Эмпирическая психология. Часть II. О способности желать в частности и о взаимодействии между умом и телом

§. 555. Различие между внутренними и внешними благами.

Внутренним благом считается то, что завершает наше внутреннее состояние и совершенствует нас; внешним благом называется то, что завершает внешнее состояние.

Таким образом, искусство находить и слава – это внутренние блага, тогда как деньги относятся к внешним благам (см. примечания и §. 554). Слово «состояние» в общем смысле охватывает как внутренние, так и внешние блага, которые представляют собой две разные категории в определении блага (§. 554). Существуют также некоторые внутренние блага, которые не относятся к внутреннему состоянию, а затрагивают сущность человека, например, интеллект, который считается благом, поскольку воспринимается как естественная способность души, и никто не оспаривает этого. Поэтому как в обыденной речи, так и у философов благо и совершенство часто рассматриваются как синонимы. Таким образом, любое существо называется благом, что идентично понятию совершенства.

§. 556. Блага души, тела и удачи

Блага можно разделить на три категории: блага души, тела и удачи, в зависимости от того, касаются ли они нашей души, тела или внешнего состояния.

Таким образом, добродетель представляет собой благо души, благодаря которой душа становится более совершенной, чем без нее. Здоровье – это благо тела, которое делает тело более совершенным, чем оно было бы без него. Наконец, богатство – это благо удачи, которое улучшает наше внешнее состояние по сравнению с тем, что было бы без него.

§. 557. Различие между истинным и мнимым благом.

Истинное благо – это то, что действительно улучшает нас и наше состояние. В то время как мнимое благо – это то, что только кажется, что улучшает наше состояние.

Поэтому важно научиться правильно оценивать наше совершенствование, чтобы не путать мнимые блага с истинными: это часто происходит с людьми, которые не понимают, что действительно способствует их совершенствованию.

§. 558. Удовольствие от познания блага.

Когда мы осознаем благо, мы испытываем удовольствие от этого. Благо завершает наше внутреннее и внешнее состояние (§. 554); мы понимаем, что это благо, и осознаем некое совершенствование, которое влияет на нас (§. 11), и, следовательно, должны получать от этого удовольствие (§. 511).

Это также подтверждается и на практике. Искусство изобретения – это бесконечное, а, возможно, и величайшее достижение человеческого разума. Если кто-то это понимает, не размышляя о самом искусстве изобретения, он все равно испытывает удовольствие, судя о том, что это благо. Тот, кто осознает, что деньги делают наше внешнее состояние более совершенным, получает удовольствие от денег, которые он получает или считает своими. Однако младенцы, не обладая этим знанием, не испытывают удовольствия от денег, предпочитая яблоко или пирожное золотой монете.

Когда мы осознаем благо, мы должны понимать, что объект, идею которого мы уже видим, является благом. Но мы не можем судить о том, что это благо, если не видим совершенствование, которое оно приносит. Простые слова, которые недостаточно понятны, ничего не могут изменить. Идеи и желания возникают из идей и желаний, а не из слов, которыми они обозначаются, хотя слова могут помочь нам вспомнить их. Это важно помнить, когда мы хотим проверить на собственном опыте то, что учит о взаимном возникновении идей и желаний.

§. 559. Каково это благо.

Если благо, которое мы знаем, действительно истинно, то удовольствие, которое мы от него получаем, тоже истинно. Однако если благо, которое мы познаем, лишь кажется таковым, или если истинное благо кажется нам лишь таковым, то удовольствие от него будет лишь иллюзорным. Дело в том, что если благо истинно, оно действительно совершенствует нас (§. 557). Таким образом, если мы осознаем истинное благо, мы представляем себе это истинное совершенствование (510), и, следовательно, осознавая истинное благо, мы понимаем некое подлинное совершенство. Удовольствие, которое мы от этого получаем (§. 511), возникает из истинного совершенствования, и, следовательно, это удовольствие также является истинным (§. 514).

Если же благо оказывается лишь кажущимся, то оно, по-видимому, лишь совершенствует нас (§. 557). Поэтому, если мы воспринимаем благо как кажущееся, мы ошибочно считаем, что оно совершенствует нас, когда на самом деле совершенствование отсутствует (510). Таким образом, удовольствие, которое мы от этого получаем (§. 511), возникает из кажущегося совершенствования, и, следовательно, это удовольствие является лишь кажущимся (§. 514).

Если добро действительно является истинным, то нам остается только признать, что оно не проявляется так, как мы этого не осознаем, и не завершает наше состояние: но пока мы так думаем, у нас есть лишь стремление, которое не является истинным (§.557). Следовательно, поскольку удовольствие, получаемое из истинного блага, не является истинным, потому что истинное благо существует, но также потому, что мы знаем, что истинное благо представлено в пункте 1; удовольствие, которое мы получаем из этого, не является истинным. Однако, поскольку удовольствие воспринимается из блага, мы относим его к ошибочным достижениям, которые не имеют места между ними, как указано в пункте 2; удовольствие, получаемое из истинного блага, кажется нам таким, только если оно не является очевидным.

Данное утверждение имеет огромное значение в области морали, где особенно важно учитывать, что добро, которое является истинным в себе, может казаться равным воспринимаемому, когда кто-то по ошибке считает это благом, хотя на самом деле это не так, но по другой причине. Судя по ошибочному принципу, а не истинному, он делает вывод о том, что это хорошо, основываясь на том, что воспринимает о предмете.

§. 560. Обманчивый критерий блага.

Удовольствие воспринимается не только от того, что является добром, но и от того, что кажется добром. Более того, может случиться так, что удовольствие, получаемое от истинного блага, воспринимается лишь как иллюзия. Поэтому благо нельзя оценивать только по тому, получаем ли мы от него удовольствие. Например, чрезмерное употребление вина не является добром, даже если некоторые люди получают от этого удовольствие.

§. 561. Ошибочное представление о благе.

Люди, судящие по своим ощущениям, склонны считать благо тем, что приносит удовольствие, как это подтверждается общим опытом. Однако общепринятое представление о добре ошибочно. Эта ошибка приводит к тому, что люди часто падают в пороки и воспринимают закон природы как враждебный к себе, если он запрещает то, что они считают добром. Но об этом стоит поговорить подробнее в рамках моральных вопросов.

§. 562. Явная изменчивость удовольствия.

Удовольствие может казаться изменяющимся. Дело в том, что когда мы воспринимаем удовольствие, это вызывает в нас стремление к нему, особенно когда мы осознаем некое видимое совершенство (§. 514). Поскольку явное стремление может ошибочно приписываться какому-то объекту, когда на самом деле его не существует, или объекту, которому оно приписывается, не соответствует (§. 510); само по себе, нельзя доказать явное удовольствие как истинное, чтобы оно было тем же в числе стремлений, которые ты принимаешь за таковые, или чтобы объект соответствовал истинному стремлению (§. 507 Log.). Таким образом, в этом случае удовольствие может изменяться (§. 534); явное удовольствие изменчиво. Это также подтверждается опытом. Мы наблюдаем, что люди могут полностью ощущать удовольствие от некоторых вещей, но со временем перестают его ощущать. Если же ты действительно исследуешь это, ты не найдешь ничего другого, кроме как то, что они изменили свое мнение о них, обученные опытом, что эти вещи не таковы, какими казались. Из этого источника проистекает вся изменчивость воли и желания, что подчеркивает важность различения истинного удовольствия и явного: как это может происходить, становится очевидным из вышеизложенного (§. 538).

§. 563. Как меняется ощущение удовольствия

Если кто-то осознает свое неведение о том, что он ранее считал преследованием определенной вещи, то это ощущение удовольствия исчезает. Однако, если он отнес это к числу несовершенных вещей, что раньше относил к преследованиям, то удовольствие превращается в скуку. Если кто-то понимает, что не знает, следует ли то, что он относил к преследованиям, считать несовершенством, то его удовольствие переходит в состояние безразличия, в котором он не испытывает ни радости, ни скуки (§.534). Поэтому, если он раньше испытывал явное удовольствие, как предполагается в данном случае, то это удовольствие исчезает.

Если же кто-то относит это к числу несовершенных вещей, что раньше помещал среди преследований, то его суждение меняется на противоположное, так как радость и скука являются противоположными состояниями (§.297 Log. & §.511.518 Pfych.), и, следовательно, удовольствие превращается в скуку (S. 534). Таким образом, если в данном случае он испытывал явное удовольствие, как предполагается, то это удовольствие переходит в скуку.

Оба утверждения подтверждаются теми же наблюдениями, которые поддерживают предыдущее. В частности, в особых или уникальных случаях удовольствие от воспринятого никогда не изменяется, если только оно не исчезает или не превращается в скуку. Однако это предположение приносит значительную пользу в моральных вопросах, где важно тщательно оценивать истинное удовольствие и его кажущуюся форму, чтобы не оказаться в неловком положении, стремясь к счастью. Люди часто обманываются кажущимся удовольствием, не понимая истинной ценности вещей, как это должно быть. §. 564. Устойчивость и изменчивость удовольствия зависят от того, является ли благо истинным или лишь кажется таковым. Удовольствие, которое мы получаем от истинного блага, признаваемого нами, является устойчивым; в то время как удовольствие, воспринимаемое из кажущегося или даже из истинного, если оно ошибочно принимается за кажущееся, является изменчивым. Все, что является истинным благом, действительно улучшает нас и наше состояние (§. 557). Если это должно быть признано как таковое, мы наблюдаем некое истинное совершенство, и, следовательно, удовольствие, происходящее из этого (§. 511), является истинным (§. 514) и, соответственно, устойчивым (§. 515). Если благо становится очевидным, оно, по-видимому, лишь завершает наше состояние (§.557). Таким образом, если кто-то осознает это, он лишь осознает некое явное совершенство, следовательно, воля, которая тогда пронизывает его разум (§. 511), становится явной (§.514), и, следовательно, изменчивой (§.563). Если же истинное благо становится очевидным, то, очевидно, ты будешь считать его благом по той же причине, по которой оно кажется явным; в данном случае, когда все зависит от нашего суждения, явное эквивалентно. Поэтому удовольствие, полученное от него, должно быть изменчивым (§. 2). Когда оно исчезает или уходит в скуку, это можно понять из предыдущего утверждения. Здоровье, когда оно является истинным благом, приносит постоянное удовольствие, которое мы получаем от него. Каждый раз, когда ты представляешь себе неудобства болезней, противопоставленные тем же преимуществам здоровья, которыми ты наслаждаешься, ты воспринимаешь удовольствие от здоровья. Однако не стоит бояться, что разум будет затронут скукой из-за того, что ты смотришь на здоровье. Если есть люди, которые не получают удовольствия от здоровья, это происходит потому, что они не осознают его преимущества и не представляют его как нечто совершенное. Пища, которая вкусна, но вредна для здоровья, кажется явным благом. Действительно, удовольствие от ее употребления может стать скучным, когда мы осознаем, что здоровье может быть вредным.

§. 565. Что такое зло.

Все, что ухудшает наше состояние, будь то внутреннее или внешнее, считается злом. Неведение делает наше понимание менее совершенным, и, следовательно, ум становится менее ясным – это мы подробнее объясним в разделе о несовершенстве (§. 504 Онтология). Таким образом, неведение является злом. Боль ухудшает состояние ума, и поэтому она тоже плоха. Болезнь делает наше тело менее совершенным или, что еще важнее, ухудшает его внутреннее состояние, и поэтому тоже считается злом. Вредная пища негативно сказывается на состоянии тела и, следовательно, сама по себе является злом. Вражда ухудшает наше внешнее состояние и, следовательно, также является злом.

§. 566. Различие между внутренним и внешним злом.

То, что ухудшает наше внутреннее состояние, называется внутренним злом; то, что ухудшает внешнее состояние, называется внешним злом. Таким образом, неведение является внутренним злом, так как оно делает ум и его состояние менее совершенными: это состояние ума относится к внутреннему состоянию. То же самое можно сказать о боли, поскольку мы осознаем ее, и, следовательно, ее восприятие и осознание касаются состояния ума. Болезнь является внутренним злом, так как она ухудшает состояние тела. Вражда же является внешним злом, так как она делает наше внешнее состояние менее совершенным.

§. 567. Зло духа, тела и судьбы.

Зло духа относится к нашей душе. Зло тела связано с физическим состоянием. Наконец, зло судьбы касается нашего внешнего положения.

Невежество является злом духа; болезнь – злом тела; вражда – злом судьбы, особенно если в ней нет вины, где в названии присутствует истина.

§. 568. Разница между истинным и мнимым злом.

Истинное зло – это то, что действительно делает нас и наше состояние менее совершенными. Мнимое зло – это то, что лишь кажется, что ухудшает нас и наше состояние.

§. 569. Утомление от осознания зла.

Когда мы осознаем зло, мы начинаем ощущать от него утомление. Если мы признаем зло, мы не только вызываем его образ в нашем сознании, но и осознаем, что оно действительно существует, и, следовательно, у нас есть интуитивное понимание зла (§. 286). Таким образом, когда мы признаем зло как то, что делает наше состояние менее совершенным (§. 565), мы начинаем осознавать некоторую нашу несовершенство и, следовательно, испытываем утомление (§. 518).

Это также подтверждается и на практике. Например, когда мы сталкиваемся с неудобствами, связанными с нашим незнанием, будь то из-за того, что не можем решить, что делать в сложной ситуации, или когда представляем себе потери, в которые мы или другие попали из-за незнания; мы воспринимаем незнание как зло (§. 565). Кто из нас не ощущал бы утомления в таком состоянии из-за незнания? Точно так же, если кто-то наблюдает за страданиями больного и, сопоставляя это с собственным состоянием, представляет себе потери, которые он мог бы понести, если бы столкнулся с такой же болезнью; он воспринимает болезнь как зло. И когда он думает о том, что представляет себе, он ощущает утомление от болезни. Таким образом, становится очевидно, что утомление возникает от зла, которое он осознает или интуитивно понимает. Необходимо, чтобы наше понимание было истинным; однако оно также имеет значение, даже если оказывается ошибочным, так что нам кажется, что это зло, хотя на самом деле его нет, как будет показано в следующем утверждении.

§. 570. Утомление, возникающее от явного зла.

Если нам кажется, что мы распознаем зло, это приводит к чувству утомления. Если нам кажется, что мы видим зло, мы не только воспринимаем объект как злой, но и осознаем, что у нас есть такое же мнение о нем, и, следовательно, мы обладаем интуитивным знанием о зле, как о явном (§. 286). Таким образом, когда зло проявляется, как будто оно делает наше состояние только более несовершенным (§. 569); мы осознаем некое наше явное несовершенство, и, следовательно, испытываем утомление (§. 518).

Это также подтверждается на практике. Когда мы наблюдаем, что люди, занимающие высокие должности, тем не менее, подвергаются клевете и их репутация страдает, потому что знание дает им преимущество; они воспринимают знание как причину того позора, который их мучает, и считают, что это делает их положение более уязвимым. Утомление возникает от того, что знание наполняет душу, и, что еще хуже, часто вызывает нетерпение, которое приводит к гневу. Однако, когда ум возвращается к себе, он находит удовольствие в знании, а от клеветы – лишь усталость: и тогда он осознает, что знание делает ум более совершенным, а привычка клеветать искажает мышление тех, кто клевещет. Безусловно, когда мы распознаем зло, или, по крайней мере, нам кажется, что мы его распознаем, мы должны судить, что объект, идею которого мы уже видим, является злом. Но мы не можем судить о том, что это зло, если не осознаем ту несовершенство, которую оно нам приносит. Простые слова, которые мы недостаточно понимаем, не приводят ни к чему. Мы уже упоминали это выше (замечание §. 558) в аналогичном контексте: из-за значительной пользы, которую это приносит, это замечание следовало бы повторить.

§. 571. Изменчивость тоски.

Тоска, которую мы воспринимаем как истинное зло, является постоянной, поскольку мы осознаем ее: то, что кажется нам злом, или даже то, что мы считаем истинным, если это воспринимается неверно, является изменчивым. Если зло действительно существует, оно делает наше состояние более несовершенным (§. 568). Поэтому, принимая это как гипотезу, мы уверены, что оно делает наше состояние менее совершенным (§. 564 Лог.). Поскольку чувство уверенности связано с нашим суждением, каждый раз, когда оно повторяется (§. 117), нет причины, по которой оно должно изменяться, и, следовательно, не может измениться (§. 56 Онтол.). Таким образом, когда мы всегда судим, что это зло, которое мы признаем, мы осознаем свое несовершенство, и, следовательно, тоска всегда возникает (§. 518), и, следовательно, она постоянна.

Если же зло воспринимается лишь как кажущееся, оно кажется, что делает наше состояние более несовершенным, но на самом деле не делает этого (§. 568). Поскольку ошибочное суждение принимается за истинное (§. 505. 506 Лог.), и, следовательно, мы можем ошибаться (§. 623 Лог.); возможно, мы можем признать свою ошибку, и, следовательно, зло больше не будет оцениваться так, как оно оценивалось ранее (§. 623 506 Лог.).

§. 571. Изменчивость тоски.

Тоска, которую мы воспринимаем как истинное зло, является постоянной, поскольку мы осознаем ее: то, что кажется нам злом, или даже то, что мы считаем истинным, если это воспринимается неверно, является изменчивым. Если зло действительно существует, оно делает наше состояние более несовершенным (§. 568). Поэтому, принимая это как гипотезу, мы уверены, что оно делает наше состояние менее совершенным (§. 564 Лог.). Поскольку чувство уверенности связано с нашим суждением, каждый раз, когда оно повторяется (§. 117), нет причины, по которой оно должно изменяться, и, следовательно, не может измениться (§. 56 Онтол.). Таким образом, когда мы всегда судим, что это зло, которое мы признаем, мы осознаем свое несовершенство, и, следовательно, тоска всегда возникает (§. 518), и, следовательно, она постоянна.

Если же зло воспринимается лишь как кажущееся, оно кажется, что делает наше состояние более несовершенным, но на самом деле не делает этого (§. 568). Поскольку ошибочное суждение принимается за истинное (§. 505. 506 Лог.), и, следовательно, мы можем ошибаться (§. 623 Лог.); возможно, мы можем признать свою ошибку, и, следовательно, зло больше не будет оцениваться так, как оно оценивалось ранее (§. 623 506 Лог.).

§. 573. Ошибочное представление о зле.

Общепринятое представление о зле является ошибочным. Люди судят о зле, основываясь на том, что оно вызывает у нас скуку. Однако зло не может оцениваться только по этому критерию (§. 572). Таким образом, общее представление о зле является ложным (§. 506 Лог.), и, следовательно, ошибочным (§. 623 Лог.).

Заблуждение о зле является источником всех пороков, поэтому очень важно исправить это представление, чтобы не путать добро со злом. Опыт показывает, насколько люди могут заблуждаться, судя по этому понятию о зле. Это ошибочное представление заставляет людей избегать добродетели и считать, что естественный закон накладывает на них некое бремя, так как такие предписания, по их мнению, делают жизнь скучной. Однако об этом стоит поговорить подробнее в соответствующем разделе «Моральных». То, что говорится о желании, является основополагающими и близкими принципами всей моральной философии, что станет очевидным позже.

§. 574. Что вытекает непосредственно из другого.

Из A непосредственно вытекает B, если в A содержится достаточная причина для этого. Например, из ранения, нанесенного сердцу, непосредственно вытекает смерть, так как это объясняет, почему смерть происходит. Следовательно, в данном случае содержится достаточная причина, почему это следует (§. 56 Онтология). Поэтому рана, нанесенная сердцу, называется непосредственно смертельной. Также в том, что треугольник имеет три стороны, содержится достаточная причина, почему он должен иметь именно три угла, а не больше и не меньше. Таким образом, из того, что треугольник имеет три стороны, непосредственно следует, что он также должен иметь три угла.

§. 575. Что вытекает случайно.

Из A случайно вытекает B, если в A нет достаточной причины, почему это происходит, а причина может находиться в чем-то другом, что добавляется, но не обязательно. Например, из ранения, нанесенного руке, непосредственно не следует смерть; однако она может возникнуть случайно, например, из-за отсутствия хирурга, когда из поврежденной вены вытекает слишком много крови, или из-за ошибки хирурга или пациента может развиться гангрена. Таким образом, в этом случае рана называется смертельной случайно.

§. 576. Как скука возникает из явного зла.

Скука не появляется непосредственно из явного зла, а лишь случайно. Если зло просто кажется таковым, оно не является истинным; оно не делает нас и наше состояние менее совершенными (§. 566), и поэтому скука не может возникнуть, когда мы осознаем какую-то истинную неполноту. Следовательно, поскольку скука возникает из идеи вещи, к которой примыкает идея определенной неполноты (S. 518); в идее явного зла нет достаточного основания для того, чтобы оттуда возникала скука (§. 56 Онтология), следовательно, скука не может возникнуть оттуда непосредственно (§. 574).

Тем не менее, поскольку явное зло, кажется, делает нас и наше состояние менее совершенными (§. 568); к идее вещи должно что-то добавляться, из-за чего мы либо кажемся менее совершенными, либо наше состояние кажется менее совершенным. Поэтому, поскольку мы осознаем некоторую неполноту, в которой заключается вся наша скука (§. 518); основание, почему скука возникает из явного зла, содержится не в самом зле, а скорее в чем-то другом, что к нему добавляется, следовательно, скука возникает из явного зла лишь случайно (§. 575). Таким образом, это подтверждается и на практике. Лекарство с неприятным запахом кажется вредным. Люди, которые действительно испытывают от него скуку, не осуждают его эффективность так сильно, как она проявляется в лечении болезней и восстановлении утраченной силы, но при этом не понимают, какие именно вредные последствия этот неприятный запах может иметь для организма. Поэтому в самой идее лекарства нет достаточной причины для скуки (.56 Онтология), а скорее это связано с теми ошибочными представлениями, которые возникают у разных людей в разных ситуациях, и поэтому здесь не стоит подробно их перечислять. Таким образом, скука от лекарства с неприятным запахом возникает лишь случайно (§.575). Это означает, что некоторые люди, для которых запах лекарства не менее неприятен, используют его без какой-либо скуки, а даже с удовольствием, когда представляют его эффективность как нечто полезное (§. 536). Чтобы избежать очевидного вреда, нам следует четко различать, что именно вызывает скуку. §. 577. Утомление никогда не возникает из истинного добра. Истинное добро не может вызывать утомление. Оно либо признается, либо нет. Допустим, что мы признаем истинное добро: из него мы получаем удовольствие (§. 558), и это удовольствие является истинным (§. 559) и стабильным (§. 564). Поэтому невозможно, чтобы утомление возникало из истинного добра, так как в противном случае оно было бы нестабильным и изменчивым (§. 290 Онтология). Следовательно, утомление не может возникнуть из этого (§. 574 Психология и §. 79 Онтология). Это также можно продемонстрировать другим способом. Истинное добро действительно совершенствует нас и наше состояние (§. 557), и если мы это осознаем, мы всегда осознаем некое совершенство, что, в свою очередь, создает достаточную причину для удовольствия, а не для утомления (§. 511, 518 Психология и §. 56 Онтология). Таким образом, в понятии добра нет достаточной причины для утомления, и оно не может возникнуть там, где добро признается (§. 574). Пусть теперь истинное добро не признается. Или, следовательно, остается вопросом, является ли оно хорошим или плохим: или же его считают плохим. Если остается неопределенность, является ли что-то хорошим или плохим, то ты не осведомлен ни о каком совершенстве, ни о несовершенстве (S. 554. 565). Поэтому, поскольку вся суть удовольствия заключается в том, чтобы быть осведомленным о каком-то совершенстве (§. 511), а скука же заключается в осознании какого-то несовершенства (§. 518); через понятия добра и зла неясно, как может возникнуть скука, следовательно, недостаточно оснований для скуки в понятии истинного, но неузнанного добра нет (§. 56 Ontol.), и, следовательно, скука сама по себе может возникнуть лишь из неузнанного истинного добра, если оставить вопрос открытым (§. 574). Если же истинное добро ошибочно принимается за зло, то зло оказывается лишь иллюзией (§. 568). Поэтому, поскольку из кажущегося зла скука сама по себе не возникает (§. 576); из истинного же добра в этом случае скука тоже не может возникнуть. Поскольку, следовательно, из истинного добра скука сама по себе не может возникнуть, независимо от того, признается ли оно, оставляется ли в сомнении или, в конечном итоге, считается злом по приведенным доказательствам; из истинного добра скука никогда не может возникнуть. Это также подтверждается и в обратном направлении. Наука и моральная добродетель, когда речь идет о истинном добре, как никто, кто является сторонником разума, не может с этим спорить, должны быть продемонстрированы в соответствующем контексте. Тот, кто обладает знанием или добродетелью, всегда воспринимает их такими, какие они есть, и получает от этого удовольствие. Однако, если возникают завистливые и злонамеренные действия, которые вызывают отвращение, душа может начать испытывать скуку и ненавидеть знание и добродетель. Но это отвращение не исходит от самих знания и добродетели, а скорее от зависти и злобы других людей, которые искажают нашу душу и вызывают беспокойство. Таким образом, скука не является следствием знания и моральной добродетели, хотя иногда она может возникать из-за того, что другие создают нам ненависть и скуку. Это настолько очевидно, что, обращая внимание на знание и моральную добродетель, с помощью которых мы разжигаем ненависть к другим, мы можем находить удовольствие даже среди множества скук, которые нас окружают, и таким образом преодолевать их. Мы могли бы провести примеры из повседневной жизни, если бы не было очевидно, что у нас есть собственный опыт в этом вопросе. Это утверждение имеет огромное значение в моральной философии, поскольку оно содержит основу непоколебимой добродетели, которую мы, как будет ясно позже, собираемся продемонстрировать.