Баллада о вечном змее: судьба и плен

Среди роя паникующих мыслей, которые кричали о том, что нужно бежать и прятаться, поселилась одна – странная, чужеродная, на которую не был способен разум принца, привыкшего к роскошной спокойной жизни: «Это мой шанс». Не сбежать, не отступить, не спрятаться. Не быть обузой. Не быть просто «принцем». Экипаж Рэймонда запомнит этот момент. Если Реналь сделает это, то они перестанут считать его неспособным пленником.

Рука дрогнула. Он стиснул кинжал, шагнул вперёд – и с яростным рывком полоснул лезвием по мягкой светлой чешуе. Металл вошёл тяжело, с вязким звуком. От низкого звериного воя зазвенели и посыпались окна в каюте. Реналь едва успел отшатнуться, закрыв голову руками, как по плечу чиркнула пара острых зубов, боль вспыхнула, проступили мелкие капли крови. Реналь до последней секунды был уверен, что всё будет хорошо, что он справится… Принц едва сдержал отчаянный, полный боли стон – его план не сработал. Он собственными руками вынес себе смертный приговор и всё испортил.

Не змей, змеёныш с неокрепшей чешуёй слепо замотал головой, из раны хлынула горячая тёмная кровь. Тварь рванулась вбок, задела сломанную мачту, и она, уже надломленная, рухнула на его тело с грохотом и скрипом древесины.

Рэймонд не успел опомниться, отбиваясь от толпы утопленников. Только когда те, как один, подняли головы, внимая крику зверя, пират смог выдохнуть. Наряд был больше похож на тряпки, которыми матросы начищали палубу. Хейз бросил чужой тесак и, едва ли не подскальзываясь на чёрной слизи, рванул к угасающему принцу. На чужой белой рубашке расцвёл красным след от укуса, а и без того светлая кожа принца побледнела. Перепуганный и лишённый сил, он выглядел, мягко говоря, плохо.

– Я потерял кинжал… Прости. – Реналь обессиленно сполз на колени, словно увядший цветок. Вокруг раны медленно расползалась ноющая боль, точно к руке прикоснулись раскаленным железом.

– Брось, я пошутил. – Рэймонд опустился вслед за принцем, чтобы осмотреть змеиный укус. Украдкой бросив на него гордый взгляд, пират, аккуратно придерживая Реналя, постарался оттянуть ворот его рубашки. – Украл у вредного мужика на рынке, он ничего не стоит.

Слушая речь Рэймонда, принц невольно улыбнулся: слабо, доверчиво, как ребёнок, слушающий любимую сказку. Всё, что ему сейчас хотелось, – это провалиться в сладкую негу и скорее забыться во сне, пока чужой голос убаюкивал, словно колыбельная. Тяжёлые ресницы обессиленно задрожали, и Реналь вздохнул, цепляясь пальцами за чужие запястья в поисках опоры. Сумрачная палуба расплывалась, превращаясь в зыбкую рябь, но юноша прильнул к плечу капитана. Вздохнул. Один раз, другой.

– Не бросайте меня… – шёпот принца был так слаб, что походил на дуновение ветра. Разбитое, дрожащее дуновение, адресованное то ли Рэймонду, то ли всей команде. Можно ли привязаться к пиратам, будучи у них в плену? Кто-то твёрдо ответит: «нет». Но сейчас, окружённый обломками корабля, почувствовавший вкус своей первой победы, Реналь ни на миг не задумывался. Можно.

– Договорились, только не закрывай глаза.

***

Чудом им удалось перебраться на «Бунтовщика» и отплыть от места происшествия, не привлекая внимания разъярённого змея. Белые паруса растворились в тягучей темноте ночи.

Рэймонд перенёс Реналя на койку в своей каюте, вытерпел брюзжание лекаря и остался следить за принцем, монотонно разгребая какие-то свои бумаги. После такого грандиозного праздника сна не было ни в одном глазу. Можно было бы сказать, что это из-за того, что капитана мучила совесть: ведь они уплыли, даже не позаботившись о безопасности других гостей. Но на самом деле он хотел дождаться пробуждения принца, чтобы понять, что было у него на уме в тот момент. Вряд ли бесшабашный авантюризм Рэймонда заразен, а даже если и так, некто с королевской кровью ни за что бы не поддался дурному влиянию.

В задумчивости Хейз стоял над столом, по привычке прокручивая кольцо с красным камнем на большом пальце. Его сейчас совсем не интересовали торговые расчёты или координаты, но заняться всё равно было нечем. Цифры и буквы складывались перед глазами в причудливых змей, пока Рэймонд не уловил краем уха движение со стороны спального места.

– Мы уже на «Бунтовщике»? – едва выговорил Реналь. Его длинные ресницы дрогнули, а от попыток пошевелиться боль в плече дала о себе знать. Принц невольно поморщился. Сонная апатия схлынула, последнее, что он помнил – бой с морским змеем и отчаянные попытки пиратов избавиться от чудовища.

Рэймонд обернулся, перекладывая какие-то бумаги в сторону. Он посчитал, что отвечать на вопрос не было смысла: кроме «Бунтовщика» Реналь нигде не мог оказаться, разве что только в гостях у Иллаиды. Вместо этого пират довольно хмыкнул и одарил юношу очевидным замечанием:

– Проснулся, маленький принц.

– Где змей? – Реналь сумел приподняться, а после короткого перерыва даже сесть. Его вопрос прозвучал уже более осознано, но всё так же тихо. Увидев слегка размытый силуэт Рэймонда, лан Эккель выдохнул. По-прежнему здесь, в своей маленькой «тюрьме».

– Мы уже уплыли, можешь не беспокоиться, – заверив принца о безопасности их местонахождения, Рэймонд бесцеремонно сел на край кровати. В его руках мелькнула чистая тряпка и бутылка без этикетки. – Как плечо?

– Болит, – честно признался Реналь, чувствуя, как пульсирует место укуса.

Рэймонд кивнул:

– Парацельс говорит, что тот змей не ядовитый, так что торкнуть тебя не должно. Но рану всё равно обработать надо.

В тишине каюты звонко хлопнула пробка. Чтобы содержимое не разлилось, Рэймонд зажал бутылку ногами и сначала сосредоточенно сложил кусок ткани в несколько раз, а потом накрыл им горлышко.

Только в тот момент, уже полностью избавившись от дурмана, Реналь сопоставил замечание об обработке раны и атрибуты в руках капитана. Если лекарь уже заходил, зачем Рэймонд это делал? Неужели сам вызвался выходить раненного пленника? Зачем? Или на самом деле все настолько плохо, что рана нуждалась в постоянной обработке? Тогда… Почему бы не переместить Реналя к лекарю, чтобы тот следил за ним? Неужели капитан и вправду такой собственник?

Из задумчивости его вывел обжигающе насмешливый вопрос:

– Ты ещё не снял рубашку?

– Ру… – Глаза принца округлились, а потом он смущённо развернулся к Рэймонду спиной. – С-сейчас. – Пальцы лихорадочно заработали над шнуровкой. Принц спешно снял верхнюю одежду и положил её себе на колени, опустив взгляд. Наверное, он бы мог закатить сцену, потребовав отвести его к лекарю, но всё же почувствовал в происходящем нечто особенное. Будто солнечный луч стал чуточку ярче.

Хейз аккуратно снял небольшой кусок ткани, которым до этого была прикрыта рана на плече и, смочив новую тряпку, аккуратно коснулся её кончиком раздражённой кожи. Он думал о том, что было неплохо прижечь укус, но грубые пиратские методы точно не предназначались для людей такого толка. Оставалось долго и упрямо менять повязки, пока рана не начнёт стягиваться.

Когда боль кольнула раненое плечо, Реналь досадливо поморщился, но не издал ни звука, только пальцы крепко сжались на ткани рубашки. Рэймонд работал молча, с тем редким вниманием к деталям, которое у пирата казалось почти неуместным – или, наоборот, пугающе естественным. Его пальцы были тёплыми, немного шершавыми, с мозолями от канатов. В контрасте с воспалённой кожей это ощущалось особенно остро. Он не торопился, но принц всё равно задерживал дыхание, напрягаясь каждый раз, когда мокрая тряпка касалась больной кожи.

– Потерпи, – глухо сказал Рэймонд, будто почувствовал чужое желание отстраниться.

Капитан убрал ткань, сложил её чистым краем и смочил сильнее обычного, отчего едкий алкогольный запах врезался в нос принца. Он недовольно зашипел и отстранился, как своевольный ребёнок. Не решившись поднять обиженного взгляда на пирата, он спросил:

– Что это?

Тонкая усмешка тронула губы Хейза.

– Святая вода из Хрустального озера.

Реналь обернулся, и глаза его округлились от удивления. Рэймонд, видя чистейшее ошеломление на лице принца, не сдержал лукавого смешка.

– Спирт. Это спирт.

– Спирт?

– Чистейший ром.

– Ром!? – в очередной раз переспросил принц, на этот раз очень возмущённо.

– Думаешь, у меня есть деньги на такую воду? – увидев, как скептически дёрнулась бровь пленника, Рэймонд оборвал любой его намёк: – Ну уж нет! Я знаю, что ты хочешь спросить! Это богохульство. Пусть у меня лучше пальцы отсохнут, чем я буду воровать у святых.

Это прозвучало почти как признание. Но Реналь молчал. Он бы никогда не подумал, что такой человек, как Хейз, чтил богов настолько, что не искусился волшебными свойствами воды из Хрустального озера.

Согласно легендам, в этом озере сходились три моря, а само оно служило единственным местом встречи морского и земного богов, где они не были обременены обещанием. Потому вода считалась священной.

Добывать её могли лишь специально обученные служители храма: очень редко они приплывали на Проклятый остров, чтобы просить богов о милости. Набранная без разрешения и благой цели, вода тут же теряла свои целебные свойства. А экспедиция на остров порой была не просто опасной, но и невозможной – тот не показывался всем подряд, будто исчезая с земли, прячась среди магического тумана.

Поэтому служители храма Сиринга научились очищать воду из хрустального озера самостоятельно. Её нельзя было купить даже за огромные деньги, священники часто отказывали больным королям, а за кражу божественной благодати могли не просто отрубить руку, но и повесить. Из-за этого священная вода становилась желанным трофеем для пиратов. Странно, что такой амбициозный капитан, как Хейз, не стремился завладеть чем-то подобным. И даже наоборот, отсекал любые мысли о том, что это возможно.

– Так что, ты позволишь? Или это слишком низко для тебя?

Реналь снова развернулся, опустив голову в немом разрешении. Со временем, чувствуя, как угнетала его тишина и нескончаемое жжение вокруг раны, принц печально заметил:

– Жаль, что так вышло с балом.

– Пустяк, – Рэймонд убрал бутылку рома на небольшой столик. – А ты хотел потанцевать?

– Я рассчитывал на несколько другое окончание вечера, – в голосе юноши прорезалась горькая ирония, напополам со смешком. – Не важно, какая теперь разница.

Рэймонд внимательно слушал принца, перебирая складки пропитанной алкоголем ткани. Он и сам предполагал, что их торжественный вечер закончится несколько иначе. Змеи очень редко заплывали настолько близко к Свободному континенту, потому что морские рыцари остервенело обороняли прибрежные территории. Интересно, какое наказание их ждёт за промах даже с таким мелким чудищем?

– А тебе принципиально развлекаться среди кучи разодетого народа?

– Нет… – помедлил с ответом принц. – Но атмосфера там была такая…

– Родная?

– Привычная.

Реналь обернулся, когда Рэймонд перестал монотонно касаться мокрой тряпкой его кожи. Поведя ноющим плечом, принц легко и изящно закутался обратно в рубашку. Сидеть полуголым перед капитаном он решительно не хотел, особенно когда тот смотрел на него с таким вызовом.

Оказалось, на то была причина. Рэймонд усмехнулся: в голову ему пришла весьма своеобразная идея.

– Хочешь, я устрою тебе бал? Не такой пышный, совсем крохотный.

– Прямо сейчас? – Реналь, словно завороженное дитя, склонил голову и исподволь посмотрел на капитана пиратов. – Хочу.

На самом деле Рэймонд не думал, что принц так легко согласится на нечто подобное. Так что был приятно удивлён его решимостью.

Капитан встал с кровати, склонился в учтивом поклоне и протянул руку Реналю. Выждав несколько мгновений, он приподнял голову. Во взгляде глубоких синих глаз, скользящих по принцу, было что-то вызывающее: дикий зверь, вышедший на охоту и ждущий действий своей жертвы.

– Станцуешь со мной?

Принц растерянно уставился на капитана. Кажется, он ещё не видел Рэймонда таким. Реналь жадно разглядывал его, ловил малейшие изменения мимики, тень на лице, коварный взгляд. Но лан Эккель только улыбнулся. Ледяные губы охотно подчинились, согласие легко скатилось с языка, словно он только и ждал его приглашения.

– С радостью.

Реналь вспорхнул с постели, игнорируя дискомфорт в плече, и театрально поклонился. Из-под длинных ресниц выглядывали озорные глаза.

Ткань рубашки под ладонью была тонкой, почти невесомой, как и сам Реналь – сдержанный, но в этом жесте удивительно хрупкий. Корабль слегка покачивался на волнах, аккомпанируя их молчаливому вальсу скрипом досок и ритмом моря.

В комнате стоял полумрак – лишь один фонарь, подвешенный у стены, отбрасывал мягкий медовый свет на их силуэты. Тени танцевали по стенам вместе с ними: размашисто, чуть насмешливо, будто кто-то сверху наблюдал за этой сценой с иронией.

– Может, по бокалу того, что осталось? – Капитан бросил взгляд на стеллажи, где на полках стояло несколько нетронутых фужеров.

Реналь усмехнулся, позволив себе расслабиться ровно настолько, чтобы закрыть глаза на секунду и почувствовать: он не в ловушке. Сейчас – просто в комнате, под руку с тем, кто возвращал ему обещанное развлечение. Пусть не такое помпезное, без музыкального сопровождения.

– Я бы выпил, – в отличие от пирата, взгляд принца был предназначен только Рэймонду. Он находился в каком-то своём экстазе счастья, который совершенно его преобразил. Полуоткрытые губы улыбались какой-то одной ему ведомой тайне, а глаза блестели, словно два янтаря. Капитан пиратов танцевал не самым лучшим образом, однако Реналя это ни капли не волновало.

Остановив танец, Хейз направился к стеллажу и достал оттуда два позолоченных фужера. Дорогой сервиз достался капитану после абордажа равендорского корабля. Команда не оценила безделушку, Рэймонд же был падок на подобный блестящий хлам. В его каюте тут и там было много трофеев, о истинной важности или предназначении которых никто не догадывался. Пирату просто нравилось окружать себя отголосками богатой жизни.

Рэймонд сдул пыль, натёр стекло рукавом и вернулся к кровати, где оставил бутылку, чтобы наполнить фужеры остатками рома.

Принц остановился в нескольких шагах от пирата, не решившись сесть обратно на кровать. Карие глаза безразлично скользили по дорогому сервизу, пока мысли бродили совсем другими тропами.

Всё-таки жизнь – странная штука. Долгие годы он стремился обрести свободу и не сразу заметил, что в плену у пиратов мог получить то, о чём так давно мечтал. Ему, несомненно, было страшно с такой лёгкостью и безмятежностью относиться к происходящему, но именно так проходили его последние дни вдали от дома – дома, который теперь ассоциировался с обязанностями. Он шутил, улыбался, и чем больше он себя отдавал, тем больше ему возвращалось сторицей. Даже сейчас. Кто бы согласился потанцевать с ним вот так, без музыки, один на один в тихой каюте? Реналь хотел творить безрассудные глупости, ужасно шутить, выпивать, носить что попало, говорить и не думать, делать и не волноваться о последствиях.

На периферии зрения мелькнули чужие руки, аккуратно наполняющие позолоченные фужеры. Реналь вздрогнул и сморгнул непрошенные слёзы, меняя выражение лица с задумчивого на безмятежное.

Рэймонд протянул ему ром с торжественным тостом:

– За такого удивительного и храброго пленника, которому удалось спасти капитана. – Хейз поднял фужер и, немного помедлив, неожиданно добавил: – До дна!

Реналь был готов к чему-то подобному. На тонких губах принца медленно распустилась довольная, чуть лукавая улыбка.

Капитан улыбнулся

и привычным глотком осушил бокал. Горло обожгло, но он не поморщился – взгляд всё ещё был прикован к принцу.

– М, – он поспешно убрал фужер от губ, кое-что вспомнив. – Ребята только о тебе и шепчутся с тех пор, как мы вернулись на корабль.

– Они уже всё знают? – принц удивлённо замер, не допив обжигающе крепкий ром. Его хватило на маленький глоток.

– Я не мог молчать, – пожал плечами капитан. – Ну, возможно, мне приспичило наговорить чуть больше, чем стоило.

– Не надо было. Теперь они будут ждать от меня чего-то грандиозного.

– Грандиознее, чем нападение на морского змея почти голыми руками? – Рэймонд чуть склонил голову на бок, глядя на принца. – Поверь, ты уже их покорил. Ещё немного, и будешь выпивать с ним за одним столом. Как со мной.

– Правда? Я не мог и мечтать… – Сладкая ложь легко слетела с языка. Именно на это Реналь и рассчитывал, бросаясь в схватку с морским чудовищем, иначе бы не стал рисковать своей жизнью. И пускай первоначальный план принца провалился, в конце концов ему улыбнулась удача. Он одержал победу – и хотел смеяться.

Тепло алкоголя ещё жгло горло, когда тишина вернулась, наполняя каюту мягким, почти домашним покоем. Здесь всё будто замерло в предвкушении – даже корабль, скрипевший минутой ранее, сейчас казался тише. Воздух хранил запах пролитого рома вместо лекарства, соли и мускуса. Реналь только сегодня понял, что так пахло и от капитана, стоило им приблизиться друг к другу, не ощущая привычного напряжения.

Глаза принца задержались на пустом фужере – в отражении стекла дрогнула улыбка. Он присел на край кровати, посмотрев на Рэймонда.

– Как часто пленников берут в команду? – осторожно спросил Реналь, стараясь выдержать взгляд капитана.

– А ты уже не рассчитываешь вернуться домой? – Он прокрутил пустой фужер в руках, постукивая по стеклу металлом одного из колец.

– Я… – Реналь сжал пальцы на рукаве рубашки. – Я даже не знаю, в чём смысл моего пребывания здесь. На что же я могу рассчитывать?

Рэймонд нарочно проигнорировал попытки принца заговорить о его свободе. Молчание повисло между ними. Только глухой скрип дерева под корпусом да отдалённый плеск моря напоминали, что мир не остановился.

– По правде говоря, почти никогда. Да что там, никогда. Пленные на корабле – считай что смертники. Они или умирают, или их продают. Но и там, в конечном счёте, их ждёт смерть. – В противовес своим словам, Рэймонд усмехнулся, и в этой усмешке тепла было больше, чем следовало бы. – Если постараешься, сможешь стать первым исключением.

Сидя на краю кровати, Реналь размышлял о сказанном. Свет фонаря отбрасывал мягкие тени на его бледное лицо, делая глаза глубже.

Рэймонд допил ром из фужера принца, вытрусил оба сосуда и отошёл к полкам, чтобы поставить их к остальному сервизу. К тому же ему показалось, что Реналю нужно немного больше пространства для мыслей.

– Почему ты так ко мне не относишься? – спросил принц негромко.

Чуть помедлив, Хейз не обернулся сразу. Он словно бы не понял вопроса или просто ждал уточнений.

–Как? – наконец прозвучало со стороны.

– Я не сижу в трюме, не питаюсь объедками, свободно гуляю по палубе, ты защищаешь меня…

– Я тебя не защищаю, – отрезал капитан, но в тоне не было ни холодности, ни раздражения.

– И всё равно. Ты за меня поручился, отстоял перед командой, – Реналь медленно поднял взгляд. – Ради чего?

Силуэт Рэймонда заслонил свет, когда тот встал напротив. На губах играла усмешка, не такая лёгкая, как обычно.

Ради чего? Хейз и сам не знал. Никогда в жизни он не брал пленников, считая, что это пустая трата сил, времени, запасов. А что сейчас? Сейчас один из них сидит с ним в каюте и пьёт ром.

Пират смотрел на принца, и внутри него ворочалось нечто непонятное. Ответ не приходил – ни быстрый, ни чёткий, ни удовлетворяющий. Потому что, если бы всё было просто, он бы уже соврал: капитан умел лгать изящно и убедительно.

Рэймонд вспомнил, как впервые увидел Реналя: хрупкий силуэт среди обломков и крови, сжимающий зубы от страха, но не издающий ни звука, сумевший дерзить и держать лицо. Пират не спас принца – он оставил его рядом. Осознанно. Как кого-то, в ком было что-то… любопытное: тишина, с которой тот смотрел на мертвецов, холодная благородная ненависть в глазах – такая же, какой когда-то смотрел сам Рэймонд, осознав, что его мечта лишь детская глупость, столкнувшаяся с жестокой реальностью.

В чём-то они были похожи. Хейз не хотел это признавать, поэтому бросил:

– Мне просто скучно.

– О… – сорвалось с губ принца. Даже не слово – выдох разочарования, без обиды, но с чем-то тихим, неизбежным.

Он хотел отвести взгляд, но Рэймонд остановил его, решительно шагнув ближе.

– Я бы мог так сказать, – тихо добавил капитан, видя, как разочаровали Реналя его слова. – Но сегодня ты спас мне жизнь.

В тишине раздался учтивый стук, ненавязчиво завершая диалог принца и пирата. Рэймонд бросил кислый взгляд на дверь, собираясь выйти из каюты.

– Отдыхай, – попросил Рэй, скрывая заботу в голосе. – Тебя всё-таки цапанул огромный змей. Если так хочется, продолжим разговор как-нибудь потом.

Глава 6 «Преклони колено перед принцем, капитан!»

Месяц пыльцы, приносящий долгожданное тепло, всегда считался самым противоречивым во всём сезоне цветения, да и среди целого цикла тоже. С одной стороны, в это время распускались цветы, радуя своей красотой. С другой – в море отправлялись десятки кораблей контрабандистов в охоте за подводным перлоцветом. Только в месяц пыльцы, когда это растение, напоминающее нанизанные на нить бусины, цвело, из его распустившихся бутонов можно было кропотливым трудом создать жемчужную пыль.

Так и последние дни команды «Бунтовщика» были наполнены противоречиями. Казалось бы, за столь малый срок они пережили такое, о чём с лёгкостью могли написать книгу: захват корабля с принцем на борту, метание ножей, грозящее королевской крови опасностью, встреча с морским змеем. Но нужны ли столь насыщенные будни в такой короткий срок? После того как им удалось удрать от чешуйчатой твари, экипаж впервые за долгие циклы плавания взмолился о спокойной дороге до Соляриса.

Рэймонд очень любил отдыхать на Солнечном континенте: на пыльных улицах, где пахло специями, потом и жареным мясом, в тавернах, где у окон стояли глиняные кувшины с прохладным инжирным вином. Его горячая кровь среди жгучих песков и беззакония была опаснее жерла вулкана. Совмещать полезную продажу награбленного с приятным вечером в таверне Хейз любил больше всего. Для капитана это был некий ритуал, от успеха которого зависело следующее плавание «Бунтовщика».

Но до Соляриса ещё плыть и плыть по умиротворённому Южному морю, где зеленоватая вода едва колыхалась от тёплого ветра. Поэтому команде пиратов оставалось надеяться, что их путь будет таким же спокойным.

В подобные дни палуба «Бунтовщика» напоминала вечерний рынок, хотя солнце только недавно оттолкнулось от горизонта. Тут и там, включаясь в работу, лениво переговаривались между собой матросы. С камбуза едва-едва доносился аромат завтрака, щедро приправленного пряностями, чтобы перебить пресный вкус. Ну, и возможно, ещё потому, что капитан любил насыщенную острую еду.

А пока каша из запасов томилась под крышкой огромного котелка, Рэймонд проводил время с командой на палубе. Болтать ни о чём и обо всём он умел прекрасно, но в этот раз с самого раннего утра Хейз дискутировал с Калебом, вальяжно разместившись на одной из бочек рядом с Тарой.

– Тебя там не было, чтобы так говорить.

В ответ на замечание капитана квартирмейстер закатил глаза.

– И слава Сирингу. Мне хватило взгляда на эту тварь со стороны.

– Значит, ты признаешь, что Реналь достоин похвалы? – затейливо уточнил Рэймонд, скрестив руки на груди.

–– Я не… – запутавшись в канате, который он наматывал на локоть, Калеб прищёлкнул языком. – А, к дьяволу.

– Достоин? – переспросил капитан, так и не услышав чёткий ответ. – Давай, Калеб, всего одно простое слово, – подразнил он квартирмейстера, на что тот ненадолго задумался.

Однако его мысли явно не кружились вокруг поступка Реналя. Он, скорее, хотел остаться при своём мнении, но не вызвать недовольства. Поэтому лучшим решением было переложить ответственность на кого-то другого.

– Тара!

– Нет, это не то слово.

– Ты же слышала, – проигнорировав шуточное замечание, продолжил Калеб, – о чём мы говорим. Рассуди.

Штурман всё это время лишь краем уха слушала разговор мужчин, занятая полировкой оружия. Тара предпочитала игнорировать всех, кроме капитана, ради собственного спокойствия. Личный пленник Рэймонда волновал её меньше всего. На «Бунтовщике» было полно других забот, чтобы делать жизнь принца хуже той, что и так есть.

Отложив тряпку, она молча посмотрела на мужчин: сначала на Рэймонда, потом на Калеба. Подумав немного, штурман вынесла вердикт без лишней эмоциональной окраски: кратко и весьма доходчиво, чтобы никто не прицепился к словам, мешая закончить медитативное занятие.

– Капитан прав.

– Вот видишь, – довольно хмыкнул Рэймонд, прокручивая кольцо на большом пальце.

– У кого-то просто слишком завышенное чувство долга.

– Я всё равно выиграл, – подразнил Хейз.

– Не ты, а твой пленник.

– Так ли велика разница?

– Рэймонд, при всём уважении, ты слишком зациклился на этом принце, – Калеб бросил смотанный канат к остальным. – Планируешь сделать его частью команды?