скачать книгу бесплатно
– Хорошие. Ну, я бы ей рассказывала что-то. И она бы дома больше была. Не огрызалась бы на меня. Папа бы о нас заботился.
Вася храбро смотрела на него.
– Вася, я хочу тебе помочь, – сказал он. – К сожалению, я не могу найти твоего папу. И даже не могу пообещать тебе, что ты сама его найдешь. Вполне возможно, что ты не найдешь его никогда. Такое бывает. Некоторым людям приходится жить без пап или без мам. Есть ситуации, которых совершенно нельзя изменить. Я не говорю, что у тебя именно такая ситуация. Я не знаю. Но я могу помочь тебе многое для себя прояснить. Лучше понять себя, свои возможности и научиться их лучше использовать. Как ты думаешь, ты бы хотела получить такую помощь?
Вася вздохнула.
– Ну, не знаю, – призналась она. – А что надо делать, чтобы ее получить?
– Надо приходить ко мне сюда один или два раза в неделю на пятьдесят минут и говорить о том, что тебе интересно. Тему для разговора всегда выбираешь ты. Я не буду заставлять тебя говорить о том, о чем ты не хочешь, не буду давать никаких заданий. Я буду тебя слушать. Мы выберем для наших разговоров определенное время: скажем, два часа дня во вторник или пять часов в четверг, – и в это время я тебя буду здесь ждать каждую неделю. Если ты не можешь прийти, я прошу тебя меня об этом предупредить заранее. Если я не смогу прийти, я тоже тебя обязательно об этом предупрежу. Что ты думаешь?
Вася снова пожала плечами.
– Я в два часа не могу, – сказала она. – Я учусь.
– Ты в десятом классе? – спросил он.
Вася кивнула.
– К ЕГЭ готовишься?
Вася пожала плечами.
– Ну так что, будешь ко мне приходить? Необязательно в два. Подберем такое время, которое нам обоим удобно.
– А маме вы будете про меня рассказывать? – спросила Вася.
– Нет. Без твоего ведома я не буду о тебе рассказывать ничего и никому. Если я захочу что-то о тебе рассказать маме, я обязательно спрошу у тебя разрешения, и ты можешь мне запретить. Если ты захочешь, чтобы я что-то о тебе рассказал маме, ты можешь меня попросить, мы обсудим, и я это сделаю.
– Ну, вы пока ничего не рассказывайте ей, ладно? – попросила Вася и уточнила: – То есть про папу. Можете рассказать, что я согласна к вам ходить.
– Отлично, – сказал Алекс. – Какое время тебе подойдет?
Они выбрали четыре часа дня в пятницу и с тех пор уже полгода виделись каждую неделю. На первой же родительской встрече, которая состоялась в октябре, Алекс спросил Ингу о Васином отце. Он не сказал ни слова о Васином намерении его найти. Он объяснил Инге, что обстоятельства рождения человека и особенности отношений между его родителями чрезвычайно влияют на всю его жизнь и что их влияние тем сильнее, чем меньше человек о них знает.
– Разве неправда, что меньше знаешь – лучше спишь? – удивилась Инга. – Я как раз стремлюсь уберечь ее от всего этого.
– Неправда, – серьезно ответил Алекс. – Сон ухудшается обратно пропорционально количеству знания. Когда о том, что вокруг тебя происходит, знаешь мало, то спишь весьма плохо.
– Почему так? – спросила Инга с искренним интересом.
– Потому что в психике каждого человека есть бессознательная часть. И вот эта бессознательная часть знает все. То есть буквально все. Бессознательное помнит, как мы родились, кто был вокруг нас в родильном зале, как нас приняла мама, когда нас ей подали, что она почувствовала в тот момент.
На этих словах Инга, до этого внимательно смотревшая ему в лицо, опустила глаза.
– Но если она все так хорошо сама знает, то зачем мне рассказывать? – спросила она.
– Она не знает, что она это знает, – объяснил Алекс. – На уровне сознания она действительно не знает ничего. Ее надо приводить в контакт с тем знанием, которое в ней спрятано. Если этот контакт не установить, начинается невроз, начинаются психологические проблемы, трудности с адекватным выражением эмоций.
– Вы хотите сказать, что она третий год носит одни и те же джинсы потому, что я не рассказываю ей об отце?
– Да.
Инга помолчала.
– От правды ей лучше не станет. Правда неприятная. Если она узнает правду, еще неизвестно, что она начнет носить, – грустно сказала она.
– Вы боитесь, что она ее не выдержит? – спросил Алекс.
– Да, – коротко ответила Инга.
– Похоже, вы и сами ее не слишком выдерживаете, – сказал Алекс.
– Я стараюсь, – заверила она его.
– Стараетесь забыть. Но говорить-то об этом для вас невыносимо.
– Да, невыносимо, – вздохнула Инга, а потом снова адресовала ему свой умоляющий взгляд. – Могу вам рассказать, если хотите.
– Хочу, – сказал Алекс.
– Но только при условии, что вы Васе не будете рассказывать, – заявила Инга тоном капризничающего пятилетнего ребенка.
– Не буду, – пообещал Алекс.
Тогда Инга рассказала ему о Васином отце.
– Вы правда Васе не скажете? – вытирая слезы бумажной салфеткой, спросила она в конце рассказа.
– Не скажу, – заверил он. – Вы ей сами расскажете, когда наберетесь сил.
– Сама? – испугалась Инга. – Сама я не буду.
– Ну, необязательно это делать прямо сегодня, – успокоил ее Алекс. – Возьмите время на подготовку. Расскажете, когда будете готовы.
– Но ей будет плохо! – воскликнула Инга. – Ее совершенно некому поддержать!
– Как это некому? – удивился Алекс. – Вы и поддержите. Вы же ее очень любите.
На салфетки вылилась новая порция слез.
– Я себя-то не люблю, – сказала Инга. – Куда мне еще кого-то любить?
Инга рассказала Васе об отце спустя два месяца и еще три родительские встречи после этого разговора. Услышав мамин рассказ, Вася пришла к нему переполненная новыми чувствами.
– Представляете, – экспрессивно сообщила она, падая в кресло, – мой отец – идиот.
– У идиотов интеллектуальный коэффициент ниже двадцати, – предупредил Алекс. – Это самая глубокая степень олигофрении.
– Нет, у моего высокий интеллектуальный коэффициент, – возразила Вася. – Он географ, геофак МГУ закончил. Я, кстати, в МГУ не пойду.
– Здрасьте-приехали, – произнес Алекс. – МГУ-то причем?
– Ну как? – удивилась Вася. – Там одни идиоты учатся.
– Идиотов, Вася, в МГУ на порог не пускают, – вздохнул Алекс. – Даже на день открытых дверей. В нашем обществе распространено крайне негативное отношение к людям с нарушениями развития. Их не пускают практически никуда, включая детские сады и поликлиники. Те, кто учится в МГУ, называются по-другому.
– Как? – с интересом спросила Вася.
– Все по-разному, – пожал плечами Алекс. – Кто-то обычными здоровыми людьми, кто-то нарциссами, кто-то шизофрениками, кто-то просто негодяями. Ты представляешь, сколько там народу? Как их всех можно назвать одним словом?
– Дураки они все, одним словом, – заявила Вася.
– В общем, ты злишься на папу, – подытожил Алекс.
– Дебил он, ваш папа, – продолжала обличительное выступление Вася.
– Мой-то причем? – удивился Алекс. – Этак у тебя все папы дураками станут.
– Они и есть все дураки, – не смутилась Вася. – Я ни одного папу нормального не знаю. У моего друга отец все время дома сидит, денег вообще не зарабатывает, только мама работает. Моя мама тоже работает постоянно, чтобы меня обеспечивать, а папа где? Я думала, мой отец особенный, исключительный, лучше всех. Что я его найду, и он нас спасет. А теперь я его даже искать не хочу. Чтобы в тюрьме не сидеть, после того как я его прибью на месте.
– Понятно, – сказал Алекс. – Значит, спасать себя придется самостоятельно.
– От чего спасать? – Вася презрительно хмыкнула. – Меня не от чего спасать. У меня все отлично. Я юбку купила, между прочим. И английским стала заниматься с репетитором. Крутой чувак, кстати.
– МГУ закончил? – пошутил Алекс.
Вася показала ему длинный язык.
– Лингвистический университет. В вашем МГУ…
– Я знаю, знаю, – закивал Алекс. – Одни идиоты. Только он не мой. Я выходец из Первого меда.
– Ну, вот, я же говорю, нормальный человек МГУ стороной обходит. – Вася умела донести свою точку зрения до окружающих.
– А ты сама-то куда собралась? – попробовал он вернуть разговор в конструктивное русло.
– В Лингвистический университет пойду, – сказала Вася. – Или в Первый мед.
– Ну, чтобы идти в Первый мед, репетитора-то лучше по биологии найти, – заметил он.
– А вы сможете меня репетировать? – словно загоревшись новой идеей, спросила Вася.
– Ты пьеса Горького “На дне”, что ли, чтобы тебя репетировать? – спросил он.
– Ой, подумаешь, – обиделась Вася. – Все время вы к словам привязываетесь. Сможете со мной биологией заниматься?
– Вась, – внушительно сказал Алекс, – я твой психотерапевт. Я лечу твою душу. Привилегия издеваться над твоим мозгом принадлежит другим людям.
– А вы можете, леча мою душу, одновременно рассказывать мне что-нибудь по биологии? Или по химии? – У Васи блестели глаза.
– И еще сказки Андерсена читать с выражением, – пообещал Алекс. – У тебя какая любимая?
– У Андерсена? Фиг знает. – Вася задумалась. – Может быть, про Русалочку?..
– А о чем “Русалочка”? – спросил Алекс. – Как ты ее помнишь?
– Ну, о такой странной девушке, которая спасла жизнь принцу, но он этого не оценил, – невинно сообщила Вася, но потом одернула себя и посмотрела на него с подозрением. – Вы мне зубы не заговаривайте. Будете со мной биологией заниматься?
– Не буду, Вась, – сказал он.
– Почему? – нахмурилась девочка.
– Это не входит в сферу моей компетенции, – сказал он.
– Почему? – повторила Вася. – Вы же врач.
– Вот именно, – согласился он. – А не преподаватель биологии.
– Какая разница? – удивилась Вася.
– Разница в том, что у нас разные профессии, – сказал он.
– Но вы же знаете биологию, – упрямилась Вася.
– Но у меня нет права ее преподавать, – не уступал он.
– Как-то вы примитивно мыслите! – воскликнула Вася, покрываясь краской гнева.
– Ну, извини, – попросил он.
– Я даю вам это право! – торжественно заявила Вася.
– Это право могут дать только те люди, у которых есть право давать такое право, – сказал Алекс. – Университетские преподаватели, руководство вузов, Министерство образования.
– Тьфу, тоска какая, – расстроилась Вася.
– Это называется структура общества, принципы мироустройства, вертикаль власти, иерархия социальных ролей, – сказал он.
– Дребедень это называется, – уточнила Вася.
– Тебя сегодня все огорчает, правда? – предположил он.
Вася вздохнула.
– Жизнь любит меня огорчать, – философски заметила она. – У меня отец идиот, психотерапевт зануда…
– И ты сердишься на обоих, – закончил он ее мысль.
