скачать книгу бесплатно
К нам подбегает Джейкоб, водолей базы.
– Картер, ребята вернулись. Они говорят, что от реки и до скалы трубы целые.
Я выпрямляюсь и отдаю честь.
– Сэр! Разрешите отправиться в козлиную задницу для решения проблемы!
– Джейкоб, отведи эту шутницу к люку и объясни, что нужно делать.
Смеясь, ухожу выполнять задание.
Возле люка уже ждет Ник со страховочным тросом.
– Надеюсь, ты не слишком плотно пообедала сегодня.
– Грейс, шахта очень узкая.
– Это Картер мне объяснил очень доходчиво.
– Трубы крепятся скобами. Думаю, тебе должно хватить места, чтобы использовать их в качестве опоры. Спускайся до тех пор, пока не увидишь течь или дыру. Возьми это, – он протягивает мне сантехническую замазку и моток клейкой ленты.
– Скотч? Серьезно?
– Это все, что у меня есть. Как временное решение сойдет, а к следующей вылазке я подготовлю список того, что вам нужно будет привезти. Сообщи по рации, каков масштаб повреждений.
Пока слушаю инструкции, Ник закрепляет трос и надевает на меня каску с фонарем. Едва спустив одну ногу в люк, я вдруг спрашиваю:
– А что, если трубы целы?
Джейкоб бледнеет.
– Тогда мы в заднице.
Оказавшись в шахте, понимаю, что метафора, использованная Картером, более чем удачна. Кое-как спустившись метров на пятнадцать, я уже ободрала все локти и спину. Неужели нельзя было прорубить лаз чуть шире?
Еще метров через пять слышу тихое журчание воды. Нажимаю кнопку на рации.
– Джейкоб, радуйся, трубы повреждены.
– Слава богу! Что там?
– Секунду. – Добираюсь до нужной мне точки и присвистываю, – шов треснул, и верхняя труба сдвинулась почти наполовину. Как такое возможно?
– Помнишь, мы чувствовали толчки? Может, они со временем деформировали конструкцию. Мы не знаем, в каком состоянии водопровод был до нас. Можешь поставить трубу на место?
– Постараюсь. Ник, держи меня как можно крепче. Уронишь – тебе не поздоровится.
– Не бойся, напарник. Держу.
Перенеся весь упор ног на скобы, задом упираюсь в скалу, а руками обхватываю трубу и тяну на себя изо всех сил.
– Ну же, мать твою! Джейкоб, она не поддается.
– Тяни сильнее!
– Залезь сюда сам и попробуй, – злобно ворчу я, и эта злость помогает мне поставить жестянку на место. – Есть!
Добротно обмазываю стык водоотталкивающим пластилином, обматываю скотчем так щедро, что в руках остается пустая бобина.
– Так-то, детки. Сантехническая компания «Грейс и сыновья». Исправим любую хрень. С вас сто баксов.
– Что-то лозунг хромает, – посмеивается напарник.
– Придумай лучше.
– Набросаю варианты на досуге.
Выпрямляюсь и тянусь к скобке. Внезапно крепление под ногами вылетает из стены, и я с криком падаю вниз.
***
Вспышка.
Около двух месяцев сержант Митчелл старался за мной ухаживать. Посылал цветы, приглашал на свидания в городе. Я охотно виделась с ним, с удовольствием разговаривала, с трепетом принимала знаки внимания, но старалась сохранять дистанцию. Я убеждала себя в том, что изучаю его, стараюсь понять, что на уме у этого симпатичного офицера. Но на деле я изучала себя. То, как душа отзывалась на его присутствие, на его «случайные» прикосновения, на звук его голоса – это было что-то новое для меня. До этого я из принципа никогда не встречалась с военными или вообще мужчинами в форме. Меня не привлекало быть на втором месте после спасения мира. Но Брюс был особенным.
В разговорах с ним я находила себя, находила до убаюкивания умиротворяющий уют. С каждой нашей встречей мне все сильнее хотелось засыпать и просыпать в его объятиях, хотя мы даже не целовались после того, первого свидания. Я старалась думать о долге, уставе, но Брюс все увереннее заполонял мое сердце. Он не был мужланом, помешанным на войне. Наоборот, он был очень галантным, внимательным и заботливым мужчиной.
Одним теплым весенним вечером я поздно возвращалась домой. Намеренно задержалась на работе, не хотелось быть одной в пустом доме. Отец был в очередном отъезде, а мама на пару недель улетела в гости к сестре.
Были поздние сумерки. Увидев тень на своем крыльце, я сначала испугалась, но быстро успокоилась, поняв, что это сержант. Он сидел на ступеньках и смотрел себе под ноги.
– Караулишь меня?
В полумраке радостно сверкнули его глаза.
– Хотел тебя увидеть. Ты поздно.
– Новобранцы. Гора работы для всех.
Он усмехнулся.
– Это да. Есть симпатичные?
– Один краше другого. Но все не в твоем вкусе.
Он невесело хохотнул.
– Ладно, извини, это глупая шутка. – Я села рядом с ним на ступени. – Ты сам не свой. Что-то случилось?
– Я пришел попрощаться.
Мое сердце рухнуло вниз.
– Попрощаться?
– Завтра в полдень самолет. Пора работать. Мы и так уже засиделись на базе.
Я с трудом сглотнула. Я знала, что рано или поздно ему придется уехать, но не думала, что отпустить его будет так трудно.
– Надолго?
– Минимум четыре месяца. Хотел спросить тебя кое о чем. – Он сделал паузу. – Знаешь, когда мы там, и предстоит наиболее опасное задание, нам разрешают сделать один звонок домой.
Я кивнула.
– Мама всегда радуется, когда отец не звонит. Это не значит, что он в безопасности. Но после этих звонков время тянется чудовищно. И следующего звонка боишься стократно.
– Ребята всегда кому-то звонят, а я никогда. И я хотел спросить тебя. Если ты не против, можно я позвоню тебе?
Я нервно поправила волосы.
– Конечно. Но надеюсь, что не позвонишь.
– Я буду писать. Это уже не вопрос, это предупреждение.
Я взяла его за руку.
– Буду очень ждать твоих писем.
Он поцеловал мои пальцы и встал.
– Я пойду. Спокойной ночи, Грейс.
«Да уж. Вряд ли», – с грустью подумала я. Руками обхватила его торс и положила голову на плечо. Он крепко обнял меня в ответ, уткнулся носом в мою макушку и замер. Мы стояли долго. Я не хотела его отпускать. Наконец он отстранился, коротко коснулся моих губ своими и развернулся, чтобы уйти.
Я с тяжелым сердцем поднялась на крыльцо и замерла с ключом в руке. Повернувшись к сержанту, вдруг окликнула его:
– Брюс?
Он обернулся.
– Может, хочешь зайти? Поужинаем вместе.
Его лицо озарилось улыбкой.
– С радостью.
Мама перед отъездом наготовила словно на целый взвод. Но мы без удивления обнаружили, что совсем не хотим есть. Поковырявшись недолго в тарелках, уставились друг на друга. Ведомая каким-то его внутренним магнитом, я встала из-за стола и подошла к мужчине. Он отодвинулся от стола, будто поняв мои намерения. Я села к нему на колени и гладила по жестким русым волосам. Он прикрыл глаза.
– Впервые мне так тяжело уезжать, Грейс.
– Почему? – Я знала ответ, но мне хотелось услышать это от него.
Он молчал какое-то время, затем глухо произнес:
– Потому что ты мне очень нравишься. Я без ума от тебя. – Он провел рукой по моим волосам. – Знаю, ты дочь военного, и я понимаю, почему ты не хотела бы связываться с кем-то из подобных.
Я улыбнулась уголками губ.
– Давай мы поговорим об этом, когда ты вернешься. Решать что-либо сейчас было бы нечестно.
– Разумеется. Не хочу на тебя давить.
Повисло неловкое молчание.
– Сделаю нам кофе. Вряд ли смогу сегодня уснуть.
– Прости, что потревожил на ночь глядя. Не мог уехать, не попрощавшись.
– Вот этого я тебе точно не простила бы. Устраивайся в гостиной. Я сейчас.
Зайдя в комнату с кофе и печеньем, застала Брюса у фортепиано. Он водил пальцами вдоль клавиш, едва касаясь их.
– Ты играешь? – спросил он, глянув на меня.
– В школе часто играла. Потом все реже. Маме нравится возить с собой эту громадину с места на место. Где бы ни жили, мы оставляли в старом доме почти всю мебель, но непременно забирали пианино, даже когда в нем отпала необходимость.
– Можно?
– Конечно.
Он сел за инструмент и начал играть. Я замерла от восторга. Из-под грубых и сильных пальцев лилась невероятно нежная и бесконечно грустная мелодия. Казалось, в этой музыке он изливает свою душу, пытается донести, как ему сейчас больно. Местами он путал ноты, изредка сбивался, но я стояла за его спиной и была уверена, что не слышала в жизни ничего прекраснее и искреннее. По моей щеке скатилась слеза. В порыве чувств я обняла Брюса за плечи, сжав руки на его крепкой груди. Он замер, пальцы застыли над клавишами.
– Я буду очень скучать, – прошептала я, роняя слезы на воротник военной формы.
– Грейс…
Он медленно встал и долго смотрел мне в глаза. Коснулся моего лица, запустил пальцы в волосы на затылке.
– Можно поцеловать тебя?
– Думала, ты уже и не спросишь.
Мы слились в поцелуе, таком жадном, что не хватало воздуха. Я толкнула сержанта на диван и уселась на него сверху, не прекращая целовать. Расстегнула пуговицы на форме, нетерпеливо стянула с него куртку и футболку, восхищенно выдохнув от вида рельефного торса.
Он осторожно спустил с моего плеча блузку, я скинула ее до конца. Брюс гладил мое тело и увлеченно вдыхал мой запах. Он встал, удерживая меня на руках, уложил на диван и навалился сверху. От его тяжести и небывалой близости я издала тихий стон, изнемогая от нежности к нему, от желания быть с ним. Его поцелуи становились все настойчивее, все ненасытнее. Наши пальцы переплелись. В момент слияния наших тел Брюс шумно выдохнул, наконец получив нечто долгожданное, и крепче сжал объятие. Он двигался чарующе, словно дикая кошка на охоте. Его глаза горели огнем, он прикусывал верхнюю губу, но это не помогало ему сдерживать стоны. С каждым движением он открывал передо мной новые свои грани. Конечно, я и до этого понимала, что военный не может быть просто нежным и спокойным. Но те сила и страсть, что мне удалось пробудить в нем, просто покорили меня. Я чувствовала себя особенной в его руках, ему в свою очередь удалось поднять с самого дна моей души всю женственность, которую тяжелый отцовский характер старался потопить. Брюс, с которым я была знакома несколько месяцев, сейчас казался мне самым родным.
Чуть позже, потягиваясь на его плече от сладкой истомы, я поняла, что это мой человек. Тот самый мужчина. И я была уверена, что не ошибаюсь.
