Между светом и тьмой. Легенда о Ловце душ

На троне, вырезанном из тёмного камня, восседал король Всеволод. Его фигура излучала силу, но в ней было что-то надломленное: пурпурный плащ, отороченный мехом горного волка, струился по плечам, а кольчужный воротник под ним блестел холодно, как лёд. Седые волосы, собранные в тугой хвост, казались тусклее в сером свете, а глаза, глубоко посаженные, смотрели на Совикуса с усталой мудростью, что скрывала тень сомнения. Его рука лежала на подлокотнике, но пальцы то и дело сжимались, как будто он боролся с чем-то внутри.

Рядом стояла Диана, её бордовое платье с узким силуэтом подчёркивало прямую осанку и решимость в голубых глазах. Чёрные волосы были заплетены в косы, уложенные аккуратно, но просто – знак, что она здесь не для красоты, а для дела. Она смотрела на Совикуса внимательно, её взгляд искал изъяны в его спокойствии. Чуть в стороне стоял Андрей, священник и наставник, в тёмно-синей рясе, что контрастировала с роскошью зала. Его лицо было спокойным, но пальцы сжимали деревянный символ Люминора, выдавая настороженность, что росла с каждым днём.

Двери тронного зала распахнулись с тяжёлым скрипом, и внутрь вошёл Совикус. Его мантия шуршала по каменному полу, движения были плавными, почти гипнотическими, но в каждом шаге ощущалась скрытая сила, что заставляла стражников напрячься. Валрик бросил на него короткий взгляд, Аден сжал перчатки сильнее, Гримар остался неподвижен, но его глаза сузились.

– Советник, – голос Всеволода разрезал тишину, глубокий и властный, но с лёгкой хрипотцой, что появилась недавно. – Что привело тебя ко мне?

Совикус склонился в поклоне, почтительно, но без лишней угодливости, его глаза на миг встретились с взглядом короля, и в них мелькнула спираль – знак Моргаса, что Диана видела в книгах Андрея.

– Ваше Величество, мне необходимо покинуть Вальдхейм на некоторое время, – произнёс он, голос его был ровным, но холодным, как зимний ветер. – Есть дело, требующее моего личного участия.

Всеволод слегка приподнял бровь, его пальцы сжали подлокотник сильнее, и тень за его спиной дрогнула, будто она не принадлежала королю, а жила своей жизнью. "Тени… громче…"– пробормотал он так тихо, что услышала только Диана, стоявшая ближе всех. Её сердце сжалось, но она осталась неподвижна.

– Как долго ты пробудешь в отъезде? – спросил король, вглядываясь в советника с усталой настороженностью.

– Настолько, насколько потребуется, – ответил Совикус, не отводя взгляда, его тон был гладким, но в нём чувствовалася скрытый умысел.

Диана шагнула чуть ближе, её глаза сузились, изучая его лицо. Он говорил спокойно, но в его голосе было что-то – лёгкая дрожь, что ускользала от понимания, как дым за окном в её снах. Она вспомнила слова Марты о тенях, рассказ Теодора о стражниках, и свои тревоги.

– Ты всегда был верен мне, Совикус, – продолжил Всеволод, его голос стал мягче, но не утратил твёрдости, хотя в нём мелькнула тень сомнения. – Если ты считаешь это необходимым, я доверюсь твоему суждению. Но могу я знать, о каком деле идёт речь?

Совикус чуть наклонил голову, его губы дрогнули в намёке на улыбку, тонкую и холодную, как лезвие.

– Лишь о деле государственной важности, Ваше Величество, до меня дошли слухи о Хротгаре – ответил он. – Оно требует моей полной сосредоточенности и… личного присутствия.

Всеволод кивнул, его взгляд задержался на советнике чуть дольше, чем обычно, и тень за ним снова шевельнулась, густея, как сгусток тёмной энергии. "Тени…"– пробормотал он снова, и Диана сжала кулаки под плащом.

– Тогда иди, – сказал король наконец, его голос был твёрдым, но усталым. – Я жду тебя обратно с новостями.

– Ваше доверие для меня – превыше всего, – произнёс Совикус, склонив голову в знак благодарности, его слова были гладкими, как шёлк, но в них таилась скрытая угроза.

Он развернулся, мантия взметнулась за ним, как крыло ворона, и направился к выходу. Диана смотрела ему вслед, её дыхание стало глубже. Она вспомнила уроки Андрея о Моргасе, Хаотиках, о том, как тьма ищет слабости, и холод пробежал по её спине. Андрей, стоявший рядом, сжал символ Люминора сильнее, его взгляд следовал за Совикусом, но он промолчал.

Совикус вышел, двери закрылись за ним с тяжёлым стуком, и зал погрузился в тишину. Диана бросила взгляд на отца – его рука дрожала на подлокотнике, глаза смотрели в пустоту, а тень за ним казалась живой. Валрик шагнул вперёд, его голос прогремел: "Мой король, вы в порядке?"Всеволод кивнул, но движение было резким, почти судорожным.

Диана покинула тронный зал, её шаги гулко отдавались в широком коридоре. Массивные колонны отбрасывали длинные тени, что тянулись по полу, как когти, а высокие окна, обрамлённые резным камнем, пропускали холодный свет, окрашивая стены в серые тона. Воздух пах воском, старым камнем и зимним ветром, что проникал сквозь щели, заставляя факелы мигать. Она остановилась у одного из окон, глядя на двор, где стражники сменяли посты, их копья сверкали в слабом свете, а голоса звучали резче, чем обычно.

У дальней колонны стоял Теодор – её паж, Диана знала – его ум и преданность бесценны. Он будто ждал её, прислонившись к колонне, и выпрямился, едва увидев её приближение.

– Теодор, – тихо позвала она, подойдя ближе. Её голос был едва слышен, но в нём чувствовалась тревога.

Юноша шагнул к ней, его глаза встретились с её взглядом.

– Принцесса? – отозвался он, слегка наклонив голову.

Диана бросила быстрый взгляд на двери тронного зала, затем снова посмотрела на него.

– Мне нужно, чтобы ты проследил за Совикусом, – сказала она, понизив голос. – Узнай, куда он направляется, с кем встречается, что делает. Всё, что сможешь.

Теодор моргнул, его брови приподнялись, но он быстро взял себя в руки.

– Советник… «Он не заметит слежки?» —спросил он, в его тоне мелькнула тревога.

Диана сжала губы, её пальцы стиснули край платья.

– Он умен, и он опасен, – ответила она. – Ты должен быть осторожен, как тень. Не подходи близко, не показывайся ему на глаза, но следи за каждым его шагом. Мне нужно знать правду.

Теодор глубоко вдохнул, его плечи напряглись, но он кивнул.

– Я сделаю всё возможное, принцесса, – сказал он, голос его стал твёрже.

– И ещё одно, – добавила Диана, её глаза сузились. – Если что-то пойдёт не так, если почувствуешь угрозу – сразу возвращайся ко мне. Не геройствуй. Твоя жизнь важнее.

Юноша слегка улыбнулся, в его взгляде мелькнула благодарность.

– Я вас не подведу, – пообещал он.

Он отступил в тень коридора, его фигура растворилась среди колонн, как призрак, и вскоре исчез из виду. Диана осталась одна, стоя у окна. Холодный ветер коснулся её лица, принеся с собой запах снега и далёких лесов. Она смотрела на небо, где облака сгущались, словно предвещая бурю. Сегодняшняя ночь была лишь началом – началом чего-то большего, что она пока не могла понять. Но интуиция подсказывала ей: Совикус скрывает тайну, что может разрушить всё, что она любит.

Она сжала кулаки, её дыхание стало глубже. "Моргас,"– мелькнуло в её голове. Это имя всплыло из рассказов Андрея, из книг в библиотеке, из теней, что она видела в последние дни. Было ли это совпадением? Или ночь действительно несла с собой хаос, о котором предупреждали древние легенды? Диана не знала ответа, но чувствовала – время правды близко, и она должна быть готова встретить его лицом к лицу.

Глава 8. Ночь Хаоса

Путь советника

Холодный ветер гнал по пустынным тропам клочья пыли, унося их в бездонную тьму, что поглотила Альгард. Совикус шагал уверенно, его движения были размеренными, лишёнными спешки, словно он шёл по давно знакомому пути, выжженному в его памяти волей высшей силы. Чёрный плащ развевался за спиной, как крылья ночной птицы, а капюшон скрывал лицо, оставляя видимыми лишь глаза – холодные, острые, словно клинки, что пронзали мрак. Дорога вела на север, к холму у границ, где, по зову Моргаса, его ждала судьба – ритуал, что должен был изменить всё.

Воздух был пропитан чем-то странным, неуловимым, почти живым. Ветер шептал слова на давно мёртвом языке, слова, что цеплялись за разум, но ускользали от понимания. Деревья вдоль тропы дрожали, их голые ветви тянулись к небу, но не касались друг друга, словно боялись нарушить невидимую границу. Звёзды тускло мерцали сквозь рваные облака, их свет был слабым, будто они прятались от того, что должно было свершиться этой ночью. Совикус чувствовал это всем своим существом – магия витала в воздухе, густая и тяжёлая, как невидимая рука, что вела его вперёд. Всё было готово, и он знал это.

Но он не был один.

Тень следовала за ним с тех пор, как он покинул стены Вальдхейма. Шаги её были едва слышны, дыхание – слабым шёпотом, заглушённым воем ветра, но Совикус ощущал её присутствие. Это не была угроза, скорее неуклюжая попытка остаться незамеченным. Мальчишка. Худощавый, ловкий, не старше шестнадцати лет, он прятался за деревьями, замирал в зарослях, его тёмный плащ сливался с тенями. Но для Совикуса он был как открытая книга – магия, что текла в его венах, дар Моргаса, обостряла чувства до предела. Он слышал каждый шорох, ощущал малейшие колебания воздуха, знал, где мальчик ступает, даже не оборачиваясь.

Кто он? Случайный сирота, гонимый любопытством или голодом? Или чей-то посланник, чьи глаза следили за ним из тени? Совикус мог бы поймать его в один миг – достаточно было взгляда, чтобы заморозить его страхом, или жеста, чтобы тени разорвали его на куски. Но он не сделал этого. Вместо этого он шёл дальше, позволяя мальчишке следовать за ним, как мотыльку, летящему на пламя. Моргас подаст знак, когда придёт время, и тогда всё станет ясно.

Лес вокруг становился гуще, деревья смыкались над тропой, образуя свод из голых ветвей, что скрипели под напором ветра. Земля под ногами была влажной, укрытой мхом и опавшими листьями, что шуршали под его сапогами. Вдалеке завыл волк, его голос разнёсся над пустошами, но быстро угас, словно подавленный чем-то большим. Совикус не обращал внимания на звуки – его разум был занят только целью, что ждала впереди.

Деревня Гребень

Дорога привела его к Гребню – маленькому посёлку, затерянному в тёмных лесах на севере Альгарда. Низкие дома, крытые потускневшей черепицей, жались друг к другу, словно пытаясь укрыться от ночи. Запах гниющей древесины и сырого сена висел в воздухе, смешиваясь с дымом от угасающих очагов. Когда Совикус въехал в деревню на своём чёрном жеребце, тишина накрыла её, как тяжёлое одеяло. Жители, что ещё минуту назад сидели у костров или возились у домов, поспешно исчезли, захлопнув двери и ставни. Даже собаки, что обычно лаяли на чужаков, притихли, забившись в тени.

Совикус чувствовал их взгляды – тени мелькали в щелях окон, лица прятались за дверными проёмами, полные страха и недоверия. Это не был обычный страх перед чужаком. Люди Гребня знали его – не по имени, не по званию, а по тому, что исходило от него. Хаос пульсировал в его ауре, как невидимый огонь, и они ощущали его, пусть и не могли назвать. Напряжение висело в воздухе, густое и липкое, как предгрозовая духота.

Он не обратил на них внимания. Его путь лежал к таверне – старой каменной постройке с покосившейся вывеской, на которой едва читалось слово "Гребень". Дверь скрипнула, когда он вошёл, и душный запах копчёного мяса, дешёвого эля и пота ударил в лицо. Внутри было тесно: деревянные столы, потемневшие от времени, стояли вплотную, а у стены сидели несколько крестьян, чьи лица были покрыты грязью и усталостью. Они замолчали, едва он переступил порог, их взгляды скользнули по нему и замерли, полные настороженности.

Трактирщик, пожилой мужчина с густыми седыми бровями и морщинистым лицом, молча шагнул к нему. Его руки дрожали, когда он ставил на стол кружку вина и глиняную миску с похлёбкой – густой, с кусками картофеля и лука, что плавали в мутном бульоне.

– Тепло нынче, – буркнул он, словно эти слова были единственным, что он мог выдавить из себя.

Совикус не ответил. Он сел, подтянув к себе миску, и начал есть, сосредоточившись на предстоящем. Ложка черпала похлёбку медленно, размеренно, а вино оставалось нетронутым – багровая жидкость отражала свет единственной свечи на столе. Крестьяне шептались, бросая на него косые взгляды, но он не поднимал глаз. Его мысли были далеко – на холме, в тумане, где ждал Моргас.

Когда огни в деревне погасли, и тишина стала почти невыносимой, мальчишка всё ещё следил за ним. Совикус чувствовал его – где-то в тени сеновала, за стеной таверны, он затаился, как мышь перед котом.

Тень, что движется следом

Теодор не спал. Он устроился в сеновале, прижавшись к грубым доскам, что пахли сыростью и старой соломой. Ночь становилась всё тяжелее, воздух давил на плечи, словно сама тьма сгущалась вокруг него. Вдалеке, за лесом, поднимались чёрные облака, их края озарялись вспышками алого света, что пробивались сквозь мрак. Это был знак – зловещий, необъяснимый, но он чувствовал его всем телом. Сердце билось быстро, но он заставлял себя дышать ровно, прячась в тени.

Он видел, как Совикус вошёл в таверну, видел, как жители Гребня разбежались, словно крысы перед пожаром. Что-то было не так с этим человеком – не просто властность или холодность, а нечто глубже, что заставляло воздух дрожать вокруг него. Теодор сжал кулаки, вспоминая слова Дианы: "Будь осторожен. Он опасен."Она была права, и теперь он понимал это лучше, чем когда-либо.

Лес за деревней затих, поглощая последние звуки ночи – ни шороха листвы, ни криков сов. И в этот момент послышались шаги. Тяжёлые, уверенные, с хрустом веток под ногами. Теодор напрягся, выглянув из-за досок. Пятеро фигур двигались к Совикусу, что стоял у края деревни, глядя в сторону леса. Разбойники – их одежда была грязной, рваной, а ржавые клинки в руках тускло блестели в лунном свете. От них пахло потом и страхом, смешанным с жадностью.

– Эй, господин, чего один ночью? – насмешливо бросил один, долговязый, с кривыми зубами.

Совикус не шелохнулся. Его взгляд оставался холодным, как лёд, лицо – неподвижным. Он не ответил, не остановился, словно их слова были пустым шумом.

– Кошель бросай, – рявкнул второй, шагнув ближе и протянув руку с грязными пальцами.

Третий, самый крупный, с широкими плечами и шрамом через щеку, замер, вглядываясь в фигуру в плаще. Его глаза расширились, узнавание мелькнуло в них.

– Это… это же… – прошептал он, но голос его оборвался.

Совикус слегка приподнял руку. Тени вокруг него ожили – чёрные, извивающиеся, как змеи, они вспыхнули с шипением и рванулись вперёд. Теодор затаил дыхание, вжавшись в стену.

Первый разбойник не успел вскрикнуть – тени обвили его голову, сжались, и его глаза вспыхнули алым, выгорая изнутри. Он рухнул, тело дёрнулось в агонии и затихло. Второй взвыл, когда его кожа почернела, покрываясь язвами, что лопались, как гнилые плоды. Его пальцы, сжимавшие кинжал, рассыпались в пыль, и он упал, хрипя. Третий открыл рот, но крик застрял в горле – щупальца теней втянули его в себя, поглотив, как волна поглощает камень. Четвёртый бросился бежать, но пламя взвилось под его ногами, охватило тело, и через миг его кости осыпались чёрным пеплом, унесённым ветром. Последний, дрожащий, отступал, сжимая меч. Совикус повернул голову, его пальцы сжали воздух. Раздался влажный хруст – разбойник осел, кровь хлынула изо рта, глаза остекленели.

Теодор зажал рот рукой, чтобы не закричать. Он видел всё – каждый удар, каждый ужасный конец. Сердце колотилось так громко, что он боялся, Совикус услышит. Но советник не обернулся. Он шагнул вперёд, оставив тела лежать в пыли, и растворился в лесу.

Встреча с богом

Холм возвышался над лесом, скрытый густым туманом, что клубился вокруг него, как живое существо. Древние камни, покрытые мхом и выщербленные временем, стояли кругом, их тёмные силуэты проступали сквозь дымку. Совикус вошёл в этот круг, и воздух затрепетал, словно пробудившись от векового сна. Туман сгустился, стал плотнее, обволакивая его, как саван.

– Выходи, – произнёс он спокойно, голос его был низким, резонировал с землёй.

Туман дрогнул, расступился, и из его глубин выступила фигура. Теодор, затаившийся за деревом у подножия холма, замер. Это был не человек. Высокий, тёмный, как сама бездна, Моргас стоял перед Совикусом. Его рога, чёрные и изогнутые, поднимались в воздух, багровые глаза пылали, как угли в сердце вулкана, а тело окутывал плащ из теней, что шевелились, как живые.

Мальчик шагнул вперёд, его ноги дрожали, но он не отступил. Бледный, с растрёпанными волосами, он смотрел на Совикуса, не прячась больше.

– Ты знал, что я здесь? – спросил он, голос слабый, полный страха.

Советник кивнул, его взгляд был холодным, но в нём мелькнула тень сожаления.

– Ты не должен был следовать за мной, – сказал он. – Теперь у тебя есть выбор. Уйди и забудь всё, что видел. Или…

Моргас шагнул ближе, и его голос раздался в разуме Теодора, не произнося слов вслух:

"Ты выбрал не ту дорогу."

Тени рванулись вперёд, быстрые, как молнии. Теодор вскрикнул, бросился бежать, но они поймали его, обвили, как сети. Его крик оборвался, поглощённый тьмой, и всё вокруг исчезло – холм, камни, лес. Остались только Совикус и Моргас.

– Совикус, – прогремел голос бога, раскатываясь, как гром.

Советник опустился на колено, склонив голову.

– О великий Моргас, я твой преданный слуга, – произнёс он, голос его был твёрд, в нём звучала покорность.

Из ладони Моргаса начала стекать тёмная субстанция – жидкая, как смола, но сгущающаяся в нечто твёрдое. Она упала на землю, приняв форму куска металла, ледяного и обжигающего одновременно. Совикус взял его в руку, ощутив холод, что пронзил кожу до костей.

– Чистый хаос, – сказал Моргас, его глаза вспыхнули ярче. – Ты знаешь, что с ним делать.

Советник кивнул, не отрывая взгляда от металла. Он блестел, отражая багровый свет глаз бога, и в его глубине пульсировала сила – живая, неукротимая.

– Теперь ты готов, – голос Моргаса резанул ночь, как клинок.

Совикус поднял голову и увидел в глазах бога своё отражение – не человека, не мага, а пустоту, что жадно впитывала хаос. Металл в его руке ожил, впился в ладонь корнями, тонкими, как нити. Боль пронзила его, но она была сладкой, возносящей. Кровь смешалась с тьмой, и он больше не чувствовал тела – только вихрь, бесконечный и всепоглощающий, где границы между слугой и господином растворялись в едином дыхании хаоса.

Глава 9. Союз

Туман, что клубился вокруг холма, медленно рассеивался, отступая к лесу, как дыхание умирающего зверя. Каменный круг, где только что стоял Моргас, ещё дрожал от остатков его присутствия – холодный ветер кружил между камнями, унося запах горелой земли и металла. Совикус стоял неподвижно, его чёрная мантия была неподвластна порывам ветра, а в руке он сжимал кусок чистого хаоса – тёмный металл, холодный, как ледяная бездна, но пульсирующий жизнью, что текла в его венах. Кровь, смешавшаяся с тьмой во время ритуала, оставила тонкие чёрные линии на его ладони, что уходили под кожу, как корни древнего древа. Он чувствовал силу, что теперь жила в нём, – неукротимую, острую как клинок, и сладкую, как яд, что обещает забвение. Но ночь ещё не закончилась, и его путь вёл дальше.

Северные границы Альгарда были местом, где леса становились гуще, а земля – суровее, где тени деревьев сливались с тьмой ночи, образуя лабиринт, в котором терялись даже самые опытные охотники. Совикус шагал уверенно, лошадь к сожалению пришлось оставить в Гребне, его сапоги оставляли лёгкие следы на влажной почве, покрытой мхом и опавшими листьями. Ветер стих, но воздух оставался тяжёлым, пропитанным магией, что витала после ритуала. Звёзды над головой тускнели, скрытые облаками, что сгущались на горизонте, а вдалеке слышался вой волков – низкий, протяжный, полный тревоги. Он знал, куда идёт: к старой дубовой роще, где его ждали посланники Хротгара, вождя Эрденвальда, чья тень давно нависала над Альгардом в ожидании реванша.

Совикус не оглядывался, но память о мальчишке, что следовал за ним, осталась в его разуме, как заноза. Теодор – паж Дианы, чьи шаги он слышал до самого холма, чей крик оборвался в тенях Моргаса. Он не жалел о его судьбе – любопытство всегда имело цену, а мальчик выбрал свою дорогу. Но его присутствие напомнило Совикусу о том, как близко принцесса подобралась к его тайнам. Диана, с её острым взглядом и неугасающей надеждой, могла стать проблемой, если бы узнала правду. Он стиснул металл в руке сильнее, холод пронзил кожу, и мысль о принцессе растворилась в вихре хаоса, что теперь был частью его.

Дубовая роща появилась из тьмы внезапно, её стволы, толстые и узловатые, поднимались к небу, как стражи, что охраняли древние секреты. Листья, ещё не опавшие, шуршали под слабым ветром, а между деревьями мелькали тени – не Хаотики, а люди, чьи движения были резкими, но выверенными. Совикус остановился у края рощи, его взгляд скользнул по фигурам, что ждали его. Три воина вышли из-за деревьев, их доспехи из кожи и железа блестели в лунном свете, а лица были скрыты шлемами с волчьими мордами – знак Эрденвальда, где Хротгар правил железной рукой. Один из них, самый высокий, шагнул вперёд, его рука лежала на рукояти меча, что висел на поясе.

– Ты Совикус? – голос воина был грубым, как скрежет камня о камень, но в нём звучала осторожность.

Советник кивнул, его глаза сузились, изучая посланников. "Я тот, кого вы ждёте,"– ответил он, голос его был ровным, но холодным, как лёд, что сковывал реки зимой. – Где Хротгар?

Высокий воин указал вглубь рощи, где между деревьями горел слабый свет костра. "Он здесь. Идём."Совикус последовал за ними, его мантия шуршала по земле, а металл в руке пульсировал, как живое сердце, отзываясь на каждый шаг. Посланники шли молча, их взгляды скользили по нему, но никто не осмелился заговорить снова. Они знали, кто он, или, по крайней мере, чувствовали, что его присутствие несёт нечто большее, чем слова.

Костёр горел в центре небольшой поляны, окружённой дубами, чьи ветви сплетались над головой, образуя подобие купола. Пламя трещало, отбрасывая длинные тени на землю, а дым поднимался вверх, растворяясь в ночном воздухе. У огня сидел Хротгар, вождь Эрденвальда, чья фигура внушала страх даже в покое. Он был широкоплеч, с длинными волосами, заплетёнными в косы, что падали на его грудь, покрытую меховым плащом из шкуры бурого медведя. Лицо его, покрытое шрамами, было суровым, а глаза – серыми, как сталь, смотрели с холодной уверенностью человека, что видел слишком много битв. На поясе висел топор с широким лезвием, чья рукоять была вырезана из кости какого-то зверя, а рядом лежал щит, украшенный волчьими когтями. Он поднялся, когда Совикус приблизился, его рост заставил тени вокруг казаться меньше.

– Совикус, – голос Хротгара был низким, раскатистым, как далёкий гром. – Ты опоздал.

– Я пришёл, когда был готов, – ответил советник, его тон не дрогнул, но в нём чувствовалась скрытая сила. Он остановился у костра, позволяя свету осветить его лицо, но капюшон оставил тень над глазами.

Хротгар хмыкнул, его губы искривились в усмешке, что не дошла до глаз. "Твои ритуалы, твои боги… Они не заставят меня ждать вечно. Говори, зачем ты здесь."Он скрестил руки на груди, его пальцы сжали мех плаща, выдавая нетерпение.

Совикус шагнул ближе, его взгляд встретился с глазами вождя, и на миг пламя костра дрогнуло, словно почувствовав напряжение между ними. "Нападать на Альгард сейчас – безумие,"– сказал он, голос его стал твёрже, как металл в его руке. – Всеволод слаб, но не сломлен. Хаотики только начали свою работу. Если ударить сейчас, ты потеряешь всё – людей, земли, надежду на победу."

Хротгар нахмурился, его шрамы углубились, делая лицо ещё суровее. "Слаб? Его войска стоят у границ, его советники кричат о войне. Ты обещал мне королевство, Совикус, а я вижу только слова."

– Я обещал тебе победу, – оборвал его советник, его глаза вспыхнули холодным светом, что напоминал искры Хаотиков. – И я дам её. Но время ещё не пришло. Хаос должен укорениться глубже – в сердце Всеволода, в его людях, в его дочери. Когда я дам знак, Альгард падёт сам, как дерево, подточенное изнутри. До тех пор жди."

Воины за спиной Хротгара переглянулись, их руки сжали оружие, но вождь поднял ладонь, останавливая их. Он долго смотрел на Совикуса, его серые глаза изучали советника, словно искали ложь в его словах. Наконец он кивнул, медленно, но твёрдо. "Хорошо. Я подожду твоего знака. Но если ты солгал, Совикус, моя сталь найдёт твоё сердце раньше, чем твой хаос найдёт меня."

Совикус не ответил, его губы дрогнули в слабой улыбке, но взгляд остался холодным. Он знал, что Хротгар не отступит от своих слов – вождь был жесток, но практичен, и его жажда власти была сильнее его гнева. Но в этот момент что-то изменилось. Совикус почувствовал взгляд – не Хротгара, не его воинов, а кого-то ещё. Его глаза скользнули в сторону, и он замер.