Красный лёд

– Специально глумишься? Хочешь помучить меня? Я не умею лазать по горам! Мне не забраться на стену! Я ничего не смыслю в альпинистских узлах и веревках! Запросто могу сломать себе шею! Или ты этого и добиваешься? – кричала она уже сквозь слезы. – Глеб, отпусти меня! Давай просто по-человечески разведемся!

Мужчина внезапно прекратил ухмыляться и посмотрел на девушку уже без оттенка иронии. Она уловила в строгом взгляде опасное предупреждение.

– Серафима, если ты откажешься ехать со мной, я сам подам на развод. Но прежде, чем кидаться на меня с кулаками, тебе следовало успокоиться и прикинуть, как именно дальше жить.

Девушка не разобрала, к чему это он клонил.

– Попробуй рассчитать, где ты будешь спать и на что покупать еду. Я перестану быть твоим мужем и финансово поддерживать тебя. Ты выбрала этот дом, мечтала родить здесь детей, и я взял его для нас. Но я уйду, и тебе не потянуть ипотеку.

– А я и не собиралась… – начала Серафима, но мужчина беспардонно продолжил.

– Придется найти квартиру и платить за аренду. Ты не отработала на редакцию и двух лет, и в ближайшие годы будешь получать от силы двадцать пять тысяч за месяц. Аренда квартиры, в среднем, стоит двадцатку. Так вот, подумай, на какие деньги останется существовать. Однако ты решительно отказываешься от поездки, саботируешь работу, не выполняешь заказ. Ты – уволена, если останешься в городе.

– Я могу…

– Знаю! Ты продашь норковую шубу, парочку подаренных тебе дорогих побрякушек. А что дальше? Заложишь в ломбард дешевеющий айфон? – безжалостно продолжал супруг. – Ты же не дурочка! Куда ты пойдешь? Обратишься за помощью к родителям или друзьям? Согласятся ли они тебя содержать? К кому ты пойдешь, если потеряешь работу? – он сделал шаг в ее сторону, загородив свет из окна.

Девушка ощутила внутри себя нарастающую панику. Глеб откровенно, без всяких прикрас расписал будущее без него. Как бы она ни старалась убедить себя в том, что у нее все получится, он все же был прав насчет нее. Трижды проклят, и трижды прав!

– Ты сознательно обрекаешь себя на беду, – холодно заметил он. – Оставь свое безрассудство и ответь себе на вопрос: ты готова сейчас лишиться семьи и крова ради эфемерной свободы?

Серафима молчала.

– Мы оба знаем ответ. Поэтому хватит громких заявлений и начинай паковать вещи. По ночам у подножья Белухи дуют холодные ветры.

Он размозжил тонкую скорлупу ее хрупкой мечты о самостоятельности. Она оказалась не готова к разводу, и отчаянно винила его в своих бедах. Ей хотелось, чтобы он был виновен. Он с легкостью разрушил ее аргументы, распотрошил ее планы и высмеял чувства. Теперь ей действительно не извернуться, не выкрутиться, не сбежать. Ее жизнь оказалась крепко завязана на этом мужчине. Он буквально прижал ее к стенке: грозился лишить жилья и работы. Работа для нее была чуть ли не всем, что у нее оставалось. Ей доверили самостоятельно вести колонку статей об искусстве. Она не могла позволить себе потерять место в редакции.

Ее муж, тряпка – в чем она так убеждала себя последние месяцы – неожиданно поставил ее на колени. Главное, не расплакаться сейчас перед ним, не показать, что напугана его вспышкой презрения, отстраненной безжалостностью и грядущими испытаниями, с которыми ей, прежде никогда не покидавшей цивилизации, придется столкнуться в царстве шлифованных метелями ледников.

Она жаждала отомстить ему за унижение и, одновременно, боялась лететь в сибирскую глушь. В новостных лентах ей нередко попадались на глаза статьи о туристах, которым не повезло: одни ломают ноги и руки, другие остаются во льдах навсегда. Некоторым не суждено вернуться домой. Их не найдут и не похоронят.

Человек бессилен против стихии, если она задумывает недоброе.

«Затерялся в лесу», «Оступился в болотной топи»… «Оборвался канат», «примерз карабин»…

Она сотни раз читала сводки пропавших, не вернувшихся с турпоходов, каждый раз опасаясь наткнуться на фамилию мужа.

Она стала ненавидеть горы.

Точно экзотические любовницы, они увлекали законных мужей далеко от семьи. Обнимали их ветрами под самым небом, целовали их простывшие губы снежинками, забирали себе еще горячее тело, навсегда отнимали и облюбовывали.

Не стоило ехать. Все кричало в ней об опасности… Но муж непреклонен.

Как-то внезапно в голове само собой продекламировалось:

«Побудь со мной, моя гора,

Побудь еще чуть-чуть.

Умру я здесь и навсегда

Забуду к дому путь».

Серафима одернула себя: «Какой дурацкий стишок!».

Ей ничего не осталось, как примириться с реальностью и начать собирать теплые вещи.

Глава вторая

♫♫ гр. «Imagine Dragons» – Battle Cry

– Эй, куда ты меня ведешь? – спрашиваю я ее.

Она выглядит слегка смущенной, но все-таки продолжает тащить меня по ночным закоулкам.

– Может, вернемся? Это не самый безопасный район для прогулок в полночь.

– Верь мне! – ее рука крепко сжимает мою.

Чувствую, как мой шаг ускорился. Она почти бежит.

От нетерпения? Или ей тоже не по себе?

– Все, стой! Уже не смешно! – мое терпение лопается. Мы виляем между старыми автомобильными гаражами более получаса, а она не сказала ни слова о том, куда мы спешим.

– Метров сто еще. За следующим поворотом! Обещаю: тебе понравится! – буквально взмаливается она, видя, что я не намерен двигаться с места. – Пожалуйста!

Всматриваюсь в ее милое личико.

Я все еще не привык к своему изъяну. Приходится неотрывно глядеть, чтобы не упустить детали. Обычно пристальный немигающий взор нервирует моих собеседников. Наверное, я похож на Франкенштейна.

Не представляю, о чем она думает, когда смотрит на меня… с восхищением. Стесняется, опускает глаза, но я все равно ловлю этот взгляд.

Наше первое настоящее свидание, не считая коротких, но врезавшихся в память нечаянных встреч.

Позвонила сама, назначила время.

Согласился.

Что я делаю с ней? Сколько ей лет? Второкурсница… Вчерашняя школьница! Как же меня угораздило поддаться искушению? Опасному и, одновременно, сладкому…

Ее светлые глаза чаруют. Мягкие, распахнутые, доверчивые.

Нет, я совсем себе не удивляюсь! Ничего не могу с собой поделать рядом с такой красотой. И не жалею!

Она молода, импульсивна и очень амбициозна. Порой слишком самоуверенна на поворотах. В этом возрасте кажется, что весь мир у твоих ног.

Со мной так и было: отправился покорять Казбек в одиночку. Мне едва минуло восемнадцать.

Восемнадцать… двадцать лет – это время безрассудных поступков.

Меня остановили тогда. Мой тренер-отец крепко всыпал мне за ребячество.

Знаю: он испугался за сына. Однако знаю еще кое-что: он отсрочил мое восхождение, и, тем самым, лишил шанса на мировой рекорд.

Как мне хочется, чтобы ей не пришлось обуздывать себя. Она так хороша в своем горячем нетерпении! Все эмоции выплескиваются через край жгучей лавой. С ней мне кажется, что я понемногу оттаиваю после самой холодной ночи в моей жизни на высоте семь с половиной тысяч роковых метров.

Потрясающая девушка!

– Хорошо!

Я бесстрашно сдаюсь на милость красоте, и вижу, как она улыбается мне в знак искреннейшей благодарности.

Мы бежим к освещенному подъезду, переливающемуся разноцветными неоновыми огнями.

Я застываю на миг в замешательстве.

– Ты хочешь, чтоб мы вошли туда?

– Да, конечно! – она светится от предвкушения поразить меня. – Сегодня здесь играют «Северные Драконы»! Мне сказали, что ты обожаешь их музыку, – она уже достает из сумочки два приглашения и протягивает их громиле-охраннику.

– Вот дьявол! – чертыхаюсь я еле слышно.

Она оборачивается на меня удивленно. Наверное, все-таки расслышала.

– Тебе… не… нравится? – почти обречено выговаривает она.

Вижу, как тухнет в глазах радостный блеск отчаянного восторга. Уголки губ поникли, на лице – отпечаток смущения и стыда.

Я сразу понимаю, о чем она думает.

– Нет, ты не правильно поняла! – хочу прервать ее пытки. – Я действительно люблю их музыку! Дело вовсе не в группе!

– Дело во мне?

– Нет, глупая! Ты… нравишься… мне, – бросаюсь я красивыми словами прямо здесь, на пороге бара, на глазах у вышибалы. Но ее это успокаивает.

– Здесь раньше работал один человек, с которым мне лучше не встречаться, – объясняю я.

Она уже хочет задать вопрос.

– Это долгая история, – сразу пресекаю ее любопытство, – и не самая приятная для обсуждения.

Она кивает. Поняла.

Секунда. Нужно принять решение.

Я не знаю, как ей удалось достать «ви-ай-пи»-приглашения, но наверняка они ей дались нелегко.

Живое исполнение «Драконов»… Кажется, я влюбляюсь в эту малышку!

– Идем! – я беру ее за руку. – Жизнь без риска – не жизнь!

В тесном помещении людно. На сцене «жжет» молодая неизвестная группа – разогревает толпу. Главных звезд еще нигде не видно. На вечеринке кутит добрая сотня человек. Внешне обстановка выглядит грошовой: кресла, публика, музыканты. Как в любой другой забегаловке. Но только не в этом баре. За обманчивой дешевизной скрывается выдержанный, как односолодовый скотч, чистейший андеграунд.

Никаких кричащих лейблов! К черту роскошные аксессуары! Только негласные стили, только свобода и бессмертный рок! Сколько на самом деле стоит рядовой коктейль в чуть надтреснутой стопке, здесь не принято интересоваться. Деньги – вещь третьесортная, и, видимо, поэтому зажиточные «подпольщики» привыкли оставлять в баре пятизначные суммы.

– Ты раньше была тут? – кричу я ей на ухо.

– Нет! А ты? – небрежно спрашивает она.

Чувствую, что слегка напрягаюсь.

– Можно и так сказать, – не собираюсь уточнять.

Несколько лет назад я был завсегдатаем этого места. Сейчас воспоминания о тех временах кажутся мне счастливыми. Все изменилось и уже навсегда. Многие от меня отвернулись, и я ничем не могу себя оправдать.

– Как ты раздобыла билеты? – любопытство перебарывает меня.

– Я же учусь на журфаке! Обещала написать статью про музыкантов, – перекрикивает она чугунные басы барабанщика.

– Ты связалась с руководством бара?

– Нет! С группой! То есть, с их пресс-атташе.

Кажется, я вытаращил на нее единственный зрячий глаз.

– Ух ты! Смело! – одобряю я ее профессиональную хватку.

«Дерзкая барышня!» – подмечаю себе.

– Оглядываешься. Боишься этого «человека»?

Как ей удается с таким простодушием задавать мне столь личные вопросы?

Для нее они ничего не значат, она не замечает гадкий контекст.

Ее счастье.

– Нет, я не боюсь «человека», – невыразительно отвечаю я ей, не желая развивать тему.

Нет, искра любопытства в ней не потухла. Я делаю вид, что не замечаю напряжения в лице от множества вопросов, терзавших ее.

Что такое страх по сравнению с муками совести? Я не боюсь страха – давно научился контролировать адреналин. Но выгрызающий изнутри стыд неумолимо подтачивает меня с новой силой, когда по воле коварного случая рискую наткнуться на призрак из прошлого.

– Выпьем? – указывает она на стойку.

– Решила за мной поухаживать? – подтруниваю над ней.

Смущается. Она не знает, как ей вести себя рядом со мной.

– Я думаю, с моей стороны было бы невежливым позволить потратить тебе все сбережения на стопку виски и клюквенный «Космополитен», – подмигиваю ей. – Сам закажу.

Медленно продвигаемся вдоль океана человеческих тел. Наконец, приближаемся к бару.

– Что будешь пить?

Она разглядывает винную карту и неожиданно густо краснеет.

– Может, полбокала шампанского с апельсиновым соком? – лепечет она – я еле расслышал.

Заказывает самое дешевое…

И тут понимаю, что за ней никто никогда не ухаживал.

Девушки не смотрят на цену, если их угощают, ведь они расплачиваются с мужчиной своим обществом. Моя спутница уверена, что не может тратить мои деньги.

Догадка меня удивляет и смешит одновременно. Ее замешательство выглядит нелепо. Загляни она сюда одна или с подругой, два десятка мужчин выстроились бы наперебой угощать ее. И она не догадывается об этом…

Мысль о неискушенности этой девушки меня взволновала.

Она не знает себя… не знает, какой неизгладимый эффект производит.

Я не хочу, чтобы она оставалась в неведении.

– Коктейль «Эсмеральда» и 50 грамм односолодового! – кричу бармену.

Мы не знакомы. К счастью, он недавно работает.

Поворачиваюсь к ней:

– Не думай ни о чем! Просто расслабься!

Опять этот взгляд неприкрытого восхищения.

Мы соприкасаемся краями стекла в незамысловатом тосте. Пятьдесят грамм упали в желудок, согревая тело, стряхивая напряжение с нервов.

Ее порхающие улыбки и кокетливая игра ресниц заставляют меня почти забыть о тяжком грузе из прошлого. Я снова чувствую в себе силы жить. Она рядом, и мне хочется верить, что все будет в порядке, ничего ужасного и не происходило со мной никогда! Она здесь и сейчас – настоящая, а все то – больной сон.

– Смотри, смотри! – ее бархатно-янтарные глаза устремляются к сцене.

«Северные Драконы» вступают на помост. Неприметные гитары с обшарпанной эмалью не могут обмануть публику. В руках настоящего профессионала любая доска запоет райской пташкой.

Басист, барабанщик. Выносят лютню – главная «фишка» скандинавской рок-группы.

Все начнется сейчас.

Ожившая музыка заполняет собой переполненный зал. Приветственная, лихая, она заставляет сердце биться в такт барабанам. Свист и аплодисменты одобрительно поднимаются над музыкантами. Они отдаются лейтмотиву и влюбляют в себя всех, кто их слышит.

Звучит следующая композиция. Моя юная красавица допивает коктейль и визжит от восторга. Я складываю пальцы нужным образом и издаю оглушающий ликующий свист. Мне мерещится, что я и сам часть этой музыки, что без меня невозможно извлечь задиристые аккорды из электрогитары. Мы все связаны здесь: мелодия, музыканты, посетители, я, она, ее обволакивающий взгляд и влюбленные губы, шепчущие мне на ухо слова упоения.

Но еще красноречивее выражается ее тело…

Медленный гипнотический транс кружит голову – незнакомая мне следующая музыкальная зарисовка электризует воздух необычайными сочетаниями образов и звуков.

Я ощущаю, как замедляется время. Я слышу стук ее сердца. Я вижу испарину в ложбинке на ее шее.

Она танцует.

Бедра причудливо играют волнами из стороны в сторону, и корпус мягко прогибается. Длинные пряди волос истекают вдоль спины. Я устал гадать, как назвать этот цвет: не русый, не рыжий, не белокурый. Распущенные светлые локоны тягуче проливаются пьяным котлом вязкого золотистого меда. Мед… словно пряный горячий мед… Она так близко ко мне, что я улавливаю запах ее кожи… и растворяюсь в нем…

Наклоняюсь поцеловать ее. Я умру, если не поцелую.

Она тянется ко мне очень медленно, не прекращая вырисовывать чувственные фигуры прекрасным телом. Она играет на моем желании, но она не знает, как это может быть опасно: я привык выигрывать главный приз. А с ней… с ней… я не могу идти до конца. Она юна и не готова… Соблазнительна… аппетитна… Не могу себя остановить…

Я почти касаюсь ее губ.

Стоп! Что-то не так… Ощущаю тяжелый взгляд мне в затылок. Резко оборачиваюсь – так и есть!

Мы узнали друг друга. Молча, как два заматерелых хищника.

Моя златовласка растерянно мечет взор то на меня, то на мою старую знакомую.

– Кто она? – слышу осторожный вопрос.

Я не отвечаю. Прокручиваю возможные последствия сложившейся ситуации. Я уже знаю, чем все кончится. В голове мгновенно возникает решение.

Знакомая уже растворилась в толпе. Но она вернется. Очень скоро.

– Ты должна уйти! Сейчас же! – быстро шепчу своей красавице.

– Что?! Я не хочу уходить! – она хватается за мой рукав.

– Поверь: ты должна уйти отсюда как можно быстрее!

– Объясни мне, что происходит?! – теперь она еще лихорадочнее вцепляется в мою руку.

– Мне придется кое с кем встретиться, – прочесываю зал в поисках лица той женщины. – А ты бери такси и уезжай!

– Встретиться с ней? – спрашивает она, уязвленная.

Господи! О каких глупостях она думает!

Черт! Тянем время! Слишком много неуместной мелодрамы!

– Ты слышала меня? – понижаю голос. – Проваливай отсюда!

– Но… – она отшатывается, словно я ударил ее.

– Пошла вон! – кажется, я рычу. – Живо!

Краем зрения замечаю ту, другую. Она быстро приближается, идя вслед за… Вот дерьмо! Да уж, вечер обещает много интересного…

А моя юная студентка все еще стоит рядом со мной. Меня раздражает ее детское упрямство. Я грозно поворачиваюсь к девчонке и вижу, как в янтарных глазах набухают пухлые слезы. Она обреченно пятится, но через несколько шагов срывается и стремглав мчится к выходу, подальше от меня и от этого места.

Теперь я вздыхаю спокойно.

– Куда ты подевал свою куколку?

– Я один.

Глава третья

– Привет! – раздалось над толпой.

На Глеба бросились два человека.

– Давно не виделись, старина!

– Тоже скажешь! Подумаешь, пара месяцев!

Каждый заключил его в дружеские объятия.

Один из них, русский, был довольно высоким. Обычный мужик, около тридцати пяти лет, ровесник Глеба, спортивного телосложения, русые волосы, улыбался открыто, с задором. Вероятно, хороший парень, испытанный горами помощник и страхующий, преданный друг.

Девушка не сомневалась, что ее муж давно работал в паре с ним. Комплекцией тела они почти совпадали.

Второй – невысокого роста, смуглый, черноволосый и сухощавый, на вид лет пятидесяти, заговорил с сильным азиатским акцентом:

– Хорошо дома побыть! Жена рада, дети рады, но пора и дело уважить!

Казах, монгол или китаец? Серафима не определилась, на кого он больше похож. Никогда прежде ее не смущало то, что она не разбирается в национальностях. Киргизы, буряты, китайцы, монголы – все они казались ей на одно лицо. Зато ее супруг мог легко отличить одних от других. Наверное, все дело в нескончаемых путешествиях. Наверняка перезнакомился со всем земным шаром. Сама она всего пару раз покидала Москву, ничего толком не видела.

Китаец сразу ей не понравился: маленькие черные глазки муравьиными бусинами пробежались по альпинистам и, блестя, остановились на ней, впиваясь неодобрительным взглядом. Сима почувствовала его отвращение или смущение, когда тот осознал, что девчонка с ними в одной туристической группе. Она тоже пришлась ему не по вкусу.

Что ж, к ним ее занесло не по своей воле.

Серафима угрюмо уставилась на супруга. Он затащил ее в эту дыру, чтобы поизмываться. И у него отлично получается!

Глеб не обратил внимания на тяжелый взгляд девушки. Вероятно, теперь ему будет не до нее. Он вышел вперед и объявил:

– Здравствуйте, господа альпинисты! Если с кем мы еще не знакомы, я – Глеб Русаков. Начиная с сегодняшнего дня и в ближайшие две недели, я буду вашим проводником, тренером, экскурсоводом. Вашим руководителем, вашим советчиком, вашим психологом и, позволю сказать себе, братом. Все вопросы, которые неизбежно будут возникать в течение нашего путешествия, вы можете адресовать мне. Хочу также представить вам моих помощников: Андрей и Соят! Надеюсь, со временем вы разберетесь, кто из них кто, – он улыбнулся, разрешая посмеяться над шуткой. – Здесь собрались десять человек. Вскоре к нам присоединится медсестра. Она уже дожидается нас в селе Тюнгур вместе с кофе и булочками, так что поспешим. Дорога отнимет почти целый день. За ночь мы должны успеть хорошенько отдохнуть. Выход назначен на завтра.

Послышались возгласы и свист восторга. Мужчинам хотелось быстрее приступить к делу – выдвинуться к поставленной цели.

Им предстоит прошагать в общей сложности около ста двадцати километров. С тяжеленными рюкзаками под дождем месить грязь, а потом стучать зубами от холода у подножья. Опасность, дискомфорт, перегрузки – эти парни готовы терпеть все ради того, чтобы просто-напросто залезть на кусок глыбы и снисходительно поглазеть на мир. А затем что? Хвастаться родным и друзьям, как, превозмогая усталость, взошли на очередную вершину давно покоренной горы?!

«Да они сумасшедшие! И Глеб – прежде всего!» – ехидно заметила про себя Серафима.

Она столкнулась взглядом с Сергеем, фотографом-оператором и своим тайным любовником. Тот смотрел на нее с пониманием. Он, вероятно, разделял ее чувство. Но что тут поделаешь? Работа есть работа! А муж… Она говорила, что замужем.

Конечно, он не предполагал, что окажется вынужден подчиняться указам ее муженька-рогоносца, и делать вид, что ничто не связывает его с этой хорошенькой девушкой, но, как говорится, мир тесен. Самое главное, муж не догадывается, что они вытворяли, пока он разгуливал по своим ненаглядным горам. Так что все в полном порядке. Они договорились, что будут вести себя, как чужие люди, которых послали в общую командировку – ни встреч, ни разговоров. Просто коллеги. Пробегут две недели, и они смогут вновь наслаждаться телами друг друга. Две коротких недели…

Он уже предвкушал этот вечер. Он выгонит мать и сестру прогуляться, а сам разольет по бокалам ледяное шампанское и начнет медленно – очень медленно – ее раздевать. Она будет умолять его сорвать оковы одежды. Она такая нетерпеливая… и всегда такая горячая… Но на этот раз он ей не позволит.

Мучительно долго… Сначала – блузка. Юбка. Потом – чулки.

Когда он губами сдернет трусики, она уже будет готова. И он сделает это, сделает то, о чем она просит.

Такая скромная вначале их знакомства… Она замужем. И даже глаз не поднимет… В упор не замечала мужчин. А потом вдруг согласилась на ужин… Он и не надеялся даже… А она… Она оказалась пылче испанской шлюхи. Развратная бестия! Видно, муж ее редко баловал, потому что вела она себя, как изголодавшая распутница.

Миловидная, хорошо сложенная, девушка цепляет взгляды этих неотесанных мужиков.

Интересно, как другие видят ее? Даже муж объелся груш и не сумел разглядеть в ней чертовку, жадную до ощущений, пристрастившуюся к риску и лжи о грязных изменах. Еще бы! Такое приятное открытое личико, теплые карие девичьи глазки, мягкие волосы цвета хны. Он и сам не поверил бы, если периодически не резвился бы с ней четыре последних месяца.

Фотограф попытался незаметно, исподволь еще раз рассмотреть ее, но уже как будто чужими глазами.

Все-таки хороша! Ростом, правда, слегка маловата. Обычно его интересовали дамы повыше. В городе она не снимает высоких каблуков, знает, видимо, о своем недостатке. И сейчас у нее будто отняли что-то, лишили статности в этих дорожных кроссовках.

Забавный прикид. Дымчатые спортивные трикотажные штаны свободного покроя, желтая хлопчатобумажная обтягивающая майка, синяя походная обувь, бейсболка. Волосы в хвостик. Похожа на дворового плохиша. Наверняка ее муж постарался и вырядил ее так. Заядлый походник и альпинист, он сам подбирал гардероб. Сима когда-то упомянула, что ничуть в этом не разбирается.

«Да уж, это тебе не по столичному асфальту каблуками выстукивать!» – ухмыльнулся Сергей.

Он заметил ее кислую мину, когда главный проводник отдал распоряжение снять верхнюю одежду.

«В Барнауле сейчас плюс тридцать пять, очень жарко. Знаю, вы намерзлись в Москве, но в городе душно. Разденьтесь до футболок. Нам не нужны тепловые удары», – объявил Глеб на выходе из аэропорта.

Неужели она вновь застеснялась себя? В присутствии мужа? Или ее смущает любопытство этих дикарей?

Неожиданно Сергей ощутил на себе чей-то тянущий свинцовый взгляд. Нет, не Глеба. Его бессовестно сверлил взором помощник главного проводника, Соят, эта китайская худая обезьяна. Фотограф был абсолютно уверен, что тот был китайцем из-за его манеры коверкать слова на извращенный-свистящий лад.

Черт! Залюбовался девчонкой и, похоже, китайчонок застукал его.

Чего ему надо? Собирается настучать ее мужу?

Следует быть аккуратнее, нельзя так по-глупому себя подставлять!

– Машина ждет! Загружаемся! – громко, чтобы все услышали, распорядился Глеб. – Через десять минут выезжаем!

Чистенький микроавтобус приветливо растворил свои двери навстречу альпинистам. В нем легко поместился багаж, и оставалось достаточно места для пассажиров. Глеб специально арендовал его для этой поездки. Много оборудования, вещей и еды. Каждый постепенно укладывал привезенный инвентарь и выходил надышаться воздухом перед дорогой. Машина нагрелась, и в кабине владычествовала сдавливающая духота.

Серафима дождалась, пока мужчины уложат свои вещи и освободят проход. Только она шагнула внутрь, как чья-то сильная хватка бесцеремонно выдернула ее назад.

– Эй! – вырвалось у нее. Это было ее первое слово со вчерашнего дня. Желая выразить протест, она отказывалась разговаривать.

– Твое место – рядом с водителем, – сухо проговорил ее муж.

Его пальцы продолжали крепко сжимать ее локоть. Симе показалось, что рука супруга как-то странно потяжелела. Он вдруг стал груб с нею.