Красный Лёд

– Я буду ждать тебя! Постарайся!

О чём она? Я не смогу… Она сошла с ума! Это невозможно!

Силюсь ответить ей, приподнимаюсь и… никого. Пусто! Рядом лишь мёртвый Ромка. Я снова один.

Здесь только я сумасшедший! Поверил призраку… Сон, мираж, бред… Я устал!

Гляжу на ладони, прежде согретые женой. Руки двигаются! Холодные, едва чувствительные пальцы плохо гнутся, но, если постараться, всё же сумею завязать простой узел на тросе!

Нет, хватит думать об удаче! Смерть близко, я её чую… Встречай дорогую гостью!

Руки двигаются… Нужно попробовать! Я обязан попытаться! Ради жены…

Но она не любит меня! Несколько дней назад поклялась, что уйдёт…

Нет, любит! И я это знаю. Она любит! Ждёт и надеется! Давай же! Подбирай застывшие сопли и приступай!

Плевать мне на шансы! Я альпинист, и должен умереть в попытке, а не в смирении!

«Даже не думай сдаваться без боя!»

Я вновь давлю на переключатель налобного фонаря: не работает, предатель! Стучу корпусом о ладонь… Заморгал! Есть надежда!

Медленно стягиваю верёвку, насаживаю карабин. Спустя полчаса я обвязываюсь верёвкой и ползу к выходу, обитому шапками снега.

Действительно, метель утихла. Мрак ночного пространства заставляет меня съёжиться от бескрайней пугающей глубины. Словно меня затянуло в Чёрную дыру, и я не уверен, в каком направлении искать небосвод или пропасть долины. Всё, что я вижу, находится на расстоянии ладони бледнеющего луча от головного фонарика. Не имею понятия, в какую сторону направляться, но выбора нет. Неуклюжими пальцами ввинчиваю ледобур в кромку седовласого льда, отпускаю верёвку – ту заглатывает пустота. Мой друг-ледоруб мне в помощь. Я замахиваюсь, и…

Тяжёлый снежный карниз, надутый и утрамбованный вьюгой за два нескончаемых дня, не выдерживает массы человеческого истощённого тела, и под траурный грохот рыхлого пепельного сугроба, я проваливаюсь в черноту.

Я упал с высоты более трёх тысяч метров…

Не боюсь я ветров проклятых,

Не страшны мне вершины лихие!

Но страшусь в волнах Леты кануть,

Не успев заглянуть напоследок

в глаза её золотые.

Глава пятая

Серафима проснулась от дребезжащего света из окна над головой. В небольшой комнате была только она.

Мебельный аскетизм пространства напомнил ей тесную каюту подводной лодки. Две узкие койки вдоль шероховатых дощатых стен. Крошечный овальный столик, надкроватные полки советских времён, низкий шкафчик у двери. Незнакомые женские вещи в беспорядке разложены на покрывале соседней кровати. На верхней полке – склянки, что-то вроде лекарств и пачки с таблетками, на столике – зеркало и расчёска.

Её собственная походная сумка оказалась брошенной рядом с кроватью.

Она всё в той же лимонной майке. Её не переодевали, чтобы не потревожить – стянули кроссовки и уложили под одеяло.

Серафима угрюмо предположила, что уж не муж перенёс её в эту постель. Тот бы грубо скинул её на кровать, прямо так: в ботинках, поверх одеяла; развернулся бы и ушёл, посмеиваясь.

Тут же припомнились выходные перед отъездом – тогда Глеб буквально силой заставил Симу отправиться в специализированный магазин за снаряжением. Конечно, она упиралась, нарочно тянула время. А чего он ожидал? Сдались ей эти гадкие горы! Он ненормальный, если рассчитывал на кротость и послушание. С утра Сима подшучивала над мужем, затем подыскивала отговорки. В конце концов, заявила, что сейчас же перезвонит редактору и откажется от задания. Что всё равно не поедет. Из упрямства, из гордости. У неё есть право решать за себя.

Но муж больше не поддавался женским капризам. А Сима, разумеется, не позвонила.

Тогда она закатила истерику. Затем пошли оскорбления. Глеб молчал, безразличный к её мольбам, стоический, неприступный. Он хладнокровно выслушал все упрёки, но его решение осталось неизменным.

От безысходности девушка замахнулась и влепила пощёчину ухмыляющемуся супругу. Это был подлый удар, пусть и получился сам собой слева, ведь она же левша. И всё же… Серафима попала в единственно слабое место, о котором знала с первой их с Глебом встречи. Её оппонент не ждал такого подвоха.

Мужчина покачнулся, словно хлебнул чарку водки, и быстро прикрыл локтем изуродованную часть головы. Ни ругательств, ни стона. Чёрная тень руки спрятала от молодой женщины обезображенное негодованием лицо. Гнилой приёмчик, которым не погнушалась Сима, будто опоил Глеба хмелем.

Он мог сделать что угодно: закричать, прогнать жену или запереть её в комнате. Но супруг, вероятно, рассудил, что так будет слишком просто. Не произнеся ни слова, Глеб легко перекинул молодую женщину через плечо. Она была сначала беспардонно запихана в салон автомобиля и затем втолкнута в специализированный магазин. Сгорая от стыда, девушка пряталась за стеллажами, опасаясь, что продавец-консультант заметит её домашние тапочки и голые ноги, не прикрываемые короткой пижамой. Два с лишним часа она уклонялась от навязчивых глаз посетителей, багровея до самых ушей.

И Серафима уступила.

Муж подобрал снаряжение, она больше не пререкалась. Всё это время, пока ей приходилось мерить странную одежду и ещё уйму неизвестных приспособлений, Глеб донимал вопросами: «удобно ли тут?», «а тут?», «не стягивает мышцы?», «не мешает ходу движения?». Сима только кивала, не в состоянии произнести что-нибудь членораздельное. Ей хотелось скорее вернуться домой и закрыться там на денёк-другой, чтобы как-то пережить отвратительное унижение, выплакаться до колик и помечтать.

Когда, наконец, она переступила порог дома, тут же помчалась в ванную, заперла за собой дверь и разрыдалась. Однако поплакать вдоволь так и не удалось – в комнату настойчиво постучали.

– Серафима, выходи! Я хочу принять душ. Ты сегодня чертовски меня утомила.

– Оставь меня в покое! – заорала она мужу сквозь слёзы.

– Я два раза не повторяю. Не хочу выбивать дверь, которую сам устанавливал. Поэтому прекращай свои дешёвые сцены и отправляйся другую комнату. В жизни не слышал, чтобы женщина так грязно ругалась! Взгляни в зеркало, на кого ты стала похожа!

Она рассматривала себя в чужом круглом зеркальце, позаимствованном с овального столика у соседней койки.

В волосах – воронье гнездо, кожа смятая, майка в пыли, спина и руки измазаны засохшей грязью.

– Да уж, на кого похожа? – вслух произнесла девушка и неожиданно всполошилась. – Который час?

Сегодня их группа должна была двинуться навстречу Белухе. Тогда почему её не разбудили? Забыли о ней?

Из окна виднелось зелёное поле и густеющий лес вдалеке. Безлюдно.

А что, если муж с отрядом ушли, а её нарочно оставили в этом заброшенном доме? Без еды и средств связи. О боже!

Сердце ёкнуло, когда скрипнула дверь.

– Доброе утро! Как себя чувствуете? – пропел незнакомый женский голос.

Серафима попыталась быстро спрятать за спиной круглое зеркало, позаимствованное без спроса.

– Да всё нормально! Смотритесь сколько хотите! Я вчера говорила с начальником базы. В комнатах нужны зеркала. Сюда, знаете ли, и девочки приезжают, – Вошедшая приветливо улыбнулась.

Сима увидела перед собой женщину лет на десять старше её самой, крепенькую, но не пухлую. Яркий спортивный костюм излишне тесно обтягивал угловатые формы. Выкрашенные в пурпурно-ягодный оттенок волосы добавляли излишней красноты круглому лицу. Прямой улыбчивый взгляд говорил о натуре характерной, но дружелюбной, отчего захотелось сразу кинуться к ней с расспросами. Встретились бы они в Москве, девушка и не обратила бы на неё внимания, но в лесу эта женщина, возможно, сумеет ей помочь убежать.

– Меня зовут Наталья! Работаю с группой в качестве медсестры. Вас принесли сюда ночью. Судя по всему, вы пострадали от теплового удара.

Вот откуда здесь целая аптека! Медсестра…

– Помните, как здесь оказались? – задала она формальный врачебный вопрос.

– Вы обязаны мне помочь! – Серафима быстро подошла к незнакомой женщине и схватила её за руку умоляя. – Дайте мне взаймы немного денег! Я должна сбежать! Поблизости ходят автобусы? Я хочу вернуться в Москву! – лепетала она. – Меня привезли насильно!

Наталья с удивлением оглядывала «пациентку» – та, кажется, не понимала, что говорит. Тепловой удар редко сопровождается бредом – тем более на следующий день. Очень странно!

Женщина приложилась другой рукой ко лбу Серафимы.

– О чём вы говорите? Кто привёз вас насильно?

– Муж! Он где-то здесь! Он заставил меня приехать сюда! Он меня ненавидит! – с жаром объясняла девушка. – Вы обязаны мне помочь! Пожалуйста!

– Успокойтесь! С вами всё будет в порядке! Вашего мужа тут нет! Никто не желает вам зла! Вы приехали взять интервью для журнала, вы здесь по работе, вспоминаете? – медсестра заговорила с ней мягче, как с душевнобольной. – У нас тут все отличные парни! Вы вчера перегрелись, и теперь вам кажутся всякие страсти.

– Но мой муж… – начала было Сима.

– Он остался в городе! – Теперь женщина подталкивала её к койке.

– Нет, вы не понимаете! Он продолжает глумиться…

– Вам нужно успокоиться и отдохнуть! – Она авторитетно усадила «больную» в кровать. – Сегодня в долине Аккема сильный ливень, наша группа задержится тут ещё на денёк. У вас есть шанс хорошенько отоспаться перед маршрутом, – заботливо кудахтала медсестра.

Надежда на спасение вновь разбилась о лёд недопонимания.

«Что не скажи, эта глупая курица не поверит! Почему мне все отказываются помогать?» – уныло подумала девушка.

– А где мой муж?

– Я же сказала…

– Где руководитель группы? – исправилась Серафима.

– Внизу. Вы считаете, что он ваш муж? – снисходительно спросила Наталья. – Только ему этого не говорите.

– Почему?!

– Нет, ну знаете… Это будет как-то… – замялась она. – Я, пожалуй, спущусь к нему. Меня беспокоит ваше состояние.

Вышла.

Серафима откинула одеяло, нелепо подоткнутое под ней, и принялась впихивать ноги в кроссовки. Она сама поговорит со своим мужем. Если тот не хочет сесть за похищение и угрозы, он перестанет играть с ней в бога и отпустит домой.

– Глеб, ещё раз тебе повторяю: эта девушка серьёзно больна! Ей нужно к врачу! У неё фобии! – услышала Сима под дверью.

Скрип дверной ручки. Муж вошёл первым, за ним – медсестра.

– Фобии, говоришь? – Глеб откровенно разглядывал супругу. – Что за фобии? – потребовал он ответа у Серафимы. – Что ты ей наплела?

Сима и не думала отвечать. За неё вступилась Наталья:

– Она утверждает, что над ней издеваются. Её муж.

Девушка не шевельнулась. Она твёрдо взирала на Глеба. Что он на это скажет?

– Прямо-таки издевается? – наигранно удивился мужчина, не отрывая глаз от супруги.

Медсестра немного смутилась, но потом всё же добавила:

– Ещё она считает, что ты – её муж.

– М-м-м? – неестественно протянул руководитель отряда. – Что ж, сочту за комплимент.

– Послушай, я знаю, ты хотел, чтобы о нас написали, но ей точно не следует идти с нами.

– С чего ты взяла?

– Эта девушка явно не готова! Я вижу признаки бреда. – Наталья всё время поглядывала на Симу. Неужели ожидала, что у той начнётся какой-нибудь нервный припадок? – Ты же сам говорил, она не замужем!

– Так и есть! – не моргнув глазом, соврал мужчина. – Я знаю, ты беспокоишься о девочке, но поверь, к вечеру она образумится! А если не прекратит свои фокусы, мне придётся позвонить её начальнику. Её уволят, раз не будет статьи. Зачем я буду обрекать девушку на безработицу? Она прекрасная журналистка! Пишет живо и образно! Я читал одну из последних её статей – необыкновенный авторский стиль! Я не мог оторваться! – в его внешне нейтральных фразах сквозило ехидством.

Как этот всегда сдержанный прямодушный человек умудрился скрыть от неё, Серафимы, до сих пор желание лгать и быть столь жестоким?

О какой статье идёт речь? Все работы – обыкновенные авторские рецензии на спектакли!

Однако Глеб не хочет раскрывать факт его связи с ней… Конечно, в городе среди потенциальных недоброжелателей мужа она уже привыкла оправдывать его действия стремлением защитить жену. Но ведь здесь его… друзья!

Она не могла знать, почему он так поступает, но теперь у неё появилась козырная карта против супруга. В конце концов, это он играет нечестно! А она с самого начала не хотела играть.

– Оставь её, Наталья! Пусть её писательские фантазии останутся с ней! – обратился он к женщине уже невозмутимый. – Журналистке повезло, что сегодня непогода в долине, она успеет о многом подумать. Ей нужно сосредоточиться, чтобы собрать материал! Пойдём лучше вниз, чай готов!

Мужчина прикрыл за собой дверь.

– Ты какой-то… Сам на себя непохож! Зачем ты так с нею? – услышала Серафима отдаляющийся голос Наташи.

Девушка зашагала по комнате, точно львица по клетке. Чувство обиды распирало её изнутри. Глеб предусмотрел верный способ исключить неудобные вопросы к «больной». Никто не захочет слушать молоденькую журналистку с развитым писательским воображением. Она попала в собственную ловушку.

Сима рухнула на постель и остервенело забарабанила по подушке. Она не хотела верить, что её так легко облапошить. Муж распоряжается ей, как марионеткой: он дёргает нитку, она выплясывает ему реверанс. Иначе всё потеряет.

«Лучше я останусь и умру с голоду здесь, в этой комнате, чем всю жизнь буду петь под его тиранскую дудку!» – пообещала себе девушка.

После обеда она, вконец измучившаяся от жажды, нарушила зарок и покинула чердачную комнату.

Деревянная лестница в два широких пролёта спускалась по внешней стене двухэтажного коттеджа. Единственный путь до твёрдой земли вёл по хлипким прогибающимся ступенькам. Шаг за шагом, медленно преодолевая лестницу, девушка трусливо цеплялась за бревенчатые перила.

– Так ты и до завтра не спустишься! – засмеялся Андрей. – Очнулась, наконец? Принцесса.

Серафима решила ничего ему на это не отвечать. Она сосредоточилась на ступеньках.

– Да ладно тебе! Серьёзно? Боишься? А как же ты с нами пойдёшь? За каждую ветку цепляться станешь?

– Стану! – буркнула девушка.

Андрей нахмурился.

– Давай руку! Ничего страшного, видишь? – Лестница сотрясалась под ним, но он уверенно поднимался. – Эх, принцесса! Чего тебе в замке-то не сиделось?

– Это турбаза, не так ли? Здесь можно раздобыть кофе? Очень хочется пить! – ушла от вопроса Серафима.

– В общей комнате есть чай в пакетиках и кипяток.

– В пакетиках? – Она была разочарована.

– Кофе можно взять в ресторане, вон в том домике через поле. – Он указал пальцем на рубленое одноэтажное здание метрах в двухстах от неё. – Естественно, готовься платить.

Девушка на секунду застыла.

«Кошелёк…»

– Я, пожалуй, обойдусь кружкой чая.

– Неужели так мало платят нынче писателям?

– А тебе какое дело?

– Ты всегда такая злюка? Или когда не хватает на кофе?

– Ну, нет у меня карманных денег! И я не злюка!

– Ещё какая! Пойдём, куплю тебе твой кофе! Только не кусайся, – ответил Андрей с явной насмешкой.

Сима не тронулась с места.

– Да ладно тебе! Не надо хмуриться! Я просто так это сказал, прости! – примирительно улыбнулся мужчина.

Девушка сделала шаг навстречу.

– А где остальные?

– Отдыхают.

– А Глеб?

– Бегает.

«Как обычно!» – подумала Сима. – «Или на скалодроме, или на дорожке, или в посольстве – в очереди за визой».

Туристическую базу «Высотник» окружала тесная еловая чаща. По глади лазурного неба скользила пухлая туча. Та устремилась с подмогой на юг, в долину, где уже горланили раскаты грома и текла прозрачная ливневая кровь.

Поэтому отряд всё ещё здесь, в безопасности, далеко от небесных ударов по мягкой алтайской степи.

– Обещали, что завтра гроза прекратится. Надеюсь, мы не застанем дожди.

– Так близко. Кажется, прямо над нами. – Девушка заворожённо смотрела вдаль.

– За долиной – высокие хребты. Там у подножья скапливаются тяжёлые дождевые облака, а с гор в то же время спускаются тёплые воздушные течения. Они сталкиваются, образуя сильные грозы. В июле такое не редкость.

– Откуда ты всё это знаешь? – не смогла сдержать восхищения Сима.

– Он не первое лето уходит в долину, – отозвался низкий голос из-за спины. – Не знать характер погоды – обрекать себя и других на риск простуды и травмы.

Обезображенный зрачок главного проводника всматривался в молодую женщину, стоявшую рядом с помощником.

– Иду поить нашу принцессу чашечкой горячего кофе, – улыбнулся другу Андрей. – Хватит с тебя беготни на сегодня, пошли с нами! – легковерно зазывал он.

Серафима недовольно скосила глаза.

– Нет, она отправится в общий дом. Там есть чай!

– Принцесса не любит в пакетиках! – засмеялся Андрей.

– Пока она под моим присмотром, ей придётся смириться с пакетиками. Как, впрочем, и со всем остальным. – Глеб был серьёзен.

– У-у-у! Какие мы строгие стали! Что случилось, дружище? – передразнил его первый помощник.

Проводник не обернулся.

Серафима ощутила лёгкий толчок в спину.

– Идём!

Маленькое фойе на первом этаже служило гостиной для трёх примыкающих к нему жилых комнат. Интерьер был полностью оформлен из дерева, ярко-рыжего из-за лакового акрилового покрытия.

«Как в дешёвой сауне», – лопалась от злости Серафима, отхлёбывая невкусный пакетированный чай.

Поверхность деревянного настила испещрялась узкими трещинами между лентами половиц, рассохшимися от времени и перепадов температуры. Пара окон с искусно вырезанными рамами легко пропускали дневной свет даже сквозь блёклый налёт на стекле. Однако главный проводник всё равно включил освещение, чтобы каждый мог разглядеть карту в центре прямоугольного обеденного стола. Все уселись на бревенчатые скамейки из широкой доски. Рядом закипал большой самовар.

Руководитель отряда поднялся.

– Наталья, спасибо, что собрала здесь всех. Ну что ж, начнём! Хочу, чтобы мы познакомились ближе. Понимаю, что говорить о себе в положительном ключе всегда неудобно. Однако каждому из нас важно знать, с кем он идёт в связке, на кого полагается и кому сам подаёт руку помощи. Без командного духа в горах делать нечего – это, я думаю, понимают все. Предлагаю поступить следующим образом: я расскажу, что сам видел или слышал о вас, а другой дополнит, если я упущу что-то важное. Как вам моё предложение?

Головы энергично закивали в одобрении.

Серафиме никак не удавалось выудить взгляд фотографа. Она сидела у другого конца стола рядом с мужем. Конечно, попытайся Сергей встретиться глазами сейчас, то, скорее всего, напоролся бы на физиономию Глеба. И однако она мысленно заклинала любовника подарить хотя бы одну ласковую улыбку. О его вчерашнем упрёке она и не вспомнила.

Проводник долго разглагольствовал над всеми о чём-то. Награды… Дважды покорил какую-то гору… Бродил у подножья такого-то вулкана… Знаком с легендарным спортсменом…

Сима и не думала вслушиваться. Горстка душевнобольных человечков! Кому есть до них дело, кроме их же самих? Эти люди тратят огромные деньги на снаряжение, бросают семью, рискуют жизнями ради эфемерной победы над горной породой. На них бы пахать, а им за это вручают медали.

Абсурд! Как нелогично устроен наш мир!

От напряжённого взора у неё заслезились глаза.

Почему он не смотрит? Оставил её? Разлюбил? Быть не может! С его стороны это было бы слишком жестоко! Представить немыслимо!

– А эта юная девушка… – Пауза затянулась. Глеб ждал, что Сима взглянет в его сторону, но та будто витала в облаках. Он сам поднял супругу с деревянной скамьи.

«Ай», – тихо вскрикнула Серафима. Её словно подбросило в воздух.

– …наш собственный корреспондент! Замечательная журналистка и, несмотря на молодость и легкомысленный нрав, безусловно, умеет писать на серьёзные темы очень выразительным языком. Однако, увы, она обладает одним существенным недостатком…

Всё внутри у неё замерло в ожидании неминуемой катастрофы. Сейчас он расскажет такое…

– …ей ни разу не приходилось оказаться в лесу. Большинство здесь со мной согласится: это чудовищный недостаток! – Глеб беззлобно оголил ровные зубы.

Альпинисты заулыбались. Сима, наконец, оглянулась на мужа. Она выглядела рассерженной.

– Убедительная просьба к вам, друзья мои: если милая Серафима обратится за помощью, будьте командой – пойдите навстречу, покажите, как и что делается, не скупитесь на советы. Постараемся, чтобы гостям из московской редакции было комфортно с нами.

Мужчины, усевшиеся напротив, предприимчиво закивали.

– Андрей? Соят? – Повернулся к каждому из них руководитель.

Китаец тоже чуть кивнул другу в ответ.

– Да не беспокойся ты! Сбережём мы нашу принцессу! Как же мы без неё? – задорно выпалил первый помощник.

Серафима подняла голову на Андрея.

Очередной дурацкий сарказм? Или он всё же серьёзно?

Мужчина посмотрел на неё… и доброжелательно подмигнул. Девушка удивлённо моргнула, а затем… ослепительно улыбнулась: в награду за поддержку.

Глеб объявил её незамужней – сам попался в натянутые силки.

Лёгкий флирт, невинные жесты симпатии… В этом нет ничего противозаконного, ведь так?

– А про себя расскажи! – обратился к главному один из альпинистов.

– Про меня вы, полагаю, знаете достаточно. К чему лишний раз тратить слова? – отмахнулся мужчина.

– Давай-давай! – поддержали того остальные.

Лицо проводника изрезала несмеющаяся улыбка. Коллективная просьба поставила его в неловкое положение. Он не стеснялся говорить о своих маршрутах, но хотел избежать вопросов о трагедии при спуске, прогремевшей по всем новостям.

– До двадцати семи лет успел подняться на десять из четырнадцати вершин-восьмитысячников. Был на всех континентах: от Арктики до Южного Полюса – везде находил свои вершины. Дважды поднимался на Джомолунгму. Покорил все семь самых высоких гор нашей страны, за что и получил почётное звание и значок «Снежного барса». Открыл свой бизнес и последние четыре года возглавляю группы путешественников и альпинистов – помогаю другим покорять высоту. Организую траверсы различной категории сложности. Недавно вернулся с Аляски, до этого был на Килиманджаро…

Девушка представила себе образ Килиманджаро.

«Интересно, как это – побывать на африканском вулкане?» – Захватывающая картинка рождалась у неё в голове. – «Тысячи километров саванны до самого горизонта. Экзотические животные, горячий ветер свободы. Местное племя масаи называло западный пик горы “домом бога”…» – Сима рисовала в голове вершину древнего кратера и неожиданно поймала себя на мысли, что не испытывает отвращения. – «А Глеб, словно леопард из рассказа Хемингуэя. И что понадобилось леопарду на такой высоте? Но что бы тот ни искал у самой вершины, теперь там лежит его иссохший мёрзлый труп».

У Серафимы больно задёргалось веко. Она попыталась скорее растереть эту боль ладонью, но спазм не проходил.

– А что будешь делать с оставшимися восьмитысячниками? Когда собираешься покорять остальные?

– Не собираюсь. Я больше не выхожу за границу семи тысяч метров, – его голос скатился до пугающе низких полутонов.

– Что?! Но почему?! – словно пули, засвистели вопросы.

– Ладно вам, ребята! Совсем засмущали нашего старину, – Андрей потрепал Глеба по плечу. – Давайте, не будем затрагивать личное. Это выбор человека. Красота высочайших пиков может свести с ума. Рано или поздно в карьере любого альпиниста наступает момент, когда приходится делать выбор между этой красотой и собственной жизнью.

Глеб обратил внимание на Серафиму: та растирала глаза с такой яростью, словно хотела избавиться от одного из них. Её прежде живое лицо покрылось бледными пятнами.

«Что её напугало?» – неприятно подумалось проводнику.

Он давно заметил следы разводов и грязь на коже супруги. Майка была пропитана потом и меловыми подтёками из ручья. Девушке давно стоило переодеться.

– Наташа! – негромко позвал мужчина.

Они быстренько перешепнулись между собой, после чего медсестра подошла к Серафиме.

– Эй, хватит тереть! Вон как веко распухло! Плачешь, что ли?

Серафима вздрогнула и обернулась:

– Я не плачу. – Заморгала она, не разглядев, кто стоял перед ней.

– Скоро вечер.

– И что?

– Посмотри на себя! Чумазая, как хрюшка.

Серафима поджала губы.

– Давай поднимайся – идём в баню мыться и стирать.

Две женщины вошли в бревенчатый предбанник с крохотной форточкой под потолком. Серафима ожидала учуять вонь подвального помещения. Но в воздухе висел аромат мочёного дерева и капель смолы, сочившихся из щелей соснового шпона.

Предбанник едва освещался уличным светом. Днём электричеством не пользовались. В селе есть фонарные столбы, и на территории базы – тоже. Однако здесь чувствовалась странная предубеждённость против вещей из современной цивилизации. Предметы, люди, правила поведения – всё складывалось в общую незримую волну трепета перед стихиями и строптивой царицей-Белухой. Суеверия местных передавались и приезжим гостям.