скачать книгу бесплатно
Возвращаясь с довольно приятного свидания, молодой человек спустился уже почти по ступенькам до конца первого коридора, в котором планировал окликнуть часового (Каху не следовало знать, как именно Паалатон это делает), как вдруг всё дрогнуло, ступеньки под ногами поплыли и начали рушиться, пыль затрудняла дыхание – гость Каха, по его словам, вынужден был цепляться за какие-то булыжники, чтобы выбраться наверх. Его оцарапало падающими камнями, он получил многочисленные ушибы, а когда чудом выбрался, провалялся минут тридцать без сознания.
Позже гость Каха убедился, что вверху, прямо над подземными вотчинами Ваальсенов, возникло здание, да не какое-нибудь, а здание Гильдии магов Кумра, построенное на глазах читателя в первой части (о чём, впрочем, министр путешествий не мог знать без подготовки, потому что читателем нашей книги не был).
Таким образом, получалось, что маги отомстили Ордену, некогда изгнавшему их из Кумра. И получалось, что все эти ежегодные поздравления, национальный праздник, речи императоров и принудительный сгон народа с шариками в первый день весны, равно как и расхаживание с портретами мёртвых рыцарей по публичным домам – всё это было зря.
Всё это Ках выслушал с искренним смирением доктора – и даже умудрился всунуть секретарю Черышу записку, которая предписывала отправить бузотёра в соответствующую лечебницу, но сейчас, когда прибыли гвардейцы, министр путешествий передумал.
Кто его знает почему. Чиновники должны обладать определённой степенью интуиции, кроме того, прозвучала фраза: «Борьба с магами», а Ках, как читатель помнит, в любом обличии ненавидел Белых. Поэтому, когда двенадцать мечей стали гарантией его безопасности, Ублизнюкавру поступил несколько по-другому.
Он отправил во Дворец страданий (он же Дворец скорби) – так официально называли императорский замок – записку, изложив коротко бред сумасшедшего, и попросил поторопиться с ответом.
Чтобы не терять времени, министр предложил Паалатону помыться и переодеться, что тот выполнил по-солдатски, без лишних вопросов.
И когда на месте отвратительного старика-погорельца перед Кахом предстал юноша лет двадцати с чёрными волосами и военной выправкой, Ках уже обдумал ситуацию.
Да, действительно, в городе построили здание Гильдии магов.
Когда-то давным-давно покойный император изгнал магов из Кумра. И Орден действительно существовал на тот момент, но он был распущен за ненадобностью, и последний его гроссмейстер, совершенно не Ваальсен, кстати, погиб от алкогольного отравления в положенной герою по статусу бедности лет этак пятьдесят назад.
Какие подземелья? Какие землетрясения?
Страной управлял молодой император Круимрар. Но он только недавно достиг совершеннолетия, и даже сейчас не стал бы перенимать дела всерьёз, если бы не смерть регента – министра Ализовата. Старый негодяй умер совершенно неожиданно, всего-то в сто десять лет, и его величеству волей-неволей пришлось вникать в сложные государственные дела.
До сих пор магия в Кумре (в стране, а не в городе) была разрешена только отдельным практикующим и только для узких целей. Объединяться, создавать концессии, занимать рынки, участвовать в политике и финансировать производство Белым было строжайше запрещено. Такова была воля Ализовата.
Император решил всё переиграть.
Открытие здания Лиги магов в Кумре означало признание Лиги в качестве законной дипмиссии со всеми вытекающими обстоятельствами. Все ограничения отменялись. В страну получили право въезжать маги, которые были сильнее по своим возможностям, чем священники Храма, что раньше было разрешено только в графстве Бэлтон.
В чём была выгода императора – кто его знает. Поговаривали, что Круимрар и сам не без магических способностей, но вопросы его величеству задавать не принято, а на намёки он только улыбался, гладя свои золотые волосы.
Но Ордена не было! Его не могло быть! И уж точно, что любимец императора Ках должен был быть в курсе существования подобной организации.
Секретаря Черыша ожидали почти молча. Паалатон не хотел дальше говорить. Он насмешливо поглядывал на гвардейцев, а они на него – с явным опасением и некоторой степенью уважения: не каждый может смять двух стражников и протащить их за собой, при этом оставив в живых. Все стояли неподвижно, только Ках иногда позволял себе отходить к окну. Пришла грамота из Дворца страданий. И она сразила министра окончательно, просто выбила из седла, поразила в самое сердце, потому что всё, что говорил этот человек, согласно записке из секретариата его величества, было правдой. Перед ним действительно стоял рыцарь-магоборец Паалатон Ваальсен. Он не был сумасшедшим. Он действительно имел право называть себя сыном гроссмейстера Ордена борьбы с магами, а теперь – гроссмейстером, потому что Ваальсен-старший действительно покоился под обвалом.
Орден существовал. С буквой «л» на конце слова «существовал», потому что – прошедшее время. И спившийся гроссмейстер-забулдыга был всего лишь легендой, которую Ализоват придумал для сохранения тайны.
Проклятый министр даже из могилы не уставал плести интриги, как кровавый тиран, последствия действий которого приносят людям вред десятки лет после его смерти.
Про Орден просто, банально, глупо и по-бюрократически… забыли.
Ализоват, покойный регент, знал о нём и вёл соответствующие записи.
Но император разбирал архив министра со скоростью непослушного мальчишки, идущего в школу. Император в записке подчёркивал своё удивление и досаду. Император предлагал Каху извиниться, загладить вину икак-тоутихомирить Ваальсена. Император обещал наказать виновных.
Ках знал цену казённым клятвам. Он громко вдохнул, покачал головой и приказал гвардейцам покинуть помещение, освободив гроссмейстера Ваальсена, что те с явным удовольствием и сделали.
– Я, кажется, должен извиниться, – произнёс Ках. – Вы действительно Паалатон Ваальсен, и даже, если эта бумага меня не обманывает, у вас есть второе имя?..
Паалатон неопределённо кивнул головой:
– Атцель. У приличного человека должно быть много имён.
– И много работы в разных странах и в разные времена, верно? Вы были шпионом среди гномов…
Ках, читая большое канцелярское дело, которое внесли заодно с запиской от императора, на этом месте стрельнул глазами в Ваальсена и прокашлялся.
– Потом, в пятнадцать лет, вы руководили целым отрядом герцога Мангольда, сильно досадили князю Логанда… Неплохо, чёрт побери. И тут ещё и убийство мага!
Он опять закашлялся и вопросительно посмотрел на своего собеседника.
– Да, – не без гордости подтвердил тот, – и убийство мага.
– Вы приговорены к смерти в Мангольде, Логанде и гномами – в Иргольде… А, вот ещё и в Гиосе за изнасилование сводной сестры…
– Последнее – ложь, – возразил Паалатон.
– И при этом вы живы. Забавно.
Ках положил канцелярскую папку на стол.
– Вас явно кто-то всё время спасает, господин рыцарь. И даже сегодня вот…
– Ваша бумага, наверное, подсказывает вам, что меня надо немедленно арестовать по законам Мангольда и Логанда?
– Не без того… Но император отзывается об Ордене положительно, а значит, все его члены тоже хорошие люди. Верно? Да вы садитесь, что ли…
Паалатон нехотя принял приглашение: эмоции за время ожидания остыли, страшно хотелось есть и спать. Царапины от камней оказались не такими уж значительными – они ныли, но не требовали быстрого лечения. Голова гудела, но можно было потерпеть.
– Вы сказали, граф… – продолжал Ках. – Вы же граф, верно?
– Да, это титул моего отца.
– Граф… Гроссмейстер… Рыцарь Ордена… Как много и как мало теперь… Вы утверждаете, что выходили время от времени наверх, к нам?
– Да.
– И вы ничего не знали о том, что Гильдия снова в городе?
– Мы, конечно, были в курсе, что идут переговоры, но нас никто не предупреждал о том, что они закончились таким грандиозным предательством… Мой отец как раз готовил отчёт для министра Ализовата!
– Министр Ализоват мёртв, – почти с наслаждением выговорил Ках. – Уже несколько месяцев. Скажите, как функционировала связь с Дворцом страданий? Я, видите ли, министр всего несколько недель, и многое от меня осталось в тайне…
– Министр Ализоват, то есть покойный министр Ализоват, где-то раз в несколько месяцев получал наш отчёт.
– Раз в несколько месяцев, – Ках сразу понял, что это означало.
Ализоват и думать забыл про Орден, оставив своих сумасшедших слуг внизу, где от них меньше вреда. Но почему? Ализоват ненавидел магов? Он не считал Орден боеспособным? Загадка за загадкой.
– Раз в несколько месяцев… Видимо, получилось так, что после смерти министра императора не поставили в известность… Было согласовано крайне неудачное место для строительства…
– Согласовано! Маги воспользовались неопытностью императора и уничтожили нас!
«Отлично, – подумал Ках, – этот фанатик ничего против императора не имеет, хотя исключительно нежелание его величества знакомиться с архивами стало причиной гибели Ордена».
– Скорее всего, именно так, – проговорил Ках. – Видимо, маги всё рассчитали. Они могли быть виновны и в смерти Ализовата: в конце концов, он очень странно умер, его даже не позволили осмотреть в анатомическом театре…
– Да! – вскричал Паалатон. – Мы срочно должны сообщить об этом императору: вы и я!
«Пойти к императору, когда тот от стыда может приказать казнить и меня, и оставшегося свидетеля? Нет, спасибо».
– Предоставьте это мне, – сказал Ках вслух. – Пришло время тайных ходов и переговоров с императором при помощи Храма. Нас ведь постоянно прослушивают эти Белые.
– Маги, – подтвердил Паалатон. – Хорошо, я жду вас тут. Передайте императору, что мне нужны средства и время для восстановления Ордена. Его обманули. Я лично должен сообщить его величеству, почему допуск Гильдии в Кумр – роковая ошибка.
– Это невозможно, – Ках театрально пригорюнился.
– Я не попаду к императору ни завтра, ни послезавтра, ни даже через неделю. Интриги, придворные, бюрократия, сами понимаете. Знаете что?
– Да? – спросил озадаченный Паалатон.
– Снимите номер в гостинице и поживите там пару недель. Я за вами пришлю. Я найду вас. И передам ответ от императора. Думаю, две недели не приведут нас к краху. Гильдия уже здесь – хуже не станет. Но держитесь настороже: маги повсюду!
Паалатону ничего не оставалось, как нехотя согласиться. Он очень устал и понимал, что предпринимать какие-то действия сегодня было бы ошибкой. Ках дал ему небольшой мешочек с золотыми монетами, которого хватило бы на месяц-другой даже самому привередливому рыцарю, и отпустил.
– Черыш, – сказал он секретарю, – нужно сделать так, чтобы этот человек исчез из Кумра. Я про столицу империи, а не про империю. Но мирно. И нужно, чтобы он оставался в поле моего зрения. Он мне понадобится скоро, но не раньше чем через год. Ясно? Он должен получить какое-то поручение, от которого не сможет отказаться. Что-то связанное с борьбой с магами, но ничего серьёзного или опасного. Это понятно?
– Да, господин министр. Я подключу к этому делу Храм.
Не возражаете?
– Вы умный человек – действуйте.
И ещё один мешочек с золотыми покинул выдвижной ящик министерского столика.
Уже на пороге Черыш обернулся.
– Простите, министр, – сказал он. – Но почему эти люди вообще ушли под землю сразу после победы?
Ках задумался на мгновение, а потом улыбнулся, отвечая:
– Видите ли, мой дорогой, для некоторых людей война важнее победы. Победа переводит нас в ранг героев вчерашних дней (красивая фраза, я пошлю её в Новое Фаншо одному музыканту – уверен, он напишет на неё стихи и музыку), а никто не хотел бы быть записанным в герои вчерашних дней… В изоляции геройство можно растянуть во времени, как и при шизофрении…
Черыш покинул помещение. Ках некоторое время подумал, потом перешёл в подсобную комнатушку. После того как он закрыл дверь и несколько раз проверил надёжность щеколды, он направился к стоящему на полу сундуку, распахнул его крышку и извлёк наружу небольшой деревянный посох, который явно был предназначен для существа в два раза меньше ростом, чем министр.
Набалдашником он три раза прикоснулся к стене и резко обернулся. Вовремя. Рядом с ним возникла маленькая фигура в жёлтой куртке: капюшон натянут на голову, из-под капюшона торчит длинный нос и ярко светятся два хищных зелёных глаза.
– Приветствую тебя, мастер, – произнёс Ках, становясь на колени. Он делал это не для того, чтобы унизиться перед гномом, а для того, чтобы говорить с ним на равных – глаза в глаза. – Прости, я не могу превратиться снова и встретить тебя так, как это полагается твоему ученику. Превращение занимает много времени, а у нас его нет.
– К лешему формальности, – ответил тот, кого назвали мастером. – Зачем ты вызвал меня сюда? Я занят. Мы считаем деньги за последний месяц.
– О деньгах и речь, – возразил Ках. – Я только что встретил того, кого люди называют Паалатоном Ваальсеном, а его настоящее имя… Это то имя, которое мы, гномы, не можем произнести и не умереть. Или не убить.
Гном сбросил капюшон. Его голова: непричёсанные длинные волосы, цепкие глаза, слишком большой рот, мощный подбородок – всё это явилось миру, и во всём этом чувствовалось торжество.
– Он умрёт, – заявил мастер. – Он обязательно умрёт.
Но надеюсь, ты его не убил?
– Я не мог… Когда я узнал его, вокруг было слишком много Серых.
– Ещё рано, – гном потрепал своего ученика по щеке.
– Ещё очень рано. Всему своё время. Молодец, ты верно служишь горам Иргольда.
Яркая вспышка – снова наброшен капюшон, и фигура исчезла из комнаты, как будто её и не было. Министр Ках положил посох в сундук и вернулся к своим обычным рабочим делам.
Бегом в центр. Миновав очередной вонючий переулок, магоборец осмелился осмотреться. Даже в тесноте построек башня выглядывала практически отовсюду.
Увидев её, Паалатон не сдержал внутренней дрожи. Неподвижно застыв посреди улицы Старых Пекарей, он сопротивлялся чувству подавляющего страха, которое вопреки его желанию всё глубже проникало в сознание.
Маги… Уже два года он готовился под землёй с ними бороться, потерял отца (хотя по-настоящему он с ним так и не сошёлся), а вот пришла беда, и он – как ребёнок у доски перед строгим учителем.
«А вот и площадь».
Здесь по-прежнему царило волнение. Обыватели, которым не удалось поприсутствовать при воздвижении здания, теперь решили нанести визит в центр, чтобы лично оценить чудо-строение из расплавленной пыли и мусора.
– Выше Дворца страданий!
– Потрясающе! Красиво!
– Величественно!
Паалатон не прислушивался: мотивация толпы его ничуть не интересовала. Он прошёл мимо зевак прямо ко входу в башню. Рыцарь почти достиг цели и собрал все силы в кулак, готовясь прорываться сквозь охрану, как внезапно наткнулся на невидимое препятствие. Что-то откинуло непрошенного гостя в сторону, будто воздух перед зданием был противной кашей из пенок и комков. Пришлось сделать шаг назад.
Сзади раздался смех и знакомый голос:
– Куда прёшь, деревенщина? Магистры, дурачина, барьер поставили, чтобы…
Магистрами в Кумре называли любых учёных, изобретателей, магов – всех, чьи действия были непонятны простому люду.
Паалатон обернулся. Смех принадлежал тому самому толстому человеку, который пытался спасти его от стражников несколько часов назад.
– А, это ты? Иди-ка сюда.
Встретившись с ним глазами, бедолага осёкся, приглашение и манящий палец проигнорировал и второй раз за день, вопреки старой хохме о чести, предъявил рыцарю свой тыл. Всё по науке – даже сумку обронил, чтобы не замедляла.
– Ещё раз увижу, придушу!
