скачать книгу бесплатно
– Жека, – кричали они, когда он, уставший, стоял по пояс в воде, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, – может круг резиновый бросить? Вон малышня на берегу оставила. Легче будет!
Сидевшая с ними Марина защищала его, девчонки закатывали глаза и прыскали в кулак.
Так продолжалось день за днем. Уже никто не обращал внимания на его барахтанье, и только Марина, козырьком приложив ко лбу ладонь, наблюдала.
Вот тогда Жеке и пришла в голову спасительная идея. Он им покажет, они увидят и больше не будут над ним потешаться.
Жека решил, что отойдет туда, где вода будет доставать до подмышек, и станет погружать голову в море, загребать руками, как Герка, и хватать воздух на каждый третий гребок. В то же время, перебирая ногами по дну, он будет двигаться вперед, словно и правда плывет. Издалека, думалось, никто хитрость его не разгадает.
Так он и сделал. Увидевшие такое «плавание» девчонки только пожимали плечами, пацаны звали к себе, но Жека отвечал им, что, мол, надо еще потренироваться.
– Молодец, Жека, – хвалила Марина. – Я знала, что получится!
Жека неловко мялся, мол, ничего особенного, я и не так могу. И вот однажды, когда все привыкли к тому, что он плавает туда-сюда в сторонке, случилось непредвиденное.
Каменистое дно, по которому бегал Жека, гладким паркетом шло метров десять от берега, а потом резко обрушивалось в глубину. До самого обрыва вода едва доходила Жеке до груди, и он мог без всякой боязни имитировать плавание не только вдоль берега, но и чуть-чуть вперед. Эти «чуть-чуть» его и подвели.
Увидев, что Марина, искупавшись, расстелила на берегу полотенце и стала глазами искать его, Жека принялся деловито молотить руками по воде и крутить головой туда-сюда, изображая кроль. Но, увлекшись, не заметил, как подобрался к самому краю, оступился и стремительно ушел под воду. Гомон пляжа, гортанные вскрики чаек, шипение набегающих волн – все разом исчезло, растворившись в тягучей подводной тишине.
Жека, отчаянно заколотив руками и ногами, выскочил на поверхность. Он успел схватить ртом воздух и опять ушел с головой под воду. Его утягивало вниз, но он отчаянно сопротивлялся.
«Нет, – колотилось в голове. – Я не могу так умереть. Глупо. Нелепо. Бездарно. Я хочу жить! Жить! Жить!»
Жека опять вынырнул, услышал звенящую разноголосицу пляжа, заметил двух девчонок в резиновых шапочках около Марины, разявил рот, чтобы крикнуть, но успел только пропищать:
– Помо… – и опять ухнул вниз.
Теперь казалось, что неведомая сила навалилась тяжелыми руками на плечи и давила, опуская глубже, глубже и глубже. Собрав остатки сил, Жека засучил ногами и тяжело всплыл. «Последний раз», – в отчаянии подумал он.
Пляж вновь взорвался жизнью, гомоном и солнцем. Жека успел вскинуть над водой руку и увидеть, как ничего не подозревающая Марина помахала ему в ответ.
Бесцеремонная, цепкая сила вновь схватила за ноги и, окунув с головой, попыталась поволочь вниз, но Жека на этот раз вырвался, положил грудь на воду, вытянул ноги, задрыгал ступнями вверх-вниз, вверх-вниз, взмахнул руками, загребая по окружности под себя, сначала правой, потом левой, правой-левой, правой-левой. На третий гребок вывернул голову и схватил глоток воздуха. Правой-левой, правой-левой, вдох.
Он не знал, плывет ли к берегу или, наоборот, от него. Вокруг клубились пузырьки воздуха, журчала вода, и он боялся остановиться, выпрямиться, нащупать ногами дно. Правой-левой, правой-левой, вдох.
Жека остановился, когда ударился о подводный камень, и боль проткнула коленку. Он встал на каменистое дно, подтянул ушибленное колено и потер его. Голова гудела, обессиленные руки тряслись, грудь тяжело поднималась и опускалась. Больше всего хотелось упасть на горячую гальку, закрыть глаза и уснуть.
– Молодец, Жека! – крикнула ему подбежавшая к самой воде Марина. – Я знала, что ты сможешь!
Около нее стоял Герка с парой мальчишек из их школы.
– Нехило, – сказал он. – Техника, конечно, грязновата, но…
– Все равно, быстро проплыл, – подхватили мальчишки. – И ведь сам научился.
– Погнали с нами, – предложил Герка, – в догонялки.
– Погнали, – согласился Жека и, прихрамывая, стал выходить на берег.
– Что это? – Марина показала на колено, из которого густо текла кровь.
– Здорово рассадил, – сказал Герка. – Надо бы перетянуть.
– Вот! – Марина сорвала с головы косынку. – Обмой, я завяжу!
* * *
Джек тихонько засмеялся. Нет, в бассейн он сегодня не поедет. И вообще – решение принято.
Не переодевая плавательных трусов, Джек принес стул, взобрался на него и достал с антресолей старую коробку из-под обуви. Смахнул пыль и с треском оборвал липкую ленту, обмотанную вокруг коробки. На пол посыпались письма и старые, с поломанными углами, черно-белые фотографии.
Глава 9
Марина пришла на работу без опоздания. В холле офиса ее радостно встретил Аркадий и бросился помогать снимать дубленку.
– Какая у тебя юбка, – всплеснул он руками. – Класс!
Заставил покрутиться.
– Ах, – вскинул руки, – мне всегда нравилась мода сороковых. Женственно, элегантно, стройно.
Марина вопросительно посмотрела на него.
– Это, – показал он на Маринину юбку, – «карандаш», прямое заимствование оттуда.
Легко провел по ее обтянутым тканью бедрам:
– Тиснение подчеркивает все изгибы. Очень сексуально.
Марина пожала плечами.
– Замечательно, что шерсть, – не отрывал от юбки взгляда Аркадий. – Зимой – тепло. Кстати, – он вскинул брови, – сегодня рыбалка.
– Сегодня? – удивилась Марина. – Но собирались на выходные.
– Ах, – легкомысленно махнул рукой Аркадий, – у мужиков семь пятниц на неделе. Звонил твой, – он смешно изобразил сдвинутые к переносице брови Геры, – сказал, что в воскресенье – никак. Договорились на сегодня.
– Во сколько? – спросила Марина.
– Через пару часов выезжаем, – посмотрел на часы Аркадий. – Ты с нами.
– Но… – Марина жестом провела по своей юбке и жакету с баской.
– Я всегда говорил, – Аркадий потрогал оборку, – что баску незаслуженно забыли. Боже, как женственно!
– Аркадий, – одернула его Марина, – я не одета для рыбалки.
– Ерунда, – отмахнулся он. – У Лехи полно аутфита. Подберем подходящее.
– Хорошо, – сказала Марина, – но сначала мне надо позвонить.
– Не мешаю, – заулыбался Аркадий, – и жду тебя в примерочной.
Марина отошла к окну, набрала номер С. А., услышала отзвуки работающего радио и шум проносящихся мимо машин.
– Сегодня, – Марина многозначительно помолчала, – рыба на обед. Оставила там, – добавила она после паузы, – где говорила.
– Понял.
Нижнее озеро располагалось у самой подошвы Горы, круто уходящей вверх своим западным склоном. Узкая тропинка вилась несколько сотен метров вплоть до просторного плато, на котором когда-то располагался пещерный город. Разрушенный врагами в средневековье, город умер, но много лет спустя стал популярным среди археологов, а потом и туристов, и различных неформалов: хиппи, панков, ролевиков, свободных художников. На Горе было всегда тихо и вольно. И хотя по закону жить на плато запрещалось, все знали, что несколько чудаков-«индейцев» обитали там круглый год. Они покинули задымленное и озлобленное Предгорье, которое называли «нижним миром», и поселились в карстовых пещерах старой крепости. Еды на Горе хватало всем. Диких яблок и груш, кизила и горных грибов, лесного ореха и боярышника имелось в изобилии. Кроме того, туристы-визитеры нет-нет, да и делились «ништяками», то есть, провизией, сигаретами и спиртным. Взамен «индейцы» показывали им местные достопримечательности, водили по многочисленным пещерам и укромным уголкам с потрясающими видами.
Одетый в джинсы, высокие ботинки-вездеходы и стеганую куртку, С. А. поднимался по тропинке на плато. Утром, после звонка Марины, он отправился в небольшое село, откуда в конторе давно лежала заявка, но никто из коллег-ассенизаторов ехать туда не хотел. Далеко, и народ небогатый, поживиться нечем.
Оставив машину и переодевшись, С. А. поднимался на Гору по склону, противоположному тому, у подножия которого намечали рыбачить Леха и Гера.
Идти было тяжело. Зима для этих мест стояла холодная. Выпавший снег забил тропинку, и она едва угадывалась по занесенным почти доверху следам неизвестного путника.
С. А. невольно вспомнил голый зимний лес Динарского нагорья[43 - Горная система на северо-западе Балканского полуострова.].
* * *
Вверх-вниз, вверх-вниз по тропкам, прихваченным сухо хрустящим под ногами ледком. Обрезанная шинель югославской армии почти не греет, и надо постоянно двигаться, чтобы не замерзнуть. Вязаная шапочка натянута на уши, за спиной увесистый рюкзак и винтовка. Впереди серая спина другого русского парня, их, русских, всего двое в отряде. С. А. зовет его Иисусиком, потому что тот любит говорить о братьях славянах и христопродавцах боснийцах.
Вот и теперь он завел свою шарманку.
– Понимаешь, Степан, – говорил Иисусик, оглядываясь через плечо, – для нас это не просто война за сербов. Нет, это война за нас самих.
С. А. не возражал. Устал от долгого перехода. Тяжелая ноша придавливала, ноги гудели, а монотонность похрустывающего наста гипнотизировала. Хотелось подумать о важном, но не получалось.
– Помочь единоверцам, – не останавливаясь, продолжал Иисусик, – это зов души, если хочешь, сердца.
– Убивать не страшно? – вдруг услышал свой голос С. А. и не узнал его. Уже второй день у него был жар, и горло словно обсыпали битым стеклом.
– За идею, – обернулся на ходу Иисусик, – нет. И бошняки, и косовары, – загорелся он, – и албанцы, все – орудия грязной политики пиндосов.
«Как на политинформации, – подумал С. А. – Что за тараканы у парня в башке?»
Они приближались к опушке, где Златан, командир отряда, собирался сделать привал.
Их группа шла на соединение с другим сербским отрядом, которым командовал друг Златана, бывший полицейский из Сараево. Он, по словам командира, занимался раньше «хьюман траффиком» из Восточной Европы, знал много и многих. Именно с ним С. А. хотел поговорить о том, где и как лучше искать дочь. Именно ради него присоединился к «Белым волкам»[44 - Военное подразделение Войска Республики Сербской.] и отправился в этот поход.
– Бошняков поддерживают исламисты всего мира, – вещал Иисусик. – Пиндосы с ними заодно.
– На кой американцам сербы сдались? – перебил С. А.
– Как на кой? – с новой силой загорелся Иисусик. – Чтобы уничтожить православную страну и досадить России.
Когда-то Иисусика не взяли в армию из-за плоскостопия, и он пропустил Афган. Так и говорил: «Пропустил». Вместо этого закончил политех, женился, устроился в полузакрытый НИИ. Однако душа томилась, и как только, высекая искры, рассыпался Союз, Иисусик ожил. Собрал вещмешок и мотанул в Приднестровье сражаться за идею. Долго повоевать не удалось, но вирус войны он поймал и жить на гражданке больше не смог. Оформил загранпаспорт и дернул самовыражаться в Югославию.
– Замирятся, – слабо возразил С. А., – а мы будем виноваты и перед теми, и перед другими.
– С какой стати? – возмутился Иисусик.
– У тех – что мало помогали, у других – что вмешались.
– Ерунда.
– Это как в драку семейную лезть, – продолжал С. А. – Всегда виноватым останешься.
– Ерунда, – еще раз упрямо сказал Иисусик.
– Может, и так, – решил сменить тему С. А. – Как твой сын?
– Гордится, что батя за Родину воюет, – не сбился с полемической ноты Иисусик.
– Не скучаешь?
– Некогда скучать, – ответил он, – давай лучше я тебе стихи почитаю. Все легче шагать будет.
– Читай, – согласился С. А., а про себя подумал: «Верни его сейчас домой к жене и сыну, затосковал бы, не нашел бы себя, спился, а потом повесился бы в кладовке. „Ни с того ни с сего“, – решили бы родные».
– «И залитые кровью недели, – начал с чувством декламировать Иисусик, – Ослепительны и легки. // Надо мною рвутся шрапнели. // Птиц быстрее взлетают клинки. // Я кричу, и мой голос дикий – // Это медь ударяет в медь. // Я носитель мысли великой…»[45 - Стихотворение «Наступление» Николая Гумилева (1914).]
С. А. услышал сухой, словно ломающаяся ветка, выстрел. Шедший впереди Златан споткнулся и упал на бок.
Щелкнул второй выстрел. Иисусик оборвался на полуслове, неловко присел, точно уронил что-то и хотел поднять, потом, не разгибаясь, ткнулся лицом в мерзлую землю.
– Засада! – закричали кругом и бросились врассыпную, прячась под деревьями и кустами.
Зачастили автоматные очереди. Стреляли из густых кустов перед опушкой, куда шел отряд.
– Мать твою, – выругался С. А., рухнув на землю.
Сверху сыпались сбитые ветки и кора деревьев. Пули посвистывали над головой, взвизгивая, отскакивали от замерзшего грунта.
Вжимаясь в землю, С. А. подполз к Златану. Тот лежал на боку и пустыми глазами смотрел на него.
С. А. вернулся назад. Иисусик был еще жив. Он широко открывал рот, пытаясь что-то сказать. Потом слабеющей рукой сунул Cтепану гранату, и прошептал:
– Русские… в плен… не сдаются.
С. А., не поднимая головы, скатился с тропинки под ближайшее дерево. Достал из рюкзака чехол с оптическим прицелом, дрожащими пальцами прикрепил прицел к винтовке. Всмотрелся через оптику в кусты на дальней опушке и увидел солдата в такой же, как у него, вязаной шапочке и шинели, но только без белой повязки на плече. Солдат перезаряжал магазин АКМ-а, чтобы по-новой начать стрельбу.
С. А. определил, что до цели было метров пятьсот. На таком расстоянии пули основательно уводит вправо, поэтому, чтобы не крутить горизонтальный маховик оптики, он прицелился бошняку в левую сторону головы, как раз между ухом и глазом. Он знал, что пуля сместится приблизительно на шесть-семь сантиметров и попадет точно в переносицу.
С. А. крепко посадил рукоятку винтовки в ладонь. Поймал спусковой крючок сгибом указательного пальца, оставив небольшой люфт между ним и ствольной коробкой. Несколько раз глубоко вздохнул, а затем, задержавшись на выдохе, плавно нажал на крючок.
Вражеский солдат дернулся, точно ему ткнули кулаком в нос, и выронил наполовину снаряженный магазин автомата.
