Эмпирическая психология. Часть II. О способности желать в частности и о взаимодействии между умом и телом

§. 596. Как отвращение может стать сильнее.

Если от одной и той же вещи возникает множество отвращений или если одно и то же восприятие вызывает представление о чем-то плохом, то отвращение становится более интенсивным, чем в случае, если таких восприятий меньше. Это можно проиллюстрировать тем же способом, что и в предыдущем утверждении, заменяя отвращения на удовольствия и желания. Таким образом, доказательство предыдущего утверждения легко преобразуется в доказательство более сильного утверждения настоящего, так же, как мы ранее (§. 594) преобразовали одно предшествующее утверждение (§. 593) в другую форму.

Это утверждение показывает, как может возникнуть более сильное отвращение, если оно повторяется часто, когда одна и та же вещь снова и снова вызывает отвращение. Также становится ясно, что мы можем контролировать процесс усиления отвращения.

§. 597. Добро, когда оно кажется большим.

Если несколько удовольствий соединяются с ранее воспринятой идеей блага, то это добро кажется более значительным, чем то, что воспринимается нашими чувствами. Предположим для ясности, что удовольствия A, B, C и D входят в идею блага и образуют некое смешанное удовольствие L. Таким образом, удовольствия A, B, C и D вместе составляют одно общее удовольствие L, и каждое из них можно рассматривать как часть этого целого (С. 341 Онтология). Поэтому удовольствие A меньше, чем удовольствие L (С. 357 Онтология). Таким образом, когда удовольствия когда-то воспринимаются не всегда из одного и того же источника или с тем же объектом, что очевидно; если в данном случае удовольствие A воспринимается только из данного предмета, оно, безусловно, воспринимается слабее, чем то, что должно восприниматься в идее блага. Хотя, следовательно, добро оценивается на основе воспринимаемого удовольствия, и, таким образом, основывается на суждении чувств; тем не менее, добро должно казаться более значительным, чем то, что мы позже обнаруживаем, когда несколько удовольствий соединяются с ранее воспринятой идеей этого блага. Тем не менее, это также подтверждается на практике. Допустим, что A означает удовольствие от вкуса вина, B – удовольствие от компании друга, C – удовольствие от беседы с присутствующими, а D – удовольствие от воспоминаний о многих отсутствующих друзьях. Таким образом, когда ты выпиваешь вино, твоя душа наполняется множеством удовольствий. Однако ты заметишь, что в таком случае глоток вина воспринимается как большее благо, чем то, что ты осознаешь позже, если выпьешь его в одиночку или даже в компании других. Понятия о благе оказывают на нас большее влияние, и тем сложнее со временем выявить случайные причины удовольствия, которые не всегда и не везде присутствуют.

§. 598. Утомление, когда оно становится более заметным.

Если несколько видов утомления возникают при восприятии какого-либо зла, которое было ранее понято; когда зло кажется более значительным, чем мы можем оценить своими чувствами. Таким образом, это показывает, как предыдущее утверждение, заменяя удовольствия на утомление и добро на зло.

Это также подтверждается и в обратном порядке. Если кто-то часто судит о своих и чужих утомлениях и затем воспринимает их как значительные; ему будет казаться, что перед ним большее зло, чем другому, который никогда не испытывал утомления и свободно говорит о других. Если кто-то привык обращать внимание на любые случайности, которые ему встречаются, и знает, как сосредоточить на них свой ум; он найдет множество примеров, которые подтвердят истинность данного утверждения.

То, что мы упомянули ранее (зам. S. 597) о заблуждениях понятий добра, также применимо к утомлению. Кроме того, крайне полезно выявлять заблуждения в обоих случаях, так как величина желания и отвращения от этого зависит. Вся цель моральной философии состоит в том, чтобы привести направление желания под наш контроль, чтобы мы не действовали опрометчиво и не сожалели об этом впоследствии.

§. 599. Степени чувствительных влечений и отвращений.

Чувствительное влечение и чувствительное отвращение имеют свои степени. Поскольку эти влечения и отвращения являются способностями души (§. 584), которые можно определить (§. 112.122 Онтология), и, принимая во внимание другое определение, заключающее в себе внутреннюю сущность (§. 154 Логика), они связаны с пониманием (§580.582); это качества души (§.452 Онтология). Таким образом, если одно влечение сильнее (§.595), а одно отвращение сильнее другого (§.596), то, следовательно, по общему определению, это может проявляться либо в разное время по одному и тому же объекту, либо в одно и то же время по различным объектам. И влечение, и отвращение имеют свои степени (§.746 Онтология).

Таким образом, влечение и отвращение получают оценку, хотя точная мера еще не найдена. Нам достаточно знать, что степени существуют как в чувствительном влечении, так и в чувствительном отвращении: это важно для понимания природы эмоций.

§600. Изменчивость этих степеней.

Степени чувствительного аппетита и чувствительного отвращения меняются у одного и того же субъекта, если изменяются суждения о добре и зле. Поскольку чувственные желания и отторжения имеют разные уровни (§.599); одно желание может быть сильнее другого, и одно отторжение может быть сильнее другого (§.751 Онтология), соответственно, уровни возникают из той величины, с которой мы воспринимаем добро (§.595) или зло через множество и величину удовольствий и отвращений, которые мы получаем от вещей, или с теми же восприятиями (§.596). Действительно, удовольствие, которое мы получаем от видимого блага, или даже от истинного, если оно ошибочно воспринимается как видимое, подвержено изменениям (§.564): аналогично, отторжение, возникающее из видимого зла, или даже из истинного, если оно воспринимается как видимое, также изменчиво (§.571). Поэтому, когда удовольствия и отторжения меняются, добро больше не воспринимается так, как прежде (§.597), и зло тоже не кажется таким, как оно казалось раньше (§.598); ни желание не столь сильно, как было ранее, ни отторжение не столь велико, как мы ощущали раньше, в силу того, что было показано. Таким образом, изменившееся мнение о величине блага или зла также приводит к изменениям в уровнях чувственного влечения и чувственного отторжения.

§. 601. Изменение аппетита и отвращения в противоположном направлении.

Если что-то, что раньше казалось хорошим, теперь воспринимается как плохое, то аппетит изменяется в отвращение. В то же время, если то, что ранее считалось плохим, теперь выглядит хорошим, отвращение превращается в аппетит. В начале объект казался нам хорошим, и мы его желали (§.589). Однако, с изменением нашего мнения, то же самое теперь считается плохим (§.590). Таким образом, если сейчас нечто, ранее казавшееся хорошим, стало плохим, аппетит переходит в отвращение. Аналогично, в другом случае, когда предложенный объект изначально воспринимался как плохой, мы его отвергали (§.590). Но теперь, после изменения взгляда, это же самое считается хорошим, и отвращение меняется на аппетит. Это утверждение имеет такое же важное значение в моральной практике, как и предыдущее. Также стоит отметить, что данное утверждение следует объяснять так, чтобы аппетит и отвращение отражали способности души, не отходя от фиксированного значения слов. Аппетит считается изменяющимся в отвращение, когда вместо желания проявляется способность отвергать, и мы начинаем отвращаться от того, что раньше желали. То же самое относится и к противоположному случаю. Часто используемое предложение было целесообразно изложить кратко: в этом случае математики любят использовать сжатые формулировки. Примером может служить теорема Пифагора, которая обычно формулируется так: гипотенуза может быть сторонами.

§. 602. Дальнейшее рассмотрение.

Если явное удовольствие начинает вызывать скуку, наше стремление превращается в отвращение. Напротив, если скука переходит в удовольствие, отвращение становится стремлением, когда мы остаемся в неясном восприятии добра и зла. Действительно, если мы испытываем удовольствие от чего-то и остаемся в этом запутанном восприятии добра, мы стремимся к этому (§.591): если же от той же вещи мы испытываем скуку, мы начинаем ее избегать, при тех же условиях (§.592). Таким образом, если явное удовольствие превращается в скуку, то то, к чему мы раньше стремились, теперь вызывает у нас отвращение, и, следовательно, стремление переходит в отвращение, пока мы остаемся в неясном восприятии добра и зла. Если же скука превращается в удовольствие, то то, что раньше вызывало у нас отвращение, теперь становится объектом нашего стремления, и, таким образом, отвращение переходит в стремление, когда мы остаемся в неясном восприятии добра и зла. Таким образом, это становится очевидным при более глубоком анализе. Люди, которые получают удовольствие от запаха вина и смутно понимают, что такое добро, стремятся к нему именно из-за этого запаха. Однако, если на следующий день, будучи пьяным, они испытывают головную боль, усталость в суставах и тошноту, они начинают отвергать это вино. То, что раньше приносило удовольствие, теперь отвергается из-за скуки, которая приходит на смену наслаждению. То же самое происходит, если кто-то в начале чувствует скуку от изучения геометрии – он также начинает избегать этого. На самом деле, когда он достигает определенных успехов и начинает понимать силу доказательств, он вновь начинает получать удовольствие от этого. То, что раньше отвергалось из-за скуки, теперь становится желанным, так как приходит новое удовольствие. Поскольку большинство людей смутно понимают концепции добра и зла, это имеет большое значение в моральной практике и в оценке изменчивости человеческих желаний.

Глава III. О чувствах

§. 603. Определение аффекта.

Аффекты представляют собой акты души, благодаря которым мы сильно стремимся к чему-то или, наоборот, от чего-то отвращаемся. Это также более интенсивные акты чувственного желания и отвращения. Мы уже показали, что акты желания и отвращения различаются по своей степени (§. 599), что позволяет утверждать, что конкретные вещи могут существовать. Если ты воспринимаешь это определение как номинальное, то не стоит возражать против него. Дело в том, что слово уже укоренилось в языке и приобрело определенное значение, поэтому его не следует произвольно изменять (§. 142 Предварительное учение); необходимо продемонстрировать, что наше определение соответствует общепринятому языковому употреблению.

§. 604. Соответствует ли это употреблению речи.

Определение аффектов, соответствующее употреблению речи, становится ясным на примерах. Представим себе человека, который увлечён изучением природы и находит книгу, полную экспериментов и наблюдений. Он представляет себе некое смутное удовольствие, которое он получит от чтения, и сильно этого желает (§.595). Когда это желание проявляется с силой, мы приписываем ему аффект радости и стремления. Более того, если он должен описать своё состояние, он говорит, что его охватывает радость от того, что он нашёл эту книгу, и он не может дождаться, чтобы её прочитать. Аналогично, если кто-то, кто ценит добродетель, видит человека, погружённого в пороки, он так сильно отвращается от него, что даже от одного взгляда на него испытывает дискомфорт. Все утверждают, что его охватывает огромная ненависть, и он сам говорит, что ненавидит так сильно, что не может на него смотреть. В общем, все согласны с тем, что радость, желание и ненависть – это аффекты. Таким образом, мы связываем эти аффекты с душой из-за сильного стремления или отвращения; через аффект мы обычно обозначаем такие действия в разговорной речи. Поэтому, когда наше определение связывает название аффектов с действиями души, к которым мы сильно стремимся или от чего-то отвращаемся (§.603); оно также соответствует употреблению речи (§. 139 Log.).

То же самое объяснение специальных эмоций станет более ясным. Сколько существует видов эмоций, столько же можно привести примеров, которые говорят гораздо яснее, поскольку подтверждение зависит от того, насколько четко определены специальные понятия эмоций. Также можно провести эксперимент, сопоставляя идеи, выведенные а приори из понятия эмоции, с наблюдениями. Если они совпадают с общими понятиями, то само понятие эмоции в общем также должно быть с ними согласовано.

§. 605. Откуда возникают эмоции.

Эмоции возникают из нечеткого представления о добре и зле. Это более сильные акты чувствительного влечения и отвращения (§. 603). Чувствительное влечение возникает из нечеткой идеи добра (§. 580), а чувствительное отвращение – из нечеткой идеи зла (§. 582). Таким образом, эмоции также возникают из нечеткого представления о добре и зле (§. 548).

Это также подтверждается на практике. Примеры, которые мы использовали для подтверждения предыдущего утверждения, подтверждают это. Когда мы смутно представляем что-то как хорошее или плохое; мы считаем это хорошим, если получаем от этого удовольствие, и плохим, если испытываем скуку (§. 561.573).

Истина текущего утверждения будет более подтверждена индукцией отдельных видов, если кто-то не захочет его принять, пока не убедится в этом на собственном опыте.

§. 606. Качество чувств.

Когда мы испытываем удовольствие от чего-либо, мы часто воспринимаем это как нечто хорошее (§. 561), а когда испытываем скуку от того же, как что-то плохое (S.573). Аффекты возникают из нашего смутного представления о хорошем и плохом (§.605); они представляют собой сильные желания и отвращения (§. 603), которые связаны с определенным уровнем удовольствия или скуки.

Различные виды аффектов подтверждают это утверждение, что станет очевидным при рассмотрении следующих пунктов.

§. 607. Являются ли скука и удовольствие видами аффектов?

Поскольку в каждом аффекте присутствует определенная степень удовольствия или скуки (§.606), удовольствие и скука ошибочно считаются видами аффектов.

Правильнее будет сказать, что аффекты – это различные проявления удовольствия и скуки. Хотя ты можешь испытывать удовольствие и скуку даже без явных аффектов, это не означает, что аффект можно считать отдельным видом; удовольствие и скука могут рассматриваться как общие категории, что легко понять из концепции родов и видов (§. 241 и далее Онтологии).

§. 608. Какие чувства считаются приятными.

Приятными считаются чувства, которые связаны с желанием или сопровождаются высоким уровнем удовольствия.

Очевидно, что эти два аспекта взаимосвязаны, как было показано ранее, поэтому не требуется дополнительных доказательств того, что если одно утверждение верно, то и другое также.

§. 609. Какие чувства можно назвать неприятными.

Неприятными являются чувства, которые связаны с отвращением или сопровождаются высоким уровнем скуки.

Снова становится очевидным, что эти два аспекта взаимосвязаны, как было ранее показано, поэтому не нужно доказывать одно из другого.

§. 610. Какие чувства можно назвать смешанными.

Смешанными считаются чувства, которые состоят из приятных и неприятных элементов, или в которых удовольствие и скука переплетаются.

Существование смешанных чувств будет установлено в результате специального анализа.

§.611. Как чувства влияют на изменения в теле.

Когда душа испытывает сильные эмоции, кровь и нервные жидкости в организме начинают двигаться необычным образом. Это можно наблюдать на практике. Никто не сомневается, что гнев относится к числу основных эмоций. Если кто-то впадает в гнев, его лицо краснеет, на лбу выступает пот, а движения тела и жесты меняются, хотя и не всегда одинаково. Некоторые люди в порыве гнева начинают резко произносить оскорбления. Другие сильно сжимают зубы, будто готовы укусить, и смотрят с яростью, как будто собираются метнуть в противника стрелы. Есть те, кто пинает, как лошади, и активно машет руками, как будто пытается с огромной силой что-то выбросить. Кроме того, есть люди, которые бросают все, что попадается под руку, с сильным порывом; некоторые крепко сжимают руки. Когда лицо краснеет от крови, это происходит из-за сильного воздействия тела, которое направляет кровь к крайним частям. Тепло, способствующее потоотделению, связано со скоростью, с которой кровь движется по артериям и венам; в результате кровь снова собирается и выталкивается сердцем с максимальной силой через артерии. Это также видно по пульсу: при прикосновении можно почувствовать, как кровь с огромной силой давит на стенки артерий, как будто собирается их пробить. Таким образом, становится очевидно, что скорость и направление движения крови изменяются, когда человек приходит в ярость, и этот поток начинает двигаться необычно. Изменения в выражении лица и жестах происходят благодаря движению мышц: мышцы не могут двигаться без активности нервной жидкости. Изменения в лице и жестах указывают на необычное движение нервной жидкости, или, если хотите, на движение жизненной силы, когда душа охватывается гневом. То же самое происходит и в состоянии страха. Когда человек испытывает страх, его лицо бледнеет, руки становятся холодными, а сердце начинает сильно биться.

Руки и ноги часто держат неподвижно в той же хватке, которую они держат, и ум охватывает ужас. Аналогично, глаза застывают в одном выражении. Некоторые молчат с открытым ртом, в то время как другие издают прерывистые вздохи. Есть те, кто стоит, как статуя, и те, кто от усталости падает на землю, и так далее. Бледность лица возникает из-за того, что кровь из крайних частей тела отходит к внутренним органам; сердце начинает биться чаще из-за избытка крови, и его силы едва хватает, чтобы справиться с этой нагрузкой. Из этого можно сделать вывод, что кровь движется необычным образом по венам и артериям, когда мы испытываем страх. Кроме того, по изменению выражения лица и жестов можно понять, что и нервные жидкости также движутся необычно. Если же приведенные примеры кажутся недостаточными, стоит обратить внимание на другие виды эмоциональных состояний. Везде можно обнаружить явные признаки необычных движений как крови, так и нервной жидкости. Эти явления заслуживают внимания, поскольку их более тщательное наблюдение может привести к созданию теории выражения лиц и жестов для различных эмоциональных состояний. Хотя в разных предметах, о которых мы упомянули, эти явления могут проявляться по-разному, однако существуют общие принципы, которые можно абстрагировать и использовать для формирования теории. Эта теория не должна считаться бесполезной: в философии, особенно в моральной, ее полезность станет очевидной, особенно в понимании естественных склонностей и поведения людей, а также в установлении определенных основ физиогномики. Поскольку мы уже говорили о психологии, то нам важно разобраться с эмоциями, которые влияют на душу. Поскольку они изменяют состояние тела, это относится к физике, где мы исследуем причины, происходящие с телом. Поэтому, сосредоточившись на физических аспектах, нам интересно изучить различия эмоций в душе. §. 612. Степени удовольствия и их связь с добром.

Если нам кажется, что добро больше, то и удовольствие от него мы воспринимаем как более значительное; и наоборот, если от чего-то мы получаем большее удовольствие, это добро кажется нам более ценным. Если что-то кажется нам большим добром, мы, очевидно, осознаем некую высшую степень совершенства (§. 554), и, следовательно, мы также получаем от этого большее удовольствие (§. 516).

Предположим, что мы испытываем большее удовольствие от одного объекта, чем от другого: в этом случае мы, безусловно, осознаем большую степень совершенства (§. 511), и, следовательно, другое добро кажется нам более значительным (§. 554).

С этой предпосылкой мы будем работать в следующих параграфах, и она должна быть изложена заранее. Кроме того, из этой демонстрации становится яснее, почему, основываясь на своих ощущениях или соглашаясь с неясными понятиями, мы судим, что добро – это то, от чего мы получаем удовольствие, как мы предполагали ранее, опираясь на опыт: однако это заблуждение, поскольку удовольствие также может возникать от того, что добро лишь кажется таковым, но на самом деле не является (§. 561).

§. 613. Как соотносятся степени зла и тоски.

Если зло кажется нам значительным, то и тоска, связанная с ним, воспринимается как более глубокая; и наоборот, если мы ощущаем большую тоску от какого-то явления, то это зло тоже кажется нам более серьезным. Дело в том, что если что-то воспринимается как значительное зло, мы, скорее всего, осознаем, что это связано с большей степенью несовершенства (§. 565), и, следовательно, мы также ощущаем большую тоску от этого (§521).

С другой стороны, если мы ощущаем большую тоску от какого-то объекта, это также указывает на то, что мы осознаем его большую несовершенность (§.521), и, соответственно, зло кажется нам более значительным (§.565).

Эту пропозицию мы будем использовать в будущих доказательствах как основополагающий принцип, и поэтому она должна быть предварительно изложена здесь. Кроме того, из этого доказательства становится понятно, почему мы, основываясь на суждениях чувств и соглашаясь с запутанными понятиями, считаем зло тем, от чего мы ощущаем тоску, как мы предположили ранее, что подтверждается опытом.

§. 614. Определение радости.

Радость – это нечто удивительное, что мы связываем с ощущением удовольствия.

Названия эмоций, обладая значением из общего языка, не должны изменяться, чтобы даже произвольные определения оставались актуальными. Поэтому наша задача также заключается в том, чтобы показать, что они соответствуют значению, которое они имеют в повседневной речи. Поскольку это невозможно без предварительного представления основных принципов для доказательства, демонстрация не может быть добавлена к определениям и не может быть напрямую подчинена им. Пример радости: если кто-то увлекается редкими монетами, и, когда у него болит голова, ему предлагают то, что он долго искал безуспешно, он испытывает такую сильную радость, что перестает ощущать головную боль. В этот момент действительно можно сказать, что он радуется, потому что получил столь желанную монету.

§. 616. Как возникает радость.

Когда нам что-то даруют или мы обладаем чем-то, что представляется нам выдающимся благом, в нас возникает радость, и её величина соответствует тому благу, которое мы воспринимаем. Если то, что нам предоставлено, или то, что мы имеем, воспринимается как выдающееся благо, мы также испытываем удовольствие от этого (§. 558.559), пока представление остается запутанным (§. 536), и это удовольствие тем больше, чем больше нам кажется это благо (§. 612). Поэтому, когда огромное удовольствие превышает незначительное уныние, которое, возможно, воспринимается одновременно или могло бы быть воспринято; такое уныние, если оно существует, не воспринимается, или, если бы оно было, не было бы замечено (§. 528). Следовательно, когда удовольствие преобладает (§. 529), возникает радость (§. 614), и когда величина удовольствия соответствует величине блага, которое кажется, величина радости соответствует величине блага, которое мы воспринимаем.

Это также подтверждается на практике. Если кто-то считает какую-то книгу хорошей, потому что ему представляется, что он получит от её чтения определенные плоды, о которых он когда-то задумался, его радость возникает из запутанного представления. Если несколько человек радуются по той же причине, радость одного, однако, может быть больше радости другого, что можно заметить по выражению лица, жестам, голосу и словам. Если ты заинтересуешься различиями, то услышишь ответ человека, который испытывает больше радости, о том, что он долго искал такую книгу, составление которой явно указывает на влияние множества прошлых состояний на его текущее счастье. Ты также заметишь, что этот человек, испытывающий такую радость, устанавливает огромную ценность на знания, полученные из книги: он говорит, что эта книга для него дороже подарка в тысячу золотых; он предпочел бы тысячу талеров, чем остаться без этой книги. Ответы же другого человека, чье счастье не так очевидно, отличаются от первых. Именно из этих ответов невозможно собрать все прошлые состояния, влияющие на текущее состояние счастья, и нельзя определить лишь цену чувства. Поскольку счастье полностью зависит от уровня удовольствия, которое воспринимается (§.614), отсюда следует оценивать и количество доминирования (§. 528); не зная психометрии, которая измеряет то, что присуще душе, невозможно, чтобы демонстрация таких количеств была бы абсолютно точной.

§617. Преобразование предыдущего утверждения.

Если возникает в нас радость от того, что что-то дано нам или что-то становится чем-то, что мы пьем; мы представляем себе это как очень хорошее, и чем больше мы наслаждаемся этим удовольствием, тем большее благо кажется нам. Действительно, когда в нас возникает радость, удовольствие становится бесконечно преобладающим (§. 614), и настолько велико, что скука, если она и присутствует, не осознается (§. 529). Мы осознаем некую совершенную природу (§. 511), и радость возникает потому, что нам предоставляется что-то или что-то у нас уже есть по гипотезе; это, что нам дается или что у нас есть, должно восприниматься как нечто очень хорошее (§. 554). Более того, чем больше мы радуемся, тем больше должно быть преобладающее удовольствие (§. 614); следовательно, мы кажемся более осведомленными о большей совершенной природе (§. 516), и, соответственно, благо кажется тем более значительным, что является причиной нашей радости (§. 554). То, что было представлено для подтверждения предыдущей гипотезы, также подтверждает настоящую гипотезу.