скачать книгу бесплатно
– Да, помню, – тихо ответила Лиз и склонила голову на грудь сестре.
– Ты сегодня такая тихая и печальная. Отчего?
– Оттого, что ты уезжаешь домой, в Карлсруэ. И мне кажется, я никогда тебя больше не увижу, дорогая моя Дороти. А мне так хотелось, чтоб ты была на моей свадьбе…
Они обнялись.
Карета для Дороти стояла у парадного крыльца. Елизавета попросила разрешения проводить сестру одна. Но две фрейлины, выбранные для неё царственной бабушкой жениха, остались стоять во дворе неподалёку.
Дороти на прощание шутила:
– Поцелуй от меня Александра. И будь умницей – нарожай ему много детей.
Карета тронулась. Лиз, как привязанная, пошла за нею, ускоряя шаг. И вдруг разбежалась, на ходу запрыгнула на подножку, распахнула дверцу и юркнула во внутрь…
Фрейлины в панике заметались по двору.
Лизхен крепко обняла сестру и заговорила быстро-быстро:
– Дороти, милая! Мне так страшно! Я остаюсь совершенно одна. И я боюсь. Боюсь их всех!!
– Что ты? Что ты? – та испуганно гладила её по голове, – Лиз, милая, ты совсем не одна! Ты – с Александром. Он тебя любит. Всё будет очень хорошо.
– Прощай, Дороти! – выдохнула Лизхен, поцеловала сестру и, так же на ходу, выпрыгнула обратно на дорогу.
Фрейлины, перепуганные странным поступком госпожи, заспешили к ней. Елизавета посмотрела вслед исчезающей карете и вдруг сорвалась с места и бросилась в сад, не разбирая дороги.
Она бежала и рыдала навзрыд. Ветки кустарников хлестали её по лицу, она отмахивалась от них, вскрикивая от боли, и продолжала бежать дальше. Фрейлины давно отстали, и уже никто её не преследовал, а она бежала, бежала и бежала…
Наконец, силы кончились. Лизхен рухнула на траву и долго лежала без движения, глядя застывшими глазами в бирюзовую даль, и представляла, что она умерла…
Отчаяние отступило. Она отряхнула платье и, выпрямив спину, неторопливо пошла обратно. Вскоре ей навстречу выбежали запыхавшиеся фрейлины:
– Ваше высочество! Что случилось? Что с Вами? – наперебой застрекотали они.
– Ничего не случилось, – сухо ответила она, – Всё в порядке.
Следуя в отведённые ей комнаты, в переходе между залами, она столкнулась с Платоном Зубовым. Согласно этикету, Елизавета приветливо склонила голову и заспешила дальше по своим делам, но высокая фигура Зубова вдруг преградила ей дорогу.
– Прогулки на свежем воздухе определённо способствуют улучшению цвета лица, – сказал Платон и поддел указательным пальцем её за подбородок.
Лиз в страхе отпрянула и ускорила шаг.
1793 год август
поместье Дубровицы
Варька прибежала к амбару, где Степан раскидывал для просушки сено, и загадочно поманила юношу к себе. Оглядевшись предусмотрительно по сторонам – не видит ли их кто – она вытянула из корсажа свернутый в трубочку листок бумаги и протянула ему:
– Смотри, что у меня получилось!
Степан развернул листок и прочёл:
– «Санкт-Петербург, Галерная набережная, особняк княгини А. Д. Репниной. Управляющему :
Любезнейший Филипп Никанорович.
Спешу сообщить Вам, что имею намерение провести в Дубровицах очень долгое время; тому есть определённые причины. А по сему велю за время моего отсутствия произвести капитальный ремонт в доме. Только Вам, дорогой Филипп Никанорович, могу доверить столь ответственное поручение. Вы человек знающий, и, уверена, сделаете все наилучшим образом. Первым делом смените обивку стен и паркет на первом этаже. И продайте кому-нибудь гобелены «пастуха и пастушки», что висят в гостиной. Обновите мебель в моем будуаре. И чтоб непременно все было сообразно последним модным течениям Европы. Как во времени, так и в средствах, Вас не ограничиваю. Прошу лишь регулярно и подробно сообщать мне обо всем.
Остаюсь Ваша княгиня Анна Даниловна Репнина.»
– Ну? Как? – прыгала Варька, довольная собой.
– Писано будто рукой самой Анны Даниловны, – похвалил Степан, – Не отличишь! Только я не совсем уразумел Вашу затею. Управляющий в столице будет делать длительный ремонт будто бы по просьбе Анны Даниловны. А что скажет на это сама Анна Даниловна? Зачем в её доме затеялся ремонт без её ведома?
– Всё продумано! Смотри! Это письмо я отправлю в Петербург, управляющему якобы от матушки. А вот э-это…, – и Варька вытянула из корсажа второй свиток, – Это должно прийти в Дубровицы из Петербурга матушке якобы от управляющего.
– А что в нём? – полюбопытствовал Степан, разворачивая и пробегая глазами второе Варькино творение.
Прочитав, он переменился в лице:
– Варвара Николаевна, а это не слишком…?
– Не слишком!! – парировала она, – Иначе её ничем не проймёшь!
Степан почесал подбородок:
– Н-да… Ну, глядите, Вам виднее. Ладно, письмо в столицу я отправлю из Твери. А как быть с этим? Ведь на нём должен стоять почтовый штемпель Петербурга. Иначе Анна Даниловна не поверит.
– Слушай меня, – поманила пальцем Варька и зашептала, – Отдашь это письмо в Твери почтовому, что направляется в Петербург, и попросишь отправить его там со столичной почты. Заплатишь ему за услугу пару монет.
– Славно придумано! – оценил Степан, – Только долго идти будет.
– Ничего. Успеется…
1793 год сентябрь
Санкт-Петербург
Галерная набережная, дом А. Д. Репниной
В начале сентября управляющий Филипп Никанорович получил письмо от хозяйки и призадумался. Вот так работа его ждёт!…
Но он не зря получал большое жалование; все распоряжения любезнейшей Анны Даниловны выполнял в точности и безотлагательно! Поэтому он деловито оправил кафтан и, ни минуты не медля, пошёл отдавать приказания слугам, чтобы те выносили мебель, отдирали обивку со стен и разбирали паркет.
23 сентября 1793 года
церковь Зимнего дворца
Церемония венчания была по-царски роскошной. Императрица не поскупилась для любимого внука и его невесты. Молодые смиренно стояли перед алтарём: Александр – стройный и красивый, как греческий бог и Елизавета – хрупкая и нежная, с лицом ангела.
– Я отдала ей самого красивого молодого человека во всей моей империи! – гордо говорила Екатерина гостям.
Елизавете казалось, что она счастлива. Она в подвенечном платье рядом с Александром. И все так рады за них – она слышит за спиной восторженный шёпот.
Императрица Екатерина улыбается, а рядом – высокий и цветущий, как гладиолус, Платон Зубов. Свёкор со свекровью смотрят с умилением. И их дети: Константин старательно держит корону над её головой. Две старшие дочери – Александра и Елена – взявшись за руки, глядят на них лучезарным взглядом. Семилетняя Мария, обычно шаловливая и непоседливая, стоит, затаив дыхание. И маленькая Катрин, прячась за юбку матери, поблескивает глазами-бусинками. Они все такие милые! Почему она их боялась? Теперь это её семья! Её, Елизаветы Алексеевны Романовой.
Лиз успокоила себя и открыто улыбнулась супругу такой солнечной улыбкой, что в церкви стало светлее и просторнее.
Длинная торжественная церемония подошла к концу. По просьбе священника жених склонился к невесте для поцелуя.
Елизавета так ждала этого волшебного момента – когда принц подарит ей первый поцелуй! В предвкушении закрыла глаза и… ничего не почувствовала. Губы Александра так мимолётно коснулись её губ, что она даже не успела распробовать их на вкус. «Вероятно, это какая-то русская традиция…» – разочарованно решила она.
Зато государыня радушно облобызала её в обе щеки:
– Поздравляю, ангел мой! Добро пожаловать в семью Романовых!!
Следом, точно хвост императрицы, явился Платон Зубов:
– Чтобы этот нежный бутон распустился прекрасным цветком, нужны руки опытного садовника, – прошептал он и больно стиснул её пальцы.
Следующим был свекор. Павел из-за небольшого роста не стал тянуться к щеке невестки, крепко обхватил её руки и дружественно потряс:
– Поздравляю! Очаровательна! Просто очаровательна!
Свекровь Мария Фёдоровна коротко высказалась:
– Ich w?nsche dir das Gl?ck, meine neue Tochter (Желаю тебе счастья, моя новая дочь).
– Danke (Спасибо), – ответила ей Лиз, и они обменялись улыбками.
Следующим возник великий князь Константин с похотливым выражением на физиономии. Наклонился к самому уху невесты и горячо выдохнул:
– Мне искренне жаль одного, что не я буду сегодня в твоей спальне, куколка! – и, вместо поцелуя, вдруг облизал ей щёку.
Немецкая девочка Лиз окаменела от его поступка! И прослушала пожелания счастья от юных великих княжон Александры, Елены и Марии. Девочки душевно обняли её с трех сторон. Елизавета едва оттаяла от их добрых прикосновений и участливо присела перед пятилетней Катрин.
– Уродина! – прошипело ей в лицо маленькое создание с глазами, горящими ненавистью, – Ты не достойна моего брата!
«Добро пожаловать в семью Романовых», – грустно вздохнула про себя Лизхен.
Ночь на 24 сентября 1793 года
Зимний дворец
Отгремело шумное застолье. И по старинному русскому обряду, которым любила следовать Екатерина, (хоть и сама была немкой) молодых из-за праздничного стола торжественно проводили в спальню. Под пение девиц в русских сарафанах, гости выстроились в длинный коридор. Зажгли свечи. Жениха и невесту осыпали мелкими монетами и зёрнами пшеницы, чтобы жили сыто и богато.
Императрица поцеловала молодых у порога спальни и перекрестила по православному, благословляя на супружеское дело.
Прислуга раздела обоих, оставив невесту в прозрачной сорочке, а жениха – в рубашке. И вот они остались одни по разные стороны от большой кровати. Стояли и с растерянностью смотрели друг на друга.
Наконец, Лиз робко прилегла на свою половину. Александр в ответ быстрым движением стянул через голову рубашку, и нырнул к ней в постель. Елизавете показалось, что он это сделал так, как если бы ему пришлось сигануть в холодную речную протоку…
Ах, сколько раз Лиз представляла себе их первую совместную ночь! Каждый вечер перед сном она воображала различные волнующие моменты: как он прикоснется к ней, как будет шептать на ухо ласковые слова…
Но Александр не вписался ни в один из придуманных ею сценариев. Она и опомниться не успела, как всё уже было кончено. И дражайший супруг, поцеловав её в щёку, повернулся на бок и очень скоро заснул. Правда, во сне до самого утра трогательно держал Елизавету за руку.
Она пролежала всю ночь, в растерянности глядя в потолок и пытаясь понять – хорошо это или плохо? Маленькая Лизхен была не сведуща в подобных делах, а поговорить ей об этом в чужой стране было не с кем.
«Ну что с того? – подумала она уже под утро, – Александру только пятнадцать лет, он молод и неопытен. Если он держит всю ночь меня за руку, значит, он нуждается во мне, в моей любви. Вероятно, он тоже боится, как и я? И, если он поймет, что может доверять мне, он непременно меня полюбит. И мы будем счастливы».
1793 год октябрь
поместье Дубровицы
Лес был унылый и задумчивый. Рыхлым шуршащим покрывалом из листьев накрылась земля, в преддверии зимнего сна.
– Смотри, смотри! – шептала Варя, еле сдерживая смех, – Вон там, возле куста!
– Заяц!! – всплеснула руками Надя, – Ой, какой чудной! Видать уже к зиме приготовился. Смотри, у него шубка вся клочками – где серая, а где уже белая. И торчит в разные стороны.
– Ага, как старый тулуп у кузнеца Никиты! – подметила Варя, и девушки прыснули в кулак, прячась за невысокой елью, – Ой, смотри! Копает! Нашёл что-то…
– И ест!! – добавила Надя, – Как смешно ест!
И она, приподняв верхнюю губу, изобразила жующего зайца. Варька прижала кулачки к груди и скосила глаза к переносице. Обе, посмотрев друг на друга, покатились со смеху.
– А ну, стоять, лисицы! – раздался позади них грозный голос.
Девчонки взвизгнули на весь лес. Заяц с перепуга подпрыгнул, взболтнув всеми четырьмя лапами в воздухе, и ломанулся сквозь кусты, не разбирая дороги.
Степан с Сашей перекинули ружья через плечо, и довольные тем, что напугали девушек, расхохотались. А те, в свою очередь, сгибаясь пополам, хохотали над зайцем:
– Ты видела, да?!… Как он лапами …вздрыгнул!…Вот умора!
– Ой, не могу!!…А как перекувырнулся!…
– Так вот вы, значит, чем занимаетесь – за зайцами подглядываете! – пристыдил их Сашка, – А мы тут со Степаном в поте лица дичь добываем!!
– Ой, Надь, гляди-ка, и в правду настреляли! – восхитилась Варька, подбегая к ним и разглядывая привязанные к поясу трофеи, – Куропатка, селезень… Вот это да! Стёпа, какой ты молодец! А у тебя, Саша?.. Утка?! Ты честно сам подстрелил?
– А то! – гордо похвастал он.
– Я тоже хочу!! – запрыгала Варя, – Саша, Сашенька, дай мне пострелять!
– Ещё чего! – он спрятал от неё за спину ружьё, – Подстрелишь кого-нибудь ненароком.
– Вот-вот, я и хочу кого-нибудь подстрелить! Ну, хоть уточку! Хоть маленькую!!
