Две жизни – одно сердце

– А у тебя есть другой выбор? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, хотя внутри всё кипело от смеси страха, негодования и непонятной тревоги. – Видишь тут очередь из желающих оказать тебе первую помощь?

– Ну, например, Анастасия. – лениво протянул Артём, всё с той же издевательской усмешкой. – Она, если мне не изменяет память, врач.

«Ух, какой же… самодовольный гад!» – пронеслось у меня в голове, и я почувствовала, как ярость закипает внутри. – «Как он может так спокойно говорить об этом, когда кровь буквально льётся из него рекой?»

– Ну и хрен с тобой, зови свою Анастасию! – выпалила я, вскочив на ноги. Я уже собиралась сделать шаг к выходу, жаждая поскорее уйти от этого циничного и, казалось, совершенно бесчувственного человека. Но внезапно его рука легла мне на плечо, и хватка была неожиданно крепкой, удерживая меня на месте.

Подавляя раздражение, я медленно повернулась к нему. Наши взгляды встретились, и в его глазах я увидела смесь удивления и… чего-то ещё, что не могла расшифровать. Этот момент тянулся бесконечно, пока, наконец, не вернулась Мария. Бледность немного отступила с её лица, и в руках она держала аптечку и стопку белоснежных полотенец.

– Господин Викторов, ваш доктор прибудет только через сорок минут, он сейчас за городом. – тихо оповестила горничная, передавая мне аптечку и полотенца.

Артём молчал несколько мгновений, его взгляд переместился с Марии на меня. Затем с едва заметным вздохом, он кивнул в мою сторону:

– Ладно, лечи, доктор Миллер.

– А как же твоя Анастасия? – я не смогла удержаться от едкой колкости.

Викторов снова проигнорировал мой вопрос. Я ощущала, как внутри нарастает раздражение, но сейчас было не до этого. Мысленно выругавшись, я решила сосредоточиться на том, что действительно важно. Открыла пластиковый контейнер-аптечку и быстро просмотрела содержимое. Бинты, стерильные перчатки, антисептики, несколько упаковок с йодом и пара медицинских инструментов – довольно неплохо для домашней аптечки.

Глава 7. Лиана

Натянув перчатки, я, не спрашивая разрешения, осторожно начала снимать с Артёма пиджак. Старалась делать это как можно бережнее, чтобы не причинить ему лишней боли. Он напрягся, и я заметила, как его челюсть сжалась, но не стал сопротивляться. Расстегнула окровавленную рубашку и аккуратно сняла её, стараясь не задеть повреждённое плечо.

Вид открывшейся раны заставил меня невольно сглотнуть. Кровь всё ещё сочилась, но уже не так сильно, это немного успокаивало. Глубоко вдохнув, чтобы справиться с волнением, я взяла чистые полотенца и осторожно промокнула кровь вокруг раны. Внутри меня нарастало чувство тревоги, но я понимала, что не могу позволить себе паниковать.

Достав из аптечки жгут-турникет, я наложила его Артёму на руку чуть выше раны. Затягивая жгут, я чувствовала под пальцами пульсацию его напряжённого бицепса. Кровотечение, наконец, остановилось. Внимательно осмотрев рану, я с облегчением выдохнула: пуля прошла навылет, и, судя по всему, крупных сосудов не задела.

– Чёрт, пули нет, но придётся наложить пару швов. – пробормотала я себе под нос, фокусируясь на предстоящей задаче.

– Лиана, я, кажется, предупреждал тебя не ругаться в моём присутствии! – произнёс он с лёгким раздражением в голосе.

– Ну извините, святоша! – огрызнулась я, не отрывая взгляда от раны. – Я, знаешь ли, тоже человек, и в стрессовой ситуации могу себе позволить немного… ненормативной лексики.

Он слабо усмехнулся, и на мгновение наши взгляды встретились. В его глазах читались противоречивые эмоции – и боль, и ирония, и что-то ещё, что я не могла понять. Но сейчас не время разбираться в оттенках его настроения.

Мне нужно зашить рану, но для этого необходимо продезинфицировать иглу и нитки. Я снова открыла аптечку и с досадой выдохнула: ни хлоргексидина, ни перекиси водорода – только йод, который подходит для обработки кожи вокруг раны после наложения швов, но не для стерилизации. Мысленно я перебрала все возможные варианты для дезинфекции в домашних условиях. Но быстро осмотрев гостиную, не нашла ничего подходящего и внутренне застонала.

– У тебя есть что-нибудь, чтобы продезинфицировать иглу?

– Водка. – коротко ответил Викторову, кивнув на барную стойку. – На нижней полке.

Я направилась к указанному месту, стараясь не терять ни секунды. Присев на корточки, принялась изучать содержимое нижней полки. Среди множества бутылок разных форм и размеров нашла одну с прозрачной жидкостью. Я никогда не слышала о водке, но внешний вид напоминал мне медицинский спирт.

– Это? – с сомнением в голосе уточнила я, показывая бутылку Артёму, который со своего места продолжал следить за мной с лёгким напряжением в глазах.

Он утвердительно кивнул. Взяв водку, я поставил её на журнальный столик и поспешила в гостевую ванную, чтобы вымыть руки с мылом. Вернувшись, надела новые перчатки и села рядом с Артёмом.

– Никогда не слышала, чтобы этим дезинфицировали. – заметила я, наливая немного водки в небольшую ёмкость. – Что это вообще такое?

– Это крепкий алкогольный напиток с моей родины. – пояснил Викторов, наблюдая за моими действиями с неоднозначным выражением на лице. – Из России. – добавил он, прежде чем я успела спросить.

– Так значит, ты русский. – произнесла я, вспоминая разговор Артёма с мужчинами в больнице. Головоломка сложилась: теперь понятно, на каком языке они общались между собой.

– Да. – сухо подтвердил он.

Собравшись с мыслями, я принялась аккуратно промывать рану водкой. Но каждый раз, когда ватный диск касался кожи вокруг повреждённых тканей, я внутренне сжималась, представляя, какую боль это должно причинять. После того как подготовительные действия были завершены, я сосредоточилась на игле и нитке, готовясь к наложению швов.

– Готов? – спросила я, поднимая взгляд на Артёма. – Или обезболить? Лидокаин есть.

Он молча протянул руку к бутылке водки на журнальном столике, сделал большой глоток и кивнул. Я начала осторожно накладывать швы, стараясь работать быстро и аккуратно. В какой-то момент наши взгляды встретились, и в его глазах я заметила странную смесь чувств: боль, усталость… и, казалось, даже тень благодарности. Но я быстро вернула своё внимание к работе.

Закончив со швами, я обработала края раны йодом, чтобы предотвратить инфекцию. Затем, убедившись, что всё сделано правильно, я наложила стерильную повязку поверх швов.

– Ну всё, почти как новенький. – произнесла я с неожиданной для самой себя гордостью.

И как вы думаете, что случилось дальше? Конечно же, именно в этот момент, словно по закону подлости, в гостиную вошёл его, чёртов, доктор!

– Пахан, прошу прощения за задержку. Приехал, как только смог. – сказал мужчина лет сорока пяти, бросив на меня быстрый, оценивающий взгляд. – Но, кажется, вам моя помощь уже не требуется.

– Подожди меня в кабинете. – коротко бросил Артём. Доктор кивнул и вышел, оставив после себя неприятное ощущение.

Я медленно поднялась, собираясь убрать всё обратно в аптечку, но в этот момент почувствовала тёплую ладонь Артёма на своём плече. Его прикосновение было лёгким, почти нежным, и в контексте всего происходящего казалось странным.

– Спасибо. Где ты научилась всему этому?

Его вопрос неожиданно отозвался резкой болью в груди. Он словно кинул меня в глубокий омут воспоминаний и агонии, связанной с потерей самого дорогого мне человека. Смерть брата была тяжёлым грузом, который я несла на своих плечах уже долгое время.

– Несколько лет назад моего брата застрелили. – голос дрогнул, и я откашлялась, чтобы взять себя в руки. – Если бы тогда скорая помощь приехала вовремя, он бы остался жив. Это стало поворотным моментом в моей жизни, и я решила научиться оказывать первую помощь.

Мужчина понимающе кивнул, но не стал задавать больше вопросов, как будто чувствуя всю глубину моей боли. Впрочем, он ведь потерял свою сестру, значит, действительно мог понимать, что я испытываю.

– Мне жаль… – тихо произнёс он, и в его голосе я услышала искреннее сочувствие.

Я благодарно улыбнулась в ответ, высвобождая своё плечо из-под его руки. Собрав разбросанные инструменты, я начала аккуратно укладывать их обратно в аптечку. В этот момент к нам подошла Мария, которая до этого молча наблюдала за происходящим. Она ловко и быстро помогла мне убрать медикаменты, а затем также бесшумно исчезла из комнаты, оставив нас с Артёмом наедине.

– Я не хотел, чтобы ты видела всё это… – наконец, нарушил молчание мужчина. – И нервничала.

– Понимаю. – спокойно ответила я, хотя внутри бушевал настоящий ураган эмоций. – Но я рада, что смогла помочь.

Я пыталась разобраться в своих чувствах к этому мужчине, но в голове была пустота, а сердце продолжало биться в спокойном ритме, будто всё происходящее было нормой. Неужели я становлюсь бесчувственной?

– Кстати. – начала я, чтобы заполнить неловкую паузу. – Ты не хочешь рассказать, что случилось?

Он на мгновение замер, затем раздражённо пробормотал:

– Это сложно объяснить.

– Ну, ты можешь попробовать. – настаивала я, глядя ему прямо в глаза. – Я неглупая девочка.

В этот момент двери лифта распахнулись, и оттуда буквально вылетел мужчина с напряжённым выражением лица, примерно одного возраста с Артёмом. Он сразу же сфокусировался на Викторове, беспокойство отражалось в каждом его движении.

– Жив? Всё в порядке? Врач успел? – выпалил он на одном дыхании. Его взгляд быстро пробежал по Артёму, оценивая степень повреждений.

Викторов же в ответ только рассмеялся – громко и раскатисто, словно вся эта ситуация показалась ему забавной.

– Остынь, Феликс. Когда доктор приехал, меня уже подлатала Лиана. – сказал он, отсмеявшись, и кивком головы указал на меня.

Я почувствовала на себе изучающий взгляд незнакомца. Несмотря на внезапный порыв спрятаться, я выпрямила спину, гордо подняла подбородок и встретила его взгляд. Внутри всё сжималось от напряжения, но внешне я старалась сохранять невозмутимость.

– Спасибо. – коротко произнёс мужчина с лёгким кивком.

«Кто этот человек? И что здесь творится вообще?» – лихорадочно размышляла я, пытаясь уловить смысл происходящего.

Артём, как будто прочитав мои мысли, объяснил:

– Это Феликс, мой секундант и лучший друг.

– Твой, кто? – удивлённо выпалила я.

– Blyad! – выругался Викторов по-русски, и, хотя я не понимала, что он сказал, его выражение лица говорило само за себя: это было ругательство.

– Ну, давай уже, Артём! Объясни, что всё это значит? – потребовала я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, хотя внутри всё дрожало от непонятного предчувствия. – Здесь явно что-то не так! Уже второй раз в тебя стреляют, у тебя есть личный врач, но ты не обращаешься к нему за помощью. Зато из другого конца города к тебе приезжает какой-то доктор, который к тому же называет тебя… Паханом. И вот теперь этот… Феликс…

Мужчины обменялись многозначительными взглядами, словно без слов обсуждая, что мне, можно сказать, а что – нет. Я чувствовала, как напряжение в комнате нарастает. Наконец, Артём, тяжело вздохнув, принял решение и кивнул. Я почувствовала, как сердце забилось чаще.

– Я руковожу одной организацией. – произнёс он, с трудом подбирая слова. – Анастасия не знает об этом, для неё я просто бизнесмен и сенатор. Поэтому не стал обращаться к ней за помощью.

– Какой организацией?

– Викторовская Братва.

– Что это вообще такое? – спросила я, не веря своим ушам. – Типа мафия, да?

– В Италии это называется мафией. – пояснил Феликс, подходя ближе. – Американо-русская версия – Братва. Но суть та же.

Я ощутила, как подступает волна смеха, и не могла сдержаться.

– Если вы мафиози, то я королева Англии! И у меня по вторникам чай с единорогами, а по средам – уроки игры на волынке с гномами! – громко рассмеялась я, уверенная, что это какой-то нелепый розыгрыш. – Да ладно! Вы реально думаете, что я поведусь на это? Где скрытые камеры?

Но, увидев абсолютно серьёзные, даже мрачные лица мужчин, мой смех резко оборвался. Я медленно осела на диван, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

– В какой… дурдом я попала? – прошептала я, голос сорвался на шёпот. Мир вокруг меня, казалось, пошатнулся. И в этот момент я впервые в компании Викторова почувствовала всепоглощающий ужас. А где-то в глубине памяти шевельнулось что-то тёмное и болезненное, полузабытое воспоминание, от которого по спине пробежал холодок.

Глава 8. Артём

В гостиной повисла тяжёлая тишина. Лиана застыла на диване, неподвижная и бледная, как мраморная статуя. Её расфокусированный взгляд блуждал где-то вдали, за пределами этой комнаты, за гранью реальности. Мелкие капельки пота блестели на её лбу, блестевшие в приглушённом свете.

Чёрт, не нужно было так с ней. Слишком резко. Надо было подготовить, найти правильные слова, помягче…

Сожаление кольнуло острым уколом где-то под рёбрами.

Но тянуть с этим дальше – всё равно что гнойный нарыв терпеть. Рано или поздно прорвётся, лучше уж сразу.

Я устало потёр переносицу, пытаясь унять нарастающую боль в висках. Напряжение сдавливало голову, не давая расслабиться. Я подошёл к бару и налил себе полный стакан водки. Одним глотком осушил его, чувствуя, как обжигающая жидкость растекается по пищеводу.

Мой взгляд снова вернулся к Лиане. Я пристально наблюдал за ней, пытаясь уловить хоть какой-то проблеск чувств, или тень реакции в её застывшей маске. Прошло уже добрых десять минут, а она всё так же сидела неподвижно, уставившись в одну точку.

– Артём, может, врача всё-таки? – тихо произнёс Феликс, подходя ближе и с беспокойством уставившись на Лиану. – Выглядит она… не очень.

Я резко повернулся к нему и отрицательно покачал головой.

– Не думаю, что он чем-то поможет. Тут проблема не в теле, а в… – я запнулся, подбирая нужное слово. – в голове. Скорее всего, шок. Но за Николаем сходи. Он у меня в кабинете. Хочу, чтобы, посмотрел моё плечо. И Марию захвати – пусть принесёт мне чистую одежду.

Феликс, не задавая лишних вопросов, молча кивнул и быстрым шагом вышел из гостиной. Тишина, нарушаемая лишь тихим гудением кондиционера, повисла в воздухе, давя на меня с новой силой. Мысли роились в голове, беспорядочно сменяя друг друга.

Что с ней? Неужели новость о том, кто я, так её потрясла? Или это что-то другое?

В голове, словно эхом, прозвучали слова, сказанные ею, после того, как она, склонившись надо мной, зашила рану на плече: «Моего брата убили… Скорая опоздала…». Мысль о его трагической судьбе родственника Лианы, заставила меня задуматься.

Могли ли к его смерти быть причастны мои люди? Или кто-то из конкурирующих организаций? Чёрт… Если это так, то её состояние, её ступор, становились до ужаса понятными. Но что теперь с ней делать?

Я опустился перед девушкой на корточки, осторожно взял её ледяные руки в свои и слегка потряс.

– Лиана? – позвал я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко и ободряюще. – Ты меня слышишь?

Реакции не последовало. Она продолжала сидеть неподвижно, взгляд её пустых, расширенных глаз был устремлён в одну точку, словно она видела что-то, недоступное моему взгляду. С растущим беспокойством я осторожно похлопал её по щекам, стараясь не причинить боли, лишь вернуть её сознание.

– Лиана, очнись. Всё хорошо. Ты в безопасности.

На мгновение её глаза дрогнули, на долю секунды встретились с моими, но тут же снова потухли, скрывшись за пеленой безразличия. Она словно проваливалась всё глубже и глубже в себя, за невидимую, но прочную каменную стену.

Как вытащить её из этого состояния? Как до неё достучаться?

Через пару минут Феликс вернулся вместе с Николаем. Врач, бросив быстрый, оценивающий взгляд на застывшую Лиану, тут же перевёл его на меня. В его глазах читалось беспокойство, смешанное с профессиональной сосредоточенностью.

– Ничего не изменилось? – тихо спросил Феликс, также с тревогой поглядывая на девушку.

– Нет. Всё так же. – Я покачал головой.

Друг открыл было рот, словно хотел что-то сказать, но потом лишь шумно вздохнул, провёл рукой по волосам и направился к бару.

«Наверняка думает о Еве». – с горечью подумал я, наблюдая за ним. – «Её сердце теперь бьётся в груди этой девушки. Как ему с этим смириться?»

– Что с ней случилось? – спросил Николай, с профессиональной заинтересованностью разглядывая Лиану. – Она в сознании?

– Вроде бы да. – ответил я, неуверенно пожав плечами. – Но не реагирует ни на что. Просто сидит и смотрит в одну точку. Как будто в трансе.

Док подошёл ещё ближе к Лиане, внимательно наблюдая за ней несколько секунд.

– Это может быть реакцией на стресс, шок. – проговорил он, наконец, выпрямляясь. – Вы знаете, что её могло так потрясти?

– Не уверен. – ответил я, потирая лоб. – Возможно, новость о том, кем я являюсь. А может, и что-то другое…

Николай задумчиво хмыкнул, потирая подбородок.

– Понятно… Тяжёлая ситуация. Тут, конечно, нужен психолог, а не врач общей практики. Но я могу попробовать дать ей лёгкое успокоительное. Это поможет снять напряжение и, возможно, вывести её из этого состояния.

Я кивнул соглашаясь. Любая попытка помочь сейчас была лучше, чем бездействие.

– Да, попробуй.

Он тут же достал из своего чемоданчика ампулу и шприц, наполнил его прозрачной жидкостью и, не говоря ни слова, аккуратно ввёл лекарство Лиане. Закончив, он повернулся ко мне.

– Вам что-то ещё нужно от меня?

– Да, убедись, что меня правильно зашили. – ответил я, жестом указывая на перевязанную руку.

Николай кивком предложил мне сесть в кресло. Дождавшись, когда я удобно устроюсь, док приступил к осмотру. Его движения были быстрыми, точными, выверенными годами практики. Он осторожно снял повязку, обнажив зашитую рану. Внимательно осмотрел её, прощупал края шва, слегка надавливая, проверяя на прочность. Затем обработал антисептиком, его лицо оставалось непроницаемым, сосредоточенным. Через несколько минут он выпрямился и аккуратно сложил использованные ватные диски и пинцет на небольшой металлический поднос, стоявший рядом. После чего обработал инструменты антисептиком и убрал всё обратно в свой чемоданчик.

– Кровотечения нет, воспаления тоже не наблюдаю. Зашито… удивительно аккуратно, для любителя. – констатировал Николай. – У вашей… знакомой, похоже, есть определённые медицинские навыки. Шов ровный, аккуратный. Думаю, даже шрама не останется.

– Хорошо, благодарю. – кивнул я, поднимаясь с кресла. – Можешь быть свободен.

Николай, сдержанно пожелав скорейшего выздоровления, направился к лифту. Двери бесшумно закрылись за ним, и тишина, наступившая после его ухода, казалась ещё более гулкой и давящей. Я приподнял руку, ощутив тянущую боль в плече, и медленно встал с кресла.

В этот момент в гостиную бесшумно вошла Мария, держа в руках стопку аккуратно сложенной одежды. Остановившись возле кресла, она без единого слова положила на сиденье мои тёмно-синие джинсы и серую футболку. Её взгляд, полный сочувствия и молчаливого вопроса, задержался на окровавленной рубашке, валявшейся на полу, и на моей перебинтованной руке.

– Спасибо, Мария. – произнёс я, кивнув ей в знак благодарности.

Она, едва заметно склонив голову, также бесшумно удалилась. Я, стараясь не делать резких движений, переоделся в чистые джинсы и свободную футболку. Прикосновение мягкой ткани к коже принесло лишь мимолётное ощущение нормальности, будто ненадолго вернуло меня в привычный мир, внутри же всё по-прежнему скручивало тугим узлом. Тревога за Лиану, её молчание, не давало мне покоя.

Подойдя к бару, я машинально налил себе водки, но, помедлив, поставил стакан обратно на стойку. Алкоголь сейчас был лишним. Он не решит проблему с Лианой, а лишь затуманит сознание, которое и так работало на пределе, лихорадочно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.

– И что теперь? – раздался за спиной голос Феликса.

Я обернулся, подавляя вздох раздражения. Друг уже налил себе что-то покрепче и теперь стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку, покручивая в руках стакан с янтарной жидкостью. Он пытался казаться спокойным, но в глазах мелькала тревога.

– Возвращайся на склад. – бросил я, не в силах сдержать резкость в голосе. Мой взгляд снова вернулся к Лиане, безжизненно сидящей на диване. – Я скоро присоединюсь.

– Может, подождать тебя? – спросил он, чуть склонив голову набок.

Я резко повернулся к нему, чувствуя, как терпение начинает лопаться по швам.

– Делай свою чёртову работу! – огрызнулся я в ответ. – И просто подгони мне машину к чёрному входу. Ничего больше от тебя не требуется.

Этот идиот усмехнулся и, закатив глаза, ответил:

– Слушаюсь и повинуюсь, Пахан. – с этими словами он лениво развернулся и направился к лифту.

«Если бы Феликс не был моим лучшим другом и человеком, которому я безоговорочно доверяю, давно бы убил!» – промелькнула в голове злая мысль. – «Иногда его беспечность просто выводит из себя…»

Оттолкнувшись от барной стойки, я подошёл к Лиане, опустился перед ней на корточки и осторожно взял её холодные руки в свои.

Нужно попытаться до неё достучаться… хоть как-то.

– Лиана. – тихо позвал я, сжимая её тонкие пальцы в своих.

Но она снова не ответила. Не было даже малейшего признака, что девушка меня услышала. Её взгляд оставался пустым, устремлённым куда-то вдаль.

Выругавшись сквозь зубы, я поднялся и подхватил её на руки. Но и на это она не отреагировала никаким образом.

Осторожно я отнёс её в спальню и аккуратно уложил на кровать. Сев рядом с ней, я приложил палец к её шее, к тонкой коже под челюстью, и начал проверять пульс. Сердцебиение было спокойным, ровным, но что-то явно было не так. Эта неестественная отрешённость пугала больше, чем любая истерика.

– Kotenok, возвращайся, где бы ты ни была. – тихо произнёс я, глядя на её бледное лицо.

Беспокойство медленно, но верно пожирало меня изнутри. Меня пугала не столько сама реакция Лианы на правду обо мне, сколько её потенциальное воздействие на сердце Евы. Ещё до того, как забрать девушку к себе, я думал об этом: что, если она, узнав всё, закатит истерику? Попытается убежать? Начнёт делать глупости?

Доктор ведь ясно дал понять, что Лиане противопоказан стресс. А я, помимо того, что рассказал ей правду о себе, и так достаточно доставил ей стресса – сначала моё внезапное появление, затем ситуация в лифте, и наконец новость о том, что теперь она будет жить под моей крышей. Ну и, конечно, мои угрозы… Волна вины захлестнула меня. Я чувствовал себя последним подонком, подвергая её такому испытанию. Ведь она так радовалась пересадке, так мечтала о нормальной жизни… а я…

«Чёртов эгоист!» – с ненавистью подумал я о себе.

Больше всего я боялся не просто за её здоровье, а за то, что могу потерять последнюю живую частичку Евы. Эта мысль, что стресс может оказаться слишком сильным для сердца моей сестры, была просто невыносима.

«Что, если это молчание лишь затишье перед бурей, и чёртов орган не выдержит?» – эта мысль, словно заноза, засела в моём сознании, не давая покоя.

Подобной реакции Лианы я никак не ожидал. И впервые в жизни чувствовал себя таким беспомощным и не понимал, что делать с девушкой. Её молчание, полное отсутствие какой-либо реакции на мои слова, прикосновения, попытки привести её в чувство – всё это выбивало меня из колеи, лишая способности здраво мыслить. Я уже и тряс её за плечи, и хлопал по щекам – никакого эффекта. Мне отчаянно хотелось проникнуть в её мысли, понять, что творится у неё в голове, и вырвать её из этого оцепенения.

Может, стоит попробовать её ещё как-то шокировать? Клин клином вышибают, как говорится. Хотя, чем ещё? Кажется, я уже и так перестарался.

Эта мысль крутилась в голове, пока внезапно, импульсивно, как и всё, что я делал в последнее время, меня не осенило.

А если…

В отчаянии, цепляясь за эту мысль как за соломинку, я решился на крайнюю меру – на то, что обычно действовало безотказно, хотя в данном случае казалось совершенно абсурдным. Медленно склонившись к Лиане, я почувствовал её лёгкое, едва уловимое дыхание на своей коже.

«Надеюсь, ты не выцарапаешь мне глаза». – мелькнула шальная мысль, прежде чем я коснулся её губ – нежно, почти невесомо.

Их мягкость и тепло отозвались во мне неожиданным трепетом. Но прикосновение было странным, односторонним – как будто я прикасался к бездушному, хотя и соблазнительному, манекену. Я уже начал сомневаться в успехе своей безумной затеи, как вдруг… еле уловимое движение, робкий ответ.

Её губы дрогнули, приоткрылись, и мир вокруг перестал существовать. Сомнения и неловкость первого прикосновения – всё растворилось в сладком, дурманящем вкусе поцелуя. Волна желания захлестнула меня, стирая все мысли. Хотя я никогда не переходил эту черту с девушками, считая поцелуй чем-то слишком личным и интимным, сейчас не мог отрицать очевидного: