Эксплеты. Совет Девяти

Принцесса выдержала паузу, ожидая, когда Даррит начнет задавать вопросы. Он устало вздохнул и взмахнул рукой – будто бы давал разрешение выдать имеющуюся информацию. Омарейл сперва поджала губы, но затем все же не выдержала и сказала:

– Дам подсказку: ее имя – Шиет Дольвейн.

Норт замер. Пару раз моргнув, он уточнил:

– Родственница по ветви мужа Совалии Дольвейн?

– Верно, – девушка кивнула, – его сестра. Родная сестра уже почившего мужа Совы. Тетя Бериота.

– Тогда я не совсем понимаю, чему вы радуетесь, – проворчал Даррит.

Омарейл пожала плечами:

– Просто хотела тебя шокировать. Но, вообще, она нормальная.

– Слава небесам, наконец «нормальный» Патер.

– Но Белория мне тоже казался нормальным, – уточнила принцесса.

На это Даррит закатил глаза. Омарейл была настолько этим удивлена, что даже не смогла прокомментировать.

Вечером они подошли к дому Патера Нортастера. На этот раз ужин был накрыт в другой столовой, более нарядной и вычурной.

– Для особых гостей – только парадная столовая, – проговорил Белория, улыбаясь, когда заметил, что принцесса начала удивленно озираться.

Он и сам был одет в длинный сюртук из набивной ткани с золотой вышивкой по краю рукава. Волосы вновь аккуратно уложены. На груди красовался бронзовый орден Совета Девяти: тяжелая цепь с мощной подвеской в виде совы с распахнутыми крыльями, которая крепилась к металлическим наплечникам. Омарейл отметила талант мужчины выглядеть настолько нарядно, насколько этого требовала ситуация. В таком виде, как сейчас, не стыдно было бы появиться и при дворе.

Когда все трое сели за стол и слуги принесли первые блюда, хозяин произнес:

– Слышал, вы все-таки съехали от Соль?

Он говорил, глядя на принцессу, очевидно, считая ее теперь более важным гостем. В первый их визит он чаще адресовал вопросы Дарриту как мужчине.

Однако Омарейл не знала, что ответить на это: что они не доверяли ему? Тогда с какой стати пришли в этот дом? Реши Белория поймать и передать их Королю или Сове – он мог просто пригласить на ужин десяток гвардейцев. Чего девушка все еще не исключала…

– Мы уезжаем сегодня ночью, как только решим с вами все вопросы, – сказал Даррит.

Принцесса заметила, что это было неполным ответом Белории: съехали они вчера, а покидали город – сегодня. Но Норт задал вопрос, завладев вниманием Патера:

– Правильно ли я понимаю, что вы готовы обсудить с нами сегодня дальнейшие действия и принять решение, как будете действовать во время Совета?

– Я уже принял решение, господа, – Белория развел руки, демонстрируя узкие ладони. – Как было сказано, я ваш союзник. Вы, должно быть, наслышаны обо мне, да и сами сумели кое-что понять. Ил Белория – человек прагматичный и честолюбивый. И очевидно, что в данной ситуации мне во благо будет принять сторону… госпожи Даррит, – он хитро улыбнулся, – нежели госпожи Дольвейн. Даже если ее сын-советник станет отцом наследников престола… да даже если она женит вас на своем втором сыне, ей никогда не встать на одну ступень с вами по положению и влиятельности, моя госпожа. Я полностью ваш…

Взгляды Патера и принцессы были направлены друг на друга, и в то мгновение, когда мужчина закончил свою проникновенную речь, Омарейл испытала резкую боль. Что-то похожее она почувствовала, когда резала лук: глаза зажгло и захотелось зажмуриться. Правда, ощущения были более сильными, будто луковый сок проник глубоко в мозг.

В первое мгновение она подумала, что Белория захотел внушить ей какие-то эмоции, что было глупо, эксплеты имели иммунитет друг к другу. Затем принцесса поняла – это она невольно попыталась прочесть чувства мужчины.

Такое уже случалось, когда она, еще не зная о своем даре, надеялась понять, что двигало Дарритом. Только боль в тот раз была в разы сильнее. Сейчас, вероятно, Омарейл уже лучше контролировала свои способности, и направленное на Белорию желание узнать истинные мотивы было совсем слабым.

Патер скривился, зажмурился и прижал пальцы к вискам – точно как Омарейл, – но уже через несколько секунд распрямился и усмехнулся. Даррит с подозрением смотрел то на одного, то на другую.

– Вижу, вы мне не доверяете, – проговорил Белория с легкой иронией в голосе.

– Простите, я случайно, – отозвалась принцесса.

– Что вы, я рад. Это означает, вы достаточно мудры, чтобы не верить мне на слово. Учитывая вашу роль в жизни Ордора, могу лишь порадоваться.

– Я не…

Стук в дверь спас принцессу от неловкого диалога. Настойчивый гость не стал дожидаться разрешения войти – просто ворвался в столовую, и еще несколько секунд после того, как он застыл как вкопанный, занавески, цветы в вазах и длинная рыжая борода вторгшегося мужчины покачивались от поднятого сквозняка.

За ним следом влетело несколько лакеев, теперь они виновато глядели на хозяина. Тот жестом позволил им уйти. Затем очень неторопливо повернулся к незваному гостю и, чуть прикрыв глаза, мягко улыбнулся.

– Терний…

Терний отозвался рядом отборных ругательств, от которых Омарейл невольно покраснела. Она попыталась вспомнить, где слышала имя гостя, но вскоре все стало ясно само собой.

– Я бы попросил тебя соблюдать приличия, – строго произнес Белория, и принцесса впервые ощутила, что Патер обладал не только хитростью, но и властностью. – У меня гости, если ты не заметил. И среди них – дама.

Рыжебородый мужчина стушевался, пробормотал извинения, а затем, с явным трудом проглатывая хлесткие выражения, решил все же изложить суть дела:

– Ты… подарил Оводу пушку… На корабль, который я собирался купить!

– Ах, – Белория будто только сообразил, о чем шла речь, но Омарейл была уверена, он не просто все понимал, но ожидал подобного визита, – да, разумеется. Ты про «Тень Ночного Призрака»? Про то самое судно, продать которое я убеждал Овода на протяжении полугода? С которым он не хотел расставаться ни за какие деньги и лишь благодаря моим усилиям согласился на продажу? Про корабль «Тень Ночного Призрака», который ты решил увести у меня из-под носа в последний момент? О, дорогой мой друг, новость о том, что Овод выбрал тебя в качестве покупателя весьма огорчила меня.

Омарейл сделалось не по себе от холодных интонаций Патера. Таким она его еще не видела.

– Ты, Терний, очень огорчил меня…

Рыжебородый мужчина заозирался, будто ждал, что сейчас кто-то воткнет в него копье. Ему было явно страшно, и принцесса предположила, что Белория нарочно внушал Тернию эти чувства. Их отголоски доходили и до Омарейл.

– Я просто хотел купить корабль…

– Ты просто хотел насолить мне. Но неужели ты думал… что я буду держать из-за этого обиду в сердце? – Белория пожал плечами: – Я смиренно принял свою участь, напоследок лишь решив побаловать нашего самого богатого купца и сделать ему подарок. Прекрасная пушка. Превосходный образец. Уверен, пригодится и тебе, когда придется ходить к дальним берегам и вести переговоры с местными племенами.

– Но я не могу купить «Тень Ночного Призрака» с пушкой! – процедил Терний угрюмо.

– Как так? Отчего же? – ненатурально изумился Белория, но затем сам «вспомнил»: – О небеса, действительно, ведь ты не имеешь лицензии на покупку военной техники!

Рыжебородый сжал зубы. Белория покачал головой.

– Но можно ведь демонтировать орудие, – предложил он.

– Не можно, – огрызнулся Терний. – Снять ее с борта можно только кранами в порту, и ты владеешь ими всеми. А твои работники выставили сумасшедшую цену!

– О, и ты явился ко мне, извергая ругательства, рассчитывая, что я тут же снижу цену на эту уникальную услугу? Дорогой мой друг, я бы, разумеется, с радостью сделал это, но… как я уже сказал, ты слишком меня расстроил, чтобы идти навстречу. Надеюсь, в другой раз ты дважды подумаешь, прежде чем огорчать своего Патера. А теперь, прошу тебя, ступай. У меня ужин вприятной компании.

Мужчина скрипнул зубами, но все же, буркнув «до свидания», пошел прочь. Уже в дверях он сказал: «Тебя ждет бездна, Ил».

– Там и встретимся, Терний, – ответил ему Белория.

Затем Патер извинился за разыгранную сцену и предложил вернуться к их вопросу. Даррит задумчиво разглядывал блюда на столе, и Омарейл знала почему: после того, что они увидели, образ Патера дополнился несколькими яркими штрихами. Иметь дело с таким человеком можно было лишь при железных аргументах. Им нужно было что-то понадежнее, чем возможность получить статус второй семьи. В конце концов, этого для него могла добиться и Сова, применив к Королю свой дар.

Принцесса понимала и то, что такой сторонник, как Ил Белория, в Совете Девяти означал практически гарантированный успех при голосовании. Их с Дарритом работа по подготовке Патеров, а затем влияние Белории – и все проголосуют за аннуляцию законов, связанных с предсказанием. Омарейл будет свободна.

– У меня есть предложение, – произнесла она. Во рту у девушки пересохло, но она была настроена решительно.

Белория с вежливой заинтересованностью поднял брови. Даррит отчего-то весь подобрался, будто знал, что задумала его спутница.

– Вы сами понимаете, как нам важна ваша поддержка. Продолжать то, что мы с Нортом делаем, сомневаясь в вашем решении, – бессмысленно. На голосовании Патерам нужно высказаться единогласно. Учитывая, что вы – эксплет, ваше желание помочь мне должно быть действительно сильным, так как я хотела бы, чтобы оно передалось и другим… Кстати, надеюсь, вы единственный эксплет в Совете?

Белория кивнул. По его позе и взгляду Омарейл понимала: он ждал очень заманчивого предложения. Этот человек готов был полностью занять ее сторону, если она назовет достаточно высокую цену.

– Я хочу быть абсолютно уверена в вас, поэтому предлагаю вашему роду статус не второй, а первой семьи. И не просто первой – королевской.

Мужчина сидел, закинув ногу на ногу, его руки покоились на коленях, спина была прямой, но движения оставались плавными, взгляд – ленивым. Он выдавал себя за кота, будучи голодным львом.

Даррит чуть подался вперед, будто предостерегая принцессу от необдуманного шага.

– Я обеспечу ваш брак с одной из моих троюродных сестер – принцессой Анибет.

Норт не пошевелился, но Омарейл показалось, что он выдохнул. Однако Белория чуть усмехнулся и ответил:

– Давайте немного поднимем ставки, Ваше Высочество.

Никто не стал комментировать неуместное обращение. Принцесса почувствовала мурашки на коже, но постаралась произнести следующие слова как можно тверже:

– Будьте разумны, господин Белория, иначе можете не получить ничего.

– Я могу не получить ничего, – кивнул он, чуть подняв уголок губ, – а вы можете потерять все.

– Вы не из первой семьи.

– Вы же понимаете, что с вашего высочайшего дозволения все возможно. В том числе уладить кое-какие формальности… Скажем, жениться на какой-нибудь даме при смерти из первых семей, получить нужный статус, овдоветь – и быть свободным заключать новые брачные союзы…

Омарейл сложила руки на груди. В глубине души она понимала, что Белория был бы дураком, если бы не воспользовался предоставленной возможностью. Принципы его стали понятны давно, жажда власти – очевидна с самого начала. Так чего же она ждала? Что он примет такую полумеру, как брак с дальней родственницей будущей королевы?

Сама ли она загнала себя в эту ситуацию, или это и правда был естественный исход событий, но теперь не предложить Белории то, чего он жаждал, означало поставить крест на всей идее с Советом Девяти.

– Хо…

– Мирра, – мягко прервал ее Даррит, – ты не обязана принимать решение сейчас.

Белория кивнул:

– В самом деле, Мирра, – он подчеркнуто насмешливо произнес ее вымышленное имя, – я ни в коем случае не тороплю вас. Главное, чтобы гражданская война не началась раньше, чем вы сделаете выбор…

Омарейл не хотела выглядеть жертвой обстоятельств. Она желала сама диктовать условия. Принцесса понимала, что без поддержки Белории у них не было шансов, а при его сотрудничестве победа была в кармане. Объединить против Совы сразу четырех эксплетов – включая Мраморного человека – означало оставить ту в меньшинстве. Отложив в сторону сантименты, она твердо сказала:

– Решение принято, Норт. Нам нужна помощь господина Белории, и он дал понять, какова его цена.

Даррит прикрыл глаза. Он не протестовал, не пытался отговорить ее, и Омарейл поняла: Норт и сам не видел другого выхода, просто не мог это признать. Она повернулась к Патеру. Тот все еще сидел в расслабленной позе, но она чувствовала, как напряжен мужчина.

– Если весь Совет Девяти проголосует за отмену законов, связанных с предсказанием, а само оно будет признано нелегитимным и никак не влияющим на решения относительно судьбы принцессы Омарейл, я позволю вам жениться на мне и окажу поддержку в «улаживании формальностей».

Омарейл встала, и мужчины последовали ее примеру.

– Вы, в свою очередь, обязуетесь не только приложить все усилия к тому, чтобы на голосовании все сделали правильный выбор, но и помочь с подготовкой Патеров к этому собранию. Я считаю, все члены Совета должны прийти с готовностью проголосовать за аннуляцию предсказания, иначе внутренний конфликт убеждений и эмоций может испортить дело. Нам не нужны сюрпризы.

– Полностью с вами согласен, – Белория склонил голову в знак почтения, – и, конечно же, обещаю всякое содействие. Я заинтересован в успехе нашего предприятия не меньше вашего.

Он улыбнулся, но принцесса в ответ лишь скривила губы. Она протянула руку, как, видела, делали это мужчины, договариваясь о чем-либо. Белория несколько мгновений смотрел на девушку. По придворному этикету он должен был поцеловать кончики ее пальцев, но все в позе Омарейл говорило о том, что она ждала иного. Ей хотелось, чтобы он пожал руку в знак закрепления договоренности, хотелось продемонстрировать, что это был политический союз.

Бериот был бы ею доволен.

Когда рукопожатие состоялось, Омарейл сказала:

– Сейчас мы покинем ваш дом, чтобы обсудить план дальнейших действий, а вы подумаете, как еще можете быть нам полезны. Завтра снова ждите нас на ужин. И, пожалуйста, накройте в другой столовой. Тут все слишком помпезно.

Она скривилась, а затем, получив легкую усмешку и почтительный кивок, пошла прочь, слыша, что Даррит последовал за ней.

Принцессу трясло. Она не знала, как сумела закончить разговор ровным тоном, потому что внутри у нее все дрожало. Вместе с Дарритом они сели в повозку, и принцесса позволила себе сделать глубокий вдох. Воздуха все равно не хватало.

– Ну что? – напряженно спросила она. – Скажи, что ты думаешь?

Даррит сложил руки на груди и уставился в окно, размышляя.

– Мы могли бы убить его, – сдержанно отозвался он, а затем добавил: – Или найти мотив для шантажа. Что-то подсказывает мне, что их должно быть немало.

– Я не хотела бы ввязываться в игры с таким человеком, как Ил Белория, – вздохнув, отозвалась принцесса.

Ее собеседник кивнул:

– Согласен, но натравить на него толпу мы могли бы…

Но Омарейл было не до шуток. Она попросила ответить серьезно, и Норт нахмурился:

– Если отложить в сторону эмоции, пока что я не вижу других вариантов.

– Ты говоришь так, просто чтобы поддержать меня или потому что действительно так думаешь? – спросила Омарейл.

Он хмыкнул, но даже шрам не ввел в заблуждение – Норт не улыбался.

– Одно другому не помеха.

Они молчали некоторое время, а затем принцесса сказала:

– Ты бы все равно не стал жениться на престарелой даме из первых семей.

Даррит перевел на нее взгляд потемневших в вечернем сумраке глаз, медленно покачал головой и вновь повернулся к окну.

– Тогда какая в сущности разница? – вздохнула она.

Вопрос повис в воздухе. Никто не ожидал ответа.

А на следующий день Омарейл заболела.

IX

Долина Солнца

За свою жизнь Омарейл серьезно болела лишь дважды. Это время она проводила в гостиной на диване. Столик с едой, водой и лекарствами приезжал и уезжал по специальной рельсе, оставляя девушку видеть странные сны и изнемогать то от жара, то от озноба. Родители едва ли не дежурили у ее комнат, но так или иначе, она была один на один со своим недугом.

Именно потому, что для принцессы болезнь была испытанием еще более тяжелым, чем для обычных людей, придворные лекари принимали все возможные меры, чтобы избежать недомоганий. Новейшие исследования показали, что закаливание было наиболее эффективным методом, поэтому прогулки в проветриваемой оранжерее в любую погоду стали ежедневным ритуалом. Омарейл распахивала окна даже зимой и занималась в это время спортом. Наконец, ночью в ее спальне всегда было прохладно.

И теперь для принцессы было в новинку, когда в момент болезни кто-то был рядом: делал морс, приносил холодные компрессы, открывал и закрывал окно по просьбе. Сперва Омарейл чувствовала себя неловко от того, что Даррит видел ее такой слабой. Она пыталась бодриться и даже сама вставала за книгами, что стояли на полке в их гостиничном номере. Правда, сил на чтение не было, а в какой-то момент тело стало таким горячим, что Омарейл начало трясти даже от комнатной температуры. Тогда она решила сдаться и позволила Норту поухаживать.

Приходил лекарь, но принцесса его почти не запомнила. Потом ей дали какую-то микстуру. Легче не стало, но она наконец смогла уснуть.

Потом, девушка была уверена в этом, приходил Белория. Однажды она открыла глаза и увидела лицо мужчины. Она медленно моргнула – и тот оказался у окна, за которым полыхало закатом небо. Моргнула еще раз – и Патер очутился за небольшим круглым столом, он беседовал с Дарритом в свете единственной зажженной над ними лампы. Еще мгновение – принцесса открыла глаза и поняла, что гость поклонился ей и что-то сказал. Слов было не разобрать, из-за шума в ушах все слышалось так, будто Омарейл накрыла голову подушкой, но она как-то догадалась, что он прощался. В следующий раз она очнулась уже утром.

Чувствовала себя принцесса гораздо лучше, чем накануне, правда, вскоре узнала, что это было третье утро ее болезни. И ей, быть может, и стало лучше, а вот Даррит выглядел паршиво: бледный, с синяками под глазами и даже как будто похудевший.

– Я бы поела, – призналась Омарейл, когда Норт заметил, что она открыла глаза.

Он пару секунд глядел на нее, точно не верил в услышанное, а затем криво улыбнулся и сказал:

– Прекрасные новости. Я закажу для вас еду в номер. Никуда не уходите.

Как будто она смогла бы сдвинуться с места! Все тело ослабло, голова немного кружилась. Но уже первая ложка супа заставила ее почувствовать себя гораздо лучше.

Едва Омарейл пришла в себя, она попросила Даррита рассказать, что произошло, пока она была без сознания, и не почудилось ли ей, что приходил Ил Белория.

Патер действительно посещал их, и не единожды.

– Мы с ним пришли к решению, что нам с вами необходимо продолжить путешествие. Однако Патера Тоблаудана, Шиет Дольвейн, Белория возьмет на себя. По его словам, эта женщина ненавидит Совалию. Он считает, что сможет подготовить ее к голосованию. Наша общая задача – сделать так, чтобы Патеры были готовы к обсуждению, не были настроены излишне радикально и Белория мог лишь небольшим усилием подтолкнуть их к нужному нам выбору. Поэтому, как только поправитесь, отправимся на юг.

– Сначала в Остраит или Клоустен? – уточнила Омарейл.

– Одновременно, – многозначительно отозвался Даррит, на что его собеседница вопросительно подняла брови.

– Уже конец марта, осталось чуть больше месяца до свадьбы вашей сестры, – пояснил он. – Нужно действовать решительно. Поэтому мы вместе доберемся до Клоустена, а там разделимся.

Омарейл в панике уставилась на Норта:

– Я одна должна буду его убедить? Кто там у нас в Клоустене… Рон Тоберон. Не представляю, что с ним делать. Он Патер совсем недавно, я с ним разговаривала, кажется, только один раз.

– Вы справитесь. В худшем случае соберете информацию, а я разберусь с Остраитом и присоединюсь к вам.

Она пыталась осмыслить полученную информацию.

– Ты думаешь, Белория правда справится? Мы можем доверить ему такое важное дело?

– Он воодушевлен и с энтузиазмом подошел к поставленной задаче, – холодно ответил Даррит. – Дал рекомендации по поводу других Патеров. Думаю, его мотивация сейчас на очень высоком уровне, и он постарается сделать все так, как надо. Единственное условие, при котором что-то может пойти не так: мы неверно поняли ценности Белории, и статус принца-консорта не является для него достойной целью. Но я не считаю, что мы ошиблись.

Омарейл фыркнула:

– Я уверена, что для него быть принцем-консортом – предел мечтаний, но он даже не представляет, что это такое. Мой прадедушка, отец Горга Златовласого, был мужем прабабушки, Королевы Анны Второй, и могу сказать, обоим это принесло кучу проблем. Она одновременно являлась его женой и его Королевой. Он никогда не мог получить статус или должность, равные ее. Всегда должен был довольствоваться вторым местом, при этом оставаясь сильным мужчиной, защитником и опорой для прабабушки. Это не всем по зубам. И будь это не мой прадедушка, а кто-то другой, точно счел бы унизительным или что-нибудь такое. Но он умел – и всех это восхищало – быть одновременно главой семьи и верноподданным Ее Величества.

– Что ж, какое бы мрачное будущее ни ждало Ила Белорию, сейчас он настроен приложить все усилия, чтобы помочь нам. Поэтому, если сегодня к ночи вы будете чувствовать себя существенно лучше, то завтра мы отправимся в путь.

Омарейл тяжело вздохнула.

– Как поедем? – спросила она.

– Белория предоставляет нам повозку, отправимся в путь на ней. Он мог бы обеспечить и билеты на поезд, но никто не гарантирует, что мы снова не нарвемся на проверку. А путешествовать с личной охраной Патера Нортастера будет не совсем верно с точки зрения концепции «Привлекать как можно меньше внимания».

Принцесса согласно кивнула. Она не могла понять, что именно, но что-то неуловимо изменилось в поведении Даррита. Он снова стал похож на того учителя, которым она знала его в школе. Отстраненный, закрытый, неродной.

Он ушел, чтобы заказать для Омарейл ужин, а она устало откинулась на подушки и снова уснула.

На следующий день они отправились в путь.

Белория предлагал повозку вместе с извозчиком, но Даррит, все еще не желая отдавать свою судьбу полностью в руки Патера Нортастера, сказал, что будет управлять сам.

– Ты хоть раз держал в руках вожжи? – уточнила Омарейл, решившая для начала сесть рядом с ним.

– Разумеется.

– А оружие у нас есть? Я слышала, что в Долине Солнца часто орудуют разбойники.

– У меня есть хлыст, – отозвался Даррит и показательно стегнул лошадь.

Омарейл вздрогнула, когда повозка наконец тронулась. Лошади застучали копытами по мостовой.

– А что-нибудь посерьезнее? Нож? Или ружье?

– Что, по-вашему, я буду с ним делать? – уточнил Даррит. – Я учитель, а не гвардеец.

Девушка вздохнула. Норт был не в настроении, и она не стала его трогать.

Сидеть на кучерском месте было скучно. Сначала Омарейл еще могла развлечь себя разглядыванием серых улочек Нортастера, с мальчишками-газетчиками, выкрикивающими громкие заголовки, лоточниками с булочками и конфетами, повозками и редкими автомобилями, театральными афишами и скромными витринами магазинов. Но потом они въехали в лес, и пейзажи стали весьма однообразными. Даррит был скверным собеседником, поэтому скоро они остановились, и девушка пересела в салон. Тем более силы еще не полностью вернулись к ней, и принцессу постоянно клонило в сон.

Наступившая весна уже чувствовалась в воздухе. Деревья покрылись множеством ярко-зеленых молодых листочков, вновь начала пробиваться трава. Снег оставался в лесу лишь белыми проплешинами.

Первые четыре часа путники ехали, окруженные только деревьями. Затем, почти сразу после небольшого привала, оказались на широкой дороге, по обе стороны от которой лежали огромные поля. Здесь начиналась Долина Солнца. Трава тут по большей части была желтой, уходящей вдаль бесконечным полотном, которое терялось в сером мареве. Дело шло к вечеру, густые облака, что заволокли небо, казались мрачными и сулящими холодную ночь.

Несколько раз им навстречу проезжали повозки: одни были загружены багажом или товарами, другие казались пустыми. Дорогой пользовались и одинокие всадники. Время от времени она видела указатели, обещавшие свернувшему деревню через два-три километра. На одном таком разветвлении они и сами ушли вправо, чтобы найти место для ночевки.

Поселение, в котором они оказались, было маленьким, со старенькими домиками, стоящими на большом расстоянии друг от друга. Обширные участки использовались для выращивания овощей, всюду росло много фруктовых деревьев.

Остановиться на ночлег удалось не сразу: многие хозяева отказывались приютить чужаков. Наконец одна женщина сжалилась над ними и предложила попытать удачи у Калины. Та жила за пределами деревни, где бескрайняя степь прерывалась островком леса.