Круг Шести. Руны и кости

Хранительница в головной повязке и со щитом за спиной взглянула на Рафаэля с укоризной.

– Значит, теперь это наша забота. У него не было выбора, не так ли?

Вероятно, она была в отряде Рафаэля не так давно, иначе бы знала, как мало этот аргумент действует на него. Впрочем, об заклад Алекс бы не побился.

Рафаэль не потрудился ответить ей, лишь достал из сумки телефон – должно быть, чтобы взглянуть на карту кладбища. Для гнездовья гулей необходимы некоторые условия, и даже на кладбище это сильно уменьшало радиус поисков.

Хранительница, столь неожиданно вставшая на защиту Алекса, обратилась теперь к нему. Взгляд ее темно-карих глаз был пронзителен и задумчив. Инстинктивно Алекс напрягся.

– Вы ранены? – спросила она.

– Я – нет. Она, вероятно, нуждается в помощи, – ответил Алекс, указав на юную хранительницу, которая опустилась на землю.

Женщина, проследив за его взглядом, кивнула; затем, поправив на голове повязку, опустилась на колени рядом с юной коллегой.

Поскольку всеобщее внимание в этот момент не было направлено на Алекса, он отошел к кладбищенской стене, где лежал его рюкзак. Вытащив сложенную толстовку, он натянул ее через голову и достал бутыль воды. Бег и дым иссушили его горло, и, мелкими глотками опустошив бутыль, он не мог не порадоваться своей предусмотрительности.

Он заметил Рафаэля, лишь когда тот положил руку ему на плечо.

– Как ты думаешь, как долго еще станут хранители закрывать глаза на твои провалы, младший брат? – спросил Рафаэль тихо.

Алекс, замерев, старался смотреть куда угодно, но не в глаза брату.

– Я говорил об этом с отцом за обедом. Что тебе всегда нужен кто-то, кто бы помог, – самодовольно добавил тот. – С твоей необычайной магической толерантностью ты мог бы послужить пушечным мясом. Но, честно говоря, ты бы и тогда провалился, правда?

Каким-то образом Алекс забыл, как произносятся слова. Они были у него на языке, но не находили пути наружу, покуда Рафаэль все сильнее сжимал его плечо. Его чувства все более обострялись, кожа горела от переизбытка магии, и он едва не издал болезненный стон. Лишь в последний миг ему удалось сдержаться.

– Как же я рада, что взяла другое задание! – Совсем рядом раздался иной знакомый Алексу голос.

Рафаэль отпустил его и отступил на шаг, явив ему… Сирену. Ее взгляд скользил между ними, а на губах застыла ядовитая усмешка.

– В Круге говорили что-то об одном гуле, – объявила она, кивнув на кладбище. – Это похоже на большую передрягу. Если даже цвет хранителей нуждается в помощи.

Ее взгляд вонзился в Рафаэля, так что Алекс едва не забился в истерическом смехе. Его бы сильно поразило, позволь Сирена его брату запугивать себя, но так позорить его перед всей командой…

– Не то чтобы тебя это как-то касалось, профан, но нас вызвали в качестве подкрепления, – ответил Рафаэль, презрительно разглядывая ее.

Сирена не моргнула и глазом.

– Какое большое подкрепление для того, кто слывет лучшим хранителем города, – ответила она. – Стойте-ка. Я только что поняла: мне это совершенно не интересно. Я здесь, чтобы побеседовать с Алексом, а затем я не стану мешать вашей семейной встрече, или что тут у вас.

Скрестив руки, она нетерпеливо смотрела на Рафаэля. Он, вероятно, впервые в жизни не знал, что ответить.

– Рафаэль, ты идешь? – позвала хранительница.

Рафаэль бросил на Сирену убийственный взгляд, встреченный ею совсем бесстрастно, и направился прочь.

Еще некоторое время Сирена смотрела ему вслед.

– Мы были так близки к тому, чтобы тепло побеседовать друг с другом. Как жаль.

Губы Алекса невольно расплылись в улыбке. Едва Сирена повернулась к нему, он подавил свое веселье и нахмурился.

– Ну, чего же ты хочешь? – спросил он недоверчиво.

Сирена тяжко вздохнула.

– Поверить не могу, что я здесь, но… вот.

Она достала из кармана маленький изящный амулет и протянула его Алексу.

– Что?..

– Отступница. Я взяла заказ пару дней назад и вчера исполнила. Затем я попросила одного друга выследить тебя, чтобы я могла отдать амулет, – объяснила Сирена, еще раз тяжко вздохнув. – Проследи хотя бы, чтобы мое задание признали выполненным.

– Почему ты отдаешь его мне? – спросил Алекс, слишком смущенный, чтобы не верить ей и дальше, убрав амулет в карман толстовки.

Сирена, состроив гримасу, мрачно глядела на него; затем она отвела взгляд и потупилась, будто силясь продырявить землю.

– Ты убедил Круг продолжить давать мне поручения, – прошептала она наконец.

Алекс открыл и тут же закрыл рот – так поразил его ответ.

– Это… своего рода благодарность?

– Это забота о себе, – возразила Сирена, вновь смотря ему в глаза. – Если вы и Круг не в состоянии следить за вещами и возлагаете вину за это на нас, мне вскоре придется искать другую работу. А мне нравится моя работа. Теперь же то, что случится с этой штукой, хотя бы твоя забота.

– И все же это своего рода благодарность. Ты можешь признать это спокойно, это не выжжет твою душу из тела.

– Не люблю рисковать. В любом случае теперь мы в расчете. Полагаю. Ну а теперь, как всегда, я исчезаю, – вдруг добавила она, пряча руки в карманы.

Алекс кивнул и, заглянув ей за плечо, обнаружил, что группа уже готовилась зайти на кладбище. Хранительница, пришедшая с ним, вновь стояла на ногах, но все еще была бледна. Он собирался вернуть ее в ставку и поручить врачам, а затем мог отправиться домой. Рафаэль со своими людьми позаботится о гулях и всем прочем.

– Хорошо, – ответил он Сирене, пригладив волосы. Это была уже вторая их встреча, прошедшая совсем иначе, чем прежние. Он понятия не имел, как с этим быть.

Сирена кивнула, повернулась и направилась вдоль по улице. Несколько метров спустя она вдруг остановилась и вновь обернулась к нему; ее лицо хранило задумчивость.

– А какого же черта теперь происходит в Париже, если так много заказов проваливаются?

Спросив это, она тут же зашагала дальше. Алекс смотрел ей вслед. Это был действительно хороший вопрос.

Его пальцы ухватили амулет в кармане. Разговоры о таинственно проявляющихся повсюду в городе рунах. Больше отступников за месяц, чем за весь прошлый год. Гнездо гулей посреди Пер-Лашез. Не говоря уже об исчезнувших амулетах.

Для города, чей магический расцвет давно прошел, было слишком много совпадений сразу.

Глава VII

Сирена

Сирену разбудил громкий настойчивый стук в дверь комнаты.

– Вставай! – Сквозь дверь слышался голос Улисса.

Она, пробурчав что-то, натянула одеяло на голову.

– Что тебе нужно?

Раздался щелчок, а затем приближающиеся шаги.

– Отберешь у меня одеяло – твои руки этого не переживут.

Послышался вздох, но одеяла Улисс все-таки не тронул. Однако Сирена прямо-таки чувствовала, как он буравит ее взглядом. Если прежде она и решила просто не замечать его и спать дальше, теперь об этом можно забыть.

– Который час? – спросила она неразборчиво, глубоко зевнув.

– Восемь.

– Что? Что? – Сирена схватила одну из маленьких подушек и швырнула ему в колени. – Ты знаешь, что я вернулась домой глубокой ночью?

Улисс поднял брови.

– Что же ты делала? Битва с отступницей так затянулась?

– Нет. Потом я была… у Алекса. Отдала ему амулет, – пробурчала она, зарывшись лицом в одеяло, чтобы не видеть, насколько трудно Улиссу поверить ей.

– Может, лучше отвести тебя к доктору…

Это Сирена все-таки услышала, хотя слова очень медленно доходили до ее полуспящего ума.

– Вместо чего?

– Я расскажу, если ты сможешь хотя бы минутку не закрывать глаза. – Его шаги удалялись. – Я только что сварил кофе. Остатки того молотого, что прислала твоя кузина.

– Ты… – Вскинув голову, Сирена запнулась.

Французский кофе она находила невыносимым и временами заказывала молотый из Италии, чтобы готовить эспрессо в их волшебной кофемашине, которая всегда была под рукой. А Улисс только что израсходовал остатки. Если она сейчас же не встанет, то либо он выпьет все сам, либо – еще хуже – ей достанется холодный кофе.

– Ты худший сосед в мире! – крикнула она вслед Улиссу, выпутываясь из теплого одеяла.

В комнате не было ничего выдающегося: бóльшую часть денег она вложила в удобную широкую кровать. Все прочее – письменный стол, стул, шкаф, две полки – стоило максимально дешево.

Тяжело сопя о том, что Улисс посмел вытащить ее из постели ее же собственным кофе, Сирена нацепила толстовку из Неапольского университета и натянула носки, чтобы не замерзнуть на плитке, которой был выложен кухонный пол. По пути к развращающе прекрасно пахнущему кофе она завернула в ванную и лишь затем добралась до кухни, где Улисс ждал ее с дымящейся чашкой и шоколатином.

– Предлагаю мир! – заявил он, невинно улыбаясь в свою чашку.

Сирена, сощурившись, рухнула на стул. Чашка приятно грела ладони, шоколатин, казалось, только что перекочевал из печи ей на тарелку.

– Ну и? – спросила она и облегченно вздохнула, почувствовав на языке горьковатый, глубокий вкус эспрессо. На мгновение можно и о времени на часах позабыть.

– Я нашел твою сотрудницу Круга, – заявил Улисс, протянув ей записку.

Сирена отставила чашку так резко, что кофе опасно качнулся вверх, и схватила листок, видимо, вырванный из тетради. Тихо присвистнула: седьмой округ!

– Я и не знала, что Круг так хорошо платит своим людям. Видно, там можно сделать славную карьеру.

Улисс фыркнул, едва не подавившись кофе, и Сирена подняла на него глаза. Его взгляд был отсутствующим, большой палец свободной руки нервно касался других пальцев.

– Что случилось?

– Кое-что мне не нравится. Уже довольно давно, – ответил он, помолчав.

Сирена вновь глотнула кофе.

– Значит, руны так и не угомонились?

– Увы, – медленно начал Улисс, – пока их все больше… Представь: ты видишь сумку, забитую покупками. Она должна быть тяжелой, так что ты напрягаешь мышцы и поднимаешь ее. А теперь представь себе хорошенько, что все коробочки и банки пустые и сумка намного легче. Но ты взяла ее с такой силой, что она резко летит ввысь, и все высыпается на пол.

Сирена старалась уследить за его мыслью.

– Это значит… Подожди, я запуталась. Так магии сейчас слишком много или слишком мало?

Улисс закатил глаза, но это совсем не подействовало на нее.

– То и другое! Или… я не знаю. В любом случае моих сил больше не хватает, да и сил остальных, кто использует рунные чары, если верить перешептываниям на улицах.

– И это длится уже недели, да? – Сирене вспомнилось, как Улисс рассказывал ей об этом несколько месяцев назад, но тогда не казалось, что это такая уж большая проблема. Видимо, все поменялось.

– Да. Иногда случается несколько спокойных дней, когда мы можем продолжить работу, но каждый раз становится все хуже.

Сирена допила кофе и поверх чашки взглянула в окно за рыжей шевелюрой Улисса.

– Ты знаешь… я не удивлюсь, если в конце концов окажется, что мы оба ищем одно и то же.

– Тогда пусть победит сильнейший из нас, – откликнулся Улисс, улыбаясь.

Правда, скорее мрачно, чем радостно.

Этот дом находился не просто в седьмом округе, но еще и недалеко от Эйфелевой башни, и выглядел так же роскошно, как Сирена представляла себе здания Парижа до прибытия сюда. Фасад выкрашен в золото и беж, украшен лепниной. На каждом втором этаже были маленькие балкончики; перед окнами прочих этажей виднелись изящные балконеты.

Дверь походила скорее на входной портал, массивный и тяжелый, дерево оковано железом. Даже таблички у звонков искусно отделаны. Здесь никто бы не повесил табличку, написанную от руки, даже едва переехав.

Сирена читала таблички, пока не нашла имя Дюбуа.

– Так-таки особняк, – пробормотала она. – Ну очень интересно.

Насколько она помнила, дама не выглядела особо состоятельной: никаких украшений, поношенное платье, старый телефон. Кроме того, в таком случае она совершенно точно занимала бы иной пост, а не принимала артефакты у наемников. В Круге деньги равнозначны власти.

Нет, за этим должно что-то крыться. Например, кто-то мог заплатить порядочную сумму за амулет отступника.

Недолго поразмыслив, Сирена не стала звонить ни в квартиру Дюбуа, ни в соседние. Это лишь привлекло бы внимание, в котором она совсем не нуждалась.

С дверью она решила справиться при помощи проволоки, стараясь при этом наблюдать за улицей, насколько это было возможно. В конце концов, это пустынный переулок, туристы держатся скорее поблизости к Эйфелевой башне. Если бы здесь и замóк тоже был старомодным, а не что-нибудь этакое…

Дверь отворилась с легким щелчком. Прежде чем войти в дом, Сирена убедилась, что браслеты все еще на ее запястьях. Она надела их нарочно и выложила за них кучу денег: с выжженными рунами они должны были защитить ее от чрезмерно любопытных немагических взглядов – и от камер в доме. Снаружи он был старомодно изыскан и красив, но внутри жильцы не могли не позаботиться о том, чтобы чернь не слишком наседала на них.

Весь первый этаж был занят вестибюлем, состоявшим главным образом из огромной лестницы, вверху разветвляющейся по сторонам.

– Счастья за деньги, может быть, и не купишь, но что-нибудь такое я бы охотно взяла, – прошептала Сирена, направляясь к лестнице.

Она неслась по ступеням вверх. Почти уже поднявшись, Сирена порадовалась, что уделяла должное внимание физическим упражнениям: иначе она давно бы уже сбила дыхание.

С дверью от квартиры она справилась так же, как с входной, хотя и рассчитывала столкнуться здесь с чародейской защитой.

Но она не ожидала, что дверь просто с легким щелчком отворится. Сирена осторожно скользнула в коридор, начинавшийся сразу за дверью. К ее изумлению, здесь не было никакой мебели – лишь разные коробки друг на друге, и на них лежали куртка и ключи.

Неспешно Сирена притворила дверь и прислушалась к дому – не встревожил ли ее тихий шорох хозяйку?

Ничего. Ни быстрых шагов, ни испуганного возгласа, ни неуверенного «эй?». Могильная тишина.

По телу Сирены поползли мурашки. Она вошла в квартиру – и ей понадобилось пройти из короткого коридора в гостиную, чтобы понять, что здесь не так.

В ноздри ударил сладковатый аромат. Он душил, и ее едва не вырвало. Сирена быстро обернула рукавами куртки рот и нос, пока не перестала чувствовать вонь.

– Черт возьми! – выдавила она из себя и потянулась за пистолетом.

С колотящимся сердцем Сирена тихо скользила по гостиной. Высокие окна заливали комнату светом, и, поскольку мебели почти не было, никто не мог здесь спрятаться. Гостиная вела в полуоткрытую кухню, обставленную лишь самым необходимым. Под холодильник с приоткрытой дверцей натекла лужа, и к запаху разложения примешивалась вонь испорченной еды. На столешнице усыхали мелко нарезанные лук и чеснок. Ножа не было.

Второй выход из гостиной вел в узкий коридор. Там было три двери: вероятно, в ванную, кабинет и спальню. Здесь запах был почти невыносим. Сирена помрачнела, понимая, что сейчас увидит, – пусть даже и была знакома со смертью очень близко.

Она проверила ванную, затем – усеянный коробками кабинет. Никого. Она, в общем-то, и не рассчитывала встретить здесь кого-либо, но кто знает.

Еще раз мысленно глубоко вздохнув, она толкнула дверь в спальню.

Сонмы насекомых загудели слишком уж громко. Сирена замерла на пороге.

Тело чиновницы распростерлось на полу у открытого окна; кажется, в грудь ей воткнули ее же кухонный нож. На стене позади нее Сирена разглядела темные высохшие пятна. От всего этого в сочетании с запахом ее все-таки вывернуло. Она торопливо повернулась и поспешила назад в гостиную, где распахнула окно и глубоко втянула свежий воздух.

– Merda[2], – выругалась она, – что же я здесь делаю?

Лишь потому, что Фабре возбудил ее любопытство. К черту его и весь Круг! Она приехала в Париж не для того, чтобы находить в чужих домах сгнившие трупы.

Услышав позади тихий шорох, Сирена резко повернулась и вскинула оружие. Ничего. Лишь затем она заметила висящую в воздухе записку.

Не подумав, Сирена поймала листок и вчиталась в аккуратные буквы.

«Камилла Бернард чествование Женевьевы

Рю Леклерк (вход)».

Сирена уставилась на записку и почти забыла обо всем увиденном. Что-то подсказывало ей: она нашла именно то, что искала с самого начала, – подсказку или хотя бы нечто существенное.

Камилла Бернард слыла одной из могущественнейших чародеек. Не будучи официальным членом Круга, она имела особую лицензию. Круг доверил ей (и еще некоторым прочим) защиту парижских катакомб, подземного лабиринта, намного большего, чем полагали обыватели. Прежде в нем проводились чрезвычайно мощные ритуалы. Небольшие рунические круги хранили в себе древние чары и вызывали тварей, против которых и гули были беспомощны. Здесь, внизу, все еще происходило то, что могло бы быть в высшей степени опасным для людей, но такие чародеи, как Камилла Бернард, старались… сдерживать эти силы. Слова «Рю Леклерк (вход)», видимо, относились к месту входа в катакомбы.

Сирена лишь не знала, что скрывается за словами «чествование Женевьевы». Но у нее было имя, было место… и, может быть, дата? Может быть, Фелисита Дюбуа была приглашена на вечер? Связана ли как-то Камилла Бернард с исчезновением амулета? Или даже с убийством чиновницы?

Ведь как-то это должно быть связано. Сирена поставила бы на это все кровно заработанные деньги.

По крайней мере, когда покинет этот особняк и сможет свободно вздохнуть – без сладковатого запаха на языке.

Она вновь осмотрелась в гостиной. Кажется, больше ничего интересного не было, и не стоило предполагать, что амулет спрятан где-то здесь, особенно когда об этом уже кто-то позаботился.

Не дав себе времени усомниться в собственном рассудке, она достала телефон и набрала сообщение Фабре. Его номер она разузнала вскоре после их первой стычки, чтобы еще больше донимать проспектами магических спам-сайтов, которые терроризировали Фабре звонками и письмами уже несколько недель.

«Нашла Фелиситу Дюбуа в ее квартире. Я отдала амулет ей. Несколько дней тому назад она неудачно напоролась на свой кухонный нож».

Ее тетя при виде этой беспардонности цокнула бы языком, ужаснувшись, но такова была Сирена: она ничего не принимала всерьез – особенно теперь, когда ее все еще бросало в дрожь, стоило вспомнить о даме в спальне. Иначе вариант только один: впасть в панику. Слабости же Сирена никак не могла себе позволить.

Она огляделась вокруг, бросила телефон и записку в сумку и поспешила выйти из квартиры. Столь же незаметно, как вошла, она покинула дом.

Выйдя на улицу, теперь несколько более оживленную, Сирена ощутила на плечах груз. В роскошной кофейне на углу она купила слишком дорогой капучино на вынос (пять евро – и он даже не был хорош!), чтобы запить странный привкус во рту, и, вооруженная стаканом, направилась в парк у подножия Эйфелевой башни. Она чувствовала непонятную нужду исчезнуть в толпе, слушать гул голосов, вместо того чтобы вновь и вновь слышать сонмы насекомых.

Она села на старательно подстриженную траву в паре метров от какой-то большой семьи, немного поежившись от влажности земли – или чего-то такого.

Пригубив кофе, Сирена достала из сумки телефон и отключила уведомления от Алекса, чтобы в покое допросить Google.

Спустя несколько минут она выяснила, что Женевьева была святой покровительницей Парижа. Она жила когда-то между 422 и 502 годами от Рождества Христова и уже в юности отличалась всеобъемлющим воздержанием. Впечатляюще – но вовсе не важно для Сирены, – если то, что пишут о Женевьеве, правда. Вот тебе и человеческая история. Покровитель Неаполя, святой Януарий, тоже ведь сыграл весьма важную роль в магической истории города, пусть даже невольно. Так почему с Женевьевой должно быть иначе?

Сирена попыталась выяснить, существует ли какой-нибудь установленный день чествования, принятый в Париже, но ничего не нашла. Надо спросить об этом Улисса. Все-таки он француз и живет в столице много дольше ее.

Так или иначе, Сирена была почти уверена: Фелисита Дюбуа зачем-то была приглашена в катакомбы или по меньшей мере узнала о том, что там готовится. И Камилла Бернард либо была как-то со всем этим связана, либо обладала сведениями об этом. Чародейка столь великой силы просто должна знать, какие нечестивые вещи творятся в Париже.

С другой стороны, может статься, Сирена ухватилась за эту надежду просто потому, что не имела иных зацепок.

Плотно стиснув зубы, она поднялась с земли. Нет, о какой надежде может идти речь? Ей все равно. Если Круг станет улаживать свои дела самостоятельно, она всегда может найти другой город.

Сирена была так погружена в мысли, что заметила бегущую девушку, лишь столкнувшись с ней.

– Ах, черт, простите! – бросила девушка, убирая за ухо выбившийся светлый локон.

Сирена уставилась на нее, посмотрела на свои запястья, все еще украшенные браслетами. Столкнуться с кем-то – да, это могло произойти, пусть даже большинство обходило Сирену. И когда Сирена напрямую заговаривала с кем-то, чары тоже рассеивались.

Но чтобы кто-то сам заговорил с ней и смотрел прямо в глаза, не отводя взгляда?

– Ничего, – ответила она механически, – я не заметила вас, извините.

Девушка махнула рукой, улыбнулась Сирене и побежала по лугу дальше.

Сирене же пришло в голову, что сегодня определенно не следовало покидать постель. Это было первой ошибкой, определившей весь день.

Лучше всего исправить это как можно скорее: вернуться домой и провести под одеялом весь остаток дня.

Глава VIII

Эла

Убегая все дальше, Эла потирала руку, ушибленную на лугу у Эйфелевой башни при столкновении с женщиной. Та уставилась на нее округлившимися глазами и заметно побледнела – и Эла даже не ощутила раздражения, хотя и сильно опаздывала.

Достигнув следующего перекрестка как раз к зеленому сигналу светофора, она скривилась. Как будто могло быть иначе. На самом деле она должна была безжалостно опоздать, ибо преподавательница слишком затянула занятие, но после все пошло настолько гладко, что Эла нагнала несколько ценных минут. Эту несчастную пару следовало просто пропустить! Не провалится же она на экзамене, прогуляв одно занятие.

Эла, запыхавшись, бежала по улице, где находилось кафе, и умело делала вид, что не замечает вспышки голубого цвета, то и дело появлявшиеся на периферии зрения.

У кафе она остановилась – и растерянно заморгала, ибо у входа хозяйка и официанты оживленно беседовали с несколькими гостями.

Хозяйка заметила Элу и улыбнулась ей.

– Здравствуй, Эла! Хорошо, что ты получила мое сообщение.

Эла смущенно вздохнула, стараясь не закашляться слишком громко.

– Как досадно! Как раз в твой первый день работы в квартире над нами потоп – и домоуправление должно проверить, можем ли мы открываться. – Хозяйка, извиняясь, посмотрела на гостей. – Им бы следовало быть готовыми всегда.

Одна туристка энергично затрясла головой.

– Но ведь это не ваша вина! Мы в любом случае очень хотим вашего пирога! – Ее французский был немного ломаный, но понятный.

Эла не знала, что и думать. Она, конечно, никогда бы не сболтнула начальнице, что знать не знала ни о каком сообщении, а просто опоздала. Взгляд на экран телефона и вправду явил пресловутое сообщение: она, мол, может прийти несколько позже, открытие кафе задерживается. Если бы она проверила телефон сразу после пары!

Что же это такое: один из тех примечательных случаев типа «мне достался последний кусок» или обычная случайность?

От собственных мыслей Эле стало не по себе. Это все были совпадения – только совпадения, не больше и не меньше.

– Так и какие у вас планы? – спросил официант обеих туристок по-английски, которым Эла благодаря Ори и Эму неплохо овладела. – Отправитесь сегодня на какую-нибудь экскурсию?

Вторая из них кивнула и заулыбалась слегка смущенно.

– Для вас, для парижанина, это, вероятно, несколько глупо… Мы отправляемся на экскурсию в катакомбы.

Эла охотно бы зажала уши, но у нее не было выбора, кроме как прислушаться.

– Я изучала историю и занималась главным образом культами мертвых. Поэтому такие места меня особенно чаруют, – объясняла туристка.

– Увы, будучи туристом, грустно не увидеть действительно интересных мест, – заметила ее подруга.

Официант серьезно кивнул.

– В таком случае вам следует быть особенно внимательными. Никогда не идите за неофициальными гидами: они нередко обманщики, заводят людей в катакомбы, грабят их и оставляют там. И уж точно не ходите туда в одиночку!