше так, чем развернуться и увидеть в глазах человека, которым ты восхищался, которого считал кем-то вроде примера для подражания, издевку. Или брезгливость. Или взгляд, кричащий о том, какой дешевой подстилкой тебя считают.
«Нахрена ты ее притащил».
«Просто не мешайся».
«Хороший секс помогает при простуде?»
– Виктор… Александрович? – Тоненький голосок нарушает тишину. Та самая «третья» девчонка запинается на отчестве.
– Он самый. – Поднимаю взгляд на ответившего вместо Виктора Александра. Может, пронесло? Может, уважаемый и очень занятой Виктор Александрович поздоровался и свалил?
Кому я вру? Сковавшее тело напряжение ушло бы вслед за ним.
– Виктор Александрович, – улыбаясь, продолжает управляющий, – не присоединитесь к нашему бурному обсуждению?
Нет! Он же вообще не должен заниматься волонтерами. Его фамилии нет в программе обучения! Ни в одном из дней! Ни в одной из лекций!
– С удовольствием, – так же медленно, как он растягивает слова, прикрываю глаза. Стискиваю зубы и выдыхаю. Не станет же он при всех вести себя как козел?
Виктор
Клянусь, я не собирался тут застревать. Шел мимо, услышал собственное имя. Решил послушать, чем занимаются волонтеры на лекции. Саша спалил, как я пялился на Никольскую, сидящую в почти точно такой же блузке, какая лежит в моей тачке.
Я часто беру несколько одинаковых рубашек или брюк, но видеть такую же привычку у девушки… Необычно.
После реплики про мой лузерский финал в университете оборачиваются все, кроме Василисы. Саша вопросительно вскидывает брови. Для счастья как раз не хватало еще сплетен среди коллег.
Чего вдруг испугалась? Ты не была похожа на трусиху пару дней назад.
– Виктор Александрович, – и скалится, шут гороховый, – не присоединитесь к нашему бурному обсуждению?
Хотя для нее я остался придурком, что два раза на нее наехал. Просто так, получается? Да, нет. Один раз. За сопли в разгар собеседований было заслуженно.
– С удовольствием. – Широко улыбаюсь стажерам и быстро иду к сцене с весело-злорадным намерением провести это чертово знакомство еще раз. Я могу быть нормальным, а не социопатичным ублюдком, если настрой соответствующий.
Александр, кажется, сейчас лопнет от самодовольства.
Какой-то темненький паренек подхватывается, ставит рядом с Сашей еще один стул. Киваю молодому человеку, усаживаюсь и еще раз улыбаюсь ребятам.
– Надо же нам всем наконец-то познакомиться по-настоящему, да?
В ответ, переглядываясь и поддакивая вразнобой, на меня смотрят девять человек вместо десяти. Она же не просидит до конца лекции уткнувшись в телефон? В конце концов, это абсолютно невежливо – открыто игнорировать руководство.
Появляется дурацкая идея, но я вообще человек настроения. Губы расплываются теперь уже в искренней улыбке.
– Давайте поступим так: вы представляетесь, коротко рассказываете о себе и задаете вопрос. Так я отвечу на один вопрос от каждого из вас.
Каблук бежевой туфельки теперь тихо и быстро стучит по полу. Не совсем та реакция, на которую рассчитывал.
– Можно я начну? – тот паренек, что стул поставил, тут же вскидывается.
– Ребята, предлагаю уступить девушкам. – Саша бросает веселый взгляд на меня и тут же смотрит на стажёров.
А у Василисы уже коленка по-настоящему трясется. Блин, так сильно переборщил что ли? Что такого я ей сказал?
Под стройное басистое «да» Александр продолжает:
– Василиса, вы не против, если начнем с вас?
О, черт! Как у нее шея не сломалась – так резко нос вверх вздернула.
– Я… – девушка отчаянно смотрит на Александра. Снова не на меня. Теребит телефон в руках. – У меня нет вопросов.
– Для начала расскажите немного о себе, – Саша подбадривающе улыбается девушке, на которую уже с весельем поглядывают другие стажеры. А девчонка прожигает недовольным взглядом управляющего.
Нет, серьёзно, такая мелкая, а столько злости. Если бы можно было убивать взглядом, Саша был бы уже мёртв.
Но она так и продолжала игнорировать меня. С одной стороны, немного жаль её, на нее вон уже пялятся. С другой… С другой, забываю, о чем утром обещал Каю, потому что вымораживает ее упрямство.
Ты сама напросилась.
– Василиса, если вы находите ваш телефон и переписки интереснее нашего с вами знакомства, так и скажите. Не буду отвлекать вас от, безусловно, куда более важных дел.
Зеленые глаза распахиваются сильнее, и когда она переводит взгляд на меня, со странным свербящим чувством под ребрами осознаю, что покойником был бы не только Александр.
Глава 11. 2
Среда, 15:30. Конференц-зал «Destruction»– Меня зовут Никольская Василиса. – Она начинает говорить, а Александр украдкой бросает взгляд на руководителя, склонившего голову вбок.
– Мне двадцать один год, приехала из Геленджика. Жила не в городе, а за городом. – Бестужеву, кажется, такой поворот событий не нравится. Плотно сжатые губы и прищур внимательно наблюдающих за ней глаз не сулят ничего хорошего.
– Учусь на четвёртом курсе в Санкт-Петербургском экономическом университете на факультете сервиса, туризма и гостеприимства. Проходила практики в основном в крупных сетевых отелях бизнес-класса.
Девчонка решила резюме процитировать?
– Строить карьеру в дальнейшем планирую в этой же сфере. Вопросов не…
Саша резко подхватывается со стула, держа в руках телефон, который уже издает звук звонка.
– Извините, что перебил, Василиса. Виктор Александрович, можно вас? Думаю, вам лучше присоединиться к звонку.
– Да что вы? – приподняв брови, с ироничной улыбкой произносит Виктор. – Хотя вы правы. Кажется, тут мне не рады.
– Пять минут, ребят. – Саша выходит вслед за Бестужевым, мысленно собираясь с силами для объяснения очередной своей идеи Виктору, уже ждущему в коридоре.
– Виктор Александрович, извините, но я обязан спросить.
Бестужев, подпирающий плечом стену, насмешливо выгибает бровь.
– Что именно? Как поставить блокиратор спам-звонков? – протягивает руку раскрытой ладонью вверх. – Давай. Сейчас настрою.
Александр переминается с ноги на ногу. Он против смешивания частного с рабочим, против сования носа в личные дела друг друга. Но иногда обстоятельства идут в разрез с принципами.
– Саш, спрашивай.
– Есть ли что-то, о чем мне нужно знать касательно Василисы Никольской?
– Кроме того, что она отказывается сформулировать хоть сколько-нибудь адекватный вопрос, – короткий смешок, – и зачем-то цитирует слово в слово свое резюме? Не знаю. Ты мне скажи.
– Виктор Александрович, в этом и проблема. На интервью она вела себя иначе. Явно вами восхищалась.
– Серьезно?
Виктор, видимо, не понимает, что переспросил слишком быстро. Даже от стены отлепился и выпрямился.
– Да. Не была такой закрытой. А вы, извините, но, кажется, обратили на нее внимание еще в кафе. Позже переспрашивали именно о ней. И теперь, сегодня… не совсем понимаю, что изменилось. Поэтому и задаю вопрос сугубо личного характера: мне нужно знать что-то, чтобы скорректировать дальнейшую работу?
Желваки на скулах руководителя проступили чётче от, вероятно, сильнее стиснутых зубов.
Александр молча ждет, растягивая время их прибывания вне конференц-зала. Но не проходит и минуты, Виктор быстро берет себя в руки.
– Мы с Василисой имели несчастье познакомиться за пределами галереи. Вышло не очень хорошо.
– Понятно, – ни черта не понятно, – тогда мы… Мне нужно провести с ней беседу… Не знаю, о сокращении мест в программе?
– Что?! – рявкает громче положенного, но, благо, в коридоре пусто. Прочищает горло и спокойно переспрашивает еще раз: – Саш, какое еще сокращение?
– Ну, знаете… Скажем, госфинансирование сократили. Нам оплачивают места не для десяти, а девяти.
– Нет, не нужно. – Мужчина тяжело выдыхает, сжимает переносицу пальцами. – Саш, закроем тему. Работай со своими волонтерами, или стажерами, или кем ты их там считаешь, как хочешь. Мне все равно. С девушкой поговорю после лекции, и больше к этому вопросу не возвращаемся, окей? И заканчивай со своими экспериментами.
Александр делает два шага вперед, украдкой заглядывает в зал. Уголки губ ползут вверх, и Саша жестом приглашает Бестужева подойти поближе.
– Уверены, что заканчивать стоит?
Но Виктор Александрович уже не слушает. Бросает разгневанный взгляд на Александра и первым возвращается в зал.
Василиса
– Василиса, да? Ну ты красотка! – «мини-Бестужев» окидывает меня недовольным взглядом со своего места. – Он сейчас уйдёт из-за тебя.
И тут начинается: я стою, не раскрывая рта, в центре закручивающегося урагана из голосов.
– Никуда он не уйдет. Сказал же, что со всеми поговорит.
– А ты не слышал его последнюю фразу?
– Слушай, давай мы тебе поможем с вопросом? Вот у меня их куча, – та самая «третья» девочка. Тоже блондинка.
– И какой же? Спросить, не женат ли он? – ее передразнивает брюнетка. – Кольца на пальце нет.
Девчонки обмениваются жестами демонстрации среднего пальца, а ребята никак не успокоятся.
– Лучше про Германию спросить. Как ему там?
– Спроси, где он нашел деньги на галерею.
– А че тут думать? Папаша отстегнул, – фыркает очередной паренек без имени.
– А кто его отец?
– О, вы не в курсе? Так его батя был крутым архитектором со связями. Вроде бюро архитектурное у них было. Точно помог сыночку.
Отец.
Они думают, что Виктор Александрович получил наследство от отца? Кай говорил, что папа гордился Виктором. Вряд ли он гордился бы сыном, если бы сам преподнес ему галерею на блюдечке.
Несмотря на наши несложившиеся отношения, не хочу затрагивать больную тему: вдруг стройка действительно напомнит ему об отчиме.
Я знаю, каково это – вспоминать о родном человеке, которого больше нет.
– Ребят, простите, но не хочу спрашивать про семью и все, что с ней связано.
– Ага, мы уже поняли, что ты вообще ничего спрашивать не хочешь.
Знали бы они…
У меня тысяча вопросов к этому человеку! Конечно, мне хочется, очень хочется поговорить с ним! С тем, кто выстроил дела вот так. Ведь Виктор, фактически, просто владельцем галереи. Он не привязан к этому зданию и городу – то есть, к бизнесу, в моем представлении, меньше всего способному подчиняться правилам удаленного управления.
Он бо́льшую часть времени занимается любимым делом, а не скучной операционкой. Он свободен! При этом галерея процветает и приносит доход. Может, я могла бы повторить подобное с шато?
– На самом деле, у меня много вопросов. Просто как-то… – что тут скажешь?
Просто после провального личного знакомства не уверена, что он вообще удостоит меня – глупую легкомысленную девицу брата – не то, что ответами, а хоть сколько-нибудь непредвзятым отношением.
Видеть, слышать, чувствовать к себе подобное отношение от того, кем тайно восхищаешься, неприятно. Больно. Я просто не понимаю… Как себя вести? Нужно или не нужно объясняться?
– Спроси, как и на чем он зарабатывает. И сколько.
Да как вы достали. Сами спрашивайте.
– Детский вопрос, – снисходительно улыбаюсь «мини-Бестужеву», – даже я могу ответить на него. Но знание источников заработка не сильно поможет заработать, поверь.
– Ну-ка, вперед. Мы с радостью послушаем о твоих познаниях об источниках заработка, конфетка. – Парень задирает подбородок, демонстрирует неприличный жест языком, упирающимся во внутреннюю сторону щеки, а дружки рядом ржут.
Руки чешутся нарисовать и вручить им карту с туристическим направлением «на хер».
– Еще раз услышу или увижу подобное в отношении девушки, наше сотрудничество закончится, не успев начаться. – Смех перебивает звучащий за спиной хрипловатый низкий голос.
Виктор Бестужев стоит у входа. Сложил руки на груди и смотрит как тогда, на кухне. Будто на прилипшее к подошве его ботинка грязное месиво.
Только в этот раз смотрит он так не на меня.
– Молодые люди, я доходчиво объяснил?
Ребята кивают, но он быстро обрывает их извинения, и на удивление мягко, с намечающейся улыбкой, произносит то, что в конец приводит меня в ступор.
– Но кое-что мне тоже интересно. Поделитесь, Василиса, как вы бы ответили на их вопрос?
Ох, блин. Публичные выступления – не моя сильная сторона.
Из парализующей мозг паники выводит Александр. Он тоже возвращается в зал, но не остается у входа, а садится на свое место. Отлично. Он-то мне и поможет. Разворачиваюсь к сцене, бросив последний взгляд на Бестужева.
Не романтизируй. Ни за кого он не заступался. Просто поставил на место разошедшихся идиотов.
– Ну…
Соберись. Не позорься еще больше. Смотри на Александра и никого не слушай. Ты же все знаешь.
– Во-первых, как вы сами отметили, вы сдаете помещения в аренду. На примере этого зала… здесь где-то 200 квадратных метров, то есть комфортные 90 – 150 посадочных мест. Я не знаю тарифной сетки Санкт-Петербурга, только лофты в Москве, но если они схожи…
– Да. Разница несущественна. – Александр кивает, и я продолжаю увереннее, набрав в грудь побольше воздуха.
– За полный день аренды этого зала вы можете получить от двухсот тысяч. За зал и мебель с базовым набором оборудования типа экрана, микрофона и колонок. Думаю, вы накидываете процент за бренд, за то, что мероприятие проводится в Destruction. Все помещения здесь трансформируются. Думаю, вы не сдаете их под мелкие мастер-классы и недорогие камерные лекции. Скорее, под бизнес-встречи, под крупные обучающие мероприятия. Для подобных событий обычно арендуют не только основное помещение, но и пространство, где будет организован кейтеринг. У вас точно есть свои партнеры-рестораны, а если заказчики хотят заказать свой кейтеринг, вы накидываете процент за это. Если нужно дополнительное профессиональное оборудование, вы еще накидываете. Думаю, где-то четыреста тысяч можно получить. Минимум.
Офигеть. Это только с одного мероприятия.
Вхожу в раж по ходу рассуждения. Не обращаю внимания на переглядки и шепотки.
– Я знаю, что иногда территория галереи и сама галерея полностью закрываются. Закрытые мероприятия для крупных заказчиков и госкорпораций начинаются от суммы с шестью нулями. И это только аренда.
Не удержавшись, бросаю быстрый взгляд на владельца всего этого, и невольно испытываю восхищение. Делать миллионы, находясь далеко отсюда… Браво, Виктор Александрович!
Он продолжает стоять у стены со сложенными на груди руками. Перехватывает мой взгляд из-под ресниц, вопросительно выгибает бровь. Я тут же отворачиваюсь, чувствуя себя застуканной на чем-то неприличном.
Не смотри туда, Вася.
Александр молча закидывает ногу на ногу. Они с Бестужевым точно умеют общаться переглядками, ведь стоит управляющему посмотреть в сторону выхода, как Виктор задает вопрос.
– Еще что-то можете назвать?
Переборов ощущение, что я на скрытом допросе, где есть хороший и плохой коп, и бог знает, кто из них кто, разворачиваюсь в сторону выхода. Чтобы вдруг не сглупить и не начать заикаться, свожу руки за спиной, сжимая пальцы. Смотрю в пол.
– Вы еще упомянули, что организовывали игры в Казани. Там очень много технического оборудования. На видео, что я посмотрела на вашем сайте… Не знаю, но, наверное, суммы от половины миллиона. Все зависит от того, кто оплачивает командировки вашей команде и логистику. И опять же, это только одни ежегодные игры. Вы консультируете олимпиады, концерты.
Перевожу дыхание, не веря, что стою и разбираю по косточкам его источники прибыли.
