скачать книгу бесплатно
В оцепенении мне кое-как удается сесть. В костях просыпается боль, снова давая о себе знать.
– Можно мне сначала принять душ?
Рио окидывает взглядом мое покрытое багровыми пятнами тело и ухмыляется.
– Конечно, принцесса. Тебе можно принять душ. Но тебе нельзя мочить швы на спине, так что, похоже, тебе понадобится моя помощь.
Дерьмо.
* * *
Глаза, сверлящие мою задницу, вынести было проще, чем ощущение мертвячьих останков на теле. Я стояла к Рио спиной, пока с моей кожи стекали струйки крови. Когда же я увидела, что в сток устремились еще и куски кожи с осколками костей, меня едва не стошнило.
Мне пришлось обтираться намыленной тряпкой. Рио показал места на спине, которых нужно избегать, но сам меня не трогал, и за это я благодарна Дьяволице.
Самым сложным оказалось вымыть волосы, не наклоняясь слишком низко, чтобы не открыть ему вид на то, что он назвал «средством для зарабатывания денег».
Чертов мудак.
Душ находился в маленькой причудливой квартирке на верхнем уровне здания, гораздо более приятной, чем импровизированная больничная палата внизу, но все равно в подметки не годившейся любой дешевой квартирке в Нью-Йорке.
Я предположила, что здесь жил доктор Гаррисон, когда не оперировал людей, привезенных к нему работорговцами. Он носил обручальное кольцо, но никаких свидетельств того, что с ним жила женщина, я не увидела.
Боже, надеюсь, она не прикована где-нибудь цепью.
И теперь я снова на заднем сиденье фургона – с темным мешком на голове, мокрая до нитки и дрожащая, словно неисправный мотор. Ублюдок не стал упоминать, что чистых полотенец нет, и получил удовольствие, наблюдая, как я вытираюсь своей больничной сорочкой. Еще больше он повеселился, когда я стала оборачивать ее вокруг своих волос.
Он не разрешил мне оставить ее, заявив, что мои волосы слишком красивы, чтобы прятать их в уродливую голубую тряпку, но на самом деле, думаю, ему просто нравится быть мудаком.
Стук моих зубов заглушается хард-роком, несущимся из колонок. Мои густые волосы все еще влажные, обогреватель работает еле-еле, и согреться невозможно. Я дрожу так, будто прямо сейчас из меня изгоняют демонов, осталось только начать выворачивать себе конечности и левитировать в воздухе для полноты картины.
По ощущениям так оно и есть. У меня чертовски сильно болит все, и с каждой последующей судорогой боль только усиливается.
Еще никогда в своей гребаной жизни я не была так несчастна.
– Не волнуйся, Алмаз. Мы уже почти добрались до твоего нового дома, – напевает Рик, и этот звук бьет по моим и без того истрепанным нервам. – Ты понравишься Франческе.
Зловещий тон его голоса заставляет меня напрячься еще больше. Что-то в том, как он это сказал, заставляет меня думать, что ее-то мне стоит опасаться куда больше, чем любого мужчину, которого я встречу на своем пути.
– К-кто она?
На мгновение он замолкает, однако отвечает мне не Рик.
– Тот человек, которого ты захочешь впечатлить больше всех, – произносит Рио, и его голос серьезен.
– Почему?
– Потому что именно она решает, насколько несчастной будет твоя жизнь до продажи.
Опускаю голову и зажмуриваюсь. Прошло всего шесть дней, а я уже чувствую себя побежденной, мой дух начал угасать.
Делаю глубокий вдох, а потом выдыхаю, медленно и ровно.
Я не сдамся. Всеми фибрами своего существа я верю, что Зейд делает все возможное, чтобы отыскать меня. И я тоже не собираюсь сидеть и ждать сложа руки. Я встречу его на полпути, если получится.
Так что если мне нужно одержать победу над Франческой, то я ее одержу.
Я всегда была безрассудно храброй – до такой степени, что это была скорее глупость, чем отвага. И я не собираюсь отступать сейчас.
Лайла Лайла
Лайла
Лайла
Лайла
Лайла
Лайла
Лайла
Лайла
Глава 5. Алмаз
Каждый из нас в какие-то моменты боится смерти. Кому-то становится страшно, когда он осознает, что такое смерть, – до того, как возникают депрессия, тревога и прочие проблемы с психическим здоровьем.
К другим это приходит перед тем, как они находят что-нибудь, во что можно верить, – будь то Бог или что-то иное.
А еще есть те, кто барахтается в жизни, с ужасом ожидая дня, когда они сделают свой последний вздох. Думаю, иногда боятся не столько смерти, сколько того, как именно она наступит.
Так как же умру я?
Будет ли мне больно? Буду ли я страдать? Буду ли я напугана?
Джиджи ощущала весь спектр этих эмоций, когда ее убил человек, которому она доверяла и о ком, вероятно, она искренне заботилась.
Роман с ее преследователем Роналдо не только разрушил ее брак, но и лишил жизни. Только убийцей стал не ее преследователь или муж, как можно было бы предположить, а лучший друг ее мужа, Фрэнк Сайнбург.
Я долго была уверена, что меня ждет точно такая же судьба, что меня погубит мой преследователь, однако вместо этого поддалась его мрачным убеждениям и влюбилась.
Я так старалась убежать от него, но теперь все, чего хочу, – это бежать ему навстречу.
Всю оставшуюся поездку не издаю ни звука. По крайней мере, ничего не говорю – мои зубы стучат всю дорогу, и в конце концов один из моих похитителей не выдерживает и добавляет мощности обогревателя.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем мы останавливаемся, и тогда глубоко у меня внутри поселяется ужас. Я напряженно выпрямляюсь и жду; мужчины выходят из фургона, и двери захлопываются за ними одновременно.
Потом открывается дверь слева от меня и влетает ледяной ветер. Грубая мозолистая рука хватает и тянет меня на себя. Словно меня держит сама старуха с косой, сопровождая на казнь.
– Ай, – взвизгиваю я, настолько мне больно двигаться.
Он не обращает на это внимания и рявкает:
– Пошли.
Голос Рика.
Он вытаскивает меня из машины с таким усилием, будто женщина, только что попавшая в аварию, в ранах с ног до головы, сможет побороть его и вырваться.
Я даже близко не понимаю, где мы, черт возьми, находимся.
От очередного порыва ледяного ветра мое тело покрывается мурашками. Зубы снова начинают отбивать дробь, холод становится почти невыносимым.
Черный мешок срывают с моей головы, и я вздрагиваю от света, резанувшего по глазам. На улице пасмурно, но я так давно не выходила на свет, что мои глаза сейчас слишком чувствительны даже для него.
Прищуриваюсь, мой взгляд сразу же устремляется на чудовище, возвышающееся передо мной.
Рик вытягивает руку в сторону двухэтажного колониального дома, представляя его мне – так, словно я нахожусь в пятизвездочном ресторане, а он снимает с подноса крышку, чтобы продемонстрировать лучшее блюдо, которое я отведаю в своей жизни. Я никогда не бывала в шикарных ресторанах, но, судя по видео в интернете, выглядит это как молочные пенки и палочки, завернутые в сырое мясо.
То есть не аппетитно.
Дом не настолько запущен, как можно было бы предположить, но все же он не в лучшем состоянии. По потрескавшейся белой стене тянутся заросли мха, и это немного напоминает мне о поместье Парсонс. Просто он не такой… красивый. Будто обесцвечен всеми этими заколоченными окнами, покосившимся крыльцом и… Это что, скотч?
– Выглядит… мило, – бормочу я.
Оглядевшись по сторонам, я замечаю, что вокруг нас густой лес. Как будто этот дом оказался среди деревьев совершенно случайно. К нему через чащу идет грунтовая дорога, и подозреваю, это единственный путь сюда и отсюда. Если только я не захочу испытать удачу в непроходимой чаще.
– Пошли, дубак лютый, – приказывает Рик, увлекая меня за собой.
Рио впереди нас бросает многозначительный взгляд через плечо, а затем ведет в дом из мультика «Кураж – трусливый пес»[2 - Американский анимационный мультсериал.]. Только этот вдвое больше.
Представляю, какое дерьмо творится в этом доме; там полно ужасов гораздо худших, чем когда-либо переживал этот фиолетовый пес.
В моем желудке бурлят адреналин и страх, и хотя я ощущаю тяжесть внутри, это совсем не то теплое пьянящее чувство, к которому я так привыкла. Это первородный ужас.
Когда Рик пропихивает меня сквозь дверной проем и толкает вперед, этот ужас только усиливается. Несмотря на то, что воздух здесь затхлый и застоявшийся, внутри дом не похож на лабораторию по производству метамфетамина, как я предполагала.
Это здание словно из 1800-х годов, с обилием деревянных конструкций, устаревшими обоями и странными углами и закоулками, в которых нет никакого смысла. Я в огромной гостиной с коричневыми потрескавшимися кожаными диванами, потрепанными цветочными коврами и криво висящими картинами. В углу стоит телевизор с выключенным звуком, по которому идет «Том и Джерри», а над ним висит паутина.
В щели забилась грязь, а все поверхности в комнате покрыты пылью. Темно-коричневый паркетный пол расшатан, покорежен и скрипит от малейшего движения. Думаю, если бы здесь водились привидения, как в поместье Парсонс, то ни один призрак не проплыл бы незамеченным.
Слева от нас обеденная зона. Повсюду раздавленные банки из-под пива, на столе иглы и трубки из-под крэка и еще – круглое зеркало с небольшой горкой кокаина.
Я нерешительно продвигаюсь дальше; яма ужаса все раширяется, словно пасть акулы перед тем, как она набросится на свою добычу.
Здесь трудно дышать. Слабый запах плесени, и вообще весь этот дом закутан в зловещую атмосферу, как в шерстяное пальто. Тут густо, неуютно и удушливо.
– Добро пожаловать в твой новый дом, – насмешливо объявляет Рио. Он наблюдал за тем, как я осматриваюсь, и, хотя прошло всего несколько секунд, я уже успела почувствовать себя неловко под тяжестью его взгляда.
Прежде чем я успеваю открыть рот, из комнаты перед нами выходят трое мужчин. Судя по мелькнувшему в поле моего зрения холодильнику, это кухня. Заметив меня, смеющиеся люди замолкают. Они медленно приближаются к столу, скорее оценивая меня, чем глядя себе под ноги.
– Это тот самый Алмаз? – подает голос один из парней. Зубы у него так черны, что кажется, будто его рот полон жуков.
Рик подходит к столу и драматично садится, на его лице гордость.
Он широко улыбается и произносит:
– Вы, мать вашу, и так знаете, что это она! Макс уже расплатился, так что теперь мы можем делать все, что захотим, парни.
Они аплодируют ему, а выражение лица Рио становится почти убийственным.
– Гребаные идиоты, – бормочет он себе под нос. Затем повышает голос и напоминает ему: – Нет, ты не можешь делать все, что хочешь, st?pido, потому что у тебя на голове огромная гребаная мишень в форме зет.
Рик беспечно отмахивается от него.
– Да не волнуйся ты, Рио. Мы будем прятаться, пока этот ублюдок не сдохнет, а потом сможем делать все, что взбредет в голову. Плата за нее чертовски огромная, и к тому же мы попробуем ее сами.
Под их похабными взглядами я съеживаюсь. Инстинктивно обхватываю себя руками покрепче, но это вызывает лишь несколько насмешливых ухмылок.
– О, да не стесняйся, малышка. Даю слово, тебе понравится, – кричит один из них, с торчащими в разные стороны черными волосами из-за чересчур большого количества геля.
Я сглатываю, в горле у меня образуется комок, поскольку мой взгляд натыкается на темно-красную лужицу на столе, которую я не заметила раньше.
Даже представить не могу, от чего она.
– Что, принцесса, мы недостаточно для тебя хороши? – спрашивает Рио.
Поднимаю взгляд и замечаю на его лице ухмылку. Но он напряжен, ухмылка натянута.
Однако я не придаю этому значения; мои глаза снова устремляются к луже крови. Рио прослеживает мой взгляд и поворачивается, чтобы взглянуть, на что я смотрю. Увидев кровь, он разражается смехом.
– Хочешь пари, откуда это?
Я бросаю на него взгляд, и мое лицо искажается от отвращения.
– Лично я ставлю на то, что какая-нибудь сучка потеряла свою девственность прямо здесь, – ухмыляется Рик, прикуривая сигарету.
Ощетиниваюсь, в моей груди поднимается гнев.
– Ты больной, – выплевываю я голосом, полным ненависти.
Рик лишь смеется и возвращается к разговору со своими друзьями.
Я наблюдаю, как один из них втыкает себе под кожу иглу, когда слышу, как в дом кто-то входит. Вздрагиваю и оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это, и едва не теряю голову.
Через плечо мужчины перекинута девушка.
