Эксплеты. Совет Девяти

– А потом я убил человека, – проговорил Май.

– Господин Джой, – заговорил вдруг Даррит, – возможно, это был самый значимый и полезный поступок в вашей жизни. Вы спасли принцессу. Спасли свою подругу.

Все замолчали. Омарейл было неловко, ведь Май страдал из-за того, что сделал ради нее. Еще более паршиво она чувствовала себя, поскольку не разделяла переживаний друга: тот бугай готов был зарезать ее, как свинью, и ей просто не хватало моральных сил переживать из-за его смерти.

– Да, я понимаю, – вздохнув, произнес тот, – но я не думал, что способен на такое. Я не имел права… Я не хотел…

Принцессе стало очень стыдно.

– Господин Джой, – позвал его Даррит, и Май поднял взгляд, – сейчас не время погружаться в самобичевание. У нас труп в повозке и несколько неоконченных дел, связанных с судьбой королевства.

Молодой человек расправил плечи:

– Проклятье, вы правы, нужно что-то делать. Какой у нас план?

И Омарейл, и Пилигрим покосились на Норта. Работа по изменению настроения Мая выглядела весьма грубо, хотя юноша, похоже, ничего не заметил. Даррит легонько пожал плечами: очевидно, он считал, что времени на деликатную помощь душевно нестабильным не оставалось.

Что касалось дальнейших действий, Пилигрим предложил Омарейл сопроводить ее в Астрар.

– Мы обеспечим вам тайную встречу с Королем, никто не будет знать. Вы вернетесь в башню, и…

– Я не вернусь в башню, – твердо ответила она. – Только не чтобы снова оказаться там узницей. Тебе не все известно, Пилигрим.

Принцесса взглянула на Даррита, ей хотелось посоветоваться с ним, но хватило и короткого кивка, когда их глаза встретились, чтобы понять – он готов был довериться гвардейцу. Тогда Омарейл рассказала историю с предсказанием и истинной ролью Совы, делая особый акцент на том, почему пока что не могла вернуться в Орделион.

В общих чертах она рассказала и о том, зачем они с Дарритом искали встречи с Патерми. Без подробностей об их приключениях и Белории.

– Сова понимает: все, что происходит, – это поворотный момент. Дальше уже не будет как прежде. И кто знает, что она предпримет. Я знаю, что она влияет на маму с папой и будет продолжать делать это, даже если я тоже начну применять свой дар. Мне будет трудно бороться с ней, находясь в стенах замка. Уверена, она сделает все, чтобы отрезать меня от внешнего мира, от Норта, от вас с Маем.

– Но это глупо, отказываться от помощи Его Величества.

Омарейл фыркнула, а Даррит произнес:

– Вы понимаете, кто отправил за нами этих головорезов? Если Король понял наш план и догадался, что мы ездим от Патера к Патеру, пытаясь получить их поддержку, то об этом известно и Сове. Я готов поставить свое состояние на то, что эти бандиты – работа госпожи Дольвейн.

Принцесса ахнула. Она даже не успела подумать о том, откуда взялись эти разбойники, решив отчего-то, что те были обычными грабителями. Теперь же поняла, что они были наемными убийцами. Ее сердце забилось чаще.

– О возвращении в Орделион сейчас не может быть и речи, – продолжил Норт. – Но то, что вы говорите о помощи Его Величества, разумно. У нас не было возможности получить ее, однако теперь, Пилигрим, вы – наша связь с Королем. Мирра не может вернуться в замок, но вы можете. – Он взглянул на принцессу: – Я думаю, это нам пригодится.

А затем снова обратился к гвардейцу:

– Если, конечно, вы готовы отправиться с нами в дальнейший путь. Вы сказали, что обещали Его Величеству помочь принцессе. Думаю, это будет лучшей помощью.

– Вообще-то, я обещал ему выяснить все о местонахождении Мираж Селладор и по возможности привезти ее в Орделион.

– У вас нет такой возможности, – отрезал Норт.

– Не слишком ли много ты на себя берешь? У меня есть оружие, и полчаса назад мы с Маем спасли вас от двух головорезов. Ты серьезно думаешь, что сможешь мне помешать забрать девушку домой, оставив тебя разбираться с этим трупом?

Кивнув на повозку, Пилигрим сложил руки на груди, сердито поглядывая на Даррита. Но Омарейл чувствовала, что от мужчины не исходило угрозы.

– Я могу еще и коллег своих сюда отправить, чтобы они поинтересовались, что тело делает в твоем экипаже.

А затем гвардеец шарахнулся назад, едва не упав с импровизированного сиденья на землю.

– Прекрати эти штучки, приятель! – завопил он, вскакивая на ноги и обвиняюще указывая пальцем на Даррита.

Тот продолжал спокойно сидеть, равнодушно глядя на собеседника снизу вверх, и только почерневшие глаза выдавали его с головой.

– О чем ты? – проговорил он с издевкой, сощурив лисьи глаза. – Я всего лишь сижу здесь и думаю, как объяснить твоим коллегам, откуда у меня в повозке труп и рыдающий гвардеец.

– Что ты… – начал было Пилигрим, но затем схватился за грудь и с силой закусил губу.

Омарейл увидела, как заблестели от слез его глаза, но мешать Дарриту не стала. Пускай методы казались ей слишком грубыми, но и проблем с фанатично преданным агентом ей не хотелось.

В следующее мгновение Пилигрим шумно выдохнул и рассмеялся. Норт улыбнулся в ответ.

– Так лучше, не правда ли? – произнес он негромко. – Я лишь предлагаю обойтись без угроз и действовать сообща.

Пилигрим перестал улыбаться и устало потер лицо.

– Ну ты и…

– Не при даме, – оборвал его Даррит, вставая. – Итак, ты готов нам помочь? Содействие Ее Высочеству – такая же служба королевству, как и все, что ты считаешь своими обязанностями. Я прошу только о выполнении своего долга, – Норт протянул руку. – Ничего, что противоречило бы твоим представлениям о нравственности и чести.

Гвардеец несколько секунд смотрел на протянутую ладонь, а потом нехотя пожал ее.

Затем Даррит критически оглядел повозку.

– Ну-ка, господин Джой, где на пути к Клоустену расположена ближайшая река?

Май изумленно посмотрел на спутников, не понимая, почему именно он должен был знать расположение водоемов в регионе.

– Ну, Рейнфло далеко отсюда… – проговорил он.

– Не зря госпожа Анри жаловалась на вас, – покачал головой Даррит. – Ваши знания по географии так же скудны, как и по моему предмету.

– Опять он начинает, – воскликнул Май, а затем ехидно добавил: – Но я и не знал, что мне так много внимания уделяется в учительской!

Омарейл покачала головой. У этих двоих были какие-то особые чувства друг к другу.

– Обычно мы обсуждаем либо самых лучших учеников, либо самых посредственных…

– О, то же самое у нас с учителями. Ваше имя звучит довольно часто! – не остался в долгу Май.

У Даррита был готов ответ, но принцесса решительно поднялась на ноги:

– Я прошу прощения, что встреваю в вашу беседу, но у нас там труп разлагается. Патеры тоже сами себя не навестят.

А когда никто ничего не ответил, задумчиво произнесла:

– Только… что насчет Мая?

– А что насчет меня? Ты же не думаешь, что я сейчас поеду в Астрар? Я договорился с родителями, что меня не будет две недели, а Пил даже написал мне записку в школу.

Принцесса перевела на гвардейца удивленный взгляд:

– Ты потащил с собой школьника в такое опасное путешествие? Отпросил его с учебы?

Май возмутился, но Пилигрим жестом прервал его, серьезно ответив:

– Я решил, что он может быть полезен, так как лично знаком с вами. Если ко мне вы, возможно, настроены настороженно или даже враждебно, то ваш друг должен был вызвать у вас доверие.

Омарейл хмыкнула. В какой-то мере это сработало.

– В итоге Май оказался полезен даже больше, чем я рассчитывал, – он хлопнул молодого человека по плечу, и тот чуть качнулся вперед.

Все четверо пошли к повозке.

– Видела бы ты лицо директора, когда я принес ему записку от гвардейца, – шепнул Май, и девушка улыбнулась.

А затем она на ходу обняла друга и искренне призналась, что очень рада его видеть.

– Позже расскажешь, как передал письмо Севастьяне. Уверена, это было интересно.

– О да. Мы с Бурей отлично провели время. Она не так уж плоха, ты знаешь?

Омарейл покосилась на идущего рядом Пилигрима. Тот поджал губы, но сделал вид, что ничего не услышал.

Путники остановились у повозки.

– Этот головорез угнал у нас одну лошадь, – констатировал Пилигрим. – Двое могут ехать на месте извозчика. Один человек поедет верхом. Это, очевидно, буду я, так как хорошо держусь в седле. И кто-то поедет в салоне вместе с нашим другом.

Все повернулись к Маю. Он заметил направленные на него взгляды и начал возмущенно мотать головой.

– Это поможет вам пережить внутренний конфликт, – заметил Даррит.

– Это как, интересно?!

Норт вздохнул, а затем открыл дверь повозки:

– Вы считаете, ваша подруга должна там ехать? Или, быть может, имеете право управлять экипажем?

– Пускай Пил едет!

Разумеется, споры ни к чему не привели. Через пару минут Май все же залез в повозку. Омарейл взглянула в его отчаянное лицо и, ободряюще улыбнувшись, пошла к своему месту рядом с Нортом.

Когда экипаж уже тронулся, она сказала:

– Правда думаешь, Сова готова была меня убить?

– Для нее ваша смерть была бы наиболее удобным выходом из ситуации, – ровно ответил Даррит.

Принцесса судорожно вздохнула. Она с трудом могла поверить в это.

– Она мне, конечно, никогда не нравилась, но все-таки… все-таки она знает меня с рождения. Как так можно?

Ее собеседник пожал плечами:

– У госпожи Дольвейн свои жизненные принципы. Эта женщина – воплощение зла. Боюсь, нам следует ожидать от нее еще более ужасающих поступков. Поняв, что идет ко дну, Совалия Дольвейн перейдет к действительно отчаянным мерам.

Омарейл почувствовала мурашки на коже. Ей стало по-настоящему страшно.

X

Совалия Дольвейн

Длинный коридор, устланный черно-белой плиткой, точно шахматное поле, был наполнен утренним светом, падающим на него из окон-арок. Фигура в темном стремительно летела по нему, не заботясь о том, какие ходы были позволены ей правилами. Ее стратегия была проста: быть рядом с Королем, но разыгрывать собственные комбинации. В конце концов, ферзь – самая сильная шахматная фигура.

По-хозяйски войдя в кабинет, женщина в платье цвета горького шоколада застыла.

– Ваше Величество, – произнесла она, с почтением склонив голову.

Король Эйгир, скромно сидевший в кресле для посетителей, поднялся, чтобы приветствовать даму.

– Совалия! Бериот на совещании с Патером Астрара и его Советниками.

Женщина услышала приглушенный голос сына за дверью, что вела в комнату для совещаний. Тон его был сердитым.

– Я жду, когда он устроит им разнос. Не хочу прерывать эту пламенную речь, – усмехнулся Король.

– Тогда я зайду позже, – Совалия слегка улыбнулась.

– Ты можешь подождать вместе со мной, – мужчина указал на второе кресло.

Но та лишь покачала головой:

– Благодарю, Ваше Величество, но я, признаюсь откровенно, приходила не к сыну. Мне лишь требовалось место, чтобы написать письмо. Я иногда пользуюсь кабинетом Бериота для своих целей.

– Похоже, нам давно пора обустроить для тебя отдельные комнаты в замке, – отозвался Король.

Их с Совалией взгляды встретились, но мужчина не заметил, как расширились зрачки собеседницы. Он лишь хлопнул ладонью по колену:

– Решено. Сегодня же распоряжусь.

Радужка женщины стала полностью черной, на лице застыла вежливая улыбка.

– Знаешь, в восточной части, в Малой башне, есть покои. Им требуется ремонт, но управятся с ним быстро. Ты сможешь оставаться там и на ночь.

Совалия чуть смущенно отвела взгляд в сторону:

– Право, Ваше Величество, я не могу так злоупотреблять вашим гостеприимством. Но за кабинет буду благодарна.

– Ерунда! – махнул рукой Король. – После свадьбы ты – не просто гость в Орделионе. Ты – член семьи.

Женщина обворожительно улыбнулась.

– Вы слишком щедры, Ваше Величество. Что ж, сейчас не буду мешать вам с Бериотом решать важные дела. Навещу Ее Величество. С вашего позволения, – она склонила голову и вышла.

Вслед она услышала добродушное «До встречи!». Раздраженно закатив глаза, Совалия пошла в сторону Северных ворот. Там она отыскала стражника, охраняющего один из входов, и строго спросила:

– Пеликан и Небо вернулись?

Стражник молча помотал головой.

– Где их носит? – процедила Совалия и отправилась к покоям Королевы, рассчитывая выпить чашечку чая.

Несколько минут две женщины наслаждались горячим напитком и мирно беседовали, но их прервал стук в дверь: принесли прессу. Едва Королева Афлейн взяла газету, тут же издала протяжное «ооох» и опустилась на кушетку, прижимая руку к груди.

Совалия не позволила ликованию отразиться на лице. Она участливо заглянула в глаза женщины и спросила, что случилось. Королева лишь протянула издание.

«“Я – ПРИНЦЕССА ОМАРЕЙЛ”. САМОЗВАНКА ИЛИ ИСТИННАЯ НАСЛЕДНИЦА?»

Прочитав заголовок, госпожа Дольвейн тоже села в кресло, ей даже не пришлось изображать недоумение.

– Что это за проклятье? – выдохнула она, искренне негодуя.

На фото была изображена молодая девушка – довольно несимпатичная, с густыми бровями, синяками под глазами, впалыми щеками и безжизненным взглядом. У нее не было ничего общего с «истинной наследницей».

– Что там, Совалия? – слабо спросила Королева. – Я не могу это читать.

Ее собеседница пробежалась глазами по статье и резюмировала:

– Некая… юная особа заявляет, что является принцессой Омарейл Доминасолис. Якобы ей удалось сбежать из замка, так как жизнь в заточении стала для нее невыносимой. – Совалия даже не пыталась скрыть раздражение в голосе. – Решила раскрыть себя, так как не в силах жить в бегах. Призывает народ Ордора поддержать ее.

Королева сжала виски:

– Это невыносимо. Мало нам было побега, сначала этот Мир Ленар, потом эти проклятые Свидетели. Теперь вот – самозванка!

Совалия в ободряющем жесте положила руку на плечо Королевы.

– Я ни в коем случае не хочу добавлять масла в огонь, но все это, – она чуть подняла газету, так, чтобы Афлейн увидела фотографию лжепринцессы, – вполне ожидаемые последствия того, что сделала ваша дочь. Предсказание предупреждало… Но, Ваше Величество, это уже не важно. Что сделано, то сделано. Важно сейчас найти способ пройти через все испытания с наименьшими потерями.

Королева посмотрела на собеседницу, и зрачки той расплылись в большие черные круги, оставляя лишь тонкий ободок кофейного цвета.

– Ах, Совалия, я так тебе благодарна! – воскликнула женщина. – Если бы не ты… я не представляю, как бы мы справились со всем этим.

Госпожа Дольвейн присела на кушетку и – несмотря на то что разница в возрасте была у них небольшая – по-матерински обняла расстроенную Королеву.

– Ну-ну, что вы, Ваше Величество. Не только я бросила все силы, все время и все, кхм, средства на то, чтобы вернуть принцессу в Орделион и избежать кровопролития. Многие люди работают над этим.

Женщина в ее руках закивала, а затем выдохнула:

– Как там она? Как там моя малышка?

– Уверена, с ней все в порядке, – мягко произнесла Совалия. – Она наконец на свободе, о которой столько мечтала.

– Я так за нее боюсь, – прошептала Королева совсем тихо. – Думаю о ней каждое мгновение.

– Прекрасно вас понимаю, я ведь тоже мать… На что только мы не готовы пойти, только бы дети были счастливы, верно?

Совалия нетерпеливо вздохнула, ожидая, когда ее собеседница перестанет всхлипывать. Наконец, Королева успокоилась, и ее гостья смогла покинуть комнату.

Чеканя шаг, госпожа Дольвейн шла по коридору. Эти чертовы длинные туннели Орделиона. Можно было устать, просто перемещаясь от одной комнаты к другой. Но сейчас Совалию больше волновало другое, отчего она сердито дышала и сжимала кулаки. Откуда взялась эта самозванка? Мало того что Свидетели, которых она просто немного подтолкнула к выступлениям, начали действовать по собственному усмотрению, теперь еще и это… и куда смотрел Бериот?

Внезапно перед госпожой Дольвейн возник высокий широкоплечий мужчина с повязкой на плече. Она была вынуждена резко остановиться, вслед за чем раздалось ее яростное шипение:

– Нельзя ли поосторожнее, олух?

Мужчина глянул по сторонам, а затем, игнорируя вопрос, тихо произнес:

– Они это… убили Небо.

Совалия раздраженно потерла переносицу. Кожей чувствуя, что в коридоре с бугаем они были одни, тихо спросила:

– Кто?

– Которые были с девчонкой. Одного Май зовут, других не знаю.

– Вы что, совсем ни на что не годитесь? – она разъяренно глянула на Пеликана.

– Ну, Небо так точно уж нет, – пробормотал мужчина, судорожно поправляя воротник.

Сейчас он был одет в свою обычную форму стражника Орделиона и выглядел важно и внушительно. Однако встретившись взглядом с этой женщиной, как всегда, вздрогнул. Его лицо приняло жалкое выражение. Совалии оно было хорошо знакомо. Страх.

– Уйди с глаз моих, – рыкнула на него Совалия. Пеликана тут же и след простыл.

Пожалуй, это был самый неудачный день за последнее время. Совалия подошла к открытому окну, чтобы набрать воздуха в грудь. Следовало успокоиться и подойти к делу с холодной головой.

В этот момент, когда все ее тело перестало быть напряженным от стресса, она наконец почувствовала легкое покалывание в груди, мягкое ментальное прикосновение. Совалия не стала душить зарождающуюся в сердце злость.

– Оставь меня в покое, Эддарион! – мысленно воскликнула она, посылая ярость в пространство.

Женщина надеялась, что ее яркие негативные эмоции доставили несколько неприятных ощущений Мраморному человеку.

Он снова проверял ее состояние. Может быть, хотел понять, была ли самозванка ее рук делом? Получал ли он прессу в той дыре, в которой теперь жил? Совалия выпрямилась, подняла голову и сделала три глубоких вдоха. Как бы там ни было, у нее было слишком много дел, чтобы отвлекаться на этого уродца.

Выяснив у стражников, что Король вернулся в свой кабинет, а «господин Советник» остался работать у себя, она поспешила к сыну.

– Это просто немыслимо, – газета опустилась прямо перед ним.

– Что это, мама? – спокойной спросил он, будто и не замечая брошенного на стол выпуска «Освещения».

Совалия просто велела прочитать. Пока Бериот неторопливо изучал статью, она с теплотой наблюдала за ним. Каким он стал! Красивый, статный мужчина с проницательным взглядом и сдержанной манерой держаться. Его выдержке могла позавидовать она сама. Все же Бериот, в отличие от Дана, был больше похож на нее. И он единственный был способен смягчить ее жестокое сердце. Разумеется, она любила и Дана, но старший сын был для Совалии всем. Ее радость, ее опора, ее смысл.

Дочитав, Советник потер подбородок.

– Это… непредвиденная ситуация.

– Ты считаешь? – язвительно произнесла Совалия. – В чем дело, Бериот, почему официальная газета позволяет себе печатать всякий вздор? Бездна с ними, с региональными газетенками, но, быть может, ты будешь следить за тем, что вытворяют в «Освещении»?

– Не нужно меня отчитывать, мама, – спокойно ответил Бериот. – Я знаю свою работу.

Часто госпожа Дольвейн думала, что напрасно так редко применяла к нему свой дар. Боялась подавить личность! Хотела воспитать настоящего мужчину, а не безвольного слюнтяя, каким со временем стал ее муж. Что ж, теперь Совалия пожинала плоды: мальчик никогда не был грубым, но на все имел свое мнение и знал себе цену. Порой это было невыносимо.

– Тогда какэто попало в газету? Ты же понимаешь, что это не принцесса Омарейл?

– Понимаю, я же сказал, что видел ее. Это… – Бериот кивнул на фото на первой полосе, – совершенно другой человек. Но почему ты так встревожена? Предсказание предполагало, что начнется гражданская война. Это – ее предпосылки.

Совалия несколько мгновений смотрела на сына. Он так сказал это… будто сомневался в истинности предсказания. Будто относился к нему скептически.

– Меня раздражает, что все выходит из-под контроля.

– Нет, мама, напротив, все под контролем. Кроме этого, – Бериот кивнул на газету, – пока что. Не стоит беспокоиться, я все улажу.

Совалия прикрыла глаза, вздохнула и вновь посмотрела на молодого мужчину. Подойдя к нему, она потрепала его по щетинистой щеке. Такой красивый, такой серьезный, такой трогательный в этой своей уверенности, что чем-то управляет в этом хаосе.

– Конечно, мой хороший. Я верю тебе, – произнесла Совалия с нежностью. – Ты можешь все.

Затем она отступила назад и сказала:

– А я, пожалуй, хочу сделать публичное заявление. Нужно обсудить это с Королем и Королевой.

Позже вечером, когда Совалия отдыхала дома, наслаждаясь шоколадным ликером в своей столовой, к ней пришел Дан. Он уселся в кресло и заказал у прислуги чашечку кофе.

– Ты выглядишь уставшим, дорогой, – обратилась она к нему.

Дан был мягче, чем Бериот, намного мягче. И внешне, и внутренне. Совалия часто ловила себя на том, что смотрит на него с жалостью. Ребенком он всегда искал ее внимания, жаждал ласки – в отличие от Бериота, который с младенчества очень скупо выражал свою любовь и мог часами находиться в одиночестве. Подростком Дан долго искал себя, безответно влюблялся, желал свести счеты с жизнью – и все это громко, почти демонстративно. Затем наконец ему удалось достичь внутренней гармонии. Пожалуй, госпожа Дольвейн готова была признать, что это произошло, когда Дан покинул родной дом и стал жить самостоятельно. Она не могла не думать о том, что сама так влияла на сына.

Теперь он стал важным человеком, привлекательным мужчиной. Директора Астардара уважали и ценили. Вот только, оказавшись рядом с матерью, Дан снова – действительно ли или только в ее глазах – превращался в какого-то жалкого неудачника. Совалия пыталась побороть это чувство, но у нее ничего не выходило.

– Много дел. Не могу найти замену одному учителю. Никто не готов прийти в конце года. Приходится заменять, – он тяжело вздохнул. – Первый класс отстал от программы из-за нескольких слабых учеников. Старшеклассники – это отдельная история, хотя, казалось бы, взрослые люди. Шторм Эдельвейс то в разъездах, то на гастролях, а теперь она собралась замуж, поэтому учеба ей вообще не нужна. Мираж Селладор все еще разыскивается, а теперь еще гвардеец забрал Мая Джоя, якобы тот может ему чем-то помочь. А вчера двое…

– Как ты сказал? – Совалия резко подалась вперед. – Как зовут этого мальчика? Май?

Женщина почувствовала, как в душе начала зарождаться надежда.

– Да, Май Джой. Дружил с этой ученицей, Мираж Селладор, которая училась по поддельным документам и сбежала прямо с уроков.

Дан хотел закрыть тему, но Совалия заставила его рассказать о Мираж Селладор все в самых мельчайших подробностях.

– Ах, а один раз она, вообще-то… подслушала наш с тобой разговор.

Женщина удивленно подняла брови:

– Какой же?

– Ты как раз уговаривала меня поужинать с принцессой Омарейл. Госпожа Селладор в это время сидела в шкафу. Ты ушла, а я полез в шкаф за пальто и увидел ее там. Это было очень унизительно. Она слышала каждое слово.

Совалия несколько секунд смотрела на сына, потом потерла переносицу, прикрыв глаза, и вдруг начала смеяться. Дан взирал на нее с искренним недоумением.

– Прости, дорогой, – произнесла она, стараясь отдышаться, – это стресс. Ты видел, что творится… Мир Ленар, самозванка.

Госпожа Дольвейн нехотя обсудила с сыном статью, и вскоре он ушел. А она еще некоторое время неподвижно сидела в кресле, пытаясь осмыслить все, что узнала.

Нахалка Омарейл не просто сбежала: она сделала себе поддельные документы и несколько недель ходила в школу, где даже завела себе друга. И где узнала о планах самой Совы – неудивительно, что девчонка не подпустила к себе Дана, несмотря на то что он был само обаяние, даже без усилий со стороны матери.

А теперь этот приятель принцессы убил стражника Орделиона… Совалия резко встала и достала из элегантной шкатулки, отделанной перламутром и слоновой костью, бумагу, чернильницу и перьевую ручку. Ей нужно было написать пару писем.

XI

Клоустен

– Смотри, Норт, река Нудокса, – воскликнула Омарейл, увидев указатель. – Мне кажется, ее назвали в честь тебя.

Даррит чуть скривил губы, но никак не прокомментировал слова принцессы. Он посмотрел по сторонам и нашел место, чтобы остановить повозку. Пилигрим намеревался спешиться рядом, но вдруг замер.

– Там всадники, – сказал он и достал револьвер. – Май, оставайся с нашим приятелем. Поправь его, что-то он покосился, – добавил мужчина, бросив взгляд в окно экипажа.

Из салона послышался стон и недовольное бормотание.

– Он воняет, – пожаловался молодой человек.

– Да, запах – не главное его достоинство, – проговорил Пилигрим, вглядываясь в три приближающиеся фигуры.