скачать книгу бесплатно
– А что? Я могу! Я тут такое устрою, они в Петербурге услышат!
Когда в комнату вернулась Варя с сердечными каплями для «безнадёжно больной», то обнаружила матушку уже бодрой и весёлой.
– Варя! – скомандовала Анна Даниловна, – К черту капли!! Зови Афанасия Кузьмича! Я должна выдать ему распоряжения. Мы устраиваем в Дубровицах раут!
1793 год декабрь
Санкт-Петербург, Зимний дворец
Екатерина велела Елизавете явиться к ней поутру, пока Александр находился в Гатчине у отца.
Павел настойчиво приучал сыновей к военной службе и требовал их присутствия на утреннем параде в Гатчине три раза в неделю. Несмотря на то, что Александр теперь был женат и вполне самостоятелен, отец не намерен был освобождать его от этой обязанности.
Екатерина в накинутом на плечи парчовом халате пила кофе. Увидев Елизавету, она любезно пригласила её разделить с ней трапезу.
– Как твои успехи в изучении русского языка? – поинтересовалась государыня для начала.
– Я стараюсь, – ответила Лиз, – Русский язык очень трудный. Но я усердна и настойчива.
– Что ж, тогда давай попытаемся сегодня поговорить по-русски, – улыбнулась Екатерина, – Ну, скажи мне, девочка моя, как живется тебе здесь?
– Благодарю, Ваше императорское величество, хорошо, – ответила она.
Екатерина взяла кофейник и наполнила чашку для Лиз:
– А как Александр? Не обижает тебя?
– Что Вы, Ваше величество, как можно. Александр очень мил и добр ко мне.
– Надеюсь, ты понимаешь, моя милая, – проворковала Екатерина, – Что все женщины Европы, сейчас чёрной завистью завидуют тебе. И я хочу, чтобы ты понимала, какая честь впала на твою долю. Ты всё время должна помнить о том, что тебе надлежит соответствовать возложенной на тебя благородной миссии.
– Я помню, матушка, – пролепетал Елизавета.
Екатерина прищурила глаз:
– Знай, ведь я смотрю на тебя не просто, как на невестку внука, – она сделала паузу, – А как на супругу будущего императора.
Елизавета похолодела:
– А что с Павлом Петровичем?
– А разве не видно?! – ехидно фыркнула императрица, – Я должна быть не в своём уме, чтобы оставить ему корону! Для чего? Чтобы он превратил Великую Российскую империю в Прусскую провинцию?! И погубил всё, что с таким трудом создавалось мною на протяжении тридцати лет!! – она отхлебнула кофе и звонко стукнула чашечкой по блюдцу. Капли кофе расплескались по столу.
Лиз вздрогнула. Императрица смахнула платком со стола кофейные капли:
– Хоть я сама и немка, но я прожила здесь большую часть жизни. Я люблю Россию! И это не пустые слова. И, как императрица, я должна думать о будущем страны. И не дать ей погибнуть! А потому, девочка моя, ты должна мне помочь.
Лиз сидела ни жива-ни мертва, понимая, что сейчас, сию минуту рискует быть вплетена в заговор государственного значения. Императрица продолжала:
– Согласно закону о престолонаследовании, изданному Петром-I, император волен сам назначить себе наследника. Я бы сделала это смело, указав наследника в завещании. Но все дело в Александре – он боится. И меня пугает его неуверенность. Хотя я знаю, что он будет блестящим императором, возможно лучшим за всю историю дома Романовых!
– Что же я могу сделать? – робко поинтересовалась Елизавета.
– Душа моя, ты его жена! Он тебя любит, а значит, слушает. Ты должна его уговорить. Не сразу! Постепенно. То здесь, то там невзначай, намёками, примерами. Ну, деточка моя, ты – женщина! И должна уметь пользоваться женскими хитростями и уловками, чтобы подчинять себе мужчин и заставлять их делать то, что ты хочешь. А с влюбленным мужчиной это должно быть и вовсе несложно, ты меня понимаешь?
– …Д —да, – запнулась она.
– Ты ведь хочешь стать императрицей? – пустила в ход веский аргумент Екатерина.
Но Елизавета не ответила. Она совершенно не знала сейчас, хочет ли она стать императрицей?
После разговора, Лиз, точно сомнамбула, поплелась обратно, погруженная в мысли. И жутко перепугалась, когда неожиданно её путь преградила фигура Платона Зубова. Елизавета вскрикнула и прижалась спиной к стене.
– Неужели я так страшен? – обиженно спросил Платон.
– Вы появились неожиданно, – призналась она и собралась продолжить путь.
Он решительно этому воспрепятствовал:
– Постойте. Вы настойчиво меня избегаете. Почему?
Лиз молчала, потупив глаза.
– Должен ли я думать, что это оттого, что Вы тайно симпатизируете мне? – подсказал он.
Она возмутилась:
– Нет, сударь. Как раз наоборот.
– Глупышка, – прошептал он ей в лицо, – Разве тебе ещё не наскучили ночи с незрелым мальчиком в то время, когда рядом есть опытный мужчина, готовый подарить счастье, о котором ты даже не догадываешься?
– Пустите! Вы ведёте себя недостойно! Я Вам не горничная.
– Я знаю, – парировал Платон, – Вот двери, ведущие в мои апартаменты. На всякий случай запомни.
– Запомню. Чтобы всегда обходить их стороной!! – она оттолкнула Зубова и поспешила удалиться.
Платон проводил её улыбкой:
– Ну, до чего хороша, плутовка!
1794 год май
Царское село
Весна выдалась ранняя и императрица со всем двором переехали в Царское село уже в мае. Молодой двор (то есть Александр и Елизавета) последовал за царственной бабушкой.
Ехали шумно и весело. Женщины в каретах с открытым верхом, мужчины – верхом. Александр и Константин дурачились, обгоняя друг друга, то уезжали вперед, то крутились возле карет с фрейлинами. А те от души хохотали, пытаясь дотянуться до кого-нибудь из молодых великих князей.
Александр на скаку сорвал ветку цветущей яблони и бросил её на колени к Елизавете. Та приветливо помахала ему рукой. Константин развлекался тем, что, подъезжая неожиданно к карете, наклонялся и щипал визжащих в ответ фрейлин; одну из них умудрился ущипнуть даже за грудь.
Екатерина наблюдала за всем этим из своей кареты и, наконец, решительно заявила:
– Пора женить второго внучка! Ишь ты, ещё щенок сопливый, а готов уже мне всех кур в курятне перетоптать!!
– Да, матушка, – промурлыкал развалившийся напротив Платон Зубов, – Невест выбирать ты у нас мастерица, – и он вожделенно глянул на сидящую в соседней карете Елизавету.
Екатерина тут же заметила направление взгляда фаворита:
– Слюни-то подбери! – одёрнула она его.
Зубов мгновенно переметнулся и залебезил перед любовницей:
– Рыбочка моя! Я истомился. Когда уже приедем? Растрясло… А как бы было славно сейчас в комнатку, в прохладу, да уединиться с тобой, душенька.
Екатерина смерила его подозрительным взглядом, подумала, про себя: «Уж больно сладко поёт, шельма. Надо бы приглядеть за ним».
Елизавете нравилось проводить время в Царском селе; здесь было всё не так официально и строго, как в Зимнем дворце. Она обожала большие площади парка с красивыми аллеями, где можно было веселиться, бегая наперегонки с фрейлинами. Они с Александром устраивали чаепития в обществе придворных на половине, отведенной Екатериной для молодого двора. Их покои располагались на первом этаже и Александр, часто приводил на чай камер-юнкеров, дурачась, приказывал всем влезать через окно, чем невероятно смешил молоденьких фрейлин Елизаветы.
Сейчас Лиз, пританцовывая, спешила в покои с букетом белой сирени, намереваясь украсить стол к чаепитию. И вдруг заметила, что в конце террасы её поджидает Платон Зубов.
Во избежание неприятной встречи, она решила пройти другой дорогой, как вдруг услышала голос Платона:
– Елизавета Алексеевна, что Вы, право, делаете из меня какое-то чудовище. Проходите, ради бога!
Она остановилась в нерешительности. Зубов ретировался:
– Извольте, я сам уйду.
И тут же исчез за завесой зеленого хмеля. Лиз выждала несколько минут, в надежде, что Платон удалился на приличное расстояние, и заспешила пересечь террасу. Каково же было её возмущение, когда в последний момент коварный Зубов выпрыгнул из укрытия и притиснул её к стене:
– Ай-яй, Елизавета Алексеевна, разве можно верить мужчинам на слово?
Она отгородилась от него букетом сирени и в этот миг услышала спасительный голос Александра:
– Лиз!!
Великий князь в обществе какого-то камер-юнкера наблюдал за ними с другого конца террасы. Неторопливым шагом он приблизился:
– Что здесь происходит?
Зубов вдохнул запах сирени в руках великой княгини и картинно улыбнулся:
– Прекрасное утро, Ваше высочество. Прогуливаясь по саду, не мог удержаться, чтоб не засвидетельствовать почтение Вашей прелестной супруге.
Он отвесил поклон и удалился.
– Ах, Александр, я так рада тебе!! – выдохнула с благодарностью Елизавета.
Но он схватил её за руку чуть выше локтя и зашипел:
– Что ты себе позволяешь?! Уже весь двор судачит о влюбленности фаворита императрицы! В какое положение ты ставишь меня и себя? И это только спустя полгода нашей свадьбы!!
– Но…, – Лиз опешила, – Александр, ты ужасно несправедлив! Я не давала Зубову ни малейшего повода!! Он просто преследует меня!!
– Довольно, – оборвал её он, – Впредь будь осмотрительнее! Идём, я хочу представить тебе одного человека.
И он сделал знак рукой оставленному им на террасе юноше. Тот приблизился и почтительно склонил голову.
– Лиз, дорогая, позволь рекомендовать тебе моего нового камер-юнкера и, я надеюсь, верного друга, Адама Чарторыйского, – провозгласил Александр.
Елизавета была удручена только что полученным упрёком от супруга и оттого даже не взглянула на Чарторыйского. Лишь, следуя приличным манерам, произнесла:
– Очень рада знакомству. Вы могли бы позавтракать с нами.
Если Елизавета не обратила никакого внимания на пана Чарторыйского в момент знакомства, то Адам был сражен на месте!
Адам Чарторыйский был сказочно красив. В его внешности не было того блаженного спокойствия и неподвижной красоты античной статуи, какими обладал Александр. Напротив, в его облике было нечто роковое, и таинственно-трагичное, что делало его привлекательным в глазах женщин. Адаму недавно исполнилось двадцать четыре; тот возраст, когда в мужчине, благодаря жизненному опыту, уже сформировался набор идеалов, а безрассудное мальчишество начало приобретать вектор философии.
Откуда же взялся при молодом дворе этот загадочный, умный, и красивый молодой человек?
После того, как закончился разгром польского восстания и произошёл третий раздел Польши, победоносный Суворов разбил конфедератов, и в Варшаву вошли русские войска.
Екатерина, чутьем тонкого политика, выбрала некоторых представителей польской шляхты, которые, по её мнению, могли послужить интересам России. В их число попали семьи князей Святополк-Четвертинских и Чарторыйских.
Князь Святополк-Четвертинский открыто выражал преданность России, за что и был повешен поляками. Его двух красавиц-дочерей, Жанетту и Марию, лишённых средств к существованию, Екатерина приказала привезти в Россию и приютить при дворе.
Вслед за ними в Петербурге появились сыновья генерального старосты Подолии, братья Чарторыйские: Адам и Константин, чьи имения в Польше были конфискованы. Императрица захотела покорить старосту Подолии Адама-Казимира, обласкав его сыновей в России. Она наградила их званиями камер-юнкеров и определила в свиту великого князя Александра
Но не дарам говорится, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Судьба сыграла злую шутку, и в лице этих четырех молодых людей, столь тепло принятых русской государыней, Польша душевно отомстила Екатерине и её потомкам!
2 июня 1794 года
Поместье Дубровицы
В воздухе пахло росой и сладким клевером, надрывались трескотнёй кузнечики. Солнце пригревало совсем по-летнему. И ранние луговые цветы радостно тянули к нему лепестки-ладошки.
Саша с Надей, скрытые травой, лежали головами друг к другу и смотрели на бегущие облака. Им казалось, что они не лежат, а стремительно плывут куда-то, подставляя ветру лицо…
– У тебя голова не закружилась? – поинтересовался Сашка.
– Закружилась.
Он перевернулся на живот и поцеловал её в раскрытые губы.
– А теперь ещё больше кружится! – призналась она.
В последнее время они всё чаще уходили из дому вдвоём; катались на лодке, бродили по лугу или могли затеряться в лесу на полдня. Варька сердилась за то, что её не брали с собой, но тётушке не жаловалась, лишь дулась украдкой на двоюродного брата.
