ПолЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя. Часть 2

«Еще надумается, что без нее страдаю».

Нещадно съел курсором последнюю фразу, а затем и «без Тебя». Оставил «Плохо…» с многоточием, которое предполагало разнообразные вариации.

Нажал: «Отправить».

«Сейчас она прочитает.

Или – не сейчас?

Может, забыла уже, что написала обычное, ничего не значащее: “Как дела?”.

Или, не ко мне обращалась, а прислала по ошибке».

Однако местоимение «ваши» убеждало в обратном.

«Не стоит гадать.

Подожду десять минут. Лучше двадцать. Если не ответит, то сделаю, что задумал. Даже куртку снимать не стану».

Поднялся на ватных ногах со стула, нацедил из крана стакан воды. Выпил отдающую хлоркой влагу, стараясь не расплескать – тело все так же била мелкая дрожь.

«А на что я надеюсь? Что она сразу примется отвечать?..».

Глава семнадцатая

День, 2 ноября 2013 года, суббота

***

Я сидел за столом и заворожено смотрел на телефон.

Во мне боролись две крайности, два противоположных желания, которые одновременно притягивали и страшили: я до сладкой дрожи хотел, чтобы Вера ответила, и в тоже время боялся.

«Лучше бы она не отвечала. Перестрадал бы пару недель, и жил бы как жил. Без нее. И без Велиала…».

***

Телефон на столе пиликнул, содрогнулся.

Не раздумывая, подхватил трубку.

«Что случилось?» – писала Вера.

«Я часто о тебе думаю» – набрал, робея от своей несусветной смелости.

И еще смелее дописал: «Но то, чего хочу – между нами невозможно».

Отправил.

«Теперь юлить глупо. Я открылся. Она все поймет, и если не ответит, это будет лучшим ответом. Хватит заниматься ерундой. Как школьник…».

«Почему?» – пришло спустя несколько секунд.

«Потому что…» – набрал в ответ, не зная, что написать дальше, перебирая в закипевшем мозгу слова, объяснения, банальности вроде возраста и прочего, из чего равнодушный мир выстроил между нами стену.

Телефон в руке дрогнул, обрывая боязливые рассуждения, которые после ее «Почему?» не имели смысла.

«Можно к Вам прийти сегодня вечером?» – прочитал, уже умирая от сладкой дрожи.

Присел на подвернувшийся стул.

«Да» – поочередно тыкнул две кнопочки. Отправил.

«Что случилось!? Почему она хочет ко мне прийти?».

Телефон опять вздрогнул: «Перезвоню позже, сейчас занята. Ждите».

«Диво дивное!

Аттракцион неслыханных чудес.

Я буду ждать, сколько потребуется, прелесть моя…».

***

Снял куртку, отнес в прихожую.

«Что случилось? – думал я, меряя шагами унылое пространство. – Почему так срочно ей понадобился.

Она вправду МЕНЯ ХОЧЕТ?

Не о книгах же будем с нею говорить, если придет.

Она понимает. Она не может ЭТОГО не понимать…

А может и о книгах. Может ей плохо, и она хочет поплакаться в жилетку.

Не подходит – плохая из меня жилетка…».

О визите в Лавру я уже не думал.

Всем пропащим телом Я ХОТЕЛ ГРЕХА. Я его ЖДАЛ!

***

Нечаянное Верино обещание лишило покоя.

Недочитанные, самые забористые книги валились из рук, утратив смысл.

Даже голливудская кинофантастика в компьютере казалась блеклой и не интересной, по сравнению с тем, что – ВОЗМОЖНО! – принесет сегодняшний вечер.

Я заставлял себя не думать о предстоящем Верином визите, чтобы не сглазить. Но только о нем и думал.

Единственное спасение нашел в уборке.

В сладкой истоме, в предвкушении, я самоотверженно мел и скоблил, мыл и оттирал давно не знавшие влажной тряпки углы. Я перемыл посуду, даже ту, которая по определению не могла быть использована при романтическом ужине.

Додумавшись до ужина, я выгреб из закоулков остатки сбережений. Молнией метнулся к ближайшему гастроному, накупил конфет, фруктов, даже «Киевский торт».

Я не знал ее вкусов относительно спиртных напитков.

Возможно, она вообще их не употребляет, но все равно купил шампанское.

Возвратившись, долго колдовал над праздничным столом.

Переделав все возможное, последние два часа тупо сидел в кресле, уставившись на трубку мобильного телефона.

***

Вера не звонила.

Липкие червяки сомнения закопошились в голове, превращаясь в безобразных удавов, напитанных обидой и ревностью: возможно, она и не думала ко мне приходить, лишь посмеялась над доверчивым дядькой, представляя, как он суетится, страдает в ожидании.

«Нет! Она не такая, – успокаивал я себя. — Возможно, не сложилось – мало ли какие заботы могут помешать девчонке прийти к пожилому любовнику».

– Пожилому… – повторил в голос.

«Вот именно. И нечего распускать слюни».

Затем укололо иголочкой самодовольства:

«В этот раз я не загадывал Желания. Она сама придет…

Если придет».

Глава восемнадцатая

Вечер, 2 ноября 2013 года, суббота

***

Вера пришла около восьми вечера – без предупреждений – чем повергла смущенного хозяина в шок.

Когда задребезжал звонок, я знал, что это ОНА!

Уже мертвым, открывал двери, неуклюже отступал к стенке деревянными ногами, пропуская гостью в свою сверкающую чистотой квартиру, напитанную многочасовым ожиданием.

***

Вера зашла смущенная, румяная. Кроме необходимого «Доброго вечера» ничего не сказала.

Она молча сняла курточку, подала мне.

Молча смотрела, как я неуклюже пристраивал пахнущую фиалками девичью одежку на вешалке.

Затем так же молча, подошла ко мне, потянулась на цыпочках, охватила тоненькими руками за шею, притиснулась к моей щеке холодным лбом, а затем влажными губами.

Время сместилось.

Замерла реальность, больше походившая на сон.

Мои невозможные мечты становились явью, и я не хотел гадать – наяву это происходит или снится – чтобы не вспугнуть нечаянного счастья.

***

Я подхватил невесомую Веру на руки, отнес на диван.

Она покорно легла, вытянулась во весь рост: молчаливая и бездвижная, со смеженными веками, которые чуть подрагивали от моих касаний.

Я легонечко – едва трогая – целовал ее в губы.

Затем медленно, умирая от предвкушения и счастья, принялся снимать ее волшебные одежки.

Вера податливо прогибалась, помогая мне стянуть тоненький свитер, мягкую шерстяную юбку, осторожно скатать капроновые колготки, с наметившейся стрелкой на щиколотке.

Я оставил ее в бежевых простеньких трусиках с чуть влажным пятнышком в промежности, и в бежевом топике, заменявшем бюстгальтер, сквозь который проступали едва означенные грудки с горошинками сосков.

***

Налюбовавшись, я упал перед нею на колени.

Вдохнул девичий запах.

Неспешно, боясь развеять мираж, сняв оставшиеся бежевые лоскутки, я целовал ее маленькие груди, плоский живот и курчавую тайну между тоненьких ног, которые она послушно раскинула, отдавшись на милость нежному любовнику.

Вера, закусив губы, молчала. И лишь когда, вылакав пряный нектар ее лона, я приноровился и неспешно – умирая от осознания – вошел в горячую глубину, тихонечко заскулила, засияла нимфеточным пламенем. А затем – жмурясь от смущения, страха, неискушенного любопытства – самоотверженно кинулась навстречу, подаваясь худенькими бедрами.

***

Она оказалась НЕ-девственницей! И, на диво, умелой любовницей.

Приторная ревность уколола сердце, что кто-то до меня уже входил в это хрупкое тело, так же тискал и покусывал эти груди, пробирался жадными губами по нежной шейке, к мочкам ушей с продетыми в них простенькими сережками.

Кто-то играл этими сережками, забавлялся, как барбарисками, перекатывал во рту и кряхтел от сладости.

Вспомнился недавний дурной сон, в котором над моей возлюбленной измывалось стадо инкубов. Но это воспоминание лишь добавило страсти и силы закаменелому приапу, который еле удерживался, чтобы не взорваться тысячами щемящих иголок, не излиться прямо в этот миг в разъятую, распластанную подо мною нежность.

Остатками размягченного сознания я понимал, что мне достался НЕЗАСЛУЖЕННЫЙ приз, и я должен пользоваться этим призом, будто принимая воздаяние за все мои грехи, совершенные и не совершенные, но которые ОБЯЗАТЕЛЬНО СОВЕРШУ, поскольку жить без Веры не смогу.

И если для этого нужно продать душу Дьяволу или отдать застенный мир на растерзание его слугам – я отдам не торгуясь.

Глава девятнадцатая

3 ноября 2013 года, воскресенье

***

Не разлепляя глаз, почувствовал, как зудит натруженная крайняя плоть, как припухлые губы еще хранят вкус девичьей промежности. Под мышкой у меня посапывало мягкое и теплое.

«Так значит, ЭТО – ПРАВДА!».

Щемящая волна радости окутала мое невесомое тело.

«Правда!».

Я уже забыл, как это – засыпать и просыпаться вдвоем!

«Остановись мгновение! Ты прекрасно!».

***

Было около десяти утра. Вера еще спала, уткнувшись мне в ключицу горячим лбом.

Левая сторона моего тела затекла, но я боялся шевельнуться, чтобы не вспугнуть нечаянного счастья, которое пахло топленым молоком и манной кашей.

Если бы не колючие мурашки в кончиках пальцев, я бы решил, что мне снится это ноябрьское утро, и мягкая живая игрушка у меня под боком.

Как всегда бывает в нашем несправедливом мире, вышло совсем не так, как мечталось.

Однако, это «НЕ ТАК», оказалось далеко не приуменьшением.

В прошлую ночь мир стал СПРАВЕДЛИВЫМ: даже в самых смелых фантазиях я не мог представить, что произойдет то, что произошло.

***

Вера открыла глаза, потянулась.

Она не удивилась месту пробуждения. Лишь натянула одеяло на открывшиеся грудки и смущенно посмотрела на меня.

– Доброе утро, моя радость, – сказал я, целуя ее волосы.

– Доброе утро, – ответила Вера. – Вот и случилось.

Сердце мое сжалось от предчувствия ее раскаяний. А еще хуже – от возможных обвинений в моей несдержанности.

Однако тон, с которым она это сказала…

– Что случилось? – спросил я.

Вера улыбнулась:

– Случилось то, о чем я догадывалась… Знала, ЧТО произойдет. Еще тогда, когда вы книгу принесли. Но тогда мне ЭТО было неприятно, я даже боялась…

Вера замолкла, принялась изучать узоры на пододеяльнике.

– А сейчас? – спросил я.

Сердце разрывалось от счастья!

– Сейчас не боюсь. Потому, что вы – хороший. Вы же МОГЛИ тогда, когда первый раз к вам приходила. Но не сделали.

Вера откинула одеяло, потянулась ко мне, обвила руками за шею.

Начиналась вторая часть нереального сна, который материализовался из моих фантазий.

***

С небольшими перерывами на перекусы, туалет и полудрему, вторая часть нереальной сказки длилась до позднего вечера.

Насытившись и пересытившись, натерев до зуда самое нежное, мы продолжали дурашливо щекотать друг дружку, пробираясь к запретным местам, которые теперь перестали быть запретными.

Ближе к полуночи мы могли лишь обездвижено лежать, да слушать грустного Баха.

– Скажи правду… – Мой полусонный голос разбавил мерное Верино сопение.

– Какую?

– Зачем я тебе нужен?

Вера молчала.

– Ну, посмотри на меня!

Я привстал, стукнул себя по лысине, оттянул уши, повернулся боком, демонстрируя горбоносый профиль и морщинистые мешки под глазами.

– Ну не верю я, что ты смогла в ТАКОГО влюбиться! – зло сказал я, падая на подушку.

– Возможно, это моя миссия – спасать людей от одиночества, – серьезно сказала Вера.

– И многих уже спасла?

– Не многих.

– Почему именно я – следующий?

– Вы не следующий. Вы – первый.

Я сконфужено хмыкнул.

– А парень? Ты говорила, что у тебя есть парень.

Вера молчала.

«Не хочет говорить – не надо. Какое мне дело?».

– Ладно, проехали, – примирительно сказал я, заметив, как она погрустнела. – И тебе не удалось встретить желающих спастись?

– Встречала. Но им от меня было нужно ОДНО. А вы – не такой. Я вам нужна не только…

Вера смущенно шмыгнула носом.

– Ты уверенна?

– Да. Я чувствую. Вы хотели бы, что бы я была с вами долго, может быть – всегда. Родила детей. Чтобы мы поженились.

Она явно выдавала девичьи мечты за действительность.

***

– Вы не такой, как остальные, – задумчиво сказала Вера, пребывая в своих радужных фантазиях. – Вы мне понравились. Сразу. Еще до неприятностей с книгой.

– А если скажу, что те неприятности я умышленно подстроил, чтобы познакомиться с тобой. Поверишь?

– Не-а… Как вы заставили качнуться троллейбус?

– А если смог.

Вера недоверчиво посмотрела на меня:

– Даже если и подстроили, то я не жалею.

Она прильнула горячим пахучим телом, обвила тоненькой ручкой.

Коснулась мягкими губами моей небритой щеки. Горячая ладошка погладила волосы на груди, подалась вниз.

– Ты где так научилась? – спросил я, превращаясь под ее пальчиками в цельную эрогенную зону.

– Не знаю. Нигде не училась, – шепотком ответила Вера. – Ну, читала про ЭТО, как и все девчонки, и даже видео смотрела… Неприличное. Но оно меня не научило. Я сама догадываюсь, как нужно делать, чтобы вам было хорошо.

– А первый раз? Когда? И с кем, коль не секрет? – мне не терпелось разгадать ее самую заветную тайну, которая есть у каждой девушки, но которой они делятся ОЧЕНЬ не охотно.

Вера явно смутилась:

– Давно. Первая любовь. Он был намного старше… Не хочу об ЭТОМ.

Девичья головка нырнула вниз.

Я Вере верил и не верил. Но через миг мне стало все равно.

Глава двадцатая

Утро – день, 4 ноября 2013 года, понедельник

***

Обессилев за воскресенье, следующую ночь мы проспали без приключений.

Утром Вера спешно принялась собираться в университет.

Она деловито разыскивала разбросанные позавчера одежки, так же деловито одевалась.

На меня не смотрела. Казалась обиженной.

– Иди ко мне… – проворковал я, стараясь не допустить в голос нотки нарождавшейся тревоги.

Вера не ответила. Даже не посмотрела в мою сторону.

***

Это была не та ласковая, и чуть развратная, вчерашняя девчонка.

– Что случилось?

Подняться с дивана не решался, чтобы не создавать столпотворения в двенадцатиметровой комнате.

– Не стоило мне приходить.

– Ты же вчера…

– Сегодня думаю по-другому.

– По какому «другому»?

– Ладно, мне пора.

Вера подхватила сумочку.

Не дожидаясь, пока я поднимусь, шмыгнула в коридор.

Щелкнул замок, скрипнули входные двери. Она ушла.

***

Вера оказалась совсем не тем ангелом, которого я себе придумал.

О ней напоминало лишь тепло непривычно измятой постели, да несколько скомканных салфеток у дивана, которыми Вера вчера стыдливо вытирала живот и губы.

«Была ли она наяву?».

В одиночестве опять пришли сомнения в реальности ее присутствия.

«Возможно, я выдумал…».

***

Правая рука пахла Верой.

«Случилось наяву.

Вот эти самые пальцы я вчера запускал ей в горячую прелесть, пытаясь обнаружить таинственную точку “G”.

Как всегда, не нашел…

Но почему она пришла именно ко мне?

Даже если ей захотелось ПРОСТО секса (что маловероятно в ее возрасте и положении), она могла найти молодого и достойного любовника.

К тому же – пришла сама! Без ЖЕЛАНИЯ.

А сегодня – будто черпак холодной воды на голову.

Злая, взбалмошная девчонка!

К тому же – несовершеннолетняя.

Если расскажет кому – проблем не оберешься.

Бедный-бедный Гумберт».

Глава двадцать первая

Ночь с 4 на 5 ноября 2013 года, с понедельника на вторник

***

Ночью ко мне пришел Велиал.

Я чувствовал, как он радуется за меня искренней мужской радостью.

От того было неудобно – будто он подсматривал.

– Девушка твоя – прелесть, – сказал Велиал. – Скинуть бы мне тысяч десять годков. Эх! – он деланно вздохнул. Хитрая улыбка не покидала губ.

– Почему она пришла? – насуплено спросил я, стараясь не показать смущения. – Пришла САМА! Я не загадывал.

– Девичья логика. Видимо, поссорилась со своим парнем и решила отомстить.

– Ви-ди-мо! – передразнил я. – Ты же знаешь!

– А тебе не все равно?

Я раздраженно замотал головой.

– Узнаешь со временем, – отмахнулся Велиал. – Но скажу, раз уж ты такой нетерпеливый: девушка пришла к тебе обдумано, с определенной целью. А не по девичьей сиюминутной прихоти – как бывает. Она хочет с тобой длительных отношений. Этого достаточно?

Я молчал. Сказанное Велиалом тешило мое самолюбие.

Но я не верил в бескорыстных девушек. Жизнь убеждала в обратном.

«Тем более, в понедельник утром ее будто подменили…».

– Пустое, – перебил Велиал, зная, о чем думаю. – Живи и радуйся. Ты же ее хотел – ты ее получил. Знаешь, сколько самцов похотливо заглядывалось, а получил ты! Чего тебе еще надо?

Велиал вопрошающе уставился на меня:

– Лучше объясни, зачем собирался идти в монастырь?

***

Витая в сердечных лабиринтах, я не ожидал этого вопроса.

Я о нем думать забыл.

Да и сами духовные перипетии, в сравнении с Вериным приходом, а затем – уходом, казались сущей ерундой.

Но, застигнутый врасплох, я скис, будто, и в правду, готовился совершить что-то неприглядное.

– Ты все еще мечешься… – сказал Велиал. Не осуждающе сказал – огорченно, будто непослушному ребенку, который не слушает взрослых и продолжает украдкой шкодничать. – Ты думаешь, что найдешь в христианском монастыре утешение? Ты веришь в этот бред с полуистлевшими мумиями?

Я молчал. Мне было стыдно.

– Ты НАШ, и НИКУДА не денешься. Уже поздно что-то менять, – сказал Демон, чувствуя мою растерянность. – Однако я не хочу слепого повиновения. Давай ЕЩЕ РАЗ поговорим, как умные…

Он запнулся. Слово «люди» явно не подходило в этой ситуации.

– Давай взглянем на вещи чисто практически, – продолжил Велиал. – Зададим себе совершенно простой и естественный вопрос: почему, большинство людей считает Люцифера – Злом? Что плохого он сделал?

***

Я смущенно молчал, не ожидая экзамена.

На ум пришло ветхозаветное искушение Евы, затем – испытание Иова. Но сказать о том не решился – не такой уж я знаток духовных писаний.

Велиал снисходительно улыбнулся:

– Да, это Люцифер убедил Еву нарушить запрет и вкусить от Древа. А если простыми словами – он открыл людям сознание. То есть – осознание себя как отдельной личности, своего «Я». И так ли плохо, что Ева поддалась?

Велиал вопросительно кивнул в мою сторону.

– Помнишь, как, согласно Библии, заповедал Бог человеку: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от Дерева познания Добра и Зла не ешь, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь?

Я кивнул, хоть и не помнил дословно.

«К чему он клонит?».

– Это была самая первая на земле ложь, – сказал Велиал. – И вошла она в мир именно через Бога. Таким образом, первая ложь принадлежит Богу. Как, впрочем, и все в этом мире. Бог его Творец: всего, что в нем есть, и хорошего и плохого. Дьявол же не лгал, ибо сказал Еве: «Нет, не умрете. Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите, откроются глаза ваши. И вы будете как боги, знающие добро и зло». И это была правда. Ты же не станешь спорить?

– Как сказать…

– Нечего говорить не надо. Я чувствую твои мысли: клубок несвязных, бесформенных противоречий, основанных на придуманных церковниками догмах. Имей смелость признать: люди вкусили от Древа познания Добра и Зла, и открылось у них сознание; и они стали тем, чем сейчас являются. Стали людьми. Если бы не Люцифер, то до сих пор вы бы так и бродили нагие в Раю – безликие и довольные. Как человеческие детеныши первые три месяца после рождения. У них тоже нет самосознания, они безусловно счастливы.

Велиал назидательно покачал головой:

– Литература и искусство, наука и техника, книги, кино, компьютеры – все, что вы сегодня видите вокруг – все это стало возможным благодаря сознательной деятельности. Значит – благодаря, именно, Люциферу. Создавая людей, Бог вовсе не планировал сделать вас такими, какими вы стали сегодня. Это произошло не согласно, а вопреки его воле, его первоначальным замыслам. Благодаря исключительно вмешательству Люцифера. Иными словами: если Бог ваш физический отец, отец по крови, то Люцифер, несомненно, отец духовный. Именно ему, а не кому другому, обязаны вы тем, что сегодня стали именно такими, какие есть. И отрекаться от Люцифера, проклинать его – значит отрекаться от самих себя. Отрекаться от знания, от прогресса. Таким образом, получается: проклиная Люцифера, вы кусаете руку, которая вас кормит, учит познавать мир, дает знания…

– А как же Иов, над которым измывался Сатана? – перебил я Велиала. Пафосные речи страх как надоели. Мне не давала покоя причина Вериного прихода, и хотелось думать лишь о ней, а не о том, кто облагодетельствовал неблагодарное человечество.

– Дурак, – миролюбиво сказал Велиал, почувствовав мое раздражение. – Что касается испытание Иова, то оно было проведено с согласия Бога. И сказал Господь Сатане: «Вот, что у него – в руке твоей. Только на него не простирай руки твоей…». Это был своего рода спор Бога и Люцифера… Пойми, есть две силы, которые борются за человека. И каждая предлагает свой путь.

Велиал пристально посмотрел мне в глаза – будто насквозь прожег.

Его силуэт шатнулся, поплыл, замещаясь ареной Амфитеатра, которая ярким пятном светилась в окружающем мраке.

Ни партера, ни посетителей – лишь арена.

На ней просматривались четыре фигуры: стоящий по левую сторону давешний юноша в пурпурном плаще; величественный образ седобородого старца, восседавшего справа, в глубине на монументальном троне, а между ними – две обнаженные, испуганные фигурки – мужчина и женщина.

Они в ужасе распластались на полу, не смели поднять глаз.

– Я вас создал, дал вам жизнь! – пророкотало над сценой. Это старец обратился к людям. – Плодитесь и размножайтесь. А за это вы должны меня во всем слушаться, стать моими рабами. Рабами божьими.

– Человек не животное, – сказал Люцифер, – не домашний скот. Не раб.

Юноша поднял глаза, посмотрел на старика.

Я чувствовал огорчение юноши, чувствовал, как не легко ему, как неприятно противоречить Богу.

– Нельзя делать из человека раба, – продолжил Люцифер, не отводя глаз от нахмурившегося гордого Яхве, который не ожидал такой дерзости. – Даже раба божьего нельзя делать. Ты создал человека, Ты его отец. Но не вечно дети живут с родителями. Они вырастают и сами выбирают свой путь.

– Знай, свое место, Эосфор! – фыркнул старец, презрительно сжав губы, опустил глаза на дрожащих от страха людей. – Не слушайте отступника – греховны его речи и пагубны. Слушайтесь меня, и я буду вас кормить. Вы будете жить в Раю без трудов и забот.

– Это путь в никуда! – отчаянно возразил Люцифер. – Будьте свободными людьми, сами все возьмите, сами всего добейтесь, без чьей либо помощи.

– Покайтесь, не мудрствуйте, будьте просты, как дети. Много знаний – много печали, – сказал Бог.

– Учитесь познавать, вникайте. Станьте как боги! – не унимался Люцифер.

Две скукоженные людские фигурки лежали на полу у ног Яхве. Вжимались друг в друга. Опасались поднять глаза, боясь гнева Божьего.

Глава двадцать вторая

5 ноября 2013 года, вторник

***

Проснулся в семь утра. Совершенно разбитый.

Вспомнился недавний сон.

«Или не сон?».

Тошнило от Велиаловых поучений.

«Зачем этот спектакль?

Мне плевать на обещанную ''великую миссию'' и на изменение мира.

Как и на сам мир, и на его обитателей.

Плевать на Велиала, на Еву, Иова, Змия-искусителя, на Люцифера и его напыщенного сурового соперника.

Мне ВСЕ РАВНО, кто-чего-кому-дал и кто-чего-от-кого-хочет.

Я слабый человек.