скачать книгу бесплатно
– То есть заставить меня работать на кухне – это, по-Вашему, проявить благосклонность?! – фыркнула Танька, помогая ему присесть на кровати, и дала в руки миску с кашей.
– Но ведь могло быть и хуже.
– Да! И ещё вполне может быть! – поддакнула она, – Подскажите, сколько займёт времени дорога отсюда по реке на Катлисс, а затем по берегу до Дарданиса?
– Полагаю, дня два.
– Два дня туда! И два – обратно! – она вздохнула, – Выходит, четыре дня мне чистить котлы и выгребать золу из печей?!
– На чём основаны Ваши расчёты?
– Возвращённые бумаги Эрджеральд направил адресату в объезд через Катлисс. А меня оставил в заложниках до возвращения посыльного. Остаётся лишь надеяться, что в пути с ним не случится никакой оказии, иначе – мне несдобровать!
Эвар-Си приложил к губам палец:
– В таком случае, я бы советовал Вам, никому не рассказывать о том, что правитель отправил посыльного.
– А-а… Понимаю! – кивнула она, – Те люди Эштона-филина, что гнались за нами в лесу. Полагаете, они охотятся за письмом? Ваш правитель тоже так считает! И здесь в замке у них могут быть сообщники?
– Вполне могут быть.
– Может, объясните, наконец, кто он такой, этот филин? Все вокруг только о нём и говорят!
Эвар-Си отставил пустую миску, отхлебнул молока из кружки и произнёс:
– Ну, хорошо. История эта произошла пять синих свечей назад и за это время обросла легендами. Я постараюсь рассказать всё так, как помню сам. В то время я начинал службу в звании сержанта. Вы не бывали прежде в Эксидоре?
– Нет.
– Уверен, что он произвёл на Вас тяжёлое впечатление.
– Есть немного, – призналась Танька, – Всё чересчур мрачно! И замок, и люди.
– А ведь так было не всегда! Эксидор был процветающим владением. И очень богатым. На площади устраивались ярмарки. В замке шумели балы. А на улицах города было оживлённо и весело.
– Трудно представить! Что же случилось?
– Эрджеральд рано овдовел, но у него осталась дочь Эстуэль. Она была не только единственным и любимым чадом, но и одной из самых завидных невест в Октерии. Все властители мечтали породниться с Эрджеральдом, чтоб отхватить часть его огромных владений и богатств.
– А Эксидор огромен?
– Я уже говорил о том, что Эксидор – царство охотников. Здесь самые огромные леса с множеством дичи. Поэтому мясо и меховые шкурки всегда были главным богатством этих мест.
– А-а. Понятно.
– Управлял огромным охотничьим хозяйством Эксидора ловчий Эштон. Он был самым уважаемым человеком во владении – вторым, после властителя Эрджеральда. Имел целую деревню охотничьих семей и собственный каменный дом. Так случилось, что юная дочь властителя влюбилась в него. И чувство это было взаимно.
– М-м. Что-то мне подсказывает, что это будет история не о счастливой любви…
– Да. Эштон попросил у властителя руки Эстуэль. Но получил категоричный отказ. У Эрджеральда были иные виды на судьбу единственной дочери. Однако, девица не желала принять волю отца. Она несколько раз бежала из замка к возлюбленному! Но её ловили и возвращали силой. Властитель предлагал Эштону деньги, угрожал и уговаривал отступиться.
– Дайте угадаю! Эштон отказался!
– Наотрез! Эрджеральду пришлось запереть дочь в комнате и приставить к ней охрану. Но всё напрасно! Её очередной побег в дом к ловчему, переполнил чашу терпения отца. Властитель в ярости приказал сжечь деревню Эштона! Разрушить его дом, а самого ловчего казнить на площади!
– Да я смотрю, Ваш Эрджеральд просто душка, – покачала головой Танька.
– Эштон при этом держал себя очень дерзко. Он был разгневан жестоким обхождением властителя с его имением и равнодушием к судьбе собственной дочери.
– Ещё бы.
– Когда Эрджеральд пригрозил, что установит его виселицу напротив окон Эстуэль, ловчий сказал, что тем самым он лишь окажет им услугу в последний раз увидеть друг друга, чем совершенно вывел из себя правителя. И тот распорядился ослепить наглеца до того, как он будет повешен, чтоб перед смертью лишить его возможности видеть Эстуэль.
– Если уж он с собственной дочерью так! Воображаю, что он сделает со мной.
– Перед смертью ослеплённый ловчий публично поклялся, что отомстит властителю за боль, что тот причинил ему и бедняжке Эстуэль. Он обещал расквитаться за каждую пролитую ею слезинку! А весь Эксидор обещал разорить и развеять по ветру, как Эрджеральд поступил с его деревней! Его, стоящего на помосте, слепого и с петлёй на шее, тогда никто не воспринял всерьёз. Но в следующее мгновенье всё переменилось.
– Что же случилось?
– Едва дощатый помост открылся под Эштоном, затягивая петлю у него на шее, как чья-то пуля перебила верёвку. И площадь наполнилась дымом и порохом от выстрелов! Это охотники Эксидора взбунтовались и встали на защиту ловчего, своего господина! Разгорелась перестрелка между гвардией властителя и армией охотников, которая тут же перешла в массовое побоище. Жители в испуге бросились прочь, возникла паника. Вспыхнули пожаром несколько домов горожан! Дым застелил город!
– А что стало потом?
– Когда, наконец, удалось унять суматоху, потушить пожар и утихомирить людей, выяснилось, что тело Эштона пропало! А вместе с ним город покинули все охотники вместе с семьями, спалив свои дома, чтоб никто не мог бы воспользоваться их оставленным жилищем. Улицы были усеяны мёртвыми и ранеными гвардейцами, а так же горожанами, нечаянно попавшими в перестрелку. В один день Эксидор опустел наполовину!
– А ловчий Эштон? Он остался жив?
– Этот вопрос так и остался невыясненным. С тех пор его самого никто из жителей не видел. Но охотники, ушедшие из города, объединились в шайку разбойников, которая и поныне держит в страхе весь Эксидор! Они не позволяют никому охотиться в лесу. И убивают всякого, кто нарушил запрет! Они взяли под свой дозор все дороги, ведущие к Эксидору, и грабят повозки, особенно если товар предназначен для Эрджеральда.
– Почему их называют бандой филина?
– Их условный знак – крик филина, – пояснил Эвар-Си, – Поэтому и их предводителя окрестили филином-Эштоном. Вероятно, им самим пришлось по душе это прозвище, и с тех пор на местах своих преступных деяний они оставляют перо филина или же записку с подписью «Эштон-филин». А однажды подбросили мёртвую птицу с выколотыми глазами.
– А что стало с дочерью Эрджеральда?
– Не знаю. Правитель надёжно прячет её от банды филина. Её давно уже нет в Эксидоре. Наверняка, она живёт в другом городе. Где-нибудь по ту сторону Риалды.
– Бедная девушка, – сочувственно откликнулась Танька, – Извините меня, Эвар-Си, но в этой истории мне лично более симпатичен Эштон-филин! Нежели ваш Эрджеральд.
– Осторожнее, – он предосудительно покачал головой, – У стен могут быть уши.
– Да ведь здесь нет никого! На весь огромный замок – один правитель с дипанарием, да горстка прислуги!
– Н-да, – вздохнул тот, – Придворные давно разъехались по другим городам. Лишившись основного источника доходов, город постепенно пришёл в упадок. Жители бегут из него. Те, кто остался, чувствуют себя пленниками за высокими стенами. Единственный путь, что пока не представляет угрозы, это река. Из Фаталаны в Эксидор поставляют зерно. Из Дарданиса – шерсть. А самому Эсидору нечего продавать, и потому его ждёт неминуемое разорение. Богатства правителя тают, как снег по весне. Гвардия – и та давно не получает жалования; только еду. Из всей армии Эксидора остался один эскадрон.
– Вот она где! – это явилась разъярённая Эфиминия, – Лясы точит! А котлы кто будет мыть?!
Глава 9 «Загадки Эксидора»
После мойки посуды Эфиминия вручила Таньке ведро, кочергу и веник с совком.
– Идём, покажу тебе печи. Твоя обязанность – чистить их каждое утро после завтрака. А золу будешь высыпать на задний двор.
При дневном свете замок Эксидор выглядел чуточку привлекательнее. Следы его былой роскоши были ещё заметны. Танька по пути с интересом разглядывала огромные люстры, завёрнутые в ткань, остатки красивой мебели, цветные витражи и инкрустированные детали интерьера под толстым слоем пыли.
Они прошли через несколько комнат и оказались в длинном коридоре, стены которого украшала череда портретов в тяжёлых позолоченных рамах. Танька, задрав голову, рассматривала проплывающие мимо лица мужчин и женщин в диковинных нарядах. Предпоследним в этой веренице оказался портрет властителя Эрджеральда и замыкающим – изображение юной девушки в полный рост. Танька невольно остановилась:
– Чей это портрет?
Кухарка неожиданно остановилась и с умилением посмотрела на картину. Голос её сделался трогательным и дрожащим:
– Это Эстуэль. Наша бедная девочка. Красавица.
И она краем передника вытерла слезу.
Танька пристальнее вгляделась в портрет дочери правителя. Ничего особенного. Девица примерно её же возраста, с точно такими же огненно-рыжими крупными кудрями, распущенными по плечам. В белоснежном платье с букетиком белых цветов, которые она нежно прижимала к груди.
– А где она сейчас?
Эфиминия в раз переменилась и сделалась снова строгой и суровой:
– Это тебя не касается!! Чего встала? Пошевеливайся!
Обозначив фронт работы, Эфиминия удалилась на кухню. Печей в замке оказалось не мало; к счастью не все они использовались – и чистке подлежали только те, что разжигались для обогрева жилых помещений на ночь. На первом этаже размещалась прислуга. Рядом с кухней, на женской половине, к жилищу кухарки (где теперь проживала и Танька) примыкали комнаты горничной Эзл и прачки – все три помещения обогревала одна печь, выходящая заслонкой в коридор. Камердинер и дворецкий проживали в другой половине этажа; там тоже была одна печь на две комнаты. Ещё одну пришлось затопить из-за временного размещения с ними по соседству раненого Эвар-Си.
Танька узнала, что угольщик с водоносом и поварята не ночуют в замке, а лишь приходят сюда на службу. А садовник живёт в отдельном домике в конце сада.
На втором этаже замка действовали три печи. Одна из них обогревала ночью покои правителя, другая – комнаты, в которых размещался дипанарий Элчиритас. Третья располагалась в стене возле лестницы, ведущей на третий этаж. Что за помещения она отапливала, было неясно. И Танька из любопытства, прокралась по лестнице наверх и упёрлась в одну – единственную дверь.
Приложила ухо – тишина. Но, едва она повернулась, чтоб уйти, как дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возникла грозная фигура служанки по имени Эви, той, что утром не стала завтракать вместе со всеми, а молчаливо нагребла себе каши и ушла.
Её появление было столь внезапным, что Танюха с перепугу, едва не свалилась со ступенек. Да и вид у служанки был, мягко выражаясь, недоброжелательным.
– Чего тебе нужно? – спросила Эви.
Гголос у неё оказался глухим и сиплым, точно она простудилась.
– Н-ничего, – пролепетала в ответ Танька, отступая в страхе назад, – Я чищу печи.
– Печь вон там, под лестницей! – сообщила она и захлопнула дверь.
Ведро, доверху наполненное золой, Танька вытащила на задний двор. И остановилась, чтоб оглядеться и понять, куда следует высыпать печной хлам? Увидела кучу спрессовавшейся золы возле высокого забора, отделяющего задний двор от сада, и уверенно пошла туда.
Подойдя ближе, она услышала чьи-то голоса за забором.
– Значит, завтра на рассвете? – тихо сказал мужчина.
– Да. Две по три, – ответила женщина так же негромко, и добавила, – И, пожалуйста, скажи, чтоб фазана не трогали.
По метнувшимся теням в щелях забора стало ясно, что собеседники разошлись. Один исчез сразу, а другой торопливо пошёл вдоль забора. Танька проследила за ним глазами и увидела, как из-за забора вышла горничная Эзл.
Она тут же столкнулась взглядом с Танькой. На какое-то мгновенье будто растерялась. Но затем, гордо вскинув голову, прошла мимо и скрылась в замке.
После обеда, когда вся посуда была перемыта, Эфиминия недовольно оглядела Таньку с ног до головы:
– Ходишь, как пугало в этом фаталанском гвардейском костюме! Смотреть тошно!
– У меня больше ничего нет.
Кухарка покусала губы:
– Из моих вещей тебе тоже вряд ли что подойдёт, – и окликнула горничную, – Эзл! Может, найдёшь в своих закромах какое-нибудь платье нашей новой прислуге?
– Вот ещё! – огрызнулась та, – Нет у меня ничего лишнего. Сама в обносках хожу!
И, подхватив, корзину с выстиранным бельём, ушла на задний двор.
Кухарка вздохнула. И вдруг, вынула из кармана передника кожаный мешочек, отсчитала из него три монетки и сунула их новой помощнице в ладонь:
– Вот что! Ступай-ка к старьёвщику, да купи себе какое-нибудь платье!
– Хорошо! – обрадовалась та.
– Эй, – прищурилась кухарка, – Смотри! Не вздумай сбежать! Я сейчас велю, чтоб Эйб-садовник тебя сопровождал!
– Не надо, – доверчиво произнесла Танька, – Не волнуйтесь. Не сбегу.
На рынке оказалась только одна лавка старьёвщика. Хозяин скептично поглядел на монеты в руке покупательницы, и вытащил из груды тряпья какой-то поношенный балахон цвета сухой полыни.
– Что это? – скривилась Танька.
– Это то, что я могу предложить за те деньги, что у тебя есть! – сообщил он.
– Н-да… И чем это лучше моего мундира?
– Привет, красавица! – услышала она за спиной радостный бас и обернулась.
– Бэрт! Я так рада тебя видеть!
– Решила принарядиться?
– Да вот. Не знаю. Как тебе? – она показала ему предложенную старьёвщиком хламиду.
– Уф! Ничего страшней не видел! – скривился Бэрт.
Продавец обиженный, забрал балахон назад:
– А что ты хотела за три медных монеты? Платье из бархата с золотой отделкой?!
