скачать книгу бесплатно
– Да, да, конечно, – пробормотал он машинально.
Конечно! Ах, эта беззаботность баловня судьбы, который может позволить себе телевизор так же легко, как банку роль-мопса![24 - Роль-мопс (также рольмопс, нем. Rollmops – «завернутый мопс») – рулетик из маринованного филе сельди с начинкой из корнишонов, лука и специй. Блюдо традиционное для берлинской кухни и возникло именно в Берлине, но со временем приобрело популярность как недорогая закуска во многих странах.]
Она оставила его ждать и упорхнула. Удостоверившись, что находится вне поля его зрения, предприняла не очень пристойный спринтерский забег до третьего этажа. Поднималась она туда нечасто. Даже никогда. Эчика постучалась к Артемисии, и… ее охватил мандраж.
Никакого ответа. Из дальней комнаты показалась Истер Уитти с метелкой из перьев в руке.
– Что вам от нее надо?
– Ее спрашивает джентльмен.
– Джентльмен? Какого рода?
– Парк-авеню. Золотые запонки. Английские мокасины.
– Он сказал, как его зовут?
– Джей Джеймсон Тайлер Тейлор.
– Не знаю такого.
– Я тоже. Но он спрашивает не нас.
Истер Уитти бесцеремонно постучала в дверь. Створка приоткрылась, донеслась воркотня и негромкая брань. Когда ее ввели в курс дела, Дракон изрыгнул пламя:
– Никогда не слышала. Он красив?
– Красивее некуда! – пылко заверила Эчика.
– Скажите ему, что мне уже не по возрасту.
И она захлопнула дверь перед их носом.
Эчика сбежала по лестнице, притормозив ланьим прыжком на подходе к холлу. Джей Джеймсон Тайлер Тейлор (он, кажется, сказал Джей Джей?) был по-прежнему там.
– Мисс Артемисия не хо… не может вас принять.
Губы его перекосила гримаса отчаяния, казалось, он весь сейчас растечется лужицей.
– Я могу вернуться и умолять ее, – прошептала взволнованная Эчика. – Но мне понадобятся боеприпасы.
– Бое… боеприпасы? – выговорил он.
– Аргументы. Убедительные.
– О, я понял. Скажите ей…
Лицо его просияло, он изящно щелкнул пальцами.
– Произнесите это имя: Нельсон Джулиус Маколей.
– Нельсон Джулиус Маколей. – Гримаска сомнения. – Думаете, этого будет достаточно?
– Если я ошибаюсь, это имя действительно будет ей неизвестно. Но если это она, вправду она!.. О боже мой, если это она…
Опустив голову, он что-то забормотал в кулак. Эчика озадаченно развернулась.
– Нельсон Джулиус Маколей, – повторяла она вслух, поднимаясь по лестнице. – Нельсон Джулиус Маколей…
Ее остановили на полпути.
– Какое имя? Эчика, опять вы! Какое имя вы назвали? Повторите, безмозглое создание…
Лицо Артемисии наверху, над перилами, казалось яблоком в конце туннеля. Слух у старухи был отменный.
– Нельсон Джулиус Маколей! – проревел голос Истер Уитти где-то в дальнем коридоре.
Молчание.
– Какое… имя? – выдохнул Дракон.
– Нельсон Джулиус Маколей! – прокричала Эчика во все горло. – Я вам что, громкоговоритель бродячего цирка?
– Боже милостивый… Вы держите этого бедного гостя узником в холле, Эчика? Если это для того, чтобы выйти за него замуж, я вам подскажу более действенные методы. Кончайте ловить мух и пригласите его подняться!
Рука Эчики указала дорогу бедному узнику.
Который поспешно повиновался.
5. Beg your pardon[25 - Прошу прощения (англ.).]
– Эта балаболка права. Действительно, красивее некуда, – объявила старая дама со своего наблюдательного пункта под абажуром от Тиффани.
Джей Джей не рискнул осведомиться, к кому относится эта оценка и не иронизирует ли она. Он боялся ответа – если ответ был. Во всяком случае, у него было ощущение, что его просвечивают рентгеном.
Другой бы почувствовал себя неуютно в этом нагромождении безделушек, финтифлюшек, бумаг, мебели, всего. Он, однако, нет. И быстро понял почему.
Это место, где он никогда не бывал, было ему уже близко знакомо. И эту женщину, которую он видел впервые в жизни, он как будто хорошо знал. Пусть даже целая жизнь отделяла Артемисию, которую он себе представлял, от несговорчивого старого дракона, стоявшего посередине комнаты.
– Я заметила вас на улице сегодня утром. Вы ждали меня?
Она расставила ему ловушку. Надо сказать, не очень коварную. Он не попался в нее, потому что ответил правду:
– Я ждал одну из ваших пансионерок в надежде получить сведения… которые привели меня сюда. Вновь привели, лучше сказать.
Действительно, она видела, как он провожал Хэдли и малыша… потом вернулся в такси.
Она приблизилась, выпустив трость. Он не выказал никакого удивления, когда она коснулась его лба, ощупала контуры лица своими невесомыми прозрачными пальцами.
– Вы на него не похожи, – сказала она.
Села в кресло и указала ему на другое.
– Садитесь напротив меня и побеседуем.
Кокетка. Она выбрала кресло против света. В халате из японского шелка она походила на самурая, сумрачного и, наверно, такого же одинокого. Он повиновался, поставив кожаный портфель на колени. – Кто вы?
– Джей Джей, – просто ответил он, глядя ей прямо в глаза.
– Я имею в виду, по отношению к Нельсону Маколею?
– Его единственный внук. У меня есть две сестры.
– Он женился на девице из Олдричей.
Она произнесла фамилию с недобрыми нотками, но он не стал возражать.
– На моей бабушке Эмили, да. Ба Милли. Она умерла тринадцать лет назад.
– Я знала. Он любил ее?
– Полагаю, да, – ответил он осторожно.
– А она его любила?
– Очень.
Свет мелькнул в зеленых глазах. Кошка цвета половой тряпки, урча, устроилась в складках кимоно. Самурай отчасти утратил свою воинственность.
– Почему вы здесь сегодня?
Он догадался, что «сегодня» – важное слово. Открыл кожаный портфель и выложил какие-то вещи на круглый столик.
– Из-за этого.
Страницы цвета слоновой кости, светлый сафьян, коричневый шнурочек, связывавший их… Она узнала всё вплоть до почерка. Перед глазами встал Нельсон, склонившийся над бюваром, золотое перо его элегантной ручки, хрустальные чернильницы.
Из горла ее вырвался звук, глухая нота, похожая на удушье. Она попыталась встать, но не могла. Силы покинули ее.
– Его дневники, – сказала она наконец.
Едва слышно и сильно побледнев. Ее дрожащие пальцы потянулись к светлому сафьяну, ощупали его. Таинственные дневники Нельсона.
В последний раз он писал в них при ней в тот день, когда она покинула «Бродвей Лимитед» и оставила его навсегда.
– Он исписывал страницы и страницы, – прошептала она, затрепетав. – Писал везде. Я спрашивала его: «Про что такое серьезное вы пишете там, Нел?» Он отвечал: «Про жизнь. Про вас. Про меня. Но больше всего про вас».
– Да. Больше всего про вас, – мягко подтвердил Джей Джей.
– Так вы их читали?
– Читал и перечитывал много раз после его смерти прошлой осенью. Я принес только последние. Остальные передам вам позже, если хотите.
Он помедлил и продолжал:
– Последняя страница последнего дневника обрывается на дате, когда он послал вам вторую пару птичек. Копию тех, что вы растоптали в «Бродвей Лимитед». В приложенном письме он назначал вам свидание в «Уолдорфе».
Снова пауза.
– Я догадываюсь, что вы туда не пошли, потому что после этого он перестал писать.
Она сидела неподвижно и молчала.
– Он хранил сломанных птичек под замком, в ящике своего секретера. Элла, моя старшая сестра, случайно наткнулась на них.
Артемисия прикрыла глаза рукой, по-прежнему не говоря ни слова.
– Я много думал о том, кто же эта загадочная Митци, занимавшая столько места на этих страницах… и в жизни моего деда. Два года. В которые он писал только о вас.
И он закончил совсем тихо:
– Он вас безумно любил.
Проглотив вертевшиеся на языке вопросы, он продолжал негромко:
– Я не знал…
– Топчу ли я еще эту землю?
Внезапный смех озарил ее лицо, и оно на миг помолодело.
– Судя по тому, что эти дневники сказали мне о вашем характере, я полагал, что да, – сказал он с мягкой иронией. – С тех пор у меня было только одно желание, одна цель: найти вас, вручить вам эти дневники, в которых излагаются день за днем два года страсти. Я ужасно этого хотел, ради дедули.
Она встала, кошка скатилась на подушки кресла. Из застекленного буфета она достала бутылку и два бокала от Лалик.
– Нам с вами нужно взбодриться. Мне, во всяком случае. Льда у меня нет.
– Я пью безо льда. Дедуля оставил одно указание – ваше уменьшительное имя, Митци. Немного. Но мне улыбнулась госпожа Удача. Показав один из своих ошеломительных фокусов, которыми она так любит забавляться.
Она разлила напиток, села и позволила кошке вернуться на колени.
– Расскажите мне.
– При самых… невероятных, скажем так, обстоятельствах я познакомился прошлой осенью с одной из ваших пансионерок. Она работала тогда в клубе «Платиниум».
Он покрутил ножку бокала в пальцах.
– В ту ночь, когда дедуля умер, ваша пансионерка, Хэдли, была там.
