И тут пришла беда

– Здравы будьте, гости дорогие, – сказала вдруг сказочная дева знакомым голосом, – добро пожаловать.

Сон мгновенно прошёл, во рту пересохло. Как бы Евсей не уважал, и даже – возможно! – восхищался Драгой Горыничной, он ни капли по ней не скучал – век бы не видел!

– Здравствуй, свекровушка, – отозвалась Велимира, лениво положив руку на плечо Евсею, чтобы тот не вскочил, – а где сын твой?

– За угощениями пошёл, – почти мягко улыбнулась та, присев на скамью рядом с ними, – очень хочет невесту порадовать.

Она окинула строгим, почти неземным своим взглядом Евсея, и тот опустил глаза в пол.

– Оберег надел? – Холодно спросила она, прищурившись. – Славно.

От желания немедленно провалиться сквозь землю Евсея спал Беривой – вынырнул из –за невысоких деревьев с плодами, похожими на иолитовые перья, торопливо оправляя рубаху. Завидев Драгу Горыничну, он резко остановился, поклонился чуть не до земли и остался стоять, смущённо сцепив ладони.

– Здравствуй, друг дорогой, – сладким, медовым голосом сказала она, – как ты?

– Да ч – что я, – хмыкнул он, – со мной всё хорошо, н-не бойся, госпожа.

– Как тут не боятся! – Всплеснула та руками. – Вернётся Яра, за всё с меня спросит – и за Велимиру, и за лес, и за тебя…

Глаза Беривоя вспыхнули тёмным злобным пламенем.

– Я д-давно не юн, госпожа, – сухо сказал он, – и с-сам за себя от-твечаю. Не стоит надо мной т-трястись.

– А мне за такие слова чуть уши не оборвал, – буркнула Велимира.

Драга Горынична сощурилась.

– Ты прав, – сказала она уже своим привычным, холодным и строгим голосом, – ты давно не ребёнок, Беривой, а славный муж. Садись, – она похлопала по скамье справа от себя, – в ногах правды нет.

Тот сел, рассеянно почесав бороду, за эти дни, кажется, ещё больше поседевшую.

– Я поразмыслил над твоими словами, – сказал он Драге Горыничне, продолжая какой – то им одним известный разговор, – и понял, что ты права. Как и Яра, – он зажмурился и стиснул руки в кулаки, – в-всегда б-была п-права… Нужно научиться л-ладить со з-зверем.

Драга Горынична едва не подскочила со скамьи.

– Поздно ты опомнился, Беривой, – с досадой сказала она, – вам отплывать скоро, разве мы что успеем?

Беривой растерянно пожал плечами. Евсей наклонился к Велимире и едва слышно шепнул ей на ухо:

– Разве Змеиная Царица не пошлёт с нами кого – то из своих слуг?

Велимира мотнула головой – зазвенели тяжёлые серьги.

– Им на ту сторону хода нет, – пояснила она, – Змеиный Царь с правого берега запретил им даже нос казать в его владения. Фрасибула тоже не пустят – потому как он верный слуга своей госпожи. – Она огорчённо сморщила нос. – Жаль, нам бы не помешал хороший лекарь.

Евсей украдкой взглянул на печального, растерянного Беривоя. Если он в самом деле станет прикармливать зверя, выпускать его на волю – станет ли он настоящим чудовищем?

– А, вот вы где! – Послышался развесёлый голос, и вслед за ним показался весь Бажен – в тёмно – вишнёвом кафтане с серебряной вышивкой – только вместо обережных узоров по мягкой ткани вились кольцами змеи.

Перед собой он нёс широкий деревянный поднос, уставленный узорными мисочками из горного хрусталя и высокими гранатовыми чарками. Радостно плюхнувшись рядом с Велимирой, он подвинул поднос ближе к ней, умильно заглядывая в глаза.

– Порадовал я тебя, невестушка? – Ласково спросил он.

Евсей бросил взгляд на угощения и сглотнул набежавшую слюну – чего тут только не было! Румяные спелые яблоки – и откуда им было взяться под землёй? – золочёные орехи, спелые сливы, пышные расписные пряники… Из чарок сладко и пряно пахло горячим сбитнем.

– Спасибо, – растерянно протянула Велимира, отправив в рот одну сливу, – куда бы его поставить…

Драга Горынична хлопнула в ладони – и перед ними в тот же миг появился небольшой столик с изящными ножками и широкой гладкой столешницей из неведомого Евсею нежно – зелёного камня. Она недовольно приподняла бровь, взглянув на сына – тот даже ухом не повёл – или хвостом? Чем там могли водить змеи – и переставил на него угощения.

– А теперь – к делу. – Строго сказала Драга Горынична, выпрямляясь. Мгновенно затих гул воды, и лебеди смирно улеглись у края озерца.

– Болеслава – королевична тут ни при чём – днём и ночью лучшие мои змеи следили за её теремом, за её верными слугами, собирали слухи – ничего, сидит себе смирненько… На правом берегу, – она плавно повела по воздуху рукой, и свет заиграл на камнях гранатов в её кольцах, – я, дело ясное, ничего не знаю и знать не могу… Однако, – она выпрямилась, – поговаривают, будто последними владельцами шапки – невидимки было племя весей, что у Холодного леса живут.

– Это те, что рядом с пещерой С-смока? – Спросил Беривой.

– Верно, – кивнула головой Драга Горынична, – вот к ним наведаться надо бы, да повыспросить про шапку. Можно и в пещеру заглянуть, – хмыкнула та, – там немало сокровищ да колдовских оберегов. Люди боятся туда идти, потому как разит от неё злом и смертельными проклятиями – ну а вам, защищённым амулетами моего сына, нечего боятся.

Евсею показалось, будто на словах о сыне голос её стал печальным.

– Впрочем, у соседей их, чуди, живёт сын Твердяты – он к девушке из их рода посватался. Можно было б и к нему заглянуть – справиться о житье – бытье…

– Это обязательно, – хищно сощурилась Велимира, рассеянно играясь одной рукой с Душенькой, яростно покусывавшей её пальцы, – как думаешь, он что – то знает?

– Вряд ли, – потёрла подбородок Драга Горынична, – но проверьте – лишним не будет. Дочку его с собой возьмёте?

– Конечно, – пожала плечами Велимира, – если в самом деле о делах отца не знала, верной помощницей нам будет в разговоре с ним, если знала – ну, – она фыркнула, плотнее завернувшись в пуховый платок, – ей же хуже. Хотя, мне кажется, что она и впрямь не при делах здесь – больно светлая да добрая… А ты что скажешь?

– Я скажу, что все они такими кажутся, – недовольно взглянула на неё Змеиная Царица, – но змеи за ней ничего дурного не примечали.

Евсей робко улыбнулся – он от всей души желал, чтобы Забава не оказалась в их истории злодейкой.

– А п-посадник? – Напомнил Беривой. – Негоже б-будет его больным остав-влять.

– Да чего больным… – Рассеянно произнесла Велимира, потряхивая рукой с повисшей на ней Душенькой, – как я в последний раз была у них, так он уже в себя пришёл и рвался с постели вставать уши обдирать сыновьям… Сил у него, правда, ещё как у котёнка – ну да ничего, скоро прибудет. Вот Мерова как бы чего не сотворила…

Она обернулась к Бажену, потихоньку отправлявшему в рот орех за орехом. Тот, встретившись с ней взглядом, торопливо дожевал, утёр рот тонкой рукой, унизанной серебряными кольцами, и заговорил:

– Тётушка сказала, что совсем зла – и на посадника, и на жену его – за то, что её приказ не выполнила. Так что, матушка, – пожал он плечами, – придётся тебе самой с госпожой зимы дела улаживать.

Все заметно пригорюнились. Вот уж обидно будет на правом берегу дело справить, а вернуться к развалинам да пепелищу… А Мерова может такое устроить – со страхом подумал Евсей – скоро время её власти наступит, скоро зима в полную силу войдёт.

– Езжайте, ни о чём не беспокойтесь, – ободряюще сказала Драга Горынична, положив руку на плечо Велимиры, – я всё улажу. Мы с зимней госпожой, можно сказать, старые приятельницы.

Евсей зябко повёл плечами. Страшно было сидеть на одной скамье с женщиной, что самой Мерове – смерти не прислужницей приходится, а родственницей и чуть не подругой!

– А уговори её помочь нам! – Подскочила Велимира.

Змеиная царица лишь развела руками.

– Вот уж вряд ли, – сказала она, – Мерова не захочет. А коль она не хочет – никто её не заставит и не умолит. Я попробую, конечно, но ты сильно не надейся. Да, – вдруг ухмыльнулась она, – знаешь, какая молва идёт по правому берегу?

– Какая? – Протянула ведьма с набитым ртом. Евсей чуть не фыркнул – она напоминала маленькую мышку, пробравшуюся в амбар с зерном – вслух он, конечно, не посмел это сказать.

– Будто старый волхв, что служил Змею, помер, – довольно протянула та и отпила из чарки, – будто бы обозлились на него мужики из ближайшей деревни и забили до смерти – какого, а?

Велимира хмыкнула, Бажен поперхнулся кусочком яблока, Беривой удивлённо поднял голову – Евсей растерянно глядел на них всех.

– Мда, – тяжело выдохнул Беривой. – Вздумал одурачить н-нас?

– Вот ты и проверишь, – хитро ухмыльнулась Драга Горынична, растягивая слова так, что они стали похожи на настоящее змеиное шипение, – если дурит, надавай ему от меня по шее.

Беривой лишь невесело усмехнулся и снова перевёл взгляд вниз, на свои руки.

– Радостная новость, невестушка, – вдруг промурлыкал Бажен, – матушка сказала – она очень – очень зла, и водяной наш теперь от расплаты не уйдёт!

Велимира хихикнула, как маленькая девчонка и радостно приподняла чарку.

– Вот теперь ты действительно меня порадовал, – тепло сказала она, – выпьем же за то, чтобы наши враги не оставались безнаказанными!

Возвращались домой они уже затемно, когда заходящее солнце скрылось за сиреневыми тучами. Холодный ветер запутывался в переплетённых ветвях деревьев, поигрывал ещё не опавшими листьями, забирался в рукава. Велимира ворчала и безуспешно пыталась пригладить тонкие волосы, выбивавшиеся из косы.

Только теперь Евсей по – настоящему осознал – они уезжают, уезжают на правый берег, навстречу опасности и, возможно, смерти… «Ты же так рвался спасать учителя, – горько сказал он сам себе, – отчего ж теперь трусишь?». Да, в таком деле им бы пригодился витязь – медведь, за его спиной не было бы страшно…

– Что тебе сказал кузнец? – Негромко спросила Велимира.

– Что м-мой зверь лает, а не к-кусает, – пожал плечами Беривой, – а надо, чтобы кусал.

– Ты потому сказал Змеиной царице, что она права? – Спросил Евсей.

Беривой кивнул и пошёл по тропе вперёд, отводя от лица ветки. Лес шумел – вдалеке ухали совы, кто – то шуршал в кустах, за деревьями звонко взвыли волки. Евсей поёжился и подвинулся ближе к Беривою.

– А ты что же, не умеешь человека со зверем помирить? – Сказал он Велимире. Та обернулась – даже в темноте было видно, как сверкнули её глаза злобой и бессильной ярости, и Евсей понял – зря он задал этот вопрос.

– Нет, – буркнула она недовольно.

– Тебе и н-не нужно было, – добродушно улыбнулся Беривой, – у н-нас не так уж и много д-двоед-душников водится… Перевёртыши – то в-все перевелись.

Велимира, недовольно сдвинув брови, отвернулась.

– Отчего тебя Яра раньше не научила? – Угрюмо спросила та.

– Невозможно т-такому обучить, если человек сам не хочет, – печально ответил Беривой,– а я не х-хотел.

Евсей видел, как напряглась его спина, как сжались руки в кулаки.

– Я лишь одного ж-желал, – сказал тот, сцепив зубы, – в-вырвать его из с-себя, выдрать, к-как сорняк, с к-корнем… Уж сколько Яра пыталась это сделать – а н- ничего не в-вышло. Я н-ненавидел его, я н-ненавижу его с-сейчас… Но, – он тяжело вздохнул, – если с-сам кузнец под-дземный сказал, что з-зверь нужен нам- з-значит, нужен.

Велимира с Евсеем мрачно переглянулись.

– Яра тоже когда-то ненавидела ведьму в себе. – вдруг сказала Велимира, и, заметив удивлëнное лицо Евсея, продолжила. – А что? Колдовские силы порой против еë воли вырывались, а уж сколько она натворила по молодости- не счесть… Однако ж зажила она счастливо только когда примирилась с собой- теперь она не ведьма-Яра, а Яра- ведьма, понимаешь?

– Понимаю, – грустно и ласково улыбнулся Беривой, – н-но одно дело – понимать, а д- другое- с-смириться. Ну да теперь ничего н-не поделаешь, – пожал он плечами, – поздно.

До избы они дошли в молчании.

–На, – вдруг буркнула после еды Ведимира, споро сунув ему что-то в руки, – у Драги выпросила.

Под пальцами ощущалась тонкая кожа. “Неужели… “– восхищëнно подумал Евсей- и в самом деле, в его руках оказалась книга- тонкая, в коричневом небогатом переплëте, она казалась ему настоящим сокровищем.

–Спасибо! – Выдохнул он, стремясь вложить в это слово всë своë ликование. – Спасибо, Велимира!

–Ну, будет тебе, – довольно улыбнулась она, – читай, пока совсем уж не стемнело.

При трепещущем свете зачарованной лучины он весь вечер провёл в дивном мире старинных книжных преданий, пока Велимира играла с Душенькой. Этот вечер стал лучшим за всë последнее время.

Глава 27

Ночь была безлунной и тихой – только Душенька тихонько шуршала где – то за печкой. Евсей раз за разом старался уснуть, кутаясь в старое лоскутное одеяло, но лишь ненадолго проваливался в сон, а после просыпался и мучительно ворочался, перекатывая тяжёлые мысли, от которых вскоре разболелась голова. Хотелось скулить и плакать, и Евсей изо всех сил кусал губы.

– Ну чего тебе опять? – Раздалось ворчание с печи. – Я уже и волков подговорила, чтобы сильно не шумели, и шишиг с неупокоями в другую часть леса отправила, а ты всё спать не даёшь!

Евсею было болезненно, мучительно стыдно.

– Не спится, госпожа, – тихо буркнул он, – не могу, и всё тут…

– Какая я тебе госпожа, – хмыкнула та и спрыгнула на пол – гулко затопали босые ноги. Она вытащила свечи, зажгла их, придвинула ближе какой – то свёрток. Евсей думал, что она снова заварит ему сонное зелье, но Велимира лишь махнула рукой, подзывая его к столу.

– Мне тоже, – печально сказала она, – дороги назад уже нет, да?

– Куда сворачивать? – Спросил Евсей, подойдя к ней. – Если мы не спасём учителя и твою госпожу, они погибнут.

– Это верно, – рассеянно ответила та, мотнув головой с позвякивающими серьгами, – но ты лучше такие вещи вслух не говори.

Она сплюнула через левое плечо и трижды постучала по столу.

– Что? – Спросила ведьма, поймав его насмешливый взгляд. – Это и правда работает.

– Как скажешь, – пожал он плечами и сел на скамью подальше от неё и тут же отодвинулся – ведьма была в одной ночной рубахе чуть ниже колен, – может, оденешься?

Велимира ехидно хихикнула.

– Я ведьма, – сказала она, – мне полагается ходить нагой и растрёпанной – и соблазнять несчастных молодцев, чтоб из сердец их варить зелья да отравы. – Она ловко придвинулась к нему с лисьей улыбкой. – Ну как, чувствуешь, что жизнь готов за меня отдать?

– Не надо, – строго сказал Евсей, и ведьма тут же огорчённо отпрянула.

– Скучный ты, – обиженно протянула она, но всё же отошла к сундукам. Евсей привычно отвернулся и для пущей надёжности прикрыл глаза ладонью.

– Это что у тебя? – Спросил он.

– Слуги Ярины карту принесли, – глухо отозвалась та, – нашей дороги по тому берегу. Ты не просыпался, что ли, когда они тут по полу шуршали?

– Я думал, что мне это снится, – честно отметил он и услышал короткий смешок, когда Велимира вновь села на лавку, почти задев его плечо тяжёлой косой.

Она осторожно придвинула к себе свёрток и медленно, едва дыша, принялась его разворачивать. Из – под тяжёлой ткани вдруг вырвалось ярко – голубое сияние, больно резануло по глазам, и Евсей болезненно сощурился.

– Драга, – простонала – прошипела Велимира, прикрывая глаза рукой, – да ну что ж такое, а?

Свет озарил всю избу, и, кажется, даже лес за окном ослеп. Но вот сверкание цирконовых лучей становилось всё тусклее, тусклее – и наконец Евсей смог безболезненно открыть глаза. Велимира утирала выступившие слёзы.

– Она всегда так слепить будет? – Мрачно спросил Евсей.

– Очень надеюсь, что нет, – хмыкнула Велимира, – так, что у нас здесь…

Из нежно – голубого основания вырастали высокие деревья, скрывавшие кронами избушку без крыши. Внутри, на прозрачно – льдистой лавке сидели два крошечных человечка, а перед ними лежала столь же маленькая карта, на которой всё же угадывался лес и река.

– Мы здесь, – сказала Велимира и взмахнула рукой – тут же приблизился речной песчаный берег, и катила свои воды река – будто настоящая. Казалось, вот – вот, и брызги достигнут Евсеева лица.

– Вы с учителем в Торжке высаживались? – Деловито спросила Велимира и, дождавшись его кивка, продолжила. – Денька через два оттуда выйдет корабль Волка – младшего – хорошего Яриного знакомца, он ей по гроб жизни должен.

Евсей тихо ухмыльнулся, и Велимира недовольно взглянула на него.

– Что?

– Ничего, – махнул он рукой, – есть ли кто – то, кто не должен Ярине Вадимовне?

– Нет, – ехидно процедила Велимира, – скоро и ты будешь.

В тот миг Евсею стало не по себе – какого это, интересно, быть в услужении у ведьмы?..

Велимира тем временем продолжала:

– Нам в Торжок не надо – там людей много, мало ли, кто кому чего расскажет… К ночи корабль медленнее пойдёт, и вот здесь, – она ткнула на карте в место, где река сужалась – вдоль берега росли сизые сосны, – мы сядем на него. Не бойся, товарищи у него надёжные – и словом о нас не обмолвятся.

– А он кто? – Спросил Евсей, разглядывая парус, расшитый серебряным соколом. – Купец какой – то?

– Неа, – улыбнулась та, – посадник города Кострика.

– Посадник? – Ахнул Евсей. – Княжеский человек? А ну как донесёт?

– Не бойся, Евсей, – довольно протянула Велимира, – я клятвы на крови брать не разучилась.

Она провела пальцем дальше, и возник перед их глазами правый берег – маленькие пятна деревень, густые леса и высокие хоромы городов.

– Сначала сюда, – сказала она, ткнув в какое – то совсем крошечное поселение у самого берега, – здесь жил старый волхв, что был вещателем воли Змея – тот, кого по слухам убили.

– Сколько ж лет ему? – Удивился Евсей.

– Лет на пятьдесят – семьдесят постарше Яры, – пожала плечами Велимира, – дальше…

Тропа вилась между берёз и дубов, осин и сосен, обходила стороной овраги и широкие ручьи – прямиком к низеньким избам в самом центре леса.

– Это те самые веси? – Спросил он, наблюдая за снующими туда – сюда женщинами в пёстрых платках. Среди ночи решили хозяйством заняться?

– Да, а здесь, – ведьма указала на корявую, полуразвалившуюся пещеру, одиноко возвышавшуюся неподалёку от леса, – жил Смок. А после мы поворачиваем на север, – она прищурилась, развернув карту боком, – и, если волхв и в самом деле умер, а в Смоковом жилище не обнаружится тайного подпола, прямиком в столицу.

Она откинулась назад, постучала пальцами по столешнице. Евсей рассеянно скользил взглядом по полу, потолку, стенам – лишь бы не смотреть на карту, где была расписана его ближайшая жизнь. Смерть или победа? Возвратится он в путь с учителем или ляжет в сырую землю? Надо бы Велимиру попросить, чтоб если что, погребла их подобающе, по всем Валиорским обычаям…

– Блинов хочешь? – Вдруг спросила Велимира.

– Хочу, – растерялся Евсей.

Та немедленно подскочила и выставила на стол целую стопку ароматных толстых блинов, давно остывших, но всё ещё очень вкусных, а к ним – горшочек с янтарным сладким мёдом.

– Не повезло тебе мои блины есть, – сказала она, откидывая косу назад, – попробовал бы Ярины – вовек бы не забыл. Как она стряпается вкусно, – Велимира зажмурилась, – ни у кого так не получается!

Евсей ухватил верхний блин и положил в рот, с удовольствием прожевал густое мягкое тесто.

– Давно спросить хотел, – робко начал он, – откуда у вас всё это богатство? – Он слышал в Бонуме, будто слуги Песмноса получали от него нескончаемый запас золота, что многих сводил с ума

– Откуда – откуда, – хмыкнула Велимира, – что – то в лесу собираем, а что – то – от добрых людей. Или ты думал, – усмехнулась она, – что Яра по доброте душевной людям помогает? Нет уж, тогда бы мы одними кореньями питались да грибами, а прикрывались листьями! Кто чем может, тем и платит – кто деньгами, кто хлебом или молоком, козу нам один раз отдали. Только она недолго у нас жила – скот не выносит ведьм, так мы её на ярмарке в Торжке продали. Самое смешное, – она задумчиво опустила кусок блина в мёд, – когда детей пытаются отдавать. Вот на кой Яре лишний рот? Да она детей – то не особо жалует.

– А как же ты? – Удивился Евсей. – Тебя – то она вырастила.

– Да, – рассеянно проговорила ведьма, глядя куда – то сквозь стол, – вырастила…

Она встряхнулась, очнувшись, и криво улыбнулась.

– Она и не хотела меня растить по началу, – она хитро наклонила голову, – кто – нибудь уже, небось, проболтался?

Евсей испуганно застыл.

– Да ты не бойся, – махнула она рукой, – я Бажену его длинный язык откручивать не стану. Да, она меня когда у калик перехожих забрала, – она выпрямилась, покачивая ногой и глядя куда – то вдаль, – поначалу хотела Святославу Гневичу в семью отдать – но я в первый же день с Дарёной подралась. – Она смешливо фыркнула. – Потом искала, кому бы меня пристроить, да брать никто не захотел – ещё бы, нищенка, да к тому же у самой ведьмы жила – кому такая нужна? – Она откусила ещё, забавно набив щёки. – Пришлось меня оставить. Ох, что в первый год было… – Велимира помотала головой. – Если б не Беривой, переубивали бы друг друга. А после… – Она протянула вперёд руку, точно хотела коснуться кого – то. – После жили душа в душу. Живём, – тут же поправила она, – вернётся она – ещё лучше жить будем… Ну, а ты?

– Что я? – Удивился Евсей.

– Больно чисто по – белийски говоришь для валиорца, – хмыкнула та.

Евсей похолодел. Ему не хотелось говорить ни о чём, – вновь срывать не успевавшие зажить наросты, ковырять в кровоточащей ране – но смолчать теперь он не мог. Если Велимира приоткрыла ему душу, он должен был отплатить ей тем же.

– Я с правого берега, – сказал он, торопливо запихивая в рот блин, – моего отца звали Втораком, он был купцом – не сказать, чтобы шибко богатым, но не бедствовали. – Он глубоко вдохнул и продолжил. – После материной смерти отец уверовал в Калоса и отправился в Валиор, поближе к святым местам. Там он определил меня в Бонум, где учат письму, чтению, счёту и молитве – в Валиоре никому не отказывают в учении, даже дети простых земледельцев могли приходить к нам – правда, они и работали в Бонуме – помогали в стряпне, мыли пол, убирались в комнатах тех, кто мог позволить себе жить в Бонуме… Меня там невзлюбили. Чужак, пришлый, а раньше в богов – посланников Песмноса верил…

– Странно, что ты не возненавидел Валиорского бога, – покачивая ногой, сказала Велимира, – если тебе там было плохо.

– Почему же ты не возненавидела колдовство, хотя тебе поначалу тоже было плохо у Ог… у Ярины Вадимовны? – Пожал плечами Евсей, распаляясь. – Калос не виновен в том, что его учение понимают превратно, что не следуют его наставлениям, что Знак носят на груди, а злобу – в душе. Он велик и славен! Ты не читала Откровений, не знаешь, сколь мудро и праведно его учение. Учитель недавно сказал мне, что главное, что он принёс в этот мир – любовь! И я согласен с ним – Откровение Калоса есть учение о любви, о милосердии.

– С великой добротой дефенторы расставляли капканы у нашего леса, – насмешливо пропела Велимира.

Евсей задумчиво покачал головой.

– В Откровениях сказано, что служителей Песмноса должно привести к вере истинной. То, что их нужно истребить или наказать, придумали уже люди.

– Ты же боишься нас, – почти ласково сказала Велимира.

– Конечно! – Взмахнул руками Евсей. – Мы все боимся того, чем нас пугали! Но я вижу, что зря верил наставникам из Бонума- в вас нет злобы и тьмы.

Велимира внимательно взглянула на него, и вдруг широко зевнула, прикрыв рот рукой.

– Надо будет завтра к посаднику зайти, – сказала она, – если он в себя пришёл, поговорить с ним, попросить о помощи. Заодно вещи ваши заберём – почитаешь мне эти ваши откровения.

Наутро Евсей встал бодрым и полным сил, в отличие от Велимиры, которая завернулась в одеяло с головой и сообщила, что до полудня встать даже не попытается.

– Как раз к вечеру на корабль успеем, – сказала она, широко зевая, – а будешь шуметь, я на тебя такую порчу напущу, клянусь Хротко!

А потому Евсей торопливо перекусил остывшей кашей и, посадив Душеньку себе за пазуху, отправился к Беривою.

В лесу было холодно – дул резкий ветер, шурша рыжими листьями, и клубились в небе тёмные тучи, а в вышине ловко перебегали с ветки на ветку белки, помахивая серыми хвостами и порой роняя шишки. Евсей старался ступать осторожно, чтобы не запачкать сапоги – хоть дорога к дому Беривоя была давно и хорошо протоптана, грязи в осеннем лесу было предостаточно.

Беривой оказался в избе – сидел, скорчившись в три погибели, и сосредоточенно подшивал свою серую безрукавку.

– З-здравствуй, – сказал он, даже не подняв головы, когда Евсей толкнул незапертую дверь, – а где Велимира?

– Спит, – отозвался Евсей, неловко присев на лавку подле него, – а я тут решил тебя проведать…

Душенька выскочила у него из – за пазухи и принялась шнырять туда – сюда по столу, заставив Беривоя со смехом убрать безрукавку вместе с иглой.