Ветер и Сталь

И тут в поле зрения появился весьма занимательный персонаж – человек в огромной шляпе, огромной грубой куртке, таких же штанах и безразмерных сапогах. Он пошатываясь шëл прямо по краю пристани, раз даже едва не свалился в воду. Что его нисколько не смутило и настроения не испортило. Пел он какую-то весëлую песню про молодого рыбакаи дочку морского царя и распространял вокруг себя стойкий рыбный дух, казалось, на много лиг.

Он дошёл до виланского корабля и уставился на Жона, что-то соображая, вдруг, его посетило озарение, он вскинул вверх палец, затем всю руку, замешкался на мгновение и махнул рукой, будто приняв важное решение.

– Господин, – обратился он к капитану, – а купите… ик… рыбки у бедного Лоренцо…

– Пошëл прочь, пьян… А, впрочем, погоди, – отмахнулся было Алаберто, но задумался и сказал, обращаясь к эосскому чиновнику, – а ведь вы обязаны снабжать нас провизией. По закону, мы – пленные и это ваша обязанность. Снабдите нас рыбой.

Чиновник, уставший стоять под палящим осенним солнцем, махнул рукой.

– Вези им свою рыбу, только расплатитесь сами, уважаемый Страж, и, пожалуйста, изложите свои требования в письменном виде – эдикаст-критофор рассмотрит их в приоритетном порядке.

Старый рыбак радостно икнул и зашатался в обратном направлении. «Лоренцо» – кодовое слово виланских командиров за границей. В Торении они конкурировали за влияние между собой, но в открытом мире, наëмные отряды попадали в разные ситуации и старались друг другу помогать. В Ауроре же имелся даже официальный представитель – регент-наблюдатель и какая-никакая, но агентурная сеть. Естественно, что представитель не станет подставляться сам, но действовать через своих людей он вполне может.

Спустя некоторое время, рыбак подгрëб к кораблю на лодке с бочкой. К нему на борт зашли два когната.

– Показывай, что там у тебя? – Заглянули они в бочку.

– Отборная сельдь, щедрые господа, вот посмотрите. – Он поймал рыбину за хвост и ткнул когнату в лицо, – свежайшая! Могу и вам привезти.

– Тьфу, старик, – сплюнул стражник, – мы подождём когда ты поплывëшь обратно с серебром…

– Старому Лоренцо серебро ни к чему, – расстроил его рыбак, – хлеба бы…

Сельдь подняли на бригаттту, обратно, так чтобы было видно с берега, отгрузили мешок муки. Бочку укатили в трюм.

Жон смело залез рукой в ëмкость и достал деревянную табличку с нацарапанным текстом: «Шторм три дня. Барк в бухте Трëх Скал. Дома узнают».

Что означало: через три дня будет ждать судно в установленном месте. Весточка о ситуации отправлена в Вилану.

В сырых тоннелях ныне резвились не только крысы. Точнее крысы-то и разбежались. Так как здесь трещали сразу несколько костров, дающих не только тепло, но и свет. В расщелины в стенах установили факелы. И организовали грамотный лазарет с чистыми спальными местами, дежурствами возле раненых и своевременной помощи. Сразу бросалась в глаза чëткая военная, выверенная до секунды и миллиметра, организация. Также на ключевых точках замерли грамотно расставленные часовые, так что контролировали подходы со всех сторон и перекрывали друг друга.

Ласлава обучала девочек-беспризорниц уходу за ранеными. Как делать перевязки, как часто их менять, на что обращать внимание в состоянии ран, как бороться с нагноениями.

Тереза собрала кружок вокруг себя и демонстрировала свою гордость – уменьшенный вариант знаменитого виланского арбалета. Рассказывала истории из своей жизни. Благодарные слушатели сидели, открыв рты.

Русолав, Корвин, Эрик, Громила и Алхимик разместились у другого костра, где методично уменьшали припасы, принесëнные с собой ратниками.

– Ловко вы нас на рынке-то… – впился зубами в лепëшку Эрик.

– Мы-то что, – махнул рукой Громила и обернулся на Клюва, который сидел вместе с Рамиром подле Тени, – это Клюв всё придумал. Но даже хорошо, что так получилось…

– Это ещё почему? – Удивился Русолав.

Громила вздохнул и подбросил пару веток в костëр, за него ответил Алхимик.

– Клюв изменился сильно за это время. Ласлава будто исцелила его.

– А! – Гордо воскликнул здоровяк, – это она может, да. Но, – он со всего маху залепил своей медвежьей лапищей между лопаток, так что, и тот будучи далеко не малышом, едва не полетел кубарем, – добавили вы нам с матерью седых волос, – добродушно захохотал он.

Подмастерье кузнеца поперхнулся и жалобно искоса взглянул на Русолава.

– Дядь, ты бы поаккуратнее, так и зашибить ведь можешь…

– Да зашибëшь тебя, – рассмеялся с набитым ртом сотник, – сам здоров, как буйвол.

– Дядька, научи драться, как ты.

Русолав отложил кусок вяленой медвежатины, вытер руки о штаны и пристально посмотрел на юношу:

– Айда с нами, нам нужны такие, как ты. Там и научу.

Громила снова тяжело вздохнул и опустил глаза:

– Да на кого ж я тут Клюва-то оставлю.

– Так и его заберëм, он же Рамиров родич.

– Не пойдëт он, – грустно ответил юноша, – и я бы не пошёл на его месте, – он обвëл рукой тоннель, – что с ними всеми станется, если мы уйдëм? Или когнаты или бандиты их пощëлкают.

Помолчали. Русолав взял свой кусок мяса, повертел в руках.

– Да уж, сложно тут у вас, – протянул здоровяк, – ну тогда слушай, караульную службу организовываешь так…

– Там, когда трофеи собирали, живых не осталось. – Закончил Рамир свой рассказ.

Стрижатка положил ладонь на, покрытый испариной, лоб Тени. Она спала. Иногда просыпалась, пила воду и засыпала вновь.

– А я не помню ничего, – покачал он головой, – помню топот, крики, выбрался из шатра и последнее, что увидел, это чëрного всадника и сталь меча в лицо. Потом всё. Только вот недавно вспоминать начал, да и то, так обрывками. Лицо Далилы над собой помню, других наших, поили меня… А потом опять ничего и очнулся за городом в яме с мертвецами. Дальше тоже всё было, как в тумане. Особенно, когда приходила Боль – не помню ничего совсем.

Рамир положил руки на колени. В свете огня стал виден его шрам.

– Теперь всё кончилось. Я освобожу всех наших, где бы они не находились. Я вновь соберу наш род, чего бы мне этот не стоило. Теперь это смысл моей жизни. Пойдëшь теперь с нами…

Стрижатка отрицательно покачал головой.

– Нет, Кан, я останусь здесь. Есть здесь ещё дела. Да и как я их брошу? – Он кивнул на своих беспризорников, – а тебе помогу. И, когда ты вернëшься, должен же тебе кто-то ворота отворить?

– Так, – протянул Ветерок, – что ж, твоë решение мудро, но для тебя дверь открыта всегда. Ты нужен мне и нужен роду.

– Я послужу и тебе, и роду. Я знаю, где наши в Эоссии. В борделе «Феникс» наши самые справные девоньки… и… Далила, – он опустил взгляд, – освободи их, прошу. На рудниках в Железном Хребте полсотни человек. И около сотни в Алтее, проданы также на их рудники.

Подошла Ласлава. Осмотрела Тень.

– Стриж, – обратилась она к Клюву, – ей нужен бульон. С завтрашнего дня её и других раненых нужно будет поить бульоном.

Он задумался и кивнул.

– Добудем. Как она? Выкарабкается?

– Она сильная и цепляется за жизнь, но ты ей помоги.

Рамир поднялся, прошëлся, собирая мысли воедино и сказал:

– Значит завтра утром мы вернëмся на корабли. Будем планировать вызволение наших. Там капитан, он поможет. Связь будем держать через твоих людей, мы все слишком на виду.

Но вернулись разведчики. Беспризорники охватили почти весь город своей паутиной наблюдателей. Начали докладывать Клюву о состоянии дел по районам. Где-то взбунтовались рабы и для подавления использовали силы когнатов; в рабочих кварталах начались волнения из-за взлетевших цен на питание…

– А в порту полно солдат, – продолжил смуглый мальчонка, – торентийские корабли арестовали, им самим выкатили обвинения и выставили условия. Поставили огромные часы, которые отсчитывают время, после чего их возьмут штурмом.

Рамир посмурнел. Жона загнали в угол. И не оставили выбора. Ему не остаëтся ничего иного, как прорываться через цепь и вражий флот с боем. Потери будут колосальные! Если вообще у них получится уйти живыми.

– Тогда планы меняются, – заметил он, – Стрижатка, мне нужны схемы подземелий. Будем действовать отсюда. И нужно помочь капитану.

Поза протосеваста явно показывала его крайне неблагодушное настроение. Он стоял, даже скорее нависал над нихтиархонтом, скрестив руки на груди и глядя на него, как удав на кролика. Глава же тайной полиции сидел за столом и не поднимал глаз. Смотрел на свои большие руки беспокойно лежащие на столе.

– Мне это кажется, Артемитор, – почесал гладкий подбородок Кириад, – или я действительно поторопился, когда отстаивал твою кандидатуру перед солнцеликим?

Нихтиархонт поперхнулся. Закашлялся в кулак, попытался возразить, но Феоктент остановил его небрежным жестом.

– Хорошо, ты доверил финальную часть разработанной мной операции этому недоумку астиномарху, – он нервно шагнул в сторону, – почему не проконтролировал выполнение?

– Дык, – Артемитор помялся, не зная, что сказать, – там же были идеальные условия – гекурия против одного мальчишки. Ну что там можно было контролировать? Даже крестьяне бы справились…

Кириад, подняв руку, вновь остановил его.

– Справились бы даже крестьяне, да? – Он принял нарочито задумчивый вид, – так, а почему же не справились тогда бывалые когнаты?

Нихтиархонт начал быстро и нервно перечислять:

– Мальчишка был не один, с ним была девка-арбалетчица и ещё двое, – на это Кириад сделал удивлëнный вид, – потом появились тысячи беспризорников, когнаты рубили их сотнями, но они всё лезли и лезли, а ещё потом откуда-то вылезли три сотни варваров. В общем, у когнатов не было шансов…

Феоктент согласно кивал, только ироничный прищур выдавал его истинный настрой. Не перебивая, он дождался окончания излияния собеседника, взял один из свитков со стола.

– Это грамота, – он постучал свитком по своей ладони, – о переводе тебя, Артемитор, обратно в силентиарии. Там у тебя получалось лучше. Уже подписан Солархом, – Кириад продемонстрировал документ побледневшему нихтиархонту, – поэтому уж постарайся.

– Но…

Протосеваст резко опëрся руками о стол, глядя пристально на Артемитора:

– Ты ведь не хуже меня знаешь, что у когнатов были просто идеальные условия. Те трое, что пришли с мальчишкой не играли никакой роли. А то, что им посчастливилось захватить в подземельях ту самую девку-виланку – это вообще подарок судьбы, который когнаты бездарно… упустили.

Кириад выпрямился и зашагал по тесной комнате взад-вперёд, как тигр в клетке.

– Проиграли шпане и десятку наëмников. Да-да, мои люди вели их от кораблей до таверны «У гребца», где они и пропали. Очевидно, что прошли по канализации до чëрного храма.

– Там были алтайцы, – схватился, как утопающий за соломинку нихтиархонт за ещё одну деталь, которую хотел пока утаить.

– Откуда информация? – Скривился Феоктент, – бежавшие когнаты рассказали? И сколько их было? Один мрак? Или два?

– Да нет же, мы нашли алтейские стрелы и Луки там, на месте. Многие наши были убиты алтейцами.

Феоктент задумался. Грубо, очень грубо. Будь это действительно представители западной империи, они бы действовали значительно более аккуратно и не стали бы столь громко заявлять о своëм участии. Значит кто-то третий пользуется ситуацией и ведёт свою игру. Вот только кто? Неужели в самом деле Хузгард?

– Ты же говорил, что все алтайцы в Ауроре под твоим контролем? – Вперил в нихтиархонта взгляд Кириад.

– Мы не боги, – пожал тот могучими плечами.

Мысли в голове запрыгали стремительными белками, пытаясь сложиться в понятный пазл, но не доставало каких-то деталей. Увидеть общую картину пока не получалось.

– Значит действуем так, не будем это скрывать. Наоборот пустим слух, что алтейские лазутчики напали на горожан прямо внутри городских стен, но доблестные когнаты героически перебили их, понеся потери. Кто бы там ни был, пусть думают, что наживку мы заглотили и играем теперь по их правилам. Попутно разожжëм ненависть у народа к западникам и поддержим авторитет нашей стражи. А ты, – протосеваст упëр указательный палец в стол, имея ввиду нихтиархонта, – рой землю. И выясни кто это был на самом деле. Свиток пока побудет у меня, – он ласково погладил документ, – решим, что делать по итогу.

Артемитор вновь пожал плечами.

– Мы делаем, что можем…

– И хорошо, что параллельно я начал операцию «Орëл в клетке», как чувствовал, что вы всё завалите. И тогда… – Он задумался на мгновение и по вспыхнувшему взгляду стало ясно, что он принял решение, – хотя нет, там лучше я возглавлю лично.

Молодой месяц повис прямо над башней, как тонкий изогнутый клинок. Поднимался ветер. Пока достаточно лëгкий, но цепь, закрывавшая вход в гавань, уже заметно покачивалась, издавая неприятный металлический скрип.

– Эта ночь последняя. – Сказал Жон.

В его отсеке собрались офицеры для планирования прорыва.

– Нас специально загнали в угол. И последствия Эоссию не пугают. Видимо они уже у крайней черты, поэтому готовы на всё. Какие соображения, друзья?

– У нас осталось пять горшков с алтейским огнём, я могу сжечь их эскадру в гавани. Здесь тесно, они будут гореть, как дрова в камине, – сказал Гаррик.

– Нужно опустить цепь. – Напомнил Руэнсо. – Высадимся, захватим башню, опустим, опустим цепь – вы уйдëте.

– Вам не дойти до башни. А даже, если мы на кораблях подойдëм ближе, то вам придётся сдерживать войска, которые ждут в порту, с одной стороны и пробиваться в башню через узкую дверь, которую нужно ещё выломать. Для чего придëтся использовать таран. В итоге перебьют и вас, и нас. Стрелами. Или сожгут корабли.

В отсеке повисла тягучая, гнетущая тишина.

Руэнсо хотел что-то сказать, но сдержался, махнув рукой.

– А если огнём сжечь эту дверь? – Почесал переносицу Гаррик.

– Не успеет сгореть… – устало опустился на пустую бочку капитан, – но можно было сделать заслон из огня, сдержать сферофоров хотя бы на время…

Тут за пределами отсека послышался какой-то шум, лязг и знакомый голос:

– Да дай уже пройти!

И взорам предстал мокрый Корвин. Вода с него буквально стекала. Он поднял обе руки в знак приветствия и без приглашения прошёл к столу.

– Капитан, план такой: завтра ночью в час «Ч» наши новые союзники опустят, вы уйдëте, они поднимут её обратно, заклинят механизм и подожгут башню.

Жон откинулся назад и облокотился на стену.

– Кто такие? Им можно доверять?

– Да, доверять им можно, ребята толковые, но не хватает боевого опыта. Их лидер – сородич нашего Рамира.

Руэнсо громко фыркнул, продемонстрировав целую палитру эмоций от презрения до общего недовольства, но комментировать не стал. Жон покосился на него и сказал:

– Выбора у нас особого нет. А как они попадут в башню?

– По подземельям. Там есть узкий лаз в вентиляционные полости. Сегодня его проверили – пролезть можно.

Капитан встал, заложил руки за спину и сосредоточился на какой-то, только ему ведомой, мысли.

– Даже если всё пойдëт, как по маслу и мы вырвемся из Ауроры, по ту сторону нас будет ждать весь эосский боевой флот. И шансы прорваться всё равно малы. Нам нужно, чтобы наши новые союзники через подземелья вывели наших детей и женщин из города. В бухте Трëх Скал через два дня будет ждать корабль. Нужно доставить их туда. А где Рамир и остальные, что они планируют делать?

У них завтра дело в городе – будут освобождать родичей из рабства, – Руэнсо на этих словах Корвина возмущëнно бахнул кулаком по столу, но промолчал, – скажи место встречи, Жон.

Алаберто кивнул. Скорее своим мыслям и ответил:

– Самый левый рукав Койна, там есть тысячелетний дуб. Дуб – ориентир, он огромный и стоит один, не промахнëтесь. Если всё сложится, мы будем там через три дня. Ждём также три дня, потом уходим на север.

Если же нас не будет, то забота о наших семьях ляжет на ваши плечи. До Торении вы не дойдëте, так что ищите где-то укромное место для жизни…

Корвин ушёл. Капитан склонился над картой.

– Приоритеты меняются, Гаррик, – сказал он, – один горшок по кораблям, остальными выжигаешь порт, так, чтобы эоссцы подойти не смогли. Высадим детей и женщин и пойдëм на прорыв. Руэнсо, ты с десятком бойцов пойдëте с ними. Броня – лëгкая, в латах по подземным лазам лазам будет не с руки ползать. Обеспечишь прикрытие и сопровождение. Место встречи ты знаешь. И поможет нам Вейра.

Глава Седьмая. Милосердие шторма

Глава Седьмая. Милосердие шторма

Порт непривычно молчал. Привыкшим, за последнее время, к обычной портовой суете виланцам было странно слушать тишину, разбавленную только криками команд и тяжëлой маршевой поступью сменяющихся армейских караулов. И даже завывания поднявшегося ветра не сильно нарушали новый звуковой фон. Все работы в порту были остановлены, рабочие распущены по домам, торговцы потеснены и почти всё пространство заняли военные шатры. Тем удивительнее было услышать разговор двух когнатов возле причала, буквально прямо перед кораблём.

Началось всё с обычного солдатского трёпа, а потом один мечтательно протянул:

– А ведь у них там и бабы, и хоро-ошие! Жаль, что приказ всех подряд ноль…

– Ну а что, – поддержал беседу второй голос, – они же не хотят возвращать этот, как там его, коготь… И пацана.

– Да не они не хотят. Он же от них сбëг…

– Как сбëг? Куды?

– Кто ж его знает куды, – вздохнул когнат, – как узнал, что жареным запахло, так и встал на тропу, как бы девку свою спасать. А этих теперь всех под ноль из-за него. А у них ведь там и женщины, и детки малые совсем…

Стоявший на посту на корабле и всё слышавший, латник после смены начал задавать в трюме вопросы.

Сводный командный состав трёх организованных групп провёл почти всю ночь в планировании сразу нескольких операций, которые должны будут выполняться разными составами и в разное время, но в совокупности с подготовкой, почти параллельно.

Уже утром несколько беспризорников по проверенному ранее лазу отправились в башню с целью разведывать и следить за гарнизоном башни с механизмом подъëма цепи. Ближе к вечеру они подмешают снотворное в питьевую воду или вино. Дальше в дело вступит основной отряд со Стрижаткой во главе.

Корвин с пятком помощников из руинной шпаны также с рассветом по подземельям покинул Аурору и устремился к Железному Хребту. В его обязанность вменялась максимально подробная разведка рудника: численность и дислокация гарнизона, маршруты патрулей, частота смены караулов и непосредственно место содержания рабов-степичей. На базе полученной информации операция освобождения узников будет разрабатываться уже на месте, позже.

А группа Рамира и Русолава выдвинулась по канализации в район увеселительного дома «Феникс».

Русолав с Рамиром под видом изрядно загулявших посетителей, благо бессонная ночь наложила отпечаток на их внешний вид, придав им оптимальную «помятость», ввалились в бордель. Вышибале на входе пришлось сунуть монетку. В это время ратники разбрелись по ближайшимпереулкам и затаились в предрассветных тенях.

Вышибала зашёл с ними и громким басом позвал хозяина. На его рëв откуда-то выполз рыхлый человечек с лицом похожим на жабью морду.

– Каких девочек предпочитаете, уважаемые? – Зевнул он, не прикрывая рот.

В это время в распахнувшейся двери показались два ратника. Один остался на выходе, имитируя охранника заведения, второй сделал шаг внутрь и одним ударом отправил вышибалу в царство грëз.

– Что? Что происходит?! – Попятился, выпячивая свои жабьи глазки, хозяин.

Но ретироваться ему не позволил Русолав, схватив того за шею.

– Поднимешь шум, – резко притянул он хозяина к себе, – удавлю.

Жабовидный поверил и отчаянно заморгал вытаращенными глазами

Рамир вынул нож.

– Нам нужны рабыни-степнячки, которых тебе привезли недавно. И без шума.

– Да, да, конечно, – закивал хозяин, придушенно кряхтя, – хорошие девочки, Янаса сейчас отдыхает, у Лилы… посетитель, а Далила… эм… Я покажу, только не бейте!

Он сжался и попытался закрыться руками, ожидая ударов

– Всё сделаешь, и тихо – бить не будем. – Пообещал Рамир, – веди.

Руслан сделал знак ратнику и все трое пошли по коридору. Жабообразный остановился перед дверью и осторожно постучал.

– Поторопитесь, господин, пожалуйста…

В ответ раздался поток отборной брани. Русолав небрежно отпихнул пухляша в сторону и мощным пинком распахнул дверь, вторым пинком отправил «посетителя» в угол комнаты. Девушка завизжала и сгруппировалась на кровати, пытаясь натянуть на себя какие-то тряпки.

Два испуганных глаза уставились на вошедшего здоровяка, потом на маячившего в проëме такого же перепуганного хозяина и, увидев Ветерка, расширились до состояния блюдец. Она покраснела, побледнела, снова покраснела руки задрожали, затрясся подбородок.

– Рамир?! – Слëзы хлынули из глаз, – я… я… не хотела… меня заставили… я не сама…

Ветерок подошёл и бросил ей плащ.

– Я знаю. Всё кончилось. Мы пришли за вами. Одевайся, иди на выход, жди там. Не пугайся, там наши люди.

Рамир увидел в её глазах вспыхнувшую целую гамму чувств от жгучего стыда до облегчения и радости.

Следующая девушка Янаса спала на каменной кровати в своей комнатушке. Из одежды на ней также было только что-то полупрозрачное. Увидев Рамира, она не сдержала эмоций и бросилась ему на шею, рыдая в голос.

Он мягко накинул на неё плащ и направил к выходу.

На шум стали выходить девушки из соседних комнат.

– Красавчик, а меня не заберëшь? – Попыталась прильнуть к юноше томная пышногрудая брюнетка, – я много чего умею.

Рамир отстранился и взглянул на бледного трясущегося хозяина:

– Где Далила?

Тот задрожал ещё сильнее и сжался в комок, сгорбившись.

– Я покажу, только не бейте…

Он повёл их по ступеням куда-то вниз, отворил скрипнувший замок и отошёл в сторону, вжавшись в ужасе в стену.

Рамир вошёл в холодное и сырое подвальное помещение, на полу валялись пучки полусгнившей соломы и свет факела выхватил фигуру девушки, которая полулежала, облокотившись о стену. Даже такого тусклого освещения было достаточно, чтобы понять, что Далила сильно избита.

– Она самая непокорная, – бормотал, закатив от животного ужаса жабьи глазки, хозяин, – даже посетителя покалечила… Уважаемого человека ведь… Да и остальные, на неё глядя…

Ветерок бросил на него полный ярости взгляд и тот замолчал, стекая на пол.

– Да, если бы я только знал… Да я бы… Да конечно… – Вдруг вновь законючил жабообразный.

Рамир подошёл тк Далиле, тронул за плечо, погладил по разбитому окровавленному лицу. К горлу подступил ком. Девушка разлепила опухшие веки.

– Ты пришёл? – Шепнула она, – я знала…

Ветерок протянул ей флягу с водой. Она стала пить, жадно ловя влагу разбитыми, растрескавшимися губами.

– Сможешь идти? – Спросил Рамир.

Она отрицательно мотнула головой.

– Мне незачем больше жить. Спаси девочек. Убей меня…

– Далила, мы пришли за тобой, всё кончилось.

– Да, всё кончилось. Моё тело осквернено, я не смогу больше продолжить род. Убей меня!

Из-за спины, вдруг, раздался голос Лаславы:

– Дай ей нож, Рамирушка, – нарочито громко сказала лекарка, – пусть убьëт себя. – Она сделала паузу и продолжила, – только вот что мы скажем Стрижатке?

Глаза девушки распахнулись, она недоумëнно переводила взгляд с Рамира на Лаславу и обратно.

– Какому Стрижатке? – Горько заплакала она, – он умер…

– Нет он жив. И это он нашёл тебя и отправил нас тебе на помощь.

– Но как? – Слëзы душили её, она закрыла лицо руками, – я же сама видела. Его потом бросили в телегу с мертвецами и увезли.

– Он жив. – Твëрдо, глядя своими голубыми глазами, в которых сейчас сверкала сталь, произнесла Ласлава.

– Почему он тогда не пришёл? – Разрыдалась Далила.

Лекарка села с ней рядом, прямо на грязный пол и обняла, ласково поглаживая по растрëпанным волосам.

– Он не хотел, чтобы ты его видела таким…

– Глупыш… Мой маленький глупыш… – Девушка попыталась подняться, но не смогла, – где он? Помогите мне.

Рамир помог ей подняться и закутал в плащ. Русолав подхватил её на руки. В руках здоровяка рослая стройная степнячка выглядела крошечной малышкой, как ребёнок. Хозяин совсем закис на полу, пытаясь сжаться так, чтобы стать невидимым и мечтал только об одном – провалиться сквозь землю прямо сейчас. Затравленно сверкая выпученными глазами.

Ласлава остановилась и положила ладонь Рамиру на грудь, пристально глядя ему в глаза.

– Не делай того, о чëм потом можешь пожалеть, Рамирушка.

Он сжал её ладонь и кивнул.

– Это уже не моя война, не беспокойся.

Повернулся к хозяину и указал на вход в подвал:

– Заходи.

Тот пополз на четвереньках, бормоча и причитая:

– Не убивайте, пожалуйста, я не знал… Возьмите всё моё золото, заберите всех девочек… только не убивайте…