скачать книгу бесплатно
– Она была там? Хэдли? Она встречала… видела Нельсона?
От волнения она почти заикалась. Он кивнул.
– Мы с ней слышали его последние слова, его последний вздох. Дедуле она сразу понравилась. Я хотел бы…
Он замолчал, о чем-то задумавшись. Артемисия отпила глоток, чтобы переварить информацию.
– Необычайный случай, – продолжал он. – По причинам, о которых я вам, вероятно, когда-нибудь расскажу, Хэдли заняла место… другой девушки. На самом деле она не должна была там быть.
– Я больше верю в звезды, чем в случай, – сказала Артемисия до жути ласковым голосом.
Их взгляды встретились. Джей Джей поспешно отвел глаза. Он знал, что она увидит в них то, чего видеть нельзя.
– С того вечера мы с ней еще виделись. Из-за меня Хэдли пришлось сменить работу. Она теперь гардеробщица в клубе «Сторк». В первый день она пришла с этим украшением на плече. С этой экстравагантной птичкой… Таких не может быть тысяча.
– Последний подарок, который я получила от Нельсона.
– Это моя сестра, это Элла заметила ее первой. Она узнала птичку, потому что…
Он достал из портфеля коробочку, обитую потускневшим и потертым фетром. Когда щелкнул замочек, Артемисия вся напряглась в кресле, пальцы ее вцепились в подлокотники.
Она не двинулась с места, ни к чему не притронулась. Только неотрывно смотрела в коробочку, где вперемешку лежали сломанные тельца, разорванные перья, треснувшие клювики. Казалось, это были вороны, расстрелянные из охотничьего ружья.
Вот что осталось от украшения, которое она в ярости сломала, от птичек, растоптанных в «Бродвей Лимитед» ее маленькими крепкими каблучками на глазах у потрясенного Нельсона. Потому что в тот день он так и не смог произнести слова, на которые она надеялась два года.
– Где… где они были? – спросила она сдавленным голосом.
– У него. До самой смерти он хранил их, хоть и сломанных. Он заказал ювелиру копию, которую послал вам. Ту, которая у вас сейчас. Но эти птички первые – те, что он подарил вам во время поездки в Плейнсфилд, и…
– Так вы знаете всё… – тихо простонала она.
Он не ответил. Всё? Дедуля писал каждый день, иногда каждый час, изливая свою страсть, свою безумную любовь к ней. Но нет, о нет, Джей Джей знал не всё.
– Мадам, простите за вопрос, который я задам вам сейчас, – осторожно начал он, – но… я должен его задать. Непременно.
Он наклонился, сосредоточившись на безупречных стрелках своих брюк.
– Должен признаться, ничто не позволяет мне этого, только наитие… Наивное, но вполне естественное наитие Эллы. Ведь ничто в этих дневниках не указывает ни прямо, ни даже косвенно, что…
Его вальс-колебание вернул улыбку на одеревеневшие губы Артемисии.
– Моя сестра, видите ли, женщина с большим сердцем, – сказал он, наконец посмотрев на нее. – Только благородная душа могла прочесть нечто между строк этих дневников и задаться, в сущности, вполне законным вопросом.
– В конечном счете да. Вы на него похожи. Вы юлите. Ну же, выкладывайте, – проговорила Артемисия шепотом, чтобы смягчить колкость.
Он привстал и сжал руки старой дамы в своих.
– Мадам, – взмолился он. – Ребенок… родился ли ребенок от вашей любви?
Его взгляд устремился на коробочку, на поломанных птичек внутри.
– Я спрашиваю вас, потому что, значит, он сын Нельсона Джулиуса Маколея и, стало быть, имеет…
– Права? – перебила она сухо.
– Он из нашей семьи. Если он существует, это мой дядя, и я хотел бы познакомиться с ним, встретиться, я хочу попросить у него прощения от имени всей родни. Мне бы хотелось… полюбить его.
Артемисия смотрела на него, на ее лице ничего нельзя было прочесть. Она сделала ему знак сесть, не переставая гладить кошку, свернувшуюся клубочком у нее на животе.
– Нет, – ответила она ровным тоном, но довольно резко. – Никакого ребенка не было.
Что-то смутное, и сокровенное, и очень нежное медленно изменило черты ее лица.
– Видит бог, я долго ненавидела Эмили Олдрич по тысяче причин, которые вам могут быть понятны, и тысяче других, которые вам и в голову не придут. Однако сегодня я счастлива видеть вас. Счастлива, что вы живете на свете, что вы тот, кто вы есть, благородный и бесконечно деликатный Джей Джей.
Артемисия залпом допила стакан, зажмурилась и сморщилась, потому что от алкоголя у нее выступили слезы. Она смерила Джей Джея взглядом между мокрых ресниц, у рта залегла складочка, он не знал, насмешливая или лукавая от природы.
– Какими они были вместе?
Он не сразу понял.
– Нельсон и Эмили Олдрич! – рассердилась она, стукнув тростью о пол.
– О, мне было лет десять, когда Ба Милли нас покинула, но я, конечно, хорошо ее помню. Мы проводили почти все каникулы в их доме в Коннектикуте.
– Он накручивал прядь ее волос на палец?
Джей Джей уставился на нее, озадаченный, слегка смущенный.
– Я… Я никогда такого не видел, нет.
Сохраняя нейтралитет, он счел нужным добавить:
– Бабушка связывала волосы в тугой узел.
Она снова принялась гладить кошку, усмехнулась печально и, на его взгляд, почти обидно.
– Он клал ей руку на затылок, когда она наклонялась над тарелкой за столом?
Джей Джей заставил себя не вытаращить глаза. Дедуля, крутящий локон или гладящий шею Ба Милли на семейном обеде, – это было просто… невообразимо!
– Я не замечал, но…
– Любила ли она суп из спаржи?
– Могу поклясться, что она ненавидела даже его запах.
Артемисия вздохнула.
– Я жестока с вами, мой мальчик. И с собой тоже. Разумеется, никто не позволит себе таких жестов с Олдричами.
Он услышал какой-то далекий смешок, хотя взгляд ее оставался очень пристальным.
– Я рада и счастлива, что он позволял их себе со мной.
Нельсон, конечно, любил Артемисию очень сильно. Однако…
Джей Джей закрыл опустевший портфель.
…Однако чувство преданности семье подсказывало ему, что Ба Милли заключила с супругом пакт, который устраивал обоих, и с этим пактом они прошли рука об руку долгий путь на протяжении десятилетий.
Он вспомнил ее на крыльце снежным утром, как она завязывала в три оборота толстый шарф длиной в пять футов под подбородком дедули. Оба тогда неудержимо смеялись, как могут смеяться взрослые между собой. Такие моменты были редки, но он помнил еще один: на пикнике в Хэмптонсе в ботинок Ба Милли попал камешек. Дедуля, встав на колени, расшнуровал ботинок и вытряхнул камешек, крича и жестикулируя: «Изыди, ренегат! Нога моей жены принадлежит мне!» И снова на них напал этот смех – так смеются только вдвоем.
Конечно, он никогда не расскажет этого Артемисии. Тем более что наступил самый деликатный момент их беседы. Джей Джей должен был передать ей последнюю – самую последнюю – вещь. И самую важную.
Он медленно достал из кармана маленький кожаный кубик с золотой каймой. Сердце его колотилось о желудок.
– Птички не были последним подарком Нельсона. Его последним подарком вам было… вот это.
Он приподнял крышку футляра. Несмотря на годы, сверкающая белизна атласа была девственно чиста. На шпеньке стояло кольцо, горделивое и смешное, великолепное и бесполезное, с бриллиантами, готовыми взмыть к луне, откуда они как будто прилетели.
Он кашлянул.
– Кольцо… Обручальное кольцо, которое он держал для вас в кармане пиджака целую неделю. Оно было у него в ту поездку на «Бродвей Лимитед», – тихо сказал он. – Ему не хватило… мужества вам его отдать.
Старая дама как будто скукожилась, уменьшилась, уткнулась лицом в шерсть кошки и вдруг расплакалась. Джей Джей продолжал еще тише:
– На последней странице последнего дневника написано, что он намеревался преподнести его вам на свидании в «Уолдорфе». Вы прочтете. Он собирался положить футляр под вашу салфетку. Вы бы нашли его за… супом из спаржи.
– Почему же он не пришел? – воскликнула она, горько рыдая и по-прежнему пряча лицо. – Почему не явился сам?
У Джей Джея вырвался бесконечно печальный вздох. Ему хотелось обнять ее, выплакать с ней свое горе. Но он не решился к ней притронуться, она бы разбилась.
– Он приходил, – проговорил он. – Когда он понял, что вы не придете на свидание в тот вечер, он покинул «Уолдорф» и помчался в маленький пансион, где вы укрылись.
Весна метнула в окно солнечный луч, заставивший его зажмуриться.
– Но Митци собрала вещички тем же утром, на рассвете. Она уехала, не оставив адреса.
Джей Джей открыл глаза.
– После этого дедуля убрал перо и чернильницы и перестал писать дневники.
Джей Джей не знал и никогда не узнал, что он был первым человеком, видевшим слезы Артемисии, но в эту минуту, несмотря на свою молодость, он ощущал, как и старая дама, которую он никогда не видел до сегодняшнего дня, скорбь по безвозвратно упущенному вальсу, острое лезвие непоправимого абсурда.
Он отмахнулся от богатого выбора мысленных формулировок, чтобы тактично проститься.
Она утерла слезы, погладив большим пальцем под глазами, незабытым жестом юной кокетки. И заговорила первой:
– Джей Джей, не испортите все, как Нельсон и я… Жизнь может быть такой глупой. Давайте не будем создавать ей конкуренцию.
– Я постараюсь, – ответил он с чуть натужной веселостью.
Она удерживала его, ее костлявые руки были уже сухи.
– Мой мальчик, я стара и серьезна. Время, о… Оно наш главный противник. Не верьте ему, когда оно нашептывает вам: ждите, – это уловка. Уловка, из которой можно извлечь урок.
Теперь она сжимала его запястья, серьезно, пылко.
– Молчать – вот смертный грех. Поговорите с ней, не медлите.
Их взгляды встретились.
– Я видела ваше лицо, когда вы провожали ее сегодня утром. Поговорите с ней. Поговорите!
– Хэдли?.. – удивленно пробормотал он.
Она молча закусила губу.
– Хэдли не питает ко мне любви.
– Откуда вам знать? Вы ее спрашивали? Говорили ей о своей, о той, что я прочла в ваших глазах, когда она появилась?
Зеленые радужки заглядывали ему прямо в душу.
– Вас останавливает ребенок? – спросила она, вдруг выставив вперед подбородок чуточку свирепо. – Он вас удерживает? Или… генеалогия Тайлер Тейлора?
– Что? Да ничего подобного.
Он сжал пальцами лоб, словно желая изгнать из головы бог весть какие мысли или страдания.
– Огден? Чем племянник Хэдли может мне…
– Ее племянник!
Он замолчал, не в силах проглотить ком в горле. Глаза Артемисии были пламенем, двойственным пламенем, от которого было и больно, и светло.
– Ох, – вздрогнул он после долгой игры в гляделки. – Я понял.
Его плечи ссутулились. Он надел шляпу, заметил, как дрожат руки, и остался стоять, точно пригвожденный.
– Такая мужественная малышка! Ребенок вас останавливает? – снова перешла она в наступление. – Он меняет ваши чувства?
Джей Джей наклонился, поднял Мэй Уэст с ее колен и почесал ей подбородок.
– Боюсь, абсолютно никак, – произнес он с расстановкой. – Просто я не догадывался и даже не представлял себе эту… ситуацию.
Он уткнулся носом в теплую шерстку кошки.
