Эмпирическая психология. Часть II. О способности желать в частности и о взаимодействии между умом и телом

§. 520. Постоянство скуки.

Если неполнота действительно существует, и тот, кто это осознаёт, способен показать, что это нечто неполное, то скука становится постоянным состоянием. Она возникает каждый раз, когда человек осознаёт это. Если неполнота подлинна, её можно продемонстрировать через недостаток в восприятии (§. 510), и тот, кто осведомлён об этом, может представить такую демонстрацию через гипотезу. Следовательно, он уверен, что это связано с неполнотой воспринятой вещи (§. 568 Log.), и не стоит опасаться изменения его мнения. Таким образом, он всегда считает, что это связано с неполнотой, когда направляет своё внимание на это, каждый раз, когда воспринимает свою вещь, и помнит о первоначальном суждении и уверенности восприятия (§. 1 17.213); скука также возникает каждый раз, когда кто-то осознаёт, что это связано с неполнотой воспринятой вещи, и, следовательно, скука сама по себе является постоянным состоянием. Иным способом это также демонстрируется. Тот, кто через доказательства осознал, что нечто связано с несовершенством вещи, будет всегда судить о ней с точки зрения истины (S. 990 Log.), когда у него будет возможность об этом подумать. Таким образом, в каждом случае, когда он выносит суждение, он осознает это как относящееся к несовершенству чего-либо, и в каждом случае проявляется та же причина скуки (S. 518). Поскольку необходимо, чтобы скука присутствовала в каждом случае (S. 189 Ontol.), она должна возникать постоянно, когда он понимает, что это связано с несовершенством вещи. Это также подтверждается на практике. Поспешность в суждении и недостаток должного внимания являются несовершенством человеческого разума, что никто не осмеливается ставить под сомнение, и из общего понятия несовершенства (§.564 Ontol.) это легко доказать. Действительно, как только человек осознает, что он судил поспешно или что упустил должное внимание, возникает скука, и обратное никогда не произойдет, если только кто-то не поймет, насколько велико это несовершенство человеческой природы. Важно понимать, когда скука становится постоянной, поскольку в моральных вопросах от этого зависит постоянство намерения не совершать зло и, следовательно, постоянная ненависть к злу: как это станет очевидно в свое время.

§. 521. Уровень недовольства.

Чем больше недоработка, о которой ты знаешь, или даже если она просто кажется значительной, тем сильнее будет недовольство, которое из этого возникает. Рассмотрим для примера, что недоработка B в два раза больше другой недоработки A; в этом случае, недовольство D, возникающее из B, будет в два раза больше недовольства C, возникающего из A. Поскольку недовольство C возникает из недоработки A, мы можем сказать, что оно определяется этой недоработкой (§. 113 Онтология); если мы снова рассмотрим недоработку A, то недовольство C также возникнет (§. 189 Онтология), и таким образом, если недоработка A будет учтена дважды, то недовольство C также будет учтено дважды. Действительно, недоработка B в два раза больше недоработки A, следовательно, B – это как бы дважды A (.379 Онтология). Таким образом, из B должно возникнуть недовольство дважды C, и, следовательно, недовольство D будет в два раза больше недовольства C, возникающего из A. Поскольку то же самое можно показать в любом другом аспекте недоработок; очевидно, что чем больше недоработка, тем больше воспринимаемое недовольство.

Недовольство возникает, поскольку ты осознаешь недоработку, и, следовательно, независимо от того, является ли твое суждение истинным или ложным, важно лишь то, что оно кажется таким, каким есть (§. 518); также будет больше недовольства, возникающего из недоработки, если эта недоработка лишь кажется более значительной. Это подтверждается на практике (a posteriori.). Рассмотрим две картинки, которые отличаются от своего оригинала, и которые предлагает опытный художник. Первая из них, которую мы видим, имеет меньшую степень различия, чем вторая, которая демонстрируется в более заметном месте. Неужели, глядя на первую, она не воскликнет: «Уберите эту картину! Мне неинтересно с ней работать!»? А если появится вторая, не закроет ли она глаза и не закричит ли с раздражением: «Убирайся! Убирайся от меня с этой картиной!»? Утомляет ли глаз этот вид? Из этого становится очевидно, что большая не совершенность вызывает большее отвращение, чем меньшая, так как большая различимость картины, безусловно, является более серьезной не совершенностью, чем меньшая. Также предположим, что поспешность – это ошибка в суждении. Чем больше мы считаем поспешность, тем легче, как правило, ее избежать. Когда ты решишь, что эту поспешность можно было бы легко избежать, ты почувствуешь большее отвращение, чем в случае, когда ты твердо убежден, что ее не так просто избежать, а, возможно, даже почти невозможно. Следовательно, поскольку большая не совершенность является большей поспешностью в суждении, чем меньшая; в данном случае большее отвращение возникает из-за большей не совершенности, поскольку ты более осведомлен о ней. Если кто-то показывает тебе, что в первую очередь в суде, где ты знаешь, что виновен, избежать этого не так просто, как кажется; как только это больше не выглядит так, как раньше, ты также заметишь, что скука уменьшается. Это подтверждается тем, что большая скука возникает даже из того, что неосуществимость, о которой ты осведомлен, кажется более значительной. Таким образом, истинность данного утверждения подтверждается с течением времени.

Тот, кто заботится о своем внутреннем состоянии и хочет получить четкое и абсолютно неоспоримое знание о том, что учат о стремлении, должен обращать внимание на действия людей. Когда он сделает наши теоремы знакомыми, он легко заметит, вооруженный этими «очками», что иначе ускользает от его внимания. Эти доктрины действительно заслуживают того, чтобы быть понятыми с ясностью ума, поскольку они обещают значительную пользу в области моральной философии.

§. 522. Дополнительные степени скуки.

Чем увереннее мы себя чувствуем или нам кажется, что мы чувствуем, в своих суждениях о несовершенстве, тем большее чувство скуки мы испытываем. Тоска возникает из-за нашего интуитивного понимания несовершенства – реального или кажущегося – точно так же, как удовольствие возникает из-за нашего интуитивного понимания совершенства. Таким образом, определения отличаются только тем, что одно рассматривает совершенство в рамках несовершенства. Это означает, что суждения, основанные на качестве, должны оставаться неизменными в обоих сценариях. Следовательно, более высокая степень уверенности в совершенстве чего-либо приводит к большему удовольствию. Аналогично, повышенное чувство скуки или утомительности должно возникать из-за большей уверенности в несовершенстве чего-то, что вы осознаете или считаете, что осознаете.

У нас есть фундаментальное понимание удовольствия и скуки, связанное с понятиями совершенства и несовершенства, которые мы осознаем, а также наша уверенность в оценке этих качеств. Если выразить эти идеи математически, то получится следующее: 1. Удовольствие возникает благодаря различным совершенствам, которые мы осознаем, и уверенности, с которой мы их оцениваем; 2. Скука возникает благодаря несовершенствам, которые мы осознаем, и уверенности, с которой мы их оцениваем. Отсюда следует, что если совершенство или несовершенство остаются неизменными, то удовольствие или скука пропорциональны нашей уверенности в оценке этого качества. Кроме того, если наша уверенность в оценке совершенства или несовершенства постоянна, то наши чувства удовольствия или скуки соответствуют уровню совершенства или несовершенства, который мы признаем. Эти идеи являются частью психометрии – области, которая стремится создать математическую основу для понимания человеческого познания и остается востребованной по сей день. Очень важно научиться определять количественные параметры совершенства и несовершенства, а также уверенность наших суждений, чтобы установить надежные меры для этих понятий; в конце концов, эти теории будут полезны только после того, как мы определим обе меры. Эти теоремы приводятся с целью показать, что существует математическое познание человеческого разума, что делает психометрию возможной. Также становится очевидным, что душа подчиняется математическим законам в отношении количеств, следуя математическим истинам, то есть арифметическим и геометрическим, с элементами случайности, как в человеческом разуме, так и в материальном мире.

§. 523. Разница между простым и смешанным удовольствием и скукой.

Простое удовольствие возникает, когда ты осознаешь только одно наслаждение. В то время как смешанное удовольствие появляется, когда ты осознаешь несколько наслаждений одновременно. То же самое касается и скуки: простая скука возникает из осознания лишь одной неудовлетворенности, тогда как смешанная скука – из осознания нескольких неудовлетворенностей.

В моральной сфере крайне важно четко понимать источники удовольствия и скуки, чтобы выявить предвзятости, враждебные добродетели и поддерживающие пороки. Поэтому полезно различать простое удовольствие и смешанное, а также простую скуку и смешанную, чтобы с помощью этих определений избежать путаницы между разными причинами удовольствия и скуки и не допустить ошибок в их интерпретации.

§. 524. Смешанное удовольствие.

Когда ты одновременно испытываешь несколько удовольствий, возникает смешанное удовольствие, которое кажется единым. Если ты воспринимаешь несколько удовольствий одновременно, ты не различаешь их между собой (§. 39), и поэтому осознаешь их не как множество, а как одно целое. Поскольку удовольствие в интуитивном восприятии этих наслаждений полностью сосредоточено (§. 511), каждое отдельное удовольствие возникает из своих источников, но те, которые объединяются, формируют смешанное удовольствие (§. 523), которое выглядит как одно или простое (§. cit.).

Таким образом, становится понятно, почему мы называем его смешанным удовольствием, которое возникает при одновременном восприятии нескольких удовольствий. Как смешанное вещество образуется из соединения нескольких компонентов, так что невидимые частицы объединяются и формируют одну массу, так и смешанное удовольствие возникает из сочетания различных радостей, чтобы создать одно общее наслаждение.

Таким образом, смешиваемые вещества распадаются на частицы, которые, соединяясь друг с другом, образуют мельчайшие тела смеси. В результате их объединения формируется целое тело смеси. Так и простые удовольствия, существующие во времени, можно считать состоящими из последовательных частей, которые определяются временными промежутками, в течение которых они продолжаются. Мимолетные удовольствия представляют собой то, что соответствует мельчайшим частицам в материальной смеси. При постоянном взаимном следовании таких мимолетных удовольствий в конечном итоге возникает нечто вроде последовательного смешанного удовольствия, которое воспринимается на протяжении всего времени его существования. Таким образом, в этом наименовании содержится истина (§. 252.253 Cofmol.), и понятие смешанного удовольствия можно объяснить не только через понятие материальной смеси, но также существует общее понятие, применимое к обеим смесям, которое легко абстрагировать. Однако это общее понятие не теряет своей полезности. Из него видно, что можно представить себе смешанные понятия и восприятия как нечто вроде смеси. Это должно быть связано с принципами эвристики и психологии, и в значительной степени помогает лучше понять внутренний мир человека и его прагматический аспект, что имеет исключительно важное значение в моральной философии.

§. 525. Смесь скуки.

Когда мы одновременно воспринимаем несколько несовершенств, возникает смешанная скука, которая воспринимается как единое целое. Это утверждение подтверждается так же, как мы опровергли истинность предыдущего.

Из текущего и предыдущего утверждений становится понятно, что нужно быть осторожным, если вы хотите подтвердить, что касается величины удовольствия (§. 516. 517) и скуки, о которой мы говорили ранее (§. 521. 522).

§. 526. Сосуществование скуки и удовольствия.

Если какое-либо несовершенство и совершенство воспринимаются одновременно и ясно, то скука и удовольствие также воспринимаются одновременно. Если мы ясно видим несовершенство, то возникает скука (S. 518); если же мы ясно воспринимаем совершенство, то возникает удовольствие (S. 511). Поскольку нет противоречия в том, чтобы одновременно воспринимать два разных состояния – одно с несовершенством, а другое с совершенством (§. 30 Онтология); следовательно, это возможно (§. 79 Онтология). Таким образом, может случиться так, что вы одновременно осознаете какое-либо несовершенство и какое-либо совершенство, даже если не различаете их между собой, и поэтому восприятие может быть одновременным ($39). Таким образом, если вам удастся одновременно ясно воспринять какое-либо несовершенство и совершенство, скука и удовольствие должны возникнуть одновременно.

Как преследование и неполнота воспринимаются одновременно, создавая определенное восприятие, так и скука с удовольствием соединяются, образуя нечто смешанное. Если случится так, что ты будешь более осознателен в отношении преследования, чем неполноты, сосредоточив внимание на первом больше, чем на втором (§. 237); в этом случае удовольствие будет преобладать над скукой, так как оно воспринимается раньше. В данном утверждении нет скрытого противоречия. Мы не предполагаем, что осознаем преследование и неполноту одновременно в одном и том же объекте; речь идет о различных объектах.

§. 527. Преобладание удовольствия над скукой и наоборот.

Поскольку более сильные восприятия затмевают более слабые, так что мы можем вообще не осознавать слабые (§. 76.99), мы, следовательно, не осознаем их вовсе (§. 25); удовольствие полностью сосредоточено на восприятии преследования какого-то объекта (§.511), в то время как скука сосредоточена на восприятии неполноты, интуитивно или сознательно (§. 518): если восприятие неполноты по своей ясности значительно превосходит восприятие преследования, то удовольствие не воспринимается в контексте скуки, и наоборот, если восприятие преследования по своей ясности значительно превосходит восприятие неполноты, то скука не воспринимается в контексте удовольствия.

Мы здесь говорим о ясном восприятии, которое связано с апперцепцией, позволяя нам осознавать то, что мы воспринимаем, и распознавать это. Это утверждение подтверждается нашим опытом. Представим, что мы смотрим на изображение, которое в значительной степени похоже на оригинал, но в некоторых аспектах отличается, и при этом мы осознаем как сходство, так и различие. Если ты больше сосредоточишь своё внимание на сходстве, чем на различии, ты будешь гораздо более осведомлён о сходстве, чем о различии (§.2 37); также ты будешь воспринимать удовольствие так, что о скуке вовсе не будешь знать. То же самое происходит и в противоположном случае.

§. 528. Затемнение удовольствия и полной скуки.

Если удовольствие значительно превышает скуку, скука не осознаётся. И наоборот, если скука значительно превышает удовольствие, удовольствие не осознаётся. Допустим, что удовольствие и скука воспринимаются одновременно: когда они могут быть разделены на части, на которые делится время их существования; частицы удовольствия и скуки могут восприниматься как частицы смешанного вещества (§. 253 Cofmol.), следовательно, всё удовольствие и вся скука в течение непрерывного времени представляют собой некое целое, состоящее из этих частиц, или как смесь (§. 252. Cofmol.). Таким образом, восприятие удовольствия и скуки можно сравнить с тем, как мы видим два смешивающихся цвета или ощущаем два смешанных аромата. Если один из цветов очень мал, то мы воспринимаем смесь как простой цвет. То же самое происходит и с ароматами: если один из них, например, аромат воды, очень слаб или незначителен, мы его просто не ощущаем. Поэтому удовольствие не будет восприниматься, если скука, с которой оно связано, значительно сильнее; и наоборот, скука не будет ощущаться, если удовольствие значительно превышает ее. Это также можно объяснить следующим образом: когда удовольствие сильно превосходит скуку, ты должен больше осознавать его, чем скуку, поскольку оно более выражено. Восприятие удовольствия связано с более сильными ощущениями, тогда как восприятие скуки – с более слабыми. Действительно, сильные ощущения затмевают слабые, и мы иногда вовсе не замечаем слабые ощущения. Таким образом, удовольствие должно затмевать скуку, чтобы мы иногда не ощущали ее вовсе. И тот же принцип работает, если скука превышает удовольствие: в этом случае мы также можем не воспринимать скуку, как будто ее вообще нет. То же самое подтверждается и на практике. Если мы ощущаем некоторую боль, то это чувство как бы гасится под воздействием сильнейшего удовольствия, которое полностью поглощает наше внимание, сосредоточенное на исследовании определенной вещи, подобно истине, которую мы извлекаем в процессе размышления и в которой надолго задерживаемся. Первые типы доказательств не вызовут недовольства у тех, кто знаком с математикой, особенно если они оценили решения физических и механических задач: они ведь понимают, что в количественных измерениях допускаются определенные условности. Поэтому, когда речь идет о количестве удовольствия и скуки, тем же условностям будет нетрудно найти свое место. Также стоит обратить внимание на способ восприятия, который можно сравнить со смешанными злокачественными существами, упомянутыми чуть выше (замечание §. 524): ведь всякая ярость мгновенно исчезает при возникновении трудностей. Если же кто-то еще не подготовил свой ум к тому, чтобы принимать условности в доказательствах, он сравнит удовольствие и скуку с ощущениями, как мы это сделали в другом доказательстве. Те, кто проницателен, без моего напоминания заметят, что затмение более слабого восприятия можно доказать тем же способом, что и в случае с ощущениями, которые мы принимаем на практике (§. 75), тем же образом, которым мы продемонстрировали текущее утверждение, сводя одновременное восприятие скуки и удовольствия к смешанному состоянию.

§. 529. Преобладание удовольствия и скуки.

Удовольствие считается преобладающим, если оно настолько сильно, что скука, даже если она и есть, не ощущается. И наоборот, скука считается преобладающей, если удовольствие, даже если оно присутствует, не воспринимается. Таким образом, преобладание удовольствия заключается в полном подавлении скуки, а преобладание скуки – в полном подавлении удовольствия.

Существует возможность того, что и удовольствие, и скука могут одновременно преобладать, как было упомянуто ранее.

§. 530. Почему не все испытывают одно и то же удовольствие от одной и той же вещи.

Если кто-то глубже воспринимает какое-то переживание или считает, что понимает его, почему другой этого не замечает? Первый погружается в высшее удовольствие, в то время как второй не ощущает ничего. Поскольку первый воспринимает переживание более глубоко или считает, что понимает его, у него возникает удовольствие, пропорциональное величине признанного переживания (§. 516) и степени уверенности или убежденности (§. 517). Поэтому может случиться, что он испытывает сильное удовольствие, если точно понимает какое-то переживание или считает, что понимает. В то же время, поскольку второй не признает никакого переживания, он также не испытывает никакого удовольствия (§511). Так может произойти, что один человек испытывает сильное удовольствие, в то время как другой не ощущает даже малейшего удовольствия от той же вещи. Это также подтверждается на практике. Если здание было построено в соответствии с архитектурными правилами так, что в нем нет ничего, что нельзя объяснить этими правилами, то опытный архитектор, наблюдая его, испытывает глубокое удовлетворение, в то время как человек, не знакомый с архитектурой, ничего не чувствует. Опытный архитектор осознает, что здание соответствует архитектурным нормам, и, следовательно, считает его завершенным, уверенно полагая, что эти правила верны, не имея никаких сомнений в своем суждении. Напротив, незнающий архитектуры не понимает этих правил и, следовательно, не может осознать завершенность здания. Таким образом, мы видим две категории людей: одна из которых глубже понимает завершенность, а другая – нет. Первая испытывает высшую радость, в то время как вторая не ощущает ничего. Истина, таким образом, соответствует нашему опыту. Если ты посмотришь на другие примеры и внимательно их изучишь с той же проницательностью, ты подтвердишь ту же истину тем же образом. Не будем спешить, ведь архитектор, наблюдая за процессом строительства, одновременно осознает, как работает архитектор, по проекту которого было возведено здание. Более того, он также понимает собственный процесс, когда замечает, что способен выявить скрытые аспекты строительства и оценить их в открытом виде. Для подтверждения данного утверждения достаточно примера простого процесса, особенно если он не противоречит тому, что простой процесс может оказаться более сложным. Более того, действительно простой процесс может быть сложнее, и это не означает, что простой процесс превосходит смешанный.

§. 531. Почему искусные мастера получают удовольствие от произведений искусства.

Искусные мастера способны глубже воспринимать процесс работы и измерять его, в то время как неопытные не имеют об этом никакого представления. Искусные мастера получают огромное удовольствие от произведений опытного мастера, даже если неопытные не ощущают от этого ничего (§.530).

Истина этого вывода становится очевидной сразу же благодаря предыдущему утверждению, поскольку оно, как вид в своем роде, содержится в одном и том же. Поэтому мы также выбрали пример, который является специальным случаем этого вывода, чтобы подтвердить его задним числом.

§. 532. Удовольствие от познания и открытия истины.

Из ясного понимания вещей, особенно из открытия истины, возникает безграничное удовольствие. Тот, кто четко различает вещи, способен понять, в чем заключается разница между четкими и смешанными понятиями, определенными и неопределенными суждениями, а также различными и смешанными рассуждениями (§. 325.275). Следовательно, он осознает свой собственный процесс понимания и считает его достаточным для четкого познания вещей, в то время как многие другие не могут достичь такого уровня понимания. Поэтому из ясного познания вещей он получает удовольствие (§. 511).

Каждый, кто способен самостоятельно находить истину, на собственном опыте понимает, что для открытия неизвестной истины требуется больше усилий разума, чем для понимания той, что была открыта другими. Поэтому, осознавая истину, найденную им самим, он внимательно следит за своим процессом понимания. Таким образом, открытие истины приносит ему удовольствие (§. 511), и это удовольствие является безграничным (§. 516.517). Это утверждение подтверждается на практике. Нельзя ссылаться на личный опыт; однако и другие выдающиеся личности говорят о том же: они никогда не испытывали большего удовольствия, чем от познания и, особенно, от открытия истины. Примером служит работа Тсбирнбауфена «Медицина разума», часть 1, стр. 13. В первую очередь следует упомянуть Иеронима Кардана, который высоко ценил удовольствие, получаемое от познания истины, и предпочитал его всем остальным удовольствиям. Он даже под присягой подтвердил, что, находясь на пороге смерти, не хочет менять остаток своей жизни на жизнь юноши, который, хотя и живет в изобилии, но не образован. Известно, что Кардан не ограничивался лишь простым знанием фактов, но также стремился понять их причины, хотя ему не всегда удавалось быть настолько счастливым, чтобы столкнуться с истиной. Существует множество примеров, которые можно привести о удовольствии, получаемом от познания истины. Действительно, когда мы обсуждали этот вопрос в «Часах подчиненных» в 1729 году, в Триместре, номер, и особенно в Триместре, номер I, откуда возникает удовольствие, связанное с познанием истины; нет необходимости углубляться в детали.

§. 533 Безразличие к удовольствию или скуке.

Если человек не знает, относится ли то, что он воспринимает в каком-то предмете или в себе, к удовольствиям или к недостаткам, он не испытывает ни удовольствия, ни скуки. Поскольку он не понимает, следует ли то, что он воспринимает, считать недостатком, он не осознает ни одного недостатка. Поэтому, поскольку удовольствие возникает только тогда, когда ты осознаешь какое-либо удовольствие (§. 511), ты не можешь испытать никакого удовольствия от этого. Поскольку ты не знаешь, относится ли то, что ты воспринимаешь в себе или в другом предмете, к недостаткам, ты также не видишь никаких недостатков, чтобы осознать их как таковые. Таким образом, поскольку скука не возникает без осознания недостатка (§. 518), ты также не можешь испытать скуку от этого. Пока ты не знаешь, относится ли то, что ты воспринимаешь в предмете или в себе, к удовольствиям или недостаткам, ты не испытываешь ни удовольствия, ни скуки от этого. Это подтверждается и задним числом. Если кто-то не разбирается в архитектуре, он не знает, следует ли считать украшение здания совершенством или его недостатком. Если, не поддаваясь предвзятости и не находясь в необходимости делать выбор, он решает приостановить своё суждение, он не испытывает ни скуки, ни удовольствия от этого. Но если кто-то, кому это нравится, встречает других, кому это не нравится, ему всё равно: пусть остальные с большим эмоциональным напряжением обсуждают, следует ли хвалить или осуждать украшение, основываясь на разных уровнях удовольствия и скуки. Это состояние безразличия заслуживает внимания, так как имеет большое значение в моральной философии. Кроме того, оно касается только конкретного объекта в данный момент: может случиться так, что в одно и то же время в нашем сознании появляются другие объекты, которые вызывают либо удовольствие, либо скуку.