На гуме

Когда мы только познакомились, я сразу запал на Марину, без раздумий предпочтя ее трем другим подругам, но с каждым днем все больше удивлялся своему выбору.

Даже без каблуков Марина была выше меня – пусть и всего на пару сантиметров, но в постели мне всякий раз приходилось выкладываться, чтобы заставить ее кричать. Каждую ночь я сжигал пару килограммов веса, а пресс и вовсе перестал качать за ненадобностью. Впрочем, это была единственная цена, которую я платил за ее расположение.

– Как ты, бэбэ? – спросил я, смачно поцеловав ее в раздутые губищи.

– Проснулась недавно. Ты как? Куда пропал опять?

– Дела были, а так все отлично – я без пяти минут миллионер, – ответил я очень серьезно и обратился к Насте, – когда будет готов твой суп? Я бы его тоже поел.

– Это не суп, это креветки, – рассмеялась она, – но я тебя так или иначе накормлю.

– Я думал это рыбный минестроне, – произнес я с идиотской артикуляцией       и улыбнулся.

Расположившись на широком подоконнике я стал развлекать телочек дурацкими историями. Я всегда либо зависал на нем, либо валялся на полу – в зависимости от состояния.

Отужинав, мы продолжали торчать на кухне, пили, разговаривали, играли в карты. Так пролетело несколько часов. Я был очаровательно пьян и занимал собою добрую половину эфира. Когда на часах пробило три, Марина встала из-за стола и, бросив на меня загадочный взгляд, ушла в свою спальню. Я сделал вид, что ничего не заметил, но допив очередную порцию намешанного Юлей адского пойла, сказал, что иду в туалет. Сам же отправился следом за Мариной с твердым намерением задать ей жару.

– Щас напополам разорву! Неделю ходить не сможет, – раззадоривал я себя, пробираясь через коридор. Войдя в комнату, я стал вслепую пробираться к постели, пытаясь нащупать в темноте тощее тело своей подруги. А нащупав, понял, что взял на себя больше, чем смогу унести. Все закончилось полным фиаско – потыкавшись вялым членом в жерново ее пышущей жаром задницы, я просто рубанулся.

Проснувшись на другой день, я обнаружил, что она уже ускакала на очередной кастинг. Я наскоро умылся, и, не завтракая, отправился в университет – лишь для того, чтобы забрать у Мурзика кэш. Такой вариант развития событий как посещение занятий мне даже в голову не приходил.

***

В пятницу, в день пересдачи, мы – я, Акбар, Хусик и Ислам – с самого утра торчали в полумраке небольшого, претенциозного кафе на втором этаже торгового центра. Ели суши, курили кальян, играли в Монополию – и все в одном месте – это было очень московское кафе. Все мои мысли были заняты положительным исходом экзамена, и я то и дело поглядывал на часы.

– Братан, почему без настроения? – поинтересовался Ислам, заметив, что я нервничаю.

– Да я с типа взял копейку за экзамен, а договариваться ни с кем не стал – и копейки этой уже нет. Теперь парюсь, что не сдаст.

– Ай саул! Ты че за тип, а?! – рассмеялся Ислам, – ничего, все ровно будет.

– Надеюсь, я ему сказал подготовиться хорошо.

– Красавчик, если выгорит, – вступил в разговор Акбар и отхлебнув вина из бокала продолжил, – а мне тут вот какая афера в голову пришла – на окраине Москвы покупаешь хату в хрущевке штук за сто долларов. С региона подтягиваешь какую-нибудь семью, которая хочет в Москве прописаться. И чтобы у них ребенок был почти совершеннолетний. После того, как их прописали, они разводятся, ребенку соответственно восемнадцать исполняется, а дом тем временем сносить собрались – жильцов расселять надо. Получается, что вместо одной квартиры эта семья должна получить три в новостройке. Охуеешь? – многозначительно кивнул он. – Одну этим бедолагам оставляешь, две тебе достаются. Или можно просто им бабки сколько-то дать, а хаты все себе оставить.

– Хорошая афера, но очень много нюансов, – возразил Ислам, – возраст ребенка подгадать, в управе доштыриться, плюс неизвестно, когда этот дом сносить решат – может еще десять лет простоять.

– Ну, это если самому есть где жить, монета есть – на долгосрочную перспективу.

– У меня знакомый один купил за сто касарей хату на Тверской у какой-то бабки. Она ему согласилась продать с условием, что он ей дожить в ней свой век разрешит.

– Ну, это тоже на долгосрочную перспективу, – перебил Акбар.

– Да не, она через две недели из окна выпала, когда окна мыла, – пожав плечами, Ислам бросил кости и передвинул фишку на пустовавшее поле «ДнепроГЭС».

Я Монополию, честно говоря, не любил – особенно когда играть приходилось с такими шулерами, как эти. Поэтому, быстро вылетев из игры, я не спеша жевал своими сашими, запивал их сносным белым вином и наблюдал как парни не в кипеш передвигают фишки, пиздят из банка деньги и добавляют домики себе на поля. Меня это зрелище забавляло. Они были как дети – спорили, горячились, потом смеялись, а официант все подносил и подносил стаканы и блюда.

Через пару часов сытые и довольные, развалившись на диванах вокруг стола, мы пускали кольца густого кальянного дыма. Занятия в университете к этому моменту уже закончились, и мы решили двигаться дальше.

– Все нормально, мы с Акбаром платим, – сказал я, забрав кожаную папку со счетом от потянувшегося было к ней Ислама. Меня столько раз кормили, поили и сажали на такси, когда у меня не было ни копейки, что подняв какую-то монету, хотелось отплатить тем же. Мы все старались придерживаться одного правила на счет денег: легко пришли – легко ушли – и относились к ним с нескрываемым презрением, расставаясь без всякого сожаления.

– Саул, братан, от души, – ответили пацаны.

Не торопясь, мы вышли на парковку. Было прохладно, и на газонах еще грязными кучами лежал снег, но в воздухе уже чувствовалась весна, и даже пели птицы – если не на деревьях, то уж как минимум на душе.

Ислам и Хусик решили ехать по домам – у одного приехал отец, другой спешил на тренировку. Проводив парней, мы с Акбаром с минуту еще постояли на тротуаре, глядя как большой черный внедорожник увозит их куда-то к линии горизонта – вслед за садящимся багряным солнцем. Вдруг забренчал телефон. Это звонил Мурзик. Я успел всадить триста долларов из его касаря и уже прикидывал куда пристроить остальное. Я медлил отвечать на звонок – меньше всего мне хотелось слышать дурные вести. Однако, сморщившись, я таки нажал на кнопку «Ответить».

– А-алё!

– Здарова, Марк! – послышалось с другого конца провода. Я не смог разобрать то ли это счастливый голос, то ли саркастически счастливый.

– Здарова. Ну че, ровно все?

– Да, сдал!

– Ну, красавчик, я же тебе говорил – не уалнауайся!

– Ну да. В общем спасибо, что помог.

– Не за что, братан, обращайся. Слушай, сейчас занят немного…

– Да-да, не вопрос, на связи, – поспешил распрощаться Мурзик.

– Сейчас модно говорить «на связУ», – повторил я глупость, услышанную накануне от одного осетина, – давай, братан.

Положив трубку, я дал пять уже услышавшему все и специально поднявшему руку Акбару. Можно было наконец-то расслабить булки.

– Может в бордель? – предложил Акбар.

– Можно, но сначала кокоса зацепим.

11

В следующий раз я встретил Мурзика, когда приехал в гости к Камилле, нашей общей знакомой. Едва я переступил порог, мне протянули свернутую стодолларовую купюру и указали на длинные дорожки кокаина, напоминавшие взлетную полосу. Не задумываясь, я пустил по ноздре трек, затем втер смачно в десна и стал осматриваться. Трехкомнатная квартира в высотке на площади Восстания была пустой как бубен – интерьер ограничивался огромной двуспальной кроватью и водруженным на обеденный стол зеркалом в человеческий рост, с которого все и нюхали. Другой мебели не было, но всем итак всего хватало. Музыка играла довольно громко для такого олд-скульного-совкового притона, где тут и там по своим фешенебельным норам доживала век старая гвардия славного тоталитарного прошлого – все эти бывшие стахановцы, комитетчики, бюрократы, интриганы и стукачи. «Странно, что еще мусоров не вызвали» – подумал я. Повсюду стояли бутылки – пустые, полные, початые. Я подошел к окну и, присев на подоконник, закурил сигарету, которую за секунду до этого смачно обмакнул в кокс – в сущности, лишь киношный жест, пустой перевод стаффа, но я всегда так делал. Мне нравился ритуал. Я уже несколько минут разглядывал покрытую толстым слоем пыли экспрессионистскую мазню в подрамнике, когда в комнате неожиданно появился нездорово оживленный Мурзик с перекошенной от наркоты челюстью и легкой испариной на лбу.

– Ооо, кого я вижу! Как ты, дружище? – обрадовался он мне.

– Со дня на день, как сам?

– Тоже ничего – как видишь. Давно Камиллу-то знаешь?

– Да я, если честно, до сих пор не могу понять, кто из них Камилла, – понизив голос, объяснил я, – мне смс пришел приезжать в высотку – я приехал так чисто – на ура. А че за Камилла, откуда я ее знаю… – Мурзик понимающе кивнул.

– Хорошая девчонка, я с ней в позапрошлые выходные в Дягилеве познакомился.

– Вот и я походу там же, – предположил я, – завтра-то поедешь тусоваться?

– Да не, вряд ли, я что-то совсем на мели.

– Та же ерунда, но когда нас это останавливало?

– Да уж!

– На самом деле есть идея, как по-быстрому бабок срубить. Тысяч сто за пару часов.

– Продуктовый ограбить? – улыбнулся Мурзик, тщетно пытаясь сделать вид, что ему это не очень-то интересно.

– Нет, – спокойно ответил я, – есть у тебя дилеры знакомые, кого не жалко?

– Ну, допустим.

– Можно заказать двадцаточку колес и принять барыгу с ними. С ГНК, с ксивами, со всеми делами – как полагается. И тебя тоже примем, чтобы двусмысленно не выглядело. Ну, и сразу отпустим в смысле – просто чтоб тебе голову потом не оторвали. Бабки поделим поровну.

– Слушай, ну теоретически можно одному уроду позвонить, – замялся Мурзик.

– У него бабки есть? Ну, в плане, он откупиться от нас сможет? Просто если нет, то его придется по этапу пустить, а эти головняки не нужны никому.

– Ну, позиционирует он себя, как мажор.

– Ну, тогда, конечно, позвони, – усмехнулся я.

– Сегодня уже поздно, – ответил Мурзик, глядя на часы, – а завтра, пожалуй, позвоню.

– Не вопрос. Пойдем, что ли Камиллу мне покажешь, – сменил я тему, поднимаясь с подоконника.

Народ приходил и уходил. Горка кокаина таяла на глазах, но зато все время появлялись новые угощения. Так, вечер мой закончился капсулами MDMA и оргией на покрытой целофаном кровати. Под утро, я натянул портки и, взяв у Мурзика пару бумаг на такси, поехал домой.

***

Проснулся я около четырех часов дня от телефонного звонка – звонил старина Мурзик.

– Здарова, как самочувствие? – начал он довольно бодро.

– Здарова. Довольно погано, если честно.

– Дозвонился до барыги, предварительно забился с ним на десять – одиннадцать вечера.

– На что забился-то?

– На двадцать колес.

– А у тебя деньги на них есть?

– Нет. На пять есть.

– Ну и забился бы на пять. Тебе ж ему заряжать придется.

– Ну, решим. Какой план действий-то?

– Нужно понимать, где мутка и как вас ловить.

– Предварительно на ВДНХ.

– Лан, буду с людьми созваниваться. Ближе к делу на связу.

– Окей, на связу, – повторил он.

Положив трубку, я поднялся с постели, натянул плюшевый спортивный костюм и вышел из своей комнаты в холл. Было совсем тихо – мамы дома не было, поэтому я закурил сигарету и поплелся на кухню. Принявшись жарить яичницу с беконом, я позвонил Акбару.

– Братан, нам нужна тачка на вечер.

– Девятка подойдет? Я могу взять у Ани до утра.

– У какой Ани?

– Ну, у толстой ебанашки, моей подруги.

– Да, пойдет. А я ствол замучу. Вечером купца будем принимать.

– Отлично, кого, когда?

– Забирай машину, и приезжай ко мне – на месте обсудим.

– Окей, но я часа через полтора только буду, мне еще помыться надо.

– Добро, жду.

Позавтракав, я озаботился туалетом для намеченного мероприятия. С одной стороны, нужно было выглядеть как мусор, с другой – покончив с делами, я планировал сразу ехать кутить. Разрываясь между опасного вида кожаной курткой и бархатным смокингом с шелковыми отворотами, я промучался полчаса, пока наконец не решил ехать в куртке, а смокинг просто взять с собой. В итоге, когда Акбар подъехал, я уже был во все оружие.

От меня мы выдвинулись к Алишке, любезно согласившемуся предоставить свой травмак, с условием, что мы возьмем его в дело. Времени искать другие варианты не было, поэтому пришлось согласиться. Обсудив по дороге все детали, мы подъехали к воротам его клубного дома, застав Алишку на парковке в компании Хусика и Бабрака.

– Им бабки не будем давать, – пояснил Али, когда Хусик и Бабрак отошли в сторону, – просто кайфовать потом возьмем с собой.

Переглянувшись, мы с Акбаром решили, что это нам подходит.

Уже начинало темнеть, когда наконец-то объявился Мурзик и сообщил, что договорился встретиться с барыгой в восемь вечера на площади Марины Расковой, куда мы тут же и выдвинулись. Однако, попав в пробку не успели доехать до места вовремя. В начале девятого я получил СМС от Мурзика с новостью, заставившей меня занервничать: «мы уехали на Мосфильмовскую».

Услышав это, Алишка, сидевший за рулем, не задумываясь, развернулся через две сплошные на сто восемьдесят градусов и вдавил газ в пол. Времени было в обрез, мы с безумной скоростью неслись по городу, словно в компьютерных гонках, где необходимо собрать, раскиданные по карте мерцающие чекпойнты. На ста двадцати километрах в час наша девятка гремела как трактор, казалось, от нее на ходу отваливаются детали, и мы вот-вот взлетим. Прибыв на Мосфильмовскую мы стали наугад плутать по запутанным дворам – с таким же успехом можно было пытаться на ощупь искать иголку в темной комнате. Но нам повезло. Завидев выезжавшую из-за дома белую «четверку», в которой ехал Мурзик со своим дилером, мы последовали за ними. Алишка вел преследование очень прямолинейно, почти вплотную прижавшись к заднему бамперу клиентов, нисколько не замарачиваясь о сохранении дистанции. Так мы проехали через полгорода, однако ни таксист, ни пассажиры не заметили хвоста.

Было около девяти вечера, когда такси остановилось на обочине против магазина оптики на горевшем огнями Ленинском. У парадного крыльца, расположенного на самом углу здания, пожилой охранник коротал время до конца смены, пуская кольца табачного дымя и безучастно глядя по сторонам.

С истошным визгом тормозов мы припарковались метрах в десяти перед такси и выскочили на улицу. Мурзик и его барыга немного замешкались, расплачиваясь с водителем, а когда вышли из машины увидели стремительно приближавшихся к ним опасного вида парней в черных кожаных куртках.

– А ну стоять! – рявкнул Алишка, выхватывая из кобуры пистолет.

– Госнаркоконтроль! Руки за голову! – добавил Акбар, замахиваясь мясницким тесаком.

Тем временем Хусик набросился на пытавшегося убежать барыгу, скрутил его и прижал лицом к асфальту. Акбар помог скрутить руки, а Алишка стал тыкать в лицо стволом.

Тем временем Мурзик бессмысленно бегал кругами, словно тот самый неуловимый Джо, что нахрен никому не уперся. Заметив это упущение, я подбежал к нему, заломал за спиной руки и уже хотел было увести за угол, как вспомнил, что в машине остался смокинг.

– Не обессудь, братан, кое-что в машине забыл, – прошептал я согнутому в три погибели Мурзику, ловко разворачивая его в противоположную сторону, словно он был тележкой из супермаркета.

– Бабрак, возьми мой смокинг, – прокричал я, подойдя к машине.

– Возьму-возьму, – лениво отвечал он с видом человека, которому опять не дали спокойно провести вечер.

– Подержишь? – протянул я ему заломленные за спиной руки Мурзика, забирая смокинг и кладя в багажник куртку.

Зайдя за угол, мы отпустили Мурзика и довольно переглянулись.

– Дай пять, чувак!

– Да! Мы это сделали!

Теперь дело было за Хусиком, Акбаром и Алишкой. Они повезли неудачливого барыгу куда-то во дворы – раскалывать.

Наблюдавший за вершившимся действом охранник, был несколько удивлен. «Эк, черномазые развлекаются!» – читалось в его озорных глазах. И вправду, со стороны, должно быть, смотрелось захватывающе – одни черные винтят других, здесь же за углом начинают брататься – словом, шоу.

Когда первая фаза была завершена, я почувствовал себя как после сданного экзамена – стресс наконец-то закончился и теперь хотелось вознаградить себя за труды. Весело смеясь, мы решили прогуляться дворами пока барыгу не увезут.

На троих у нас с Мурзиком и Бабраком оставалось около пятисот рублей и пять таблеток экстази, тремя из которых я сразу закинулся, оставив Бабраку и Мурзику лишь по одной. Чтобы не отсвечивать со всем этим богатством на улице, мы решили доехать до одного полумодного диджей кафе и там дождаться парней, выбивающих выкуп из незадачливого дилера. Не сомневаясь в успехе кампании, мы стали заказывать все подряд.

Часа через три в кафе, наконец, вошли Алишка и Акбар. По выражению их лиц было очевидно – что-то пошло не так.

– Ну че, успешно? – поинтересовался я, когда они сели за стол.

– Нет, – односложно ответил Алишка, прикуривая сигарету.

– Да ты прикалываешься!

– Братан, я сам был бы рад, если бы это был прикол.

– Что вообще ничего не взяли?! – не поверил своим ушам Мурзик.

– Он бичом оказался! Хуйню какаю-то взяли – двадцать тысяч.

– И он никакой не мажор, – вмешался Акбар, – и друзей у него походу нет – кому ни звонил, все его сливали. Один чувак только гнилую шаху за него предложил.

– А двадцатка откуда взялась?

– Мать привезла – сказала, нет больше.

– Пиздец. Если бы мусорам попался – поехал бы зону топтать.

– Алишка еще говорит: «Тебе повезло, что у тебя такая мать. Я тебя сейчас отпущу, но только из уважения к ней», – рассмеявшись, добавил Акбар.

Мы грустно улыбнулись. Все наше предприятие, все риски и приготовления закончились ничем. Для всех кроме Али. Пусть первый блин всегда комом, но открыв для себя подобную схему отъема у населения денег, он, как я впоследствии узнал, так вошел во вкус, что начал проворачивать подобные операции в одиночку без всяких ксив, стволов и автомобилей, вооружившись лишь выкидным ножом и уверенностью в собственной безнаказанности.

– Колеса хотя бы забрали? – спросил я у Акбара.

– Нет, оставили. Конечно, забрали!

– Доставай тогда.

От безысходности я закинул еще три таблетки, но минут через сорок начал об этом жалеть. В кафе были довольно узкие проходы между столами, что создавало определенный дискомфорт, затрудняя мои забеги к ближайшему унитазу. Тошнило между тем все сильнее. Блевать под таблетками не так уж противно, иногда даже приятно, но я обламывался всякий раз бегать до джентельменской комнаты. В один из таких забегов, когда я уже чувствовал, что не донесу, дорогу мне преградили три официанта в мужественной черной форме – они некстати затупили посреди прохода. Я даже не мог крикнуть им «посторонись» – рот мой переполняла блевотина, я просто бежал на них с вытаращенными глазами и надутыми щеками, размахивая руками в разные стороны. Новая волна уже подступала к горлу, столкновение было неизбежно. Приблизившись на убойную дистанцию, мои губы, сжимавшиеся из последних сил, таки взорвались фонтаном нечистот, окатив нерасторопных халдеев с ног до головы. Они, казалось, потеряли дар речи, уставившись на меня неподвижным взором.

– Тысяча извинений! – выдавил я и, развернувшись, пошел назад к столу, размышляя успею ли опустить зад на стул прежде чем меня вышибут отсюда пинками.

– Ты нормально, братан? – поинтересовался Акбар.

– Да, уже лучше.

За время моего отсутствия, за столом, прямо напротив меня, расположились три незнакомые телочки – какие-то знакомые Бабрака. Три одинаковые кошелки, с бессмысленным выражением лица поглощавшие три одинаковых салата. Мне они сразу не понравились. И, судя по тому, как они уставились на заблеванные лацканы моего бархатного смокинга, я им – тоже. Первые несколько минут я просто смотрел на них с нескрываемой неприязнью, а после того, как одна из них спросила у Бабрака «что с вашим другом?», остервенело зарычал и запустил в нее стеклянной пепельницей, просвистевшей в миллиметрах от ее пустой головы. Телочка вскрикнула, вскочила со своего места и, схватив плащ, вылетела из кафе. Две другие поспешили последовать примеру подруги. За столом на несколько секунд воцарилась тишина.

– Братан, ты в дуб въебался? – уточнил Бабрак очень серьезно, но спустя пару секунд не выдержал и разразился басистым богатырским хохотом.

Я тоже натянуто осклабился – челюсти сводило, а мышцы лица дергались как коси-коси-ножка. Как ни странно, никто так и не выказал ни малейшего желания вывести меня из кафе, но было очевидно, что пора валить.

Разочарованный неудачей и убитый таблетками, я поймал такси и отправился домой. Уже светало и нужно было торопиться, чтобы успеть прошмыгнуть в свою комнату прежде чем проснется мама.

12

Мира была голубоглазой принцесской из тяжелого высокогорного клана, настолько серьезного, что, повстречав ее в первогумовской курилке, мне и в голову не приходило смотреть на нее как на половозрелую барышню с классной задницей и красивым лицом. Очень не хотелось сгнить в канаве за МКАДом.

Не смотря на то, что я не воспринимал ее в качестве носительницы женских прелестей, подобно всем своим сверстницам жаждущей флирта, романтики, крепкого члена – или чего там девочки хотят в восемнадцать – она, напротив, видела во мне источник всего вышеперечисленного, и не упускала случая недвусмысленно намекнуть на это, стараясь подтолкнуть к решительным действиям. В такие моменты я отводил глаза и смущенно хихикал, переводя все на «братскую волну», так чтобы было непонятно, кто из нас на самом деле маленькая целка. Впрочем, на самом деле оказалось, что никто.

– пончик умаляю убери эту дурацкую фотку с аватарки, – писала мне Мира Вконтакте, увидев фотографию Аль Пачино.

– это же тони монтана!

– какая разница, у всех хачиков она)))

– пхах) да)

– ты же у меня такой модный, красивый, с загорелыми щечками))) убери)

– а ты мне за это что?)

– что хочешь.

Капля ледяного пота спустилась по моей спине к пояснице: ни одного смайлика, она была чертовски серьезна.

– а что у тебя есть?) – осторожно уточнил я.

– все, что есть. я все равно не смогу тебе отказать)

– лан уговорила), – я сменил лицо со шрамом на фотографию с собственной надменной физиономией.

– так же правда красивей))) – обрадовалась Мира.

– тебе видней)

– так чего ты хочешь в награду?))

– а что, если я скажу, что тебя?)

– твое право, пончик. я уже пообещала тебе все исполнить)

– тогда хочу тебя, – немного помедлив ответил я и с трудом удержался, чтобы не попросить Миру сразу же удалить переписку в целях конспирации.

– а когда ты меня хочешь?)

– не знаю, когда ты пригласишь меня в гости?)

– я завтра буду на даче)

– без родителей??

– с родителями, но у меня там отдельный домик, и ты можешь приехать ночью, когда они уже спят)

– а может ты просто останешься в москве?

– пончик, я же кавказская девочка – одну меня не оставят)))

– ок) тогда пиши адрес)

Я вышел на балкон, достал пачку экстра-легкого Парламента и закурил. С сигаретой в зубах реальные ситуации уже не казались такими уж реальными, превращаясь то ли в фильм, то ли в книгу – со мной в главной роли. Что до идеи проникнуть в подмосковные владения вчерашнего головореза и оприходовать его дочь – она казалось авантюрной. Она, черт возьми, и была авантюрной, но во мне вдруг проснулся джигит – в окно, под покровом ночи… Вся эта южная тематика.

На другой день за неимением собственной тачки, я стал прикидывать, кого из друзей я мог бы в это втянуть, и кто из них мог подписаться. Выбор сразу же пал на Акбара – у того хоть и не было собственных колес, но он мог бы снова одолжить девятку, на которой мы крепили барыгу, к тому же я был уверен в нем как в себе – варианты с подставами и сплетнями исключались. Так, что я набрал его номер:

– Братан, есть вариант колеса вымутить на ночь?

– Ты поюзать хочешь или барыгу хлопнуть? – уточнил Акбар.

– Да не те колеса – я имею в виду тачку какую-нибудь.

– Хуй знает. А зачем?

– Короче, мне надо сегодня одну красотку дать, но она на даче. Причем там еще ее родители, братья и черт знает кто еще, поэтому ехать надо под утро.

– Ааа Джанфранко, – засмеялся Акбар, подразумевая, очевидно, Дон Жуан, – а че за телочка?