Осколки нежности

Вскидываю голову и смотрю на свое отражение в запотевшее зеркало. Без очков я совсем другая. Лицо более женственное и не такое заучное…не детское. Даже с Каринкой больше похожи. Хотя мы и так на одно лицо, но методы ухода за собой у нас разные. У меня вообще никаких, к слову, нет.

Выхожу из душевой и замираю посреди коридора. В чуть приоткрытую дверь кухни видно, что происходит.

– Завтра я на работу устраиваться, поэтому нет – не буду. Не наливайте, что вы! – мама мотает головой. Отправляет в рот ложку жареной картошки, кладет себе и Каринке по кусочку сельди.

– А я могу! Стресс! – кивает Карина, протягивая бокал. – Сто лет не пила шампанское!

– Карина, каких сто лет! Что ты меня позоришь! – Мама, кажется, краснеет. – Что соседи подумают? Скажешь тоже!

– Ой, мама. Ладно тебе! Я уже взрослая девочка, мне восемнадцать! Ты что думаешь я на выпускном шампанское не пила?

За столом еще две соседки – Галина и ее мать Зинаида Петровна, Антон, что ухаживает за дамами, Вадим и звезда вечера – Демид Плахов.

– Надо бы Диану позвать, – суетится мама. – Карина, сбегай, позови.

Услышав это, я пулей мчу в свою комнату. Вытряхиваю вещи из чемодана, который не разбирала и выбираю спортивный костюм. Дверь оставила открытой и до меня чуть слышно долетают обрывки фраз:

– Она не пойдет. Голова болит, спать легла. – Произносит Каринка.

– Ну надо же, переутомилась. – Мама. – День сегодня и вправду выдался насыщенным на события. Демид, а вы молодец. Геройский поступок.

– Да-да, это было крышесносно! – выдыхает сестра.

– Ничего особенного я не сделал, – гремит его голос. – Просто я оказался быстрее всех.

– Завтра, кстати, у Тихого вечеринка. – Говорит Вадик. – Каринка, ты придешь?

– Конечно приду. А Тихий это кто?

– Наш друг. Ты с ним на улице в обнимку стояла.

– Ах, Костик, ну поняла. Вадюш, плесни мне еще шампанского.

– Карина!

– Мама! Отвянь!

– Карина! Имей совесть и стыд!

Я готова. Кофта оверсайз и широкие штаны. Фиолетовый мне к лицу. Да, собиралась не отсвечивать рядом с Плаховым, но интерес и голод сильней.

Вплываю на кухню ровно в тот момент, когда Антон поджимает губы, втискивается между мамой и сестрой и обнимает обеих за плечи.

– Девочки, не ссоритесь, – говорит примирительно. – Ирина Викторовна, да расслабьтесь вы, мы ж за знакомство. А вам во сколько с утра? Могу подвезти, я на машине.

Карина фыркает, садится в пол оборота к Плахову, который залипает в телефоне. Тетя Галя допивает шампанское и достает из шкафчика бутылку какой-то настойки. Грохает ею по столу.

– О, вторая пришла! – говорит соседка и отодвигает мне стул.

Все, абсолютно все взгляды устремляются на меня. Кроме Плахова.

Он продолжает смотреть в экран смартфона, лишь на мгновение кривит губы.

Бросаю на него мимолетный взгляд и сажусь за стол. Мама тут же накладывает мне картошки и бросает кусочек рыбы.

Беру вилку. Веселье за столом продолжается. Теть Галя открывает настойку. Рюмки звенят.

Мама отказывается, мотая головой. Карина дует губы, видимо, что Плахов на нее ни разу не посмотрел, а Вадик и Тоха снова о чем-то спорят.

– Я ушел, – громко говорит Демид и поднимается из-за стола. Его тарелка с едой осталась не тронутой. Он жмет руки друзьям и выходит.

Мой аппетит пропадает.

***

Все было неплохо. Пока не пришла эта…

Думаю, об этом, засовывая обувную ложку в кроссовки. Хотел поесть. Дома жрать нечего, поэтому планировал отужинать здесь. То, что за столом не было второй новенькой даже радовало. Видеть ее затравленный взгляд, как будто я монстр – мало приятного. Руку бинтовала и тряслась как лист на ветру. А когда стебанулся и слегка дотронулся до нее, так вообще думал испепелит взглядом. Я ей противен так? Что ж, у нас это взаимно.

Обуваюсь, делая вид, что не вижу, как Карина идет следом. Она открывает рот, силится что-то сказать, но я быстро выхожу из квартиры.

Если серая мышь меня сторонится, то эта брюнеточка явно не прочь провести время. Понял – усвоил. Пока достаточно.

Чтобы зайти домой есть пять минут, потом ждут дела. Быстро пересекаю двор, пару раз оборачиваясь. Конечно, все как я и думал. Зыркает в окно. Вот зараза мелкая!

Родные пенаты встречают полумраком и запахом перегара и лекарств. Заглядываю в комнату отца, тот спит на диване в своих трениках и тельняшке. Проверяю потушил ли он бычки. Еще одного не потушенного окурка мне не надо. Отец бухой в хлам и даже не шевелится, в полнейшей отключке, хотя из динамиков орет его любимый Высоцкий. Приоткрываю окно на проветривание, бросаю на батю плед. Заглядываю в комнату к бабушке. Она сопит. Дыхание мирное, спит. Лекарства на столике, измеритель давления, стакан для воды – всё как обычно. Контейнер для таблеток пустой, значит все приняла. Беру графин и наливаю в стакан воду.

– Доброй ночи, ба! – шепчу одними губами и выхожу.

Если бы не она, ноги бы моей в этом доме давно не было. А так приходится держаться. На отца мне фиолетово, он давно уже пропал в пьянчужном кураже. В нем же сгинула и мама. Ровно три года, как ее не стало.

В моей комнате темень.

Лампочка в люстре давно перегорела, а темные шторы плотно зашторены. Мне не нужен свет. Все, что здесь есть словно из прошлой жизни и это мое прошлое и настоящее – выучено на зубок. А то, что до сих пор украшает стены – видеть уже не хочу.

Сажусь на диван, на котором не спал уже недели две. Ночую у друзей или девок. И сегодняшняя ночь не станет исключением. Впереди еще два выходных, а потом три рабочих смены.

На телефон прилетает сообщение – меня вызывают по делам. А потом захожу в галерею. Тупой поступок, прям малолетский, но…открываю фотку и вижу Диану, точнее ее фото по пояс. Она бинтовала мою руку, а я пялился на ее ноги и задницу. Это и снял.

Смотрю несколько секунд, потом отправляю в корзину.

Плахов, давай тормози!

Глава 7

– Вставай! Просыпайся, Ди!

Мотаю сонно головой, не понимая, что происходит. Фокусирую зрение, но в темноте одни силуэты. Настойчивый голос сестры опаляет алкогольным дыханием.

– Что случилось? – хриплю ото сна. Нашариваю рукой очки и вижу ее перед собой. Карина шикает на меня, чтобы я молчала. На ней джинсовка и короткая юбка, пахнет спиртом и духами.

– Тише, а то мать разбудишь! – ворчит она и тянет меня с кровати.

Я охаю от боли, она щиплет меня от души.

– Прикрой меня!

– В смысле?

– В прямом, не тупи! Я с Вадиком и Тихим пошла гулять, если к утру не приду, скажи матери что сплю и не пускай в нашу комнату!

– Ты с ума сошла! – сон слетает с меня. – Первый день здесь, а ты уже дурью маешься. Мама спалит, во-первых, а во-вторых, ты совсем не знаешь этих парней!

– Ой-ой-ой, – кривится Карина, закатывая глаза. – Вот только нотации мне читать не надо, ладно?! Ты все поняла. Все, я ушла.

Я удивленно моргаю, когда она на цыпочках пробирается к двери и выскальзывает в комнату матери. Та спит, слышу ее мирное сопение. Дверь еле слышно щелкает и с коридора доносятся ее убегающие шаги.

Она подготовилась! На ее кровати свернуто одеяло трубочкой и в полумраке кажется, что под ним кто-то лежит.

– Ненормальная! – выдыхаю, проникая к окну.

Через минуту двор пересекают двое – Карина и сосед. У последнего в руке бутылка чего-то явно алкогольного. Обещанного третьего нет. Хмурюсь. Но недолго. Во двор заезжает черная машина, тормозит у детской площадки. Эти двое иду к ней. Со стороны водителя выходит высокий парень в косухе, очевидно тот самый Тихий, а с дома напротив из подъезда парень.

Я узнаю в нем Плахова и мое сердце неприятно покалывает.

Он подходит к ним. Пара фраз – не больше и они вчетвером садятся в машину. Рев двигателя и двор погружается в меланхоличную тишину. Я же разочарованно ложусь в кровать, но сна нет до самого рассвета.

Обычно мне все равно на проделки сестры, не первый раз она удирает ночью из дома, но сейчас меня разрывает.

Мне до жути интересно знать куда и зачем они поехали, и до отвращения противно, что он с ней…

***

КАРИНА

Я стараюсь не обращать внимания на то, что он капец как недоволен моему присутствию и даже не скрывает этого, гад. А мне плевать, не он меня веселиться звал!

Вместо бара едем сначала по делам, которые срочно у них нарисовались. Чтобы я не грустила и не расстраивалась, Тихий врубает музыку и подгоняет чтобы больше пила.

Плахов косится на меня в зеркало заднего вида, а Вадик распускает руки. То обнимет, то ущипнет. При другом раскладе я бы взбрыкнула, но он же сосед, нам жить с ним бок о бок, считай в одной большой коммуналке, еще туеву кучу лет. Так что, он получается почти что родственник.

Тихий усмехается, забирая у меня пустую бутылку, протягивает стаканчик с виски.

Я мычу, но он тычет мне пластиком в губы.

– Пей, пей, пей, – орет Вадим, и буквально вливает в меня обжигающую жидкость.

– Где кола? – закашливаюсь. Они не разбавили мне как себе и от высокого градуса у меня все горит. В глазах мушки, а их смех слышен словно сквозь вату.

– Да нормально, Карин! Не веди себя как малолетка. Не люблю!

Кто это говорит, не понимаю, их голоса и музыка слились в какофонию звуков. Зависаю. Прихожу в себя, когда машина тормозит на светофоре. Слышу голос Демида.

– Может, хватит? – спрашивает он.

Открываю глаза. Он говорит Тихому, но смотрит в зеркало прямо на меня.

– Да нормально все, успокойся, – Тихий улыбается, бьет Плахова кулаком по плечу. – Девочка довольна и это главное. Да, Карин?

Тихий оборачивается и смотрит на меня внимательно.

Киваю головой, снова пью, только уже с колой. Заедаю шоколадкой, ерзаю на месте под музыку. Машина тем временем сворачивает с освещённой трассы на узкую дорогу между хрущевок и спустя пять минут останавливается.

Я читаю вывеску на двухэтажном здании и по моей спине плывет холодок.

– Бани? – моргаю удивлённо. – Серьёзно? Это что за фигня?

– Помоешься! – лыбится Плахов, оборачиваясь.

У него красивая рожа. Правильные черты лица, красивые губы, которыми он, наверное, умеет доставить удовольствие…

Впервые за все время он улыбается. Не знаю, что его веселит больше: страх на моем лице или мысль о моем омовении.

– Я так-то не замаралась, – пытаюсь отшутиться. – Я туда не пойду.

– Пойдешь. – Выдыхает Тихий. – Как миленькая пойдешь.

Я замираю с распахнутыми от ужаса глазами.

– Ну и моська у тебя сейчас! – выдыхает Плахов, вынимая ключи из зажигания. – Напугалась? Боишься? Подумала трахать тебя привезли?

– Промелькнула такая мысль, – говорю тихо.

Жду, что он пошутит, но он на полном серьезе, говорит:

– Тебе повезло, что нравишься мне, а так бы…

Последнее он не договаривает, но я понимаю значение слова что он произносит по губам.

По его красивым губам…

Зависаю на фразе: нравишься мне и думаю о том, что я бы сама ему отдалась, пусть только попросит…

– Пока мы разговариваем, сидишь тихо, поняла? – Тихий кивает мне. – И не отсвечиваешь.

***

…Вадим нагло обнимает меня, прижимая к себе, задерживая у двери. Ребята уходят, а мы остаемся вдвоём.

– Дядьки там серьезные, реально не отсвечивай, потому что, если понравишься кому-нибудь, придется делиться, поняла?

– В смысле делиться?

– В прямом. Потом поймёшь. Погнали.

В дверях сталкиваемся с двумя высокими девчонками, что выходят покурить в одних коротких платьях. Они громко смеются разукрашенными яркой помадой ртами. И лет им на вид, как и мне.

– А это еще кто? – киваю на них, спускаясь вслед за Вадиком в подвальное помещение.

– А хер знает! – говорит он. – Может шлюхи, а может модельки. У нашего Бори агентство модельное, оно же эскорт-услуги.

– А Боря это кто? – спрашиваю заинтригованно.

– А сейчас увидишь!

И я вижу.

У входа в огромный зал стоят охранники, два двухметровых жлоба. Один из них кивает на меня:

– Пигалица с вами?

– С нами, своя.

Хмыкаю, проходя.

Огромный зал в позолоте, украшен лепниной, колоннами, статуями. Бильярдный стол, мягкие диваны, бар, расслабляющая музыка и голая девка у шеста на маленькой сцене.

На диване за столиком сидят трое: два бородатых мужика лет сорока, разговаривают, играя в нарды, третий – чуть помоложе, но толстый и лысый, тянет кальян и мацает девку, что сидит у него на коленях. Она моя ровесница и на ней из одежды только трусы.

– Сядь туда, – кивает Плахов на стул в углу бара, и я послушно отхожу.

Бармен ставит перед моим носом коктейль. Улыбаясь, тяну из трубочки. Наблюдаю.

Плахов и толстый мужик, он же Боря, уже раскатывают бильярдные шары, Вадик и Тихий переговариваются с теми двумя.

До меня долетают обрывки фраз: беспредел, закладчики, новый товар, рябина, на бой выйдешь – заработаешь, чурки там … разобраться надо Плаха, зря на район поставили?

Последнее ему говорят с предъявой.

Толстый забивает шар в лунку. Один, второй, третий. Демид словно специально проигрывает.

Слышу, как лысый интересуется кто я, но что ему отвечает Плахов – разобрать не могу.

Когда партия раскатана, лысый отсчитывает ему бабки, кидает на стол и уходит. Плахов о чем-то долго думает, а потом смотрит на меня. Долго. Мучительно долго.

Шепчет губами, но я понимаю.

– Иди сюда.

Поднимаюсь.

Ловлю на себе заинтересованные взгляды мужиков. А когда подхожу ближе, Демид резко хватает меня за шею и притянув к себе властно целует.

Чувствую, как его язык раздвигает мои губы, проникая в рот и охаю от неожиданности и удовольствия.

Глава 8

Но поцелуй, к моему великому сожалению, выходит недолгий.

Демид прикусывает меня за язык, заставляя распахнуть глаза и шепчет в губы:

– Ничего не значит, поняла?! Это просто для твоего блага. Сделаем вид, что у меня на тебя виды.

Он чуть отталкивает меня и пока я пытаюсь удержать равновесие, переключается на друзей. Кидает им пару фраз, они спорят: Плахов порывается уйти, но ему настойчиво предлагают остаться. Этот Борис же и предлагает.

В итоге Демид, поджимая губы, соглашается. Берет банку пива и открыв ее долго пьет. Потом скользит по мне задумчивым взглядом и кивнув на друзей, кидает:

– Дальше ты с ними. Я в общем-то и не планировал с вами задерживаться.

К нему идут трое. Он жмет им руки, а с высоким, под два метра парнем, они дико ржут над какой-то историей.

– А я?! – выдыхаю разочарованно. Все же так хорошо начиналось! – А мне что делать?

Плахов выгибает бровь, отвлекаясь на меня, бросает безразличное:

– Отдыхай, раз приехала. От пацанов ни на шаг.

Вадик закидывает мне на плечо свою лапу. Тихий тут же сует под нос бокал шампанского.

–Давай, Каринка, реально тут тусанем. Зачем нам этот бар, где толпа пьяных. – Шепчет Вадим и подталкивает меня в спину.

Плахов уходит с бородатым парнем и двумя девками в сторону саун, это я вижу, повернув голову, когда мы пересекаем холл и сворачиваем к банному комплексу.

Здесь пахнет хвоей и дровами. Горячий пар вырывается из-за стеклянных дверей.

Внизу аккурат под нами огромный бассейн, а напротив финская и турецкая сауны.

– У меня нет купальника, – смеюсь я, чувствуя, как меня вновь накрывает. Ноги еле держат, меня ведет из стороны в сторону.

– А он и не нужен, – говорит Тихий и тянет меня за собой.

Красивая комната отдыха с мягкими диванами и столиком, на котором стоят закуски и ведро со льдом, в котором охлаждается бутылка водки.

– Остаемся здесь и не паникуем, лады? Здесь все свои. Раздевайся, Карин.

Я пьяно растягиваю губы в улыбке, ведь если они остаются, значит остаюсь и я, и главное Плахов!

А что? Мне здесь даже нравится. Играет расслабляющая музыка, алкоголь рекой и все бесплатно, модели из агентства Бориса снуют туда-сюда…

Кто знает, может скоро я стану одной из них.

Думаю, об этом и кидаю взгляд на приближающегося к нам Бориса: ухоженный, симпатичный, весь в золоте и дорогих часах. Черные плавки обтягивают внушительного размера достоинство.

Не знаю зачем пялюсь туда, но он замечает. Кривит губы в ухмылке.

Надо же, хозяин агентства, объявление о котором я вчера сорвала у подъезда. Кто бы мог подумать.

Он садится за наш стол, смеется с ребятами, которые чокаются и пьют стоя, а потом вдруг поднимает голову и перехватывает мой взгляд.

Колкие мурашки скользят по моему телу.

Пока я тушуюсь, допивая залпом предложенный мне коктейль, он меня оценивающе рассматривает.

Вожделение и похоть. Вот что от него исходит.

Мое тело горит огнем.

Две девицы с громким смехом присоединяются за наш стол, Борис смотрит на меня, а трогает поочерёдно их. За голую грудь, за губы, ляжки. Ему нравится щипать сильно, доставляя боль. После каждого его прикосновения, изо рта девушек вырываются всхлипы.

–Бани не избежать, – вдруг шепчет мне на ухо Вадик и я оборачиваюсь. Он ухмыляется, берет меня за локоток и тащит на себя. Падаю в его объятия и вдруг чувствую, как сосед раздевает меня.

–Хватит пялиться на Борю. Если он заинтересуется, будешь под ним очередной шлюхой. Тебе это надо?

Давлюсь возмущением.

Пьяной быть опасно. Я даже не сопротивляюсь. А когда остаюсь стоять посреди комнаты в одних трусиках и лифчике, Борис спрашивает:

– Это девочка Плахи или свободна?

Не у меня. У них. Словно я кукла на выставке.

– Да! – говорю нагло. – Демид мой парень.

Борис скалится.

– Что-то не похоже. Но попытка засчитана. – Он хрипло смеется. – Вечно Плаха пытается кого-то спасти. Ну не девственница же ты, да и не кусаюсь я. Да? Вон вокруг сколько девочек и все довольны. Ну иди, поговорим, малышка

Он хлопает ладонью по кожаному дивану, но я мотаю головой и отступаю на шаг назад.

– Борь не надо, Демид виды имеет, – вступается Вадик и снова хватает меня за руку. – В сауну пошли. Ой да тебе хватит уже? Тише, тише, не падаем!

Он обхватывает меня. Мне не устоять на ногах. Такая слабость…

Плетусь за ним следом, улыбаясь что я Плахову интересна.

Зажмуриваюсь, когда передо мной распахивается дверь и лицо обдает паром. В турецкой парной белесый туман. Я вхожу в него и растеряно замираю.

Силуэты напротив обретают черты.

И я уже отчетливо вижу: Демид стоит напротив, а перед ним на коленях обнаженная девчонка.

Он держит её за волосы, позволяя втягивать губами свой член. Но когда она пытается отпрянуть, Плахов давит ей на затылок, грубо входя в ее рот на всю длину.

Девочка хрипит и кашляет, захлёбывается его размером и слюнями. Из ее глаз текут слезы и вряд ли это эффект от пара.

Потрясенно выдыхаю.

Такого я не ожидала.

Плахов поворачивает голову и выгибает бровь. Смотрит зло. И эту злость физически срывает на девушке.

А за моей спиной снова хлопает стеклянная дверь и голос Бориса возвращает в реальность:

– Ох, Кариночка, а Демид то занят. – Усмешка, хриплый смешок. – Но мы с тобой и сами можем повторить.

Чувствую его лапу на своей талии и вскрикиваю от предчувствия.

– Отвалите, Борис! Кошачье имя! – бросаю грубо, отшатываясь.

Пол скользкий и мои ноги разъезжаются. Взмахиваю руками, пытаясь удержать равновесие, но пьяно падаю на пол. Аккурат рядом с девчонкой, которая прервала свое занятие и стирая слезы смотрит на меня.

Борис хрипло ржет. Противный какой!

– Демид, что происходит?! – нападаю на Плахова, потому, как только его здесь знаю. – Какого черта?!

Он злой. Срывается с места и хватает меня за волосы, заставляет посмотреть на него.

– Диана, ты почему такая дура? – шипит, нависая надо мной горой.

– Карина вообще-то! – шиплю в ответ.

Он морщится. Кривит свои красивые чуть полноватые губы.

– Плевать! – выдыхает, сжимая пятерней мои волосы на затылке. Те трещат, и я взвизгиваю от боли. – Досасывай, что я могу тебе теперь сказать!

– Что-о?!

Не верю ушам.

– Ты слышала! Либо мне, либо Боре. Прикинь, даже выбор есть! Обычно его не бывает!

Вижу перед собой ствол Плахова и жадно… тяну ноздрями его запах.

У меня был опыт оральных ласк, но то, что я вижу перед собой сейчас…

Ситуация скверная, в идиотском сне такое не приснится…

Мне бы встать и сбежать.

Мне бы в себя прийти!

Мне бы его оттолкнуть!

Но…

Он же мне нравится. И я ему тоже вроде как… И этот Борис пусть подавится и на хрен пойдет!

Хмыкаю, соглашаясь.

Он явно не ожидал…Думал устрою истерику, и мы под шумок свалим?

Нашел дуру.

***

Я еле поспеваю за ним.

На улицу выбегаю, когда он уже подходит к машине. К совсем другой, не на которой мы сюда приехали.

Черная тачка выглядит также агрессивно, как и он сейчас.

Ледяной ветер бьет меня по лицу наотмашь, а его темные сейчас глаза не сулят мне ничего хорошего.

Он заводит БМВ с брелока. Машина мигает габаритами. Открывает пассажирскую дверь.

– Садись. Бегом!

Я ныряю в салон.

Пахнет цитрусом и кожей.

– Какого черта ты поперлась с нами?! – он бьет по рулю. Рычит. Давит на газ, и машина вторит ему злобным рычанием. – Ты совсем отбитая! Ты идиотка, Карина! Я еще баран, согласился с вами поехать! Заметь не с тобой, а с ними. Дела, ссска были!

– Что ты нервничаешь? – бросаю в ответ. – Хватит меня отчитывать и делать крайней! Ты что меня изнасиловал, чтоб так переживать теперь!

Он давит на газ, и мы срываемся с места.

– Это хуже, дура!

– Мне плевать!

– Пока не протрезвела! Завтра увидишь, как изменится твоя жизнь.

– В смысле?

– В прямом! Отсосала при всех! Теперь этим двоим похрену какая ты. Они уже поняли. А если Боря решит твою жопу натянуть, то поверь натянет! Он любит мелких идиоток!

– Я же с тобой!

Машина резко тормозит посреди дороги, съезжает к обочине.

Плахов поворачивается ко мне всем корпусом и цедит чуть ли не по слогам:

– Заруби на носу: ты мне никто. Мы не вместе и этому никогда не бывать. И мой тебе совет: сиди дома по вечерам и учись спокойно в своей шараге.

– Сама буду решать, ладно?!

– Решай. По рукам пойдешь, потом не ной. Мать пожалей! И здесь город маленький, завтра же про тебя слух пустят! Ну ты конченая!

– Ой вы такие тут все, я смотрю, опасные. Или тупые? Или в девяностых застряли!? Да если кто-то и имеет вес, так это Боря. На нем золота было килограмм десять и модельное агентство свое.

Хмыкаю, складываю руки на груди.

Демид молчит, сверля меня нечитаемым взглядом.

– А вы просто его шестерки. – Добавляю.

Зажмуриваюсь, когда он поднимает руку. Но он меня не трогает. Вместо этого тянется через меня и открывает дверь с моей стороны.

– Что? Никуда не пойду! Ночью?! Одна!? Выгоняешь?!

– На столб смотри, дура!

Замолкаю. Поворачиваюсь. Чуть позади автомобиля автобусная остановка, а на столбе, что напротив меня бело-оранжевые листовки.

– Пропала.. Помогите найти…– читаю.

Становится не по себе, особенно когда замечаю, что мы напротив кладбища, что притаилось за забором. А на листовках лица молодых девчонок, которых ищут уже давно.

– Что это значит?

– Дверь закрой! – говорит он и я подчиняюсь.

Он трогает машину с места. С минуту едем в тишине.

– Куда они пропали? Их до сих пор не нашли? – спрашиваю. – Там три разных девушки было.

– Да у нас каждый месяц тут пропадают. – Хмыкает, прикуривая. – Кто его знает куда, но мысли всякие.

– Капец, дыра!

– Ага, черная! – Плахов усмехается. – Боря не простой человек. Далеко не последний человек в нашем городе. У него и агентство и рестораны, и бани и кабаки и еще миллион всего. Две пропавших из тех, что на листовках, были его подстилками. Это первое. Слышишь?

– Угу. – Шмыгаю носом.

– Второе: я не шестерка и никогда ею не был. У меня есть свой интерес и Боря по сути мне не указ. Но есть дела, в которых мы двигаемся параллельно и переходить дорожки друг другу нам не стоит. Я свое дело сделаю и свалю отсюда на хрен, я этим городом по горло сыт. И мне не с руки, чтобы меня тут держали. Дорогу не переходить. Ну особенно мне ему. Сечешь?

– Угу.

– И последнее: пока ты типа со мной, все норм. Но ты сидишь дома и зубришь книги. Если слухи дойдут, что шарилась…я шлюх не прельщаю. Посиди хоть немного тише.

– Я заметила. А эта, в бане…

– А я не про неё. Я про тебя. Кто ты в моих глазах, а?!

– Так мы встречаемся?! Или что не пойму?

– Нет конечно! – выдыхает рвано. – Ты не в моем вкусе, запомни! Особенно после того, как с лёгкостью открыла рот! Я люблю ХОРОШИХ девочек.

– Ага, еще скажи, как моя сестричка синий чулок. Ой, умора, даже представить вас вместе не могу. Да она бы в обморок упала от вида твоего чижика!

Я ржу в голос, а Плахов молчит. Затягивается глубоко. Сигарета тлеет со скоростью света. Пепел летит ему на штаны. Тишина в ответ.