Ветер и Сталь

Деревню решили обходить стороной. Так как такая толпа молодых женщин с детьми может привлечь ненужное внимание. Дело может закончиться, как стычкой с властями, которые явно будут искать беглецов, так и охочих до «живого товара» элементов.

Преодолели даже вполне обоснованное желание восстановить в деревне запасы провизии. Там ведь однозначно можно что-то купить из даров моря. Или хотя бы набрать пресной воды. Сочли риск неоправданным и направились к бухте по широкой дуге, держа деревню по правую руку. Такой обход занял ещё один день. Еда закончилась. Как и вода. И, если взрослые люди могли потерпеть, то дети плакали, впадая в истерику. Особенно младшие. Их матери нервничали, хоть и старались успокоить малышей. Сложнее всех пришлось кормящим женщинам. Они испытывали жесточайшую жажду. Груднички, недополучая молока, плакали. И было принято решение всё-таки вернуться в деревню. Хотя бы набрать воды.

На разведку отправились Стрижатка, Громила и молодой воин Санатто, сбросивший кольчугу. Из оружия – ножи и кинжал у Санатто.

Путь до деревни у крепких парней занял всего час по пересечëнной местности. Уже начинало смеркаться.

– Их лодки унесло в море? – Удивился Громила, обративший внимание на отсутствие лодок в рыбацкой деревне, – как же они теперь?

На этом странности не закончились – дома тонули в тишине и темноте. Никто нигде не разговаривал и не лаяли собаки.

Вдруг им навстречу вышел крепкий, сбитый мужичок в довольно простой одежде и спросил по-эосски:

– Приветствую, добрые странники, – совершил он лëгкий полупоклон, – откуда и куда путь держите?

Стрижатка накинул капюшон, дабы не смущать человека своим видом.

– Мимо проходим, добрый человек, – ответил Громила. Он единственный из их троицы говорил по-эосски без акцента, – водицы нам бы набрать, да хлеба купить. Не подскажешь к кому обратиться?

Мужичок поскрëб бритый подбородок.

– Отчего не подсказать? Не откажу хорошим людям. А много ль хлеба, да воды вам надобно?

– А это от цены зависит, отец, – продолжал Громила, – на сколько монет хватит, да сколько унести сможем.

И тут сменившийся ветер донëс порывом до Стрижатки знакомый до боли запах. Запах свежей крови.

Он откинул капюшон и прямо взглянул на мужичка:

– А где лодки ваши? В море унесло?

Увидев уродства юноши, тот вдрогнул, но ответил достаточно спокойно:

– А ты я погляжу издалека?

– Издалека-то издалека, да не твоего ума это дело! – Вперил взгляд обоих глаз Клюв, замечая движение в окне, крикнул, – окно!

Мужичок засунул два пальца в рот, собираясь издать пронзительный разбойничий свист, но к нему уже прыгнул Стрижатка, хищно повернув голову по-птичьи и слишком далеко для обычного человека. Мгновение, и нож вонзился тому в шею, так что вместо свиста, он выдал булькающие звуки, захлëбываясь собственной кровью.

Мгновенно среагировал на предупреждение Санатто – крутанулся на месте, толкая на землю растерявшегося Громилу и уворачиваясь от стрелы с широким охотничьим наконечником. Успев ощутить ветер смерти, пролетевший возле лица.

Кувыркнулся, уходя с линии огня, под плетень. И увидел стремительный силуэт, влетающий в дом. Вскрик, звуки короткой борьбы и гулкие удары падающих тел. В проёме появился Стрижатка с окровавленным ножом.

– Их там двое было, – сказал он, – дальше будьте осторожны.

Но остальные дома оказались пусты, нашли только несколько свежих трупов. Преимущественно стариков и мужчин. Скорее всего местных жителей. А вот в самом большом доме, возможно принадлежащем старосте или чиновнику, оказался целый пир. Веселились там полтора десятка человек. Вино лилось рекой, женщины визжали и умоляли их отпустить, а несколько связанных мужчин служили объектами для развлечений. В них, пьяно гогоча, швыряли пустые горшки, ножи и всё, что под руку попадало. В общем, веселье шло полным ходом.

– Разбойники? – Спросил Громила, осторожно заглянув в высокое окно.

– Похоже на то. – Согласился Санатто, – что делать будем? Их слишком много, да и нам рисковать нельзя. Было бы нас хотя бы пять-семь…

Стрижатка злобно сплюнул. Ему совсем не понравились развлечения пьяных разбойников.

– Это опасное соседство, – заметил он, – когда они хватятся убитых нами, наверняка, пойдут по следу, а с детьми мы далеко не уйдëм. А что, если это только один отряд и есть ещё? Тогда так развлекаться они будут уже с нашими женщинами. Их нужно к праотцам.

– Согласен, – буркнул Громила, – так может я за помощью сгоняю?

Стрижатка взглянул на Санатто, тот кивнул.

– Сгоняй. Но будь осторожен, неизвестно сколько их ещё и где.

Беспризорник растворился в сгущающихся тенях, а из дома вышел пьяный человек. С целью облегчиться. И бесстыдно стал журчать струëй прямо не отходя от двери.

Стрижатка, крадучись, двинулся по дуге, обходя его со стороны дома. И бесшумно появился у разбойника за спиной. Взмах блеснувшим клинком и тот захрипел, хватаясь за перерезанное горло. Клюв поймал тело под мышки и потащил за угол.

Через некоторое время также вышел ещё один. Но этот не стал облегчаться прямо на месте, а решил отойти в сторону. Здесь он увидел труп своего товарища.

– О! Гарпун? – Пьяно удивился он, – ты чего тут разлëгся, готовый уже что ли?

Он подошёл и пнул тело ногой, наклонился потеребить и увидел кровь.

– Правда готовый… – мгновенно протрезвел бандит.

За его спиной вырос могучий силуэт Санатто. Одно движение и его голова со звонким хрустом повернулась в обратную сторону.

– Попей, милая, – настаивала Ласлава, протягивая Далиле отвар ивы.

Она взяла, морщась от боли, отпила

– Больно, – пожаловалась она, – дышать больно.

– Тереза! – Позвала Ласлава, – помоги мне.

Переломы рëбер лекарка заподозрила ещё вчера, сейчас её опасения подтвердились, – ты пей, милая, потом бульончик тебе принесëм. Тереза, давай её перевяжем.

Вдвоём девушки сделали Далиле тугую повязку на грудь, стараясь сдерживать эмоции, глядя на её побитое тело. Арбалетчица скрипела зубами, но улыбалась, когда ловила взгляд Далилы.

– Всё будет хорошо, ты умница, – подмигивала она.

– А где? – Тяжело дыша, спросила Далила, – где Стрижатка, почему его нет?

– Не переживай, он скоро придёт, жив и здоров, – погладила её по голове Ласлава, – тебе нужно отдыхать, поспи.

Рядом заплакала Янаса, переходя на рыдания и закрываясь руками.

Ласлава пересела к ней и обняла за плечи, прижимая к себе. Взяла у беспризорницы чашку с настоем мяты:

– Выпей это, моя хорошая, легче станет.

Рамир вытер слëзы, наблюдая за девушками. Как рыдает, ранее веселушка, Янаса. Как, всегда собранная и серьëзная, Лила сидит и молча смотрит в одну точку. Как корчится от боли, прижимая руки к животу, милая и улыбчивая в былом, Далила.

– Мы пока не сможем уйти, Русолав, – сказал он подошедшему здоровяку.

Тот поглядел на девушек, на Лаславу, оказывающую им помощь, глубоко вздохнул и брякнул:

– Так и есть, малец.

С подоспевшим подкреплением, ворвались в дом и быстро зачистили его от криминального элемента. В чëм-чëм, а в натиске виланцам не было равных. Тем более против пьяных разбойников.

Из связанных мужчин, над которыми издевались нелюди, многие уже оказались мертвы, остальные без сознания или вот-вот на отлëте в лучший мир, а те, кто остался в сознании, пребывали в глубоком шоковом состоянии, так что даже говорить не могли. Как и истерзанные женщины. Сознание запечатлело картину, как одна из женщин убивалась над телом мëртвого, замученного мужа… Значит они измывались над обоими одновременно у них же на глазах…

Остальных жителей деревни обнаружили в соседнем доме запертыми. Там они ждали своей участи, как сельди в бочке. Многие связанные и избитые. Вместе с до смерти перепуганными детьми.

– Как же так, мужчины? – С недоумением спросил Громила, – разбойников было всего восемнадцать, а они вас взяли голыми руками.

Освобождëнные местные жители лишь понуро опустили головы. Ответил за всех седой мужичок в возрасте:

– Мы не воины, мил человек, – потëр он сильно перетянутые верёвками руки, – мы простые рыбаки. Пока сообразили что да к чему, с нами уже делали, что хотели. А тех, кто пытался сопротивляться – убили. Или вон в дом старосты забрали для забав… Да и не разбойники это, пираты. По соседству тут от шторма спрятались, в бухте Трёх Скал.

Стрижатка и Санатто переглянулись. Неужели их отправили прямо в лапы к пиратам?

– Нам нужен кров и пища, – подошёл Геленсо, опытный воин, возглавивший группу после гибели Руэнсо, – не откажите?

Седой стëр кровь с разбитого лица:

– Откажешь вам… – пробурчал он, – занимайте вон те два дома, там хозяев нет больше. Пищу – всё, что найдëте – ваше будет. Вода в бочках.

– Не беспокойся, отец, мы завтра уйдëм.

Тот лишь обречëнно махнул рукой и понуро побрëл прочь.

Стрижатка задумался. Он представлял себе всё это несколько иначе – вывести, сопроводить, вернуться. Но сложности начались прямо сразу. Да, дети с женщинами – это не боевой отряд, не соратники и не союзники, а довольно обременительная и хрупкая обуза. Которая требовала много внимания и ресурсов. Сильно сковывала боевое ядро, лишая мобильности и скорости.

– Ночью мы сходим посмотрим, что там в этой бухте, – сказал он.

Геленсо кивнул.

Ночью ветер утих, но море ещё бушевало, перекатывая грязно-коричневые волны высотой с мачты кораблей.

Беспризорники в полном составе выдвинулись в поход. Без факелов, лишь при свете звëзд очистившегося неба. Для молодых и сильных парней это расстояние сложности не составило. И уже на рассвете они облепили одну из трёх скал, наблюдая за происходящим в бухте.

А наблюдать было за чем. Там оказался не один корабль, а два. Круглый, как бочонок и длинный, узкий, хищный. Справедливо рассудили, что именно второй и есть пиратский.

И, если круглый одиноко стоял на отмели, не подавая признаков жизни, то на хищном с утра наметилось движение. Зашевелились люди. С непонятной целью они стали прогуливаться по бухте, сходили к бочкообразному судну, потом организовалась группа из пяти человек, которые пошли по направлению к деревне.

– Надо с ними что-то делать, – подполз к Стрижатке Громила.

– Что мы с ними сделаем? Даже, если на эту пятëрку набросимся всем скопом, то, да, победим, но какой ценой? Будут раненые и убитые, – рассудил Клюв, – я не хочу терять людей. Пусть виланцы с ними сами разбираются, мы итак им хорошо помогли.

– Правильно, – согласился юноша.

– Пошли в деревню Скомороха, – решил Стрижатка, – он самый быстрый у нас, пусть предупредит. А мы здесь пока останемся.