На адреналине

Вполне возможно, в забытой части жизни остались воспоминания, способные сделать настоящее полноценным и вернуть ей улыбку. Главное здесь – не перегнуть, иначе влегкую превращусь во второго Киллана, который только и делает, что ломает Адриане психику.

Он не понимает, как трудно ей пришлось? Лишиться всей семьи (причем дважды), чуть не погибнуть самой, потерять память и забыть детство… В моей семье приняты другие взаимоотношения между братьями и сестрами. По факту мы росли вместе с Киллом, нас воспитывали в схожих традициях, обоим прививали семейные ценности, но с появлением Адрианы его нехило перемкнуло.

Ну год, два он строил из себя бунтаря, отвоевывающего свои территории, но сколько можно? Эта игра слишком затянулась, поэтому считаю своим долгом наконец вмешаться и попробовать их помирить.

Глава 8 Огненная вечеринка

Киллан

– Да ты шутишь! – ржет Доминик, подавая мне гаечный ключ.

– Я похож на шутника? – отвечаю с кряхтением, пока закручиваю гайки на своем потрепанном Kawasaki, лежа под ним прямо на бетонному полу.

Друг впечатлился рассказом о ночных серенадах под нашими окнами. Чертов Томас не ограничился зоопарком. Этот сучонок пошел дальше, перебудив сегодня всю округу своими завываниями. Упырь.

– А Адри что? – выпытывает Ник подробности.

– Без понятия. Я не подходил к окну, – выдаю полуправду, поскольку к окну я все-таки подходил, но реакцию Линден с шестого этажа и в самом деле не рассмотрел. Она стояла ко мне спиной. Разве что по бурным жестам можно было сделать вывод, что Адриана не оценила этот концерт.

– Что, даже неинтересно было?

– Не-а, – отнекиваюсь я, поражаясь тому, как умело научился врать. Всегда считал, что это удел Адрианы, но нет, я тоже начал входить во вкус.

Ложь заразна, как сорняк. Сначала она мелкая и причиняет мало вреда, а потом так прочно пускает корни, что и сам не замечаешь, как уничтожается то благородное, что пыталось выжить и дать свои плоды.

Но иногда ложь звучит убедительнее и выгоднее правды. Она может быть более приятной, чем правда. А в некоторых случаях ложь помогает сохранить, к примеру, дружбу.

Дом присаживается рядом с моей головой и впрыскивает смазку в звенья цепи. Ему не требуются от меня инструкции или просьбы: он понимает без слов, когда, куда и что вкрутить или подать. Доминик – мой неофициальный шеф-механик и правая рука.

Мне нужно как следует подготовиться к будущему выступлению, поэтому пришлось перебрать мотоцикл почти до основания. Со следующего выигрыша, наверное, займусь поисками его замены.

Мы уже полдня проводим в арендованном боксе гаражного комплекса на самой окраине города. У нашей семьи первоклассные апартаменты в центре Вашингтона, но именно в этом месте с кирпичными стенами, пропитанными терпким запахом горючего и железа, меня накрывает гармония. На уравновешенном состоянии сказался и перерыв в контактах с Адрианой. Я избегал ее несколько дней как мог, и это принесло результат. Даже в общении с Домиником перестал ощущаться напряг. Я успокоился до такой степени, что дал ему слово не трогать Адри как в прямом, так и переносном смыслах. Взамен он поручился, что она тоже будет паинькой. Насмешил. Так было всегда: Ник – защитник, а я – нападающий. Какую только роль в нашей игре выполняет она? Болельщик? Это вряд ли. Скорее, вредный арбитр.

В любом случае не может не радовать, что я могу говорить о ней, как прежде. Паршивый недуг, изводивший на протяжении последней недели, абсолютно точно был каким-то кратковременным сбоем во внутренних системах. С кем не бывает, верно? Я же не каменный. Вывод сделан: необходимо минимизировать общение с Линден, а еще лучше – завести постоянную подружку, чтобы не возникало ни единой мысли, блуждающей в непозволительной плоскости.

– Слушаю, – Доминик прерывается на телефонный звонок и отходит в сторону.

Я уже покончил с грязной работенкой, поэтому тоже поднимаюсь на ноги и привожу себя в порядок. Руки по локти в мазуте и масле, но мне в радость подобная возня. Я полюбил это занятие с первой поездки на байке Брайана в Испании. Доминику тоже нравилось гонять, но без фанатизма, а я предвкушал каждые каникулы, зная, что меня там ждет: испанская жара, знойные девчонки и адреналин. Много адреналина.

– Черт, – выругавшись, друг сует телефон в карман. – Дрейк звонил. Помнишь, я говорил, что у него сегодня тусовка?

Рейч вчера тоже все уши прожужжала об этой вечеринке, упрашивая поехать вместе. Нет, спасибо. Ее я не рассматриваю в качестве подружки, о которой помышлял несколько минут назад. Слишком нудная, высокомерная, глупая и заносчивая.

С неохотой киваю, заранее прощаясь со спорт-баром, запланированным на вечер.

– Адри тоже там.

– Вообще не удивлен, – бросаю с усмешкой и намыливаю руки еще тщательнее, желая смыть мгновенное напряжение, так и норовящее собрать ладони в кулаки.

– Дрейку шепнули, что Шилдс планирует накачать ее колесами. Поспорил с кем-то из парней, что сегодня ее распакует. Ты едешь?

Поднимаю лицо к зеркалу, делая глубокий вдох. Какого черта Адриана постоянно наживает на свою пятую точку проблемы? Она – гребаный магнит для дегенератов?

– У меня есть выбор? – отвечаю, чуть помедлив. – Мы на моей тачке сюда приехали.

Покончив с переодеванием за пару минут, с пульта опускаю металлические ворота и прыгаю за руль. Сидящий внутри Доминик безрезультатно набирает номер Адрианы.

– Черт, почему она игнорирует? – взлохматив волосы на затылке, Ник сдается и убирает телефон в карман.

– Может, не хочет разговаривать? Или рот занят.

– Очень смешно, Килл. Адри тебе настолько безразлична?

– Она взрослая девочка и может постоять за себя.

– Да, но ты забыл небольшую деталь. – Ник вытягивает передо мной руку, сблизив указательный и большой палец. – Таблетки.

Решаю больше не поддерживать бессмысленную болтовню, так как в данный момент это ничем не поможет. Но, черт возьми… Как же выводит эта гиперопека Доминика. Не замечал, чтобы с Николь он вел себя так же, и вывод здесь напрашивается один: я не ошибался насчет его небратской заботы по отношению к Адриане. От этой мысли по артериям за считаные секунды растекается ледяной токсин, вызывающий за грудиной острые спазмы, похожие на приступ тошноты.

Какого дьявола мой организм так протестует при мысли о них двоих? Что с того, что они замутят? Какая мне, на хрен, разница? Может, наоборот, это к лучшему? Увидев их вместе, я присыплю горстью земли то, что начало проклевываться и не дам этому нечто сломать меня. А потом все пройдет само собой. Ночи снова станут прежними и не будут сопровождаться воспоминаниями, например, о том, как Адриана пересекает университетскую парковку без трусов под юбкой. Откуда взялось это нездоровое влечение? Все же было под контролем…

Субботние вечера большинство жителей проводят не в дороге, что оказалось на руку. До виллы Морганов на Массачусетс-Роуд предстояло пересечь почти весь город, но с моей малышкой мы добираемся до места за полчаса. Ник ожидаемо вылетает из тачки, не дожидаясь меня. Я же толком не знаю, как себя вести. Так, как подсказывает нутро или разум?

Если поддаться первому, со стороны наше с Домом поведение могут истолковать неправильно. Так и вижу, как по чатам расползается новость об инцесте, тройничках и прочей чуши, которую так любят перемалывать анонимные «друзья». Если уступить второму, то я должен предоставить другу возможность стать тем, кем он хочет быть: героем в глазах Адрианы.

Переборов то гадкое, чем я сейчас забит под завязку, неспешной походкой направляюсь за Домиником, скрывшимся из вида. У входа меня встречают две призывно улыбающиеся девицы. Кажется, я их встречал в универе, но за опьяневшими и размалеванными лицами трудно сказать наверняка.

– Приветик, Киллан, держи. – Одна из них передает мне красную карточку.

Как символично, черт подери.

Не утруждая себя ответной вежливостью, переворачиваю ее и читаю текст: «Открой о себе грязную правду или засоси Бриджит Дональдсон на ее лекции при всех». Дрейк Морган – самый недалекий организатор вечеринок. В задании речь о яркой неформалке с нашего корпуса GU. Интересно, а если бы оно досталось девчонке?

Поднимаю лицо к хихикающим девушкам, комкая бесячую картонку.

– Что за хрень?

– Входной билет на вечеринку. – Подмигивает та, что нацепила платье в виде балетной пачки. Ладно куртку накинула, дура.

Сжимаю губы, чтобы не нагрубить, и просачиваюсь мимо них в сторону музыки, девчачьих визгов и мужского гогота. Пусть Дрейк засунет эту карточку себе в задницу. Теряюсь в догадках, какие «фанты» достались остальным. В частности, Адриане.

Дойдя до зоны барбекю за домом, понимаю, что на ее поиски уйдет немало времени. От бассейна с теплой водой валит густой пар, застилающий собой все видимое пространство. В нем плещутся и парни, и девчонки, исполняя акробатические трюки с подбрасываниями и ныряниями бомбочками. Басы из колонок, вынесенных на газон, долбят по барабанным перепонкам, смешивая все звуки. Поганое чувство – плохо видеть и слышать. Оно лишает контроля над ситуацией. Но благодаря этой дымке в воздухе я остаюсь незамеченным для многих присутствующих, разбившихся на группы. Кто-то заливает глотку, кто-то оживленно разговаривает, бурно размахивая руками, а кто-то танцует. На их лица не смотрю, так как знаю, что среди них нет той, кого ищу. Она никогда не окружает себя толпой. Никогда.

Обогнув бассейн, я врастаю в землю от увиденной сцены. Недалеко от воды обустроен большой очаг с большими горящими поленьями, откуда с треском поднимаются языки оранжевого пламени. Навскидку вокруг этого импровизированного кострища собралось несколько дюжин человек, но ни один из них не пытается остановить происходящее, а некоторые и телефоны перевели в режим видеосъемки, чтобы успеть заснять сенсацию. Каждый… Каждый скандирует: «Давай! Давай!», требуя фееричного зрелища.

Неподвижный силуэт Адрианы по ту сторону костра выглядит особенно хрупким и беззащитным. В ее застывших глазах отражается ядовитый огонь, и только я знаю, что в данную минуту она умирает снова и снова.

Мои окаменевшие ноги идут к ней, отяжелевшие руки расталкивают того, кто мешает оказаться ближе. Гул разноголосья оглушает, оставляя в голове единственную звенящую мысль: «Не делай этого!» Адри вот-вот совершит огромную ошибку, последствия которой придется расхлебывать всей нашей семье. Произойдет откат. Уверен в этом.

Но я не успеваю добраться до нее. В последний момент Адриана снимает через голову короткое черное платье, оставаясь в нижнем белье. Толпа оживляется еще больше, подбадривая ее свистами и одобрительными возгласами. Перехожу на бег, но вовремя замечаю Доминика, стремительно надвигающегося на нее сзади. Адри не избавляется от остатков одежды только потому, что мой друг одним движением накидывает на нее куртку и сгребает в охапку, оттаскивая от костра.

– Эй, дай досмотреть! – возмущается не кто иной, как Майлз Шилдс, выплескивая пиво из бутылки из-за неуклюжего взмаха рукой. – Это против правил! Она должна выполнить задание!

– В машину ее! – ору Доминику и направляюсь к сенаторскому кретину.

Давно мечтал это сделать, а тут и повод весомый.

– Чего тебе? – последний вопрос Майлза за секунду до того, как его смазливая протеиновая рожа знакомится с моим зудящим кулаком.

Он валится на спину, несмотря на массивную комплекцию.

– Кончай с бухлом, Шилдс, иначе член будет таким же вялым, как твои ноги! – выплевываю под всеобщее ржание и, встряхнув саднящий кулак, ухожу обратно к своему Corvette.

Вечеринка окончена, Адриана.

Глава 9 Оттепель

Киллан

Машина стоит в неосвещаемой зоне, поэтому сложно определить, что творится с Адрианой, сидящей внутри. Доминик преградил собой весь обзор, наполовину скрывшись в темноте салона. Слышно только его успокаивающее бормотание.

– Похоже, спорт-бар отменяется, – констатирую я очевидный факт, подойдя ближе. – Не рискну оставлять ее дома одну.

Аккуратно закрывая дверь, друг иронизирует с легкой ухмылкой на лице:

– Не поубиваете друг друга?

– Только если в целях самообороны, – усмехаюсь в ответ, хотя ситуация далека от веселой.

Трудно представить, какая ночка ждет впереди. Надеюсь, Адри без сопротивления ляжет спать, а утром проснется как ни в чем не бывало, и родители к своему возвращению не обнаружат никаких улик. В противном случае отец быстро прикроет лавочку с тусовками, пройдясь катком по всем нашим однокурсникам, а мы прослывем крысами. Мне по большому счету все равно, а что сделают с ней? Эти стервятники так и ждут, когда кто-то из нас совершит промах.

Шилдсу не хватит мужества сознаться высокопоставленному папаше в причине разбитого носа. К тому же он получил по заслугам при многочисленных свидетелях, и пусть только рискнет сунуться ко мне или семье с угрозами. Этого я не потерплю.

– На чем доберешься? Вернуться за тобой?

Засунув руки в карманы джинсов, Доминик задумчиво поглядывает на особняк, откуда снова начали извергаться басы громкой музыки.

– Заночую у Дрейка. Нужно забрать вещи Адрианы, заодно выясню, что здесь произошло, и подчищу следы.

– Тогда до связи?

Напоследок мы бьемся кулаками, после чего я сажусь за руль и сразу оцениваю состояние своей безрассудной пассажирки. Адриана забралась на сиденье с ногами, укутавшись в куртку Ника. Стеклянный нечитаемый взгляд направлен в неопределенность. Отрешенный вид – то, чего я как раз и опасался. Завожу двигатель, включаю печку на максимум и в очередной раз всматриваюсь в девушку, уповая на то, что она в шоке от собственной выходки и не более.

– Какое у тебя было задание? – спрашиваю, выжимая педаль газа.

Тишина вместо ответа вполне ожидаема, поэтому продолжаю говорить, чтобы расшевелить ее.

– Адриана, которую я знаю, послала бы всех к черту. Почему ты пошла на это?

Chevrolet ревет, рассекая по Вашингтону, а она все молчит, не шелохнувшись. На перекрестке изучаю маскоподобный профиль девушки. Лишь отдельные пряди волос раздувает в стороны от потоков теплого воздуха, напоминая о том, что рядом сидит живое создание.

– Посмотри на меня, – предпринимаю очередную попытку достучаться до ее ошалевшего рассудка, осознавая, чем это может грозить: Адри может раскусить меня и догадаться, что я всегда знал о ней больше, чем кто-либо.

На удивление она меняет положение, усаживаясь вполоборота, и, когда наши взгляды пересекаются, во мне что-то надламывается. Всеми внутренностями чувствую эту разительную перемену, подводящую к выкидыванию белого флага без боя. В синих глазах отражается то, чего я не видел ни разу с ее стороны: мольба, крик о помощи, желание спрятаться за чьей-то спиной. За моей?

– Я очень плохой человек, Киллан, – из-за длительного молчания речь Адрианы получается сиплой и приглушенной, но я все равно четко различаю в этих словах несвойственную ей тоску.

– А существуют идеальные? – не могу не ухмыльнуться. – Я – точно не тот, кому стоит исповедоваться.

– Я и не говорю, что ты хороший. Доминик – да, а ты – нет.

Не планировал растормошить Адри, пожертвовав своим достоинством, но в эту минуту рад и этому. Все-таки она в адеквате. Все по-прежнему.

– Но знаешь что? – продолжает она, не дождавшись от меня никакой реакции. – Я в тебе это очень люблю. – Незначительное копошение справа, и на мое бедро ложится женская ладонь. Что за черт?

На мгновение даже руль дрогнул в руках, вынуждая ощутимо напрячься. Прочищаю внезапно пересохшее горло, стараясь забыть о ее руке на моем теле и вспомнить о дороге.

– Что ты делаешь, Адриана?

– Я… мне… Мне жарко.

Будто вовремя опомнившись, она отстраняется и стряхивает с плеч куртку, оставаясь в нижнем белье. Левую ногу опускает на пол, а правую отклоняет к двери, раскрывая бедра шире.

Мне, блять, тоже теперь жарко. Как в котле у Сатаны. Какого хрена она исполняет? Наспех запечатав внутрь свою ошарашенность, ускоряюсь. Побыстрее бы очутиться дома и засунуть эту сумасшедшую в ее спальню.

Услышав щелчок бардачка, с подозрением кошусь вправо. Адриана преспокойно копошится в нем в поисках чего-то важного, судя по интенсивности движений. Занимаю наблюдательную позицию, чтобы понять, как вести себя дальше: как обычно, приструнить ее, или дать возможность делать в моей машине все, что заблагорассудится, лишь бы убедиться, что я был неправ, и с ней все в порядке. Хотя если учесть несильно обнадеживающее начало, я занимаюсь самообманом.

Отыскав шариковую ручку, Адри втыкает ее в волосы, предварительно скрученные на затылке в спутанный комок, и с облегченным выдохом откидывается на спинку сиденья. Я незаметно выдыхаю вместе с ней, но ненадолго, потому что она испускает еле слышный стон и, коснувшись тыльной стороной ладони лба, опускает ее между ног, ни капли не смущаясь моего присутствия.

Меня осеняет: нелогичные, безбашенные поступки, непристойное поведение, беспрестанное ерзанье, жар… Шилдс успел ей что-то подсыпать.

Съезжаю в ближайший придорожный карман и, заглушив Chevrolet, поворачиваюсь к девушке, делая вид, что совсем не замечаю, во что она одета и где сейчас ее ладонь.

– Что ты пила?

– Ч-что? – переспрашивает она, открывая глаза.

– На меня посмотри, – злюсь я то ли на нее, то ли на себя, то ли на гребаного Майлза.

Адри нервно сглатывает и, пряча от меня взгляд, смещает пальцы к коленям, растирая кожу согревающими движениями. Ее кроет прямо на глазах, черт побери. Быстро перевалившись через консоль, обхватываю ее щеки и поворачиваю лицом к себе. Так и есть. Расширенные зрачки почти полностью перекрывают синюю радужку.

– Ты красивый, – произносит Адриана шепотом, не возражая против прямого контакта.

Неожиданное признание заставляет оцепенеть нас обоих. До меня вдруг доходит, что мы впервые настолько близко, если не считать той стычки в спальне. Между нашими лицами считаные дюймы. Ощущаю на губах частое горячее дыхание, вызывающее острое желание вобрать его в себя. На ее висках проступила испарина – признак приближения к пику наркотического опьянения. Безмолвно изучаем друг друга, пытаясь получить ответы на множество вопросов, которые могли бы прозвучать при других обстоятельствах. Если бы мы изначально начали по-другому. Если бы она не выбрала путь лгуньи. И если бы она все помнила.

– Киллан, – выдыхает она. – Хочу тебя прямо сейчас. Сделай что-нибудь. Пожалуйста, – шепчет Адриана умоляющим тоном, опустив горящий взгляд на мой рот.

Отодвигаюсь от Линден, как пораженный током, и снова включаю зажигание. Скрывать от самого себя сексуальную тягу к ней бессмысленно, и, будь я Майлзом Шилдсом, трахнул бы, не задумываясь, или как минимум посмотрел бы, как Адриана занимается самоудовлетворением. Я – далеко не подарок, но не насильник и не мазохист. Линден не в себе и не ведает что несет, а когда проспится, не будет знать, куда бежать от своей совести. Если она у нее есть.

Пока мчим до дома, Адриана предпринимает еще две попытки полапать меня, которые я отвергаю с поразительным терпением, и три попытки поласкать себя пальцами, что я также пресекаю, перевязав ее кисти ремнем во время остановки на одном из светофоров. Надо отдать должное, эта буйная не сопротивлялась и, к счастью, молчала. Правда, теперь она никак не может усидеть на месте и без конца извивается, унимая возбуждение, завладевшее телом. Змея.

Включаю ее любимого Эминема, чтобы хоть немного отвлечь, но это становится еще большей ошибкой: степень экстаза, в котором пребывает Адриана, под музыку возрастает в разы. Сомневаюсь, что она вслушивается в речитатив рэпера, но, как назло, там поется о том, как парень хочет отшлепать красотку на танцполе, а потом отвезти ее к себе домой в Lamborghini3 и как следует отыметь. У меня вопросы к музыкальным предпочтениям Адри.

Выбираю следующий трек, но уже поздно. Она с силой сжимает бедра и, изогнувшись в пояснице, не сдерживает стона. Как оказалось, для получения удовольствия ей и руки не требуются.

Чем я так прогневал высшие силы, что мне перепало подобное испытание для нервной и половой системы? Какого черта нянчусь с той, кто не знает и не хочет знать смысла слова «ответственность»? Охренеть можно. Везу «текущую» пассажирку, став вынужденным пассивным участником в ее оргазмах. Бесит!

Припарковавшись на территории нашего жилого комплекса, обхожу тачку и, рывком открыв дверь, извлекаю Адриану, которую я заранее освободил от импровизированных наручников.

– Ты так обалденно пахнешь, Киллан. – По моей шее медленно проходится язык девушки, пока я заворачиваю ее в куртку. – М-м-м… Ты еще и чертовски вкусный. Как… как сгущенное молоко.

Упорно не отвечаю на бред, льющийся из ее рта, и с грехом пополам мы заходим через парадный вход в холл. Консьерж Миллер дежурит в стеклянной кабине, погрузившись в книгу, и, бросив на нас ленивый взор, возвращается к своему занятию.

Поездка в лифте – дополнительный экзамен для выдержки. Привалившись к моему боку, Адри нетерпеливо топчется на месте, бесконечно вздыхая, а я до боли в пальцах вцепляюсь в поручень позади, чтобы абстрагироваться от этой соблазнительной кошки, трущейся о мой торс. Шесть этажей кажутся вечностью, поэтому, войдя в квартиру, чувствую себя победителем в беге с препятствиями. Щелкаю выключателем, откинув ключ на столик при входе, и живо разуваюсь, наступая на пятки. Сгибаться мне теперь адски трудно из-за неугасающей эрекции.

Проходят какие-то секунды, но Адриана уже нацелилась на комнату, сбрасывая по пути и ботинки, и куртку. Проводив взглядом ее задницу в кружевных трусах, расслабленно выдыхаю. Все, долбаный квест пройден. Главное, она дома, а синтетика, гуляющая сейчас по ее организму, через пару часов начнет утрачивать свой эффект. К этому моменту Линден уснет беспробудным сном, а персональная взбучка от меня ждет уже завтра. Пусть и не рассчитывает на то, что сегодняшний вечер будет забыт. Злопамятность – лучшая черта моего характера.

Завалившись на диван, включаю телевизор погромче, планируя отвлечься мелькающими на экране кадрами. И протянуть время, к чему скрывать. Не хочу идти к себе, так как знаю, что буду гадать, чем занимается злодейка за стенкой.

Спустя один идиотский фильм решаю, что часа Адриане должно было хватить на удовлетворение любых потребностей. Прихватив из холодильника бутылку с водой, сперва плетусь к ее спальне в надежде услышать, как она сопит в две дырки. Но какой там… Идеально заправленная пустая кровать вынуждает снова мобилизоваться. Куда делась, зараза?

Проверяю ванную и, чертыхнувшись, направляюсь к своей комнате, зная наверняка, что застану Адри там. Даже при выключенном свете замечаю на постели небольшой холм. Смотрите-ка, догадалась укрыться одеялом. Целое достижение в нынешних условиях. Бесшумно переступаю по мягкому ворсу к противоположной стороне кровати, не сводя глаз с Адрианы.

– Мне так холодно… – доносится до меня сдавленный дрожащий голос. – Киллан, погрей меня. Умоляю.

Черт, у нее начинается отходняк.

Раздумываю несколько долгих секунд, прежде чем снимаю с себя одежду и напяливаю новые пижамные штаны, достав их из дальнего угла ящика. Адриана не расплатится со мной за то, что я собираюсь сделать. К завтракам прибавлю еще и ужины или придумаю что-нибудь повыгоднее.

Ложусь поверх одеяла, чтобы не соприкасаться телами, и придвигаюсь вплотную, обнимая Адри одной рукой. Охотно верю, что свои шаловливые пальцы она держит не между ног. По всем признакам, похотливая «батарейка», наконец, разрядилась. Адриану колотит так, что слышно клацанье зубов. Понимаю, что ее вина во всем этом косвенная, но меня все равно злит, что она забила на элементарные меры предосторожности. Главное правило вечеринок: не пей ничего из стаканов и отказывайся от угощений.

– Киллан, почему ты меня не принял? – надломленно произнесенный вопрос настигает врасплох.

Не принял? По-моему, я оказал ей шикарный прием. Мог бы вовсе не замечать, если бы захотел. Задумываюсь, взвешивая все за и против своего ответа. Я же в состоянии промолчать, но что-то побуждает ответить. Должно быть, надежда на то, что завтра она не будет помнить этот разговор. Или дело в усталости и нежелании продолжать с Адрианой грызню хотя бы на ближайшую ночь. Короткий эпизод у огня вымотал меня сильнее, чем многократные повторы экстремальных трюков за все время тренировок.

– Это не так, – бормочу ей в лоб, поскольку все остальные участки ее тела спрятаны под одеялом. – Я тебя не понимаю, вот и все.

Сначала из-за подозрительной тишины и прекратившихся подрагиваний мне показалось, что Адри заснула, не дождавшись ответа, но через некоторое время слышу слова, в которых не обнаружилось ничего нового:

– Я сама себя не понимаю, Киллан. И хочу, чтобы ты знал… Иногда ты бываешь милым. Как сейчас.