Диверос. Книга первая

– Хорошо. Продолжайте службу.

Хиетт развернулась и не спеша пошла обратно по дороге. Часовой, не сходя с места, следил за ней глазами. Чем дальше она отходила, тем заметнее он расслаблялся.

– Отлично, он оба раза вам соврал, – услышала она из темноты.

– Айзен не мог проверять караулы в полночь – он был в комнате у Эльдрика! – зашептала Хиетт, не останавливаясь.

– И ни в какой обход он не уходил. Он у себя, в гарнизоне. И скорее всего не один. – Кин Зи вышел из тени на освещенное пространство прямо перед ней. – Идемте скорее.

И он быстрыми шагами направился к арке.

– Часовой не пропустит нас. Вы же видели… – начала было раг’эше, поворачиваясь, но вдруг замолчала.

Солдата на месте не было. Там вообще никого больше не было. Хиетт догнала Кин Зи.

– Где он?!

Санорра молча показал на сидящего в тени у стены часового. Глаза того были закрыты, голова бессильно свесилась на плечо. Хиетт схватила его за руку:

– Что вы с ним сделали?!

– Ничего, он спит, – Тэи Зи уже стоял в арочном проходе.

Раг’эше готова была поклясться, что еще секунду назад его там не было. Она наклонилась к часовому и услышала его ровное и спокойное дыхание.

– Не боитесь, что он потом…

– Потом он и не вспомнит, что вы к нему подходили. – Кин Зи указал на дом Айзена, в окнах которого горел свет: – Идемте. Время дорого.

– Погодите! – Хиетт снова попыталась удержать его. – Нужно спрятать его куда-нибудь. Любой часовой из гарнизона, идя мимо, заметит его и поднимет тревогу!

– Какой часовой, Хиетт? – Кин Зи даже оборачиваться не стал. – Вы вокруг-то посмотрите.

Раг’эше осмотрелась… И только тут поняла, что вокруг пусто. Не стоят часовые, не перекликаются патрули. Тишина. Даже света нет, только пара фонарей около дома Айзена, да окна его кабинета неярко светятся.

– Под предлогом того, что нужно усилить охрану остального дома, он поснимал все посты, поднял на ноги все смены и отправил их с гарнизонной территории. Догадываетесь, зачем?

– В гарнизоне есть свои ворота в город. Он сможет уехать незамеченным.

Ни от кого не прячась, они направлялись прямо к дому, когда на его крыльце появилась вооруженная фигура.

– А вот и он.

– Айзен, положите оружие на землю! – крикнула Хиетт. – Никто не хочет кровопролития!

В ответ командующий не шевельнулся. Кин Зи заметил, что закрытые шторы в окнах второго этажа колыхнулись и за ними мелькнула тень.

– Не останавливайтесь, у нас нет времени на разговоры, – сказал он. – Тэи…

Тэй Зи тотчас же начал двигаться вправо, словно собираясь обойти Айзена сбоку. Он опустил руку и в его ладони начал формироваться кишащий черными песчинками сгусток.

Айзен сразу же развернулся, к нему. Он старался держать врагов в поле зрения, но это было все сложнее, так как расстояние между Хиетт с Кин Зи и Тэи Зи увеличивалось.

Вдруг Тэи Зи вскинул руку вверх. Заметив это движение, Айзен на секунду повернул голову. Кин Зи воспользовался этим моментом, чтобы рвануться вперед. Айзен взмахнул мечом, но рубанул лишь воздух – санорра уже оказался за его спиной и несильно, почти незаметно ткнул пальцами в шею. Выронив оружие, командир мешком осел на землю. Тэи Зи тоже уже был рядом. Клубок с его ладони переполз на тело Айзена и начал расползаться по нему сеткой из темных дрожащих лент. Все заняло не более пяти секунд.

Кин Зи распахнул дверь. И оказался лицом к лицу с Сигилль. Жена коменданта отшатнулась от него в испуге, оступившись и выронив из рук большую сумку.

Санорра вошел в дом и протянул ей руку, чтобы помочь подняться.

– Ваш отъезд отменяется, – сказал он. – Вставайте, нам нужно серьезно поговорить.

ГЛАВА 27

На вывеске, висящей над дверями этой лавки, одной из двух в Зигверте, где можно было купить цветы и разную зелень для украшения дома, было написано только одно слово «Блюманн». Вывеска была старой, отсыревшей, висела на своем месте уже не пойми сколько лет, и поэтому имя это давным-давно приклеилось к хозяину заведения как родное. «Блюманну привезли новые семена», «Блюманн сделал коменданту потрясающие клумбы сигиллей», «Блюманн получит новые саженцы в конце недели, обещал отложить парочку».

Вообще-то хозяина лавки звали Хоффман. Блюманном был его почивший родитель, после которого он и унаследовал дело. Не сказать, чтобы торговля цветами была его страстью, но спрос на них здесь, на севере, был всегда, поставщики с юга работали исправно, денег хватало и на жизнь, и на дело, и отложить на старость, чтобы сменить уже промозглый север на домик где-нибудь в местечке потеплее.

В это утро Блюманн, то есть, конечно, Хоффман, как всегда проснулся рано, по привычке посмотрел в окно, где только занимался новый, серый и холодный, день, глянул на сопящую рядом жену, вздохнул и вылез из кровати. И, как и каждое утро, очень скоро он, поскрипев ступенями, спустился вниз, отпер дверь лавки и начал готовить товар к приходу первых посетителей. Цветы – капризные создания. Одним подавай больше света, другим – больше тепла, третьим – подмешай золы в землю, но не много, а то захандрят. Покойный родитель делал все это с радостью, дело он свое знал и любил, каждый цветок мог отличить по кусочку листа, по одному упавшему лепестку, а его наследник скорее просто выполнял то, что было нужно для торговли, сверяясь по прикрепленным биркам.

Хоффман как раз поправлял зеркало над только что пересаженной рассадой, когда услышал, что за стеной хлопнула дверь и в лавку кто-то вошел.

– Принесло же кого-то в такую рань… – пробурчал он, отвлекаясь от работы и вытирая руки.

Посетитель был всего один. Когда Хоффман вошел в зал, он, стоя спиной к прилавку, внимательно рассматривал выставленные в витрине цветы.

А, вот оно что… Визитер был с ног до головы закутан в серый форменный гарнизонный плащ. Потому и рано так – в городе вчера болтали, что комендант, вроде, приболел, вот и хотят подлизаться к начальству с букетом.

– Доброе утро! – Хоффман оперся на прилавок и изобразил на лице вежливость. – Чем могу помочь? Если интересно, есть совершенно новые…

– Это вы снабжаете цветами дом коменданта? – не дослушивая спросил посетитель, не отвлекаясь от изучения товара.

«Странно как-то разговаривает, – отметил про себя Хоффман. – Акцент какой-то, не понять какой. И голос… девка, что ли?»

– Да, все так. К слову, я смотрю – вы рассматриваете сигилли. Комендант Скелл очень любит эти цветы. Он, кстати, здоров?

– И сколько же видов сигилли у вас есть в продаже? – снова не отвечая на вопрос, спросил гость.

Он переместился ближе к прилавку, но так и не обернулся и капюшон с головы не снял, хотя в лавке было тепло.

– Что значит – сколько видов? – не понял Хоффман. – Один вид – сигилль. Красные такие цветы. Или вы о чем?

– Я о цветах с зелеными точками на нижних лепестках. Не вижу у вас таких.

– С зелеными точками? – Хоффман поскреб подбородок, вспоминая. – Если честно, я таких не помню. Не обращал внимания. Давайте поищем, может быть и есть.

Он сделал было шаг из-за прилавка, но посетитель его остановил.

– Не нужно. Вы дарили такой куст жене коменданта, Сигилль, когда были у них в гостях.

Да чтоб тебя! Вот знал же, что всплывет этот треклятый куст! Знал! Знал и говорил – не надо мне этого, разбирайтесь сами. Вот, начинается…

– Ну, дарил, и что же с того? Сигилль как сигилль, я ее не рассматривал. Не жену коменданта, а куст, в смысле. А в чем дело-то?

– Хорошо, а откуда этот цветок был?

– Мало ли откуда… С юга!

– И кто его привез?

Ну, хватит! Что еще за допрос с утра пораньше? Может, из Аверда кто с проверкой нагрянул? Да какая разница! Я-то тут при чем?

– Слушай, солдат, – Хоффман нетерпеливо постучал костяшками пальцев по прилавку – Ты, если цветов хочешь – выбирай. А если поговорить пришел – так мне некогда. Выбирай молча, плати, и топай в гарнизон – служба ждет!

Посетитель не ответил. Несколько секунд он стоял молча, а затем обернулся.

– Эээ… – Только и смог невнятно просипеть Хоффман, язык которого внезапно перестал подчиняться. – Эээ…

«Девка…» – успела еще мелькнуть у него мысль, когда он увидел под капюшоном белоснежные волосы и большие черные глаза, прежде чем голова вдруг стала холодной и пустой.

Мэй Си наблюдала, как его взгляд быстро становится чистым и бессмысленным.

– Садись. – Приказала она, указав на стул.

Торговец сел.

– Закрой глаза.

Сняв с руки перчатку, она осторожно прикоснулась пальцами к его лбу. Мгновенно ее зрачки потеряли четкую форму, превратившись в клубы черного тумана. Хоффман беспомощно дернулся.

– Не бойся, – приказала она и он затих.

Вихрь, ревущий ураган, бешено крутящийся поток из образов, мыслей, лиц, звуков, запахов, фантазий ударил ее, попытался смять, отшвырнуть в сторону. Но она была готова к этому. Погрузившись в этот ревущий хаос, она искала то, что ей было необходимо среди бесконечности бессмыслицы, погружаясь все глубже, день за днем, пока, наконец…

– Ты получил приглашение на прием к коменданту?

Все вокруг вдруг замерло, рассыпалось в пыль. Остался лишь один этот глухой голос в темноте. Этот голос принадлежал самому торговцу – так уж устроена память, что чужие голоса она удержать не в состоянии, но его интонации были явно не его.

Мэй Си ухватилась за этот голос, осторожно потянула за него как за нить, и чернота прояснилась. Она увидела то же самое помещение, в котором находилась сейчас.

– Да, получил.

– Хорошо. Я помог тебе, как и обещал, и теперь ты должен кое-что сделать для меня.

Высокая крепкая фигура в таком же форменном плаще, который был сейчас и на ней. В руках – большой и, судя по всему, совсем не легкий сверток. Лица было не видно – Мэй Си видела происходящее так, как его видел Хоффман, а у торговца, похоже, не было привычки смотреть собеседнику в глаза.

– Я не забыл, не нужно мне напоминать. И что же от меня нужно?

– Комендант хочет сделать жене подарок, но не хочет, чтобы она догадалась, что он от него. Поэтому подаришь его ей ты.

Фигура протянула сверток, который держала обеими руками.

– Что это такое?

– Открой и посмотри.

Шуршание бумаги. Затем на свет показались большие цветы с острыми листьями. Здесь, в воспоминаниях, они были бесцветными,

– Сигилль? Еще одна что ли? Куда ей столько?

– Это уже не твое дело. Я ведь не задавал тебе никаких вопросов?

– Нет, – цветы снова скрылись под плотной бумагой. – Я понял. Сделаю все что нужно. Последний вопрос: если она спросит – откуда цветы, что я должен сказать?

Гость уже шагнул к дверям.

– Правду, – не оборачиваясь, сказал он. – Скажешь, что это комендант лично выбрал для нее.

Фигура начала расплываться, затем картина померкла и растворилась в черноте. Мэй Си убрала пальцы со лба торговца и надела перчатку.

– Тебе стало нехорошо от запаха горящих свечей. Ты вышел в зал, присел на стул и тут с тобой случился обморок. Но через минуту ты придешь в чувство и вернешься к работе.

Хоффман уронил голову на грудь и осел на стуле, привалившись к стене.

Мэй Си вышла на улицу и, прикрыв дверь, быстрыми шагами направилась к дому коменданта. Она так и не увидела лица того, чей образ остался в памяти торговца, но узнала эту манеру произносить слова. А еще – очень хорошо рассмотрела старые, грубо и неровно зашитые перчатки на его руках, когда он протянул Хоффману цветок. Нужно было срочно рассказать обо всем остальным.

ГЛАВА 28

– Я никогда никому не поручал ничего подобного, – Эльдрик покачал головой. – К тому же, какой смысл признаваться, что подарок от меня? В этом случае она либо не примет его, либо постарается избавиться другим способом.

Он был еще бледен и ощутимо слаб, но старания Тэй Зи и гарнизонных целителей явно шли ему на пользу. Почувствовав себя лучше, он вернулся в свой кабинет, где уже почти час выслушивал отчет Кин Зи и Мэй Си о том, что удалось выяснить.

Кин Зи внимательно выслушал все, что он сказал и кивнул.

– Тот, кто сделал это, знал о ваших с женой взаимоотношениях. Думаю, он рассчитывал именно на то, что она вернет цветок вам, вы, поддавшись чувству, оставите его у себя и попадете под его действие.

– Вы уже допросили Айзена?

– Нет, он под арестом в гарнизоне, Хиетт готовится перевезти его в тюрьму. Дальше с ним будет разбираться Аверд. Дело важное, поэтому наверняка они привлекут к расследованию кого-то из Старого Города или даже из посвященных. Все доказательства: плащ, перчатки, то, что осталось от цветка, заперто под охраной. Торговец, легко узнает эти вещи.

– Не стоит ли и его задержать?

– Это лишнее, – возразила Мэй Си. – Сейчас он даже не вспомнит о нашем разговоре. Кроме того, он не знает о том, что цветок опасен, считая его простой сигиллью.

– Что значит – не знает?! – поразился Эльдрик. – Он же торгует цветами!

– У него на витрине 6 разных видов сигилли. А он и не подозревает об этом.

– Притворяется.

– Некоторые цветы не уживаются рядом, поэтому постоянно вянут и требуют дополнительного ухода. Вы думаете, он оставил бы все как есть, если бы знал об этом?

– Пожалуй, нет… – согласился комендант.

Он помолчал и задумчиво постучал пальцами по столу. Затем посмотрел на санорра:

– И это означает, что ваша часть работы закончена.

– Да, – кивнул Кин Зи. – Мы выяснили причины вашего недомогания – оно обострялось каждый раз, когда вы посещали комнату Фремм и проводили время рядом с цветком. Сейчас вам ничего не угрожает. С остальным уже разберется Старый Город. Нам, как вы понимаете, с его дознавателями встречаться не стоит.

– И когда вы собираетесь отправиться назад?

– Завтра, – ответила Мэй Си. – Хиетт говорит, что гарнизон неспокоен, плохо подчиняется. Я сама чувствую волнение – солдаты недовольны арестом уважаемого ими командира. Поэтому Кин Зи поедет вместе с конвоем. На всякий случай. Тэи Зи сейчас разговаривает с вашей женой. А я побеседую с Фремм. Мы объясним им, что случилось. Остальное уже будет зависеть от вас.

Эльдрик опустил голову.

– Да, я понимаю…

В комнате Сигилль царила еще более гнетущая атмосфера. Сама она сидела у стола, спрятав лицо в ладонях, стараясь осознать все то, что ей только что рассказал Тэй Зи.

– Айзен пришел ко мне вечером. Стоял на коленях, говорил, что любит меня, что хочет защитить меня. Звал уехать с ним. Я возражала, говорила, что не хочу этого, что все изменилось. Но он не верил, продолжал доказывать, что ни я, ни Фремм никогда не будем в безопасности рядом с Эльдриком. В конце концов, он попытался напомнить мне то, что случилось тогда. Я не хотела его слушать, но он настаивал. Тогда я сказала, что если он сейчас же не уйдет – я попрошу вывести его силой. «И кого же ты попросишь? – с усмешкой спросил он меня. – Ты думаешь, что кто-то из солдат решится исполнить такой приказ? Зови их сюда, посмотрим.» «Я не буду звать солдат, – сказала я. – Но я знаю, санорра постоянно где-то рядом. Один мой крик – и ты будешь рад, если уберешься отсюда живым и здоровым!». Услышав это, он посмотрел на меня, и на его лице вдруг появилось брезгливое выражение. Потом он усмехнулся каким-то своим мыслям, встал, и вышел.

– Ваш отказ оскорбил его, – сказал Тэи Зи. – И любовь сменилась ненавистью. Когда ваш муж лежал без сознания в кровати, в голове Айзена созрел новый план: он решил вывезти вас из крепости, с одной стороны тайно, но с другой – так, чтобы это смогли бы подтвердить верные ему свидетели. Все обстоятельства вашего побега были такими, что начавшееся затем расследование заподозрило бы именно вас. Возможно, под предлогом того, что нужно вывезти Фремм, он бы вернулся в город и приложил бы все силы к тому, чтобы найти иоллис. Имея его в руках, он мог бы представить вас неверной женой и отравительницей.

– Энлиан Светоносная… какая же я дура… – прошептала Сигилль.

Потом, подняв глаза, она посмотрела на Тэи Зи:

– Но зачем? Ведь даже если бы меня обвинили в попытке убить мужа, он бы тоже понес наказание, как мой соучастник!

– По репутации вашей семьи был бы нанесен удар, скрыть который было бы невозможно. Даже если бы, из уважения к коменданту, разбирательство было бы закрытым, ему бы все равно пришлось оставить свой пост – Аверд может простить многое, но не это. Такой итог Айзена вполне устраивал.

Женщина вновь опустила голову. Снова стало тихо.

– Сигилль, вам стоит это знать, – сказал Тэи Зи, – Возможно, Айзен на допросах сразу начнет говорить о своем… особенном отношении к вам. Строго говоря, это ничего не изменит, но я бы советовал вам рассказать обо всем мужу. Пока мы здесь. Чтобы ему не узнавать об этом от посторонних.

– Рассказать Эльдрику? – Сигилль усмехнулась, – Он…

– Он поймет. И защитит вас от нападок.

– Я помню, каким он может быть. Хоть я его и не оправдываю, но все чаще думаю, что и сама отчасти виновата в том, что случилось.

– Вы ошибаетесь.

Подняв голову, Сигилль посмотрела на Тэй Зи и улыбнулась.

– Тэи Зи, вы ведь даже не знаете всего.

– Вы считаете, что отцом Фремм был не Эльдрик, а его брат, Ансель. Вы ошибаетесь.

Улыбка разом слетела с лица женщины.

– Откуда вы это знаете? – резко спросила она.

– Не важно, – ответил Тэи Зи. – Это на самом деле не имеет значения. Главное – вы ошибаетесь.

Он замолчал, наблюдая как на ее лице возмущение, стыд и удивление борются между собой. Наконец, одно этих чувств пересилило остальные.

– Почему я ошибаюсь? – тихо спросила Сигилль.

– Потому что ребенок всегда носит в себе след своих родителей. Любой посвященный легко его почувствует. Поэтому – вы ошибаетесь: отец Фремм жив и все эти годы живет с вами в одном доме. Это ваш муж.

Тэи Зи поднялся с кровати, на которой сидел все это время.

– Это последнее, что я хотел вам сказать. Подумайте о том, что я вам предложил. На это еще есть время.

Он не спеша направился к двери.

– Подождите… – вдруг услышал он за спиной.

Остановившись, он повернулся к сидящей за столом женщине. Она смотрела на него, не двигаясь с места.

– Вы говорите правду? – спросила она. – Поклянитесь мне, что это так!

– Как я уже сказал, посвященный саллейда, раг’эш или санорра легко ответит вам на ваш вопрос. Если вы не доверяете мне – спросите любого из них.

– А Эльдрик… Он знает? Вы уже сказали ему?

– Еще нет. Я думаю, что вам лучше рассказать ему об этом самой, – заметил Тэи Зи. – И еще, я полагаю, что затягивать с этим не стоит – вас троих впереди ожидают не самые простые дни.

Он подождал еще немного, но потрясенная Сигилль молчала. Повернувшись, санорра вышел из комнаты, оставив ее в одиночестве.

ГЛАВА 29

Снова дождь. Весь день, без остановки, без перерыва. Дождь, серость, туман. Дым от едва горящих костров на стенах сползает вниз, стелется по улицам, смешиваясь с запахом расползающейся под ногами земли и мокрого камня. Холодно, промозгло, серо. Закрыть глаза и не открывать день, неделю, месяц… лишь бы не видеть всего этого.

Хиетт вздохнула. С ее губ сорвалось облако белого пара. В крытой повозке было темно, и, наверное, холоднее, чем снаружи. Надо было все-таки ехать верхом, но Кин Зи настоял. Теперь сидит напротив, молчит. И вообще не понять, дышит или нет. Ему-то что, поди и холода не чувствует.

– И все-таки командиром гарнизона вы стали, – вдруг сказал он.

Раг’эше усмехнулась и посмотрела на алую повязку на рукаве. После утреннего разговора с санорра Эльдрик вызвал ее и приказал принять командование. Временно, конечно, до новых распоряжений из Аверда.

Солдаты восприняли новость отвратительно. Натянутые отношения между Хиетт и Айзеном ни для кого не были секретом, а, поскольку произошедшее ночью старались держать в секрете, то многие считали арест командующего последствием ее интриг и не особенно скрывали свою ненависть, доля которой досталась и санорра, которых многие считали ее сообщниками.

Когда Айзен был доставлен в крепостную тюрьму, и пришло время возвращаться, старший конвоя, кривя губы, объявил, что ехать назад той же дорогой нельзя и придется добираться в окружную. Не успела Хиетт отреагировать на его наглый тон, как Кин Зи ее опередил.

– Тогда отправляемся, не будем терять время, – сказал он. – Хиетт, садитесь в повозку, командир не должен мокнуть под дождем.

И, не дожидаясь ответа, повернулся к солдату спиной.

И вот они уже минут пять молча сидели на своих местах в темноте и холоде, пока повозка, проваливаясь и скользя, медленно ползла по грязи.

– Не удивлюсь, если буду сегодня, избитая, ночевать в каком-нибудь гарнизонном подвале.

– Сегодня не будете. Им потребуется день-два, чтобы все решить и обо всем договориться, – спокойно, будто речь шла об обычных планах на вечер, возразил Кин Зи. – Тем более, завтра они заметят, что нас нет. Послезавтра, самое раннее. Но ведь вы же не будете сидеть, сложа руки, верно?

– Не буду. Сегодня я отпущу большую часть в город. Всех, кто должен идти в караул в доме – отправлю проверять лес. Посты оставим только на стене. Постараюсь потянуть время пару дней, пока не прибудут приказы из Аверда.

– Разумно, – согласился Кин Зи.

Потом он сделал паузу и добавил:

– Намного более разумно, чем объяснять свое желание служить в определенном месте и у конкретного командира тем, что это приказал священный огонь.

Раг’эше повернулась к нему и увидела, что он смотрит на нее в упор.

– Так вот зачем мы едем в повозке?

– Рассказывайте, Хиетт. И постарайтесь уложиться до того, как мы прибудем домой.

Повернувшись к окну, она какое-то время собиралась с мыслями.

– Я не лгала вам.

– Нет. Но вы многого не договорили. Самое время это исправить.

– Не так уж и много. Хорошо, слушайте.

Хиетт снова замолчала. Потом, вздохнув, начала рассказывать.

– Вы наверняка знаете про Вайсбриге. Айзен рассказал мне о них, считая, что я об этом ничего не слышала, но он ошибся – я знаю о них очень давно. Он рассказал очень много плохого. Возможно это правда. Но я также знаю и другое. Знаю, что однажды, еще до моего рождения, моя мать, которая вместе со своими родственниками сопровождала торговый караван, была схвачена одной из бродячих банд на самой границе. Мужчин убили сразу, а маму и еще двоих раг’эше перевезли в лагерь. Может, хотели взять выкуп… не знаю. Но ночь их продержали в лагере, в клетке.

Она усмехнулась.

– А перед самым рассветом в лагерь ворвалась Белая Команда. Ее бойцы устроили настоящую резню, не беря пленных. Командовал ими молодой тогда еще Эльдрик Скелл. Когда все закончилось, он сам открыл дверь клетки, в которой сидела моя мать.

Хиетт повернулась к Кин Зи, молча слушающему ее рассказ, и, глядя прямо ему в глаза, продолжила:

– Раг’эш умеют благодарить. И, желая отплатить за свою свободу, она предлагала ему деньги и товары – все, что бандиты захватили, разграбив караван. Но он не только не взял у нее ничего, но даже дал ей полный кошелек монет, когда, на следующий день, те, кто остался в живых, отправились домой.

Кин Зи снова не сказал ни слова.

– Того, что он сделал, она не забыла никогда, и мне велела не забывать. Я действительно не сказала всего: я не просто чувствовала в себе желание защищать тех, кто нуждается в защите. Цель моей жизни – выплатить до конца наш долг Эльдрику Скеллу за все, что он совершил. И я знаю – пока этого не произойдет, я не смогу спокойно покинуть этот мир. Каждого из нас ждет свой Уфтар. И когда он подует для меня, я не хочу оставлять обязательств.

В повозке уже стало настолько темно, что и рассмотреть санорра в его черной одежде было сложно, но Хиетт чувствовала на себе его взгляд.

– Вот и все, чего я недоговорила. Не много, как видите. Что скажете?

Колеса застучали по каменной дороге. В окне замелькали отсветы от костров. Повозка явно приближалась к дому.

– Скажу, что это действительно немного, – ответил из темноты Кин Зи. – И мы как раз успели доехать.

ГЛАВА 30

На ужин в большом доме, как и в первый вечер, собрались все. Но на этот раз не было ни улыбок, ни игры на эйле. Эльдрик выглядел уставшим, и не понять от чего больше: от того, что не до конца восстановил силы или после разговора с женой, который у них состоялся перед этим за закрытыми дверями. Но всем бросилось в глаза и волнение Сигилль, и то, что Фремм теперь сидела между отцом и матерью.

– Час назад вернулся курьер. Он разминулся с теми, кого я сегодня отправил в Аверд с донесением примерно на полпути, – сказал комендант. – Думаю, через два-три дня нужно ждать первых гостей из Старого Города.

– Завтра я объявлю об этом в гарнизоне на утренней проверке, – кивнула Хиетт. – Это немного успокоит солдат.

– Объявишь еще, что они должны выбрать тебе в помощь пару старших. Пусть займут головы на день-другой. Выиграем время.