Баллада о вечном змее: судьба и плен

Прокручивая кольцо на большом пальце, Хейз не сразу заметил, как с другой стороны к нему подошёл Ливретт.

– Не знаю, зачем они тащат на «Бунтовщика» всё подряд… – сокрушённо начал Лив.

Рэймонд лениво осмотрел стопку бумаг в руках боцмана и улыбнулся:

– Чтобы точно ничего не упустить.

– Действительно, – согласился Ливретт. – Я подумал, что здесь может быть что-то нужное. По крайней мере, то, что поможет пересчитать награбленное.

– Разве что – это.

Предвкушая нечто интересное, пират взял с верхушки бумажной пирамиды свёрток дорогого пергамента, перевязанного голубой атласной лентой.

– Похоже на какое-то личное послание или приглашение, – заметил Ливретт, неуклюже сдувая рыжие пряди с лица. Игривый ветер будто нарочно путался в его волосах, видя, что обе руки боцмана заняты.

– Очень надеюсь на второе. – Рэймонд глянул внутрь свёртка на манер подзорной трубы. Подобным способом он ничего не добился, но вызвал скромную улыбку на лице Ливретта. – Остальное можешь оставить где угодно и не беспокоиться. Вряд ли нам пригодятся их каракули.

Ещё раз глянув на свёрток, пират кивнул каким-то своим мыслям и зашагал к капитанской каюте. Он буквально чуть не влетел в неё, с порога протягивая пленнику найденный свёрток.

– Только глянь, что мне подвернулось! – торжественно объявил Рэймонд, остановившись напротив кресла, которое облюбовал принц.

В каюте было свежо. Месяц пыльцы радовал приятным теплом, от которого доски корабля не накалялись до предела, шипя и скрипя. Солнце проникло сквозь стекло, рассыпавшись по каждой дорогой безделушке на полках. Его позолоченные лучи подсветили утончённые черты принца.

Для Реналя этот день начинался так же, как предыдущий, но капитан, ворвавшийся в каюту, заставил его вынырнуть из сумрачных мыслей. Прежде его беспокоил шум боя, но когда абордаж закончился, необходимость в настороженности пропала. До сих пор лан Эккель не мог выносить какофонии сражений, вспоминая прошлые нападения: ни в облике принца, ни в облике предмета для выкупа участвовать ему в них не понравилось.

Реналь осторожно поднял на пирата взор, желая посмотреть, что так взбудоражило капитана. Он сморгнул, его прояснившийся от пелены скуки взгляд завороженно остановился на свитке. Переняв из рук Рэймонда пергамент и развернув его, принц почувствовал что-то похожее на лёгкий трепет.

– Это приглашение на бал? – какое-то время Реналь молчал, только губы шевелились по привычке, а глаза бегали от строчки к строчке. – Бал-маскарад. Решили развеяться, капитан? – юноша одарил собеседника короткой усмешкой и робко протянул пергамент обратно.

– Ты чего мне это суёшь? – Рэймонд нахмурился, с непониманием глядя на принца. – Я же знаю, как ты скучаешь по таким роскошным местам.

Сперва Реналь даже не поверил в то, что услышал. Он коснулся свитка и благоговейно провел по нему рукой, словно хотел убедиться в том, что приглашение настоящее.

– Вы хотите…

– Чтобы ты составил мне компанию. – Рэймонд в очередной раз ухмыльнулся, чувствуя себя героем сегодняшнего дня. Капитан всем сердцем любил команду, но представить не мог, что кто-то из них согласится посетить бал-маскарад.

– Это было бы чудесно. Я… – Реналь сжал свиток сильнее. В натянутой улыбке проступила внутренняя борьба, которую он почти проиграл. Принц не мог вот так просто согласиться, хотя очень хотел. Клеймо пленника ограничивало его во многом, и посещение бала вместе с капитаном явно не подходило под критерии дозволенного. Да, у Реналя было множество привилегий, но он не мог пользоваться ими вечно. Происходящее сейчас звучало как проверка, как способ поставить принца на место.

Он и капитан пиратов вместе на балу? Ошибки хуже никто из них совершить просто не мог.

Реналь встревоженно нахмурился и, не сводя с Рэймонда глаз, покачал головой. Когда он заговорил снова, голос его звучал тихо, скрывая печаль:

– Я не могу принять такое приглашение. Ваша команда почти наверняка придёт в ярость, если узнает, что я позволяю себе подобное.

– Тогда перефразируем. – Рэймонд всё же забрал у Реналя приглашение, но только для того, чтобы самому подробно изучить его содержимое. – Ты пойдёшь со мной на бал, потому что ты мой пленник и не имеешь права мне отказывать.

Реналя охватил невероятный трепет. Подобные переживания, манящие и одновременно тревожные, последний раз он ощущал перед своим первым праздником невест.

– В таком случае, – принц скромно улыбнулся, всё ещё не веря, что это с ним происходит, – я с удовольствием пойду с вами, капитан.

Младший лан Эккель и до этого посещал балы, которые устраивала его семья. Всегда это было нечто грандиозное, полное гостей, красивой музыки, вкусных угощений и, конечно же, полезных знакомств. Прежде он был лишь мимолётным гостем, богатым мальчиком, который и на танец никого не мог пригласить. В этот раз его должны были представить по-настоящему, как младшего принца королевской семьи лан Эккелей, как потенциального жениха.

Праздник невест радовал всех незамужних девушек на протяжении целого месяца обещаний. Необязательно быть представленной на главном королевском балу – свою любовь можно встретить на улице или рынке, – но как же романтично звучали танцы в дворце, роскошные маски, пытливые взгляды и слишком личные разговоры вдали от шумящей толпы!

Бал-маскарад в этот праздник имел намного больше смысла, чем казалось: любовь нужно искать не во внешности, а в характере, манере поведения и разговорах. Однако высшему обществу просто нравилась таинственность.

Не было определённого возраста, по достижению которого девушка или парень должны были официально побывать на празднике невест. Лишь родитель мог решить, готов ли его ребёнок выпорхнуть из семейного гнёздышка. Несмотря на то, что все предпочитали представлять своих детей в их восемнадцатый цикл, ожидание от этого всё равно становилось ещё трепетней.

Из-за занятости отца Реналя предупредили о его присутствии на балу за несколько недель, когда в замке началась подготовка к празднику. Он был взволнован и расстроен одновременно – оставалось слишком мало времени на подготовку.

Что если он скажет что-то не то? Что, если взгляд его выдаст растерянность? А что о нём подумают, если принц испортит свой первый танец на глазах множества гостей?

Они же будут смотреть: на его руки, на его шаг. Будут запоминать каждое неуверенное движение, каждый неудачный поворот. А если он наступит кому-нибудь на ногу? А если запнётся, и кто-то засмеётся?

Мысли вились, как слишком туго натянутые струны, и даже мягкий свет свечей, дрожащий в хрустальных бокалах, не мог успокоить его.

Реналь провёл ладонью по гладкой ткани жилета, поправил серебряные цепочки. Белая рубашка с рюшами на манжетах слегка топорщилась, будто хотела сказать, что он переусердствовал в попытке выглядеть идеально. Тёмно-синий бархат жилета немного приглушал свет свечей, даря его силуэту необходиму строгость. Принц сидел на краю постели: спина прямая, плечи напряжены, но пальцы выдавали другое – кончики их дрожали, словно он не был уверен, правильно ли скроена его роль в этой ночи.

Небрежные чёрные локоны придавали утонченному образу лёгкости, но Реналь не чувствовал себя так уж свободно. Пытаясь отогнать навязчивые мысли или хотя бы настроиться на чудесный вечер, принц поднялся с кровати и подошёл к зеркалу. Оставались последние штрихи. Не сводя взгляда со своего отражения, он потянулся за бутоньеркой, чтобы прикрепить её на грудь, но тонкие пальцы не нащупали мягких листьев важного украшения.

Реналь замер, пытаясь вспомнить, где он мог оставить цветочную композицию. Праздник начнется совсем скоро, а его бутоньерка исчезла так же стремительно, как потерялась уверенность где-то в складках белоснежных манжет.

За дверью раздались знакомые голоса, сильнее путая попытки восстановить события. В этой части замка сейчас никого не должно было быть, поэтому принц сразу понял, кто пришёл.

Равендор с Рейгаром, нарядные и довольные, без стука заглянули в комнату, о чём-то переговариваясь. Реналь ещё не начал придумывать оправдание, а уже должен был во что бы то ни стало уговорить оставить его в покое. Никто ведь, кроме семьи, ещё не знал, что младшего лан Эккеля должны представить на сегодняшнем балу. Поэтому ничего страшного не случится, если он потерпит ещё цикл, так ведь?

Реналь обернулся, беспомощно глядя на братьев. Он даже не подумал, что паниковать из-за потерянной бутоньерки не подобало принцу. В глубине души лан Эккель надеялся, что старшие помогут ему решить возникшую проблему и не придётся позорно отказываться от такой возможности. Хотя за считанные минуты до праздника они не могли научить Реналя танцевать, так что от найденной бутоньерки легче не станет.

Рейгар стоял, придерживая входную дверь. Он наконец-то избавился от форменных рыцарских одежд и выглядел очень статно. Равендор, как всегда, вёл себя легко и непринуждённо, держа руки за спиной. Старший лан Эккель всегда был невообразимо красив, а сейчас и вовсе блистал богатством.

Коснувшись пальцами пустого нагрудного кармана, Реналь сокрушённо признался:

– Я не могу найти свою бутоньерку.

В ответ Равендор только довольно улыбнулся, элегантно скользнув ближе, а Рейган закрыл за ними дверь. Старший лан Эккель прикосновением руки развернул Реналя к себе, перебрал пальцами складки рубашки, поправил ворот и только потом посмотрел на брата.

– Потому что твоя бутоньерка выглядела из рук вон плохо.

Реналь собирался возмутиться, ведь её делала искусная мастерица, работы которой отец очень хвалил, но не успел, потому что Равендор вытащил из-за спины невероятной красоты композицию.

– Поэтому я попросил сделать другую специально для тебя, – подмигнув, он прицепил к карману младшего брата совершенно иное украшение, не похожее на те, что обычно носили на празднике. – Согласись, белые пионы уже устарели.

Реналь дождался, пока Равендор расправит все лепестки, и повернулся к зеркалу: на его груди расцвела воздушная бутоньерка из цветков хлопка, украшенная маленькими голубыми бутонами. Будто мягкие облака, плывущие по чистому небу. Очень красивая и необычная.

Равендор постарался вспомнить:

– Он символизирует…

– Чистоту, невинность и простоту, – подсказал Рейгар.

– Да, точно, – торопливо подтвердил Равендор. – Тебе нравится?

– Очень. Спасибо.

– Я же говорил!

– Нам пора идти, – заметил Рейгар. – Будет нехорошо, если Реналь опоздает.

Украдкой виновник торжества коснулся бутоньерки и, опустив взгляд, неуверенно произнёс:

– А мне точно нужно идти? Я плохо танцую и, боюсь, буду совсем нелепо смотреться среди остальных…

Равендор возмущённо фыркнул, отбросив от лица длинные вьющиеся локоны. Свой первый бал невест он предвкушал чуть ли не больше цикла, продумывая его до мельчайших подробностей. Перед выходом уверенности в нём было столько, что хватило бы на всех гостей.

В отличие от старшего и даже среднего брата, чей первый бал прошёл в лучших традициях, Реналь из-за переживаний находил в себе всё больше изъянов: чем дольше он смотрелся в зеркало, тем меньше ему нравился собственный силуэт.

Равендор покачал головой. Встав за спиной младшего брата, он положил руки ему на плечи и, глядя в отражение, торжественно произнёс:

– Ты только посмотри, какой красивый, статный и уверенный принц… стоит прямо рядом с тобой! – старший лан Эккель весело рассмеялся. Его смех был подобен звону успокаивающего ручейка, отчего, даже несмотря на обидную шутку, Реналь расслабился и улыбнулся.

Рейгар подошёл к ним ближе, будто собирался схватить братьев за шкирку и потащить на праздник, но он только достал из внутреннего кармана пиджака тонкой работы карнавальную маску.

– Тебе не стоит переживать. Всего лишь помашешь гостям рукой и затеряешься среди толпы. Невесту тебе искать не надо, вы же уже как-то танцевали, сможете повторить, – маска, которую Рейгар протянул Реналю, была тёмно-синей, под цвет жилета, с драгоценными камушками и маленьким острым носом, напоминающим клюв канарейки. – Ничего сложного.

– А если что-то произойдёт? – младший лан Эккель принял подарок, невольно засмотревшись на игру света, мелькающего в блестящих камнях.

– Мы подхватим, – почти одновременно заявили братья.

В тот вечер всё действительно складывалось хорошо. Стоило им добраться до главного зала и увидеть невероятную красоту, страх Реналя как рукой сняло. Колонны были украшены гирляндами из цветов, пышные букеты стояли на каждом столе, всё цвело и пахло, напоминая сказку.

Со временем Реналь действительно поверил, что это его праздник. К нему ещё никогда не обращались так учтиво, не предлагали выпить или составить компанию. Младший принц много где глупил и говорил невпопад, но, кажется, гостей это не особо волновало. Всё складывалось относительно хорошо для первого раза, пока Равендор, перепив шампанского, не решился привлечь внимание герцогини. Он так с ней заигрывал, пуская через маску пьяные искорки, что позорно упал, разбив себе нос. Весь его дорогой наряд, как и паркет, был залит кровью. Особо впечатлительные дамы с визгом разбежались, а сам он устроил такую мучительную сцену предсмертного состояния, что никакого праздничного настроения не осталось.

Раньше Реналь очень обижался на брата за это, считая, что тот нарочно перетянул всё внимание на себя. Равендор не мог жить без чужого внимания и, несмотря на помощь, наверняка так и не смог смириться с тем, что звездой вечера должен был стать его младший брат. Со временем Реналь понял простую истину: это ведь он всю дорогу до бального зала не успокаивался, говоря о своих страхе и неготовности. Равендор действительно сделал это специально, но только для того, чтобы его младший брат не опозорился сильнее. Пьяного наследника с разбитым носом, который к тому же провалился в своих заигрываниях к, как оказалось, замужней герцогине, сложно было переплюнуть плохим танцем.

Жаль, что Равендора с Рейгаром сейчас не было рядом, чтобы поддержать брата.

Мысль о том, что он вот-вот посетит корабельный бал с капитаном пиратов, вводила в ступор. Всю жизнь Реналя окружали не сильно отличающиеся друг от друга богатеи, чьё поведение на публике было до противного одинаковым. А что сейчас? Человек, с которым он разделил приглашение, менял настроение по щелчку пальцев, а идеи и мысли в его голове нередко пугали принца.

Отбросив все сомнения о вменяемости капитана, стоит признаться, что бал Реналь очень ждал. Если бы ему кто-то сказал, что он будет рад посетить подобное мероприятие в компании пирата, принц бы покачал головой и посмеялся в лицо. Кому в голову может прийти подобная чепуха?

Полноценного зеркала Реналь в каюте не обнаружил, поэтому поправлял воротник, глядя на размытое отражение в окне, где плясали огни далёкого праздничного корабля. Ушла целая вечность, чтобы справиться с многочисленными шнурками, но жаловаться на такое было бы непозволительной роскошью. Вместо этого, лан Эккель пристально посмотрел на собственное отражение. Принц за стеклом поправил манжет и изобразил на лице улыбку безмятежности. Горло снова сжалось, ни то от притворства, ни то от адреналина, что так кипел в крови, когда Реналь предвкушал задуманное.

Через отражение он заметил, как дверь в каюту открылась, впуская не только двух людей, но и их громкие голоса.

– Я что, много прошу?

– Рэймонд, при всём уважении…

– Ты взрослый мужчина, Гэб, неужели тебе не интересно? Когда ты в последний раз бывал в свете?

– Вот именно. Я взрослый мужчина. И ты тоже. Не понимаю, что тебя так будоражит.

– Может быть, там будет что-нибудь интересное. Целая сокровищница, которую я не утащу в одиночку.

– Вы хотите грабить прямо на балу? – Реналь обернулся, выгнув бровь. Не то чтобы он был особо против, чтобы у пары вельмож исчезло несколько побрякушек, но внутренний голос подсказывал, что этим пиратское братство точно не отделается.

– Посмотрим по ситуации, – лукаво ответил Рэймонд.

Пират с принцем задержали друг на друге взгляды, оценивая наряды в стиле «собрали из того, что было, повязав бантиком». Благо, у Хейза оказалось не только много колец. Телосложение и рост у них, конечно, абсолютно разные, но найти несколько подходящих атрибутов для завершения образа удалось. Оставались только маски. За ними Рэймонд послал матросов, заодно устроив разведку прибрежной территории. Всё же нежданным гостям придётся спуститься с «Бунтовщика» и преодолеть путь до праздничного корабля пешком, чтобы не привлекать внимание. Насколько Реналь понял, шлюп будет следовать за ними, когда они отплывут, чтобы прийти на выручку в непредвиденной ситуации. Но в остальном пират и принц были предоставлены сами себе.

– У вас… какие-то проблемы? – неуверенно спросил Реналь, глядя на капитана и его старшего помощника.

– Какие у нас могут быть проблемы? – Рэймонд похлопал Гэба по плечу, обратившись к нему: – Корабль на тебе. Держитесь так, чтобы видеть нас из подзорной трубы, флаг ни в коем случае не поднимайте. И не привлекайте внимание. Просто следуйте.

– Так бы сразу, – покачав головой, Гэб торопливо вышел из каюты, иначе бы Рэймонд придумал что-то ещё.

Реналь проводил старшего помощника взглядом.

– Вы… – начал принц.

– Давай на «ты», а то ощущение, что я тебя на десяток циклов старше. – Рэймонд подошёл ближе и выложил на стол две маски. – Лучшее, что можно было найти.

Обе были довольно простыми, без королевских излишеств. Одна – округлая и чуть больше, будто мужская. Вторая – утончённая, немного заострённая, с несколькими серо-синими перьями.

Реналь, не задумываясь, взял себе вторую, с любопытством повертев её в руках. Рэймонд явно был доволен выбором принца, потому что с лёгкостью подхватил маску побольше и накрутил ленточные завязки на палец.

– Ты хотел взять Гэбриэла с собой? – предпринял вторую попытку принц. Такое простое обращение к тому, кто пленил его и держал в «огромной клетке» посреди моря, из собственных уст звучало очень странно, непривычно. Хотя его больше должно было беспокоить, что пирата вообще не волновало происхождение Реналя.

– Как давно его никто так не называл! – Рэймонд качнул головой. Слова принца развеселили его, подняв в памяти привкус ностальгии. – Подумывал, а потом решил, что ворчливый старик в компании нам точно не пригодится. Пусть лучше следит за кораблём, а мы с тобой прямо сейчас отправляемся на праздник!

Спустившись с «Бунтовшика», каждый из них погрузился в свои мысли, даже не пытаясь завести разговор – просто так болтать пирату и принцу, как и ожидалось, было не о чем.

Приятный ветер дул со стороны моря, волнами касаясь появляющихся на небе звёзд. Чем ближе они подходили, тем ярче и громче становился корабль, пришвартованный у берега. Он сиял пёстрыми огнями, богатыми одеждами и дорогими украшениями.

На подобных плавучих праздниках, как обычно говорили в народе, не было ни пушек, ни множества отсеков на нижних палубах. Всё пространство было отведено под досуг для дорогих гостей. Далеко от берегов Спокойного моря подобные корабли не отходили: дрейфовали на мелководье под присмотром рыцарей. Одним словом, это был танцевальный зал, перенесённый в море. Ни на что другое плавучие праздники не годились.

Рэймонд ни за что бы не стал у штурвала такого корабля. Он казался пирату слишком громоздким и чересчур заметным.

Богатство плавучего праздника нельзя было передать словами. Даже издалека он внушал неизгладимое впечатление неописуемого величия. Казалось, что каждое украшение вопило о состоятельности хозяина этой посудины.

На палубе собрались первые гости. В чудесных нарядах, все они гудели, как рой занятых пчёл. Трудно представить, какое разнообразие влиятельных людей собрал в одном шатком месте хозяин праздника.

Однажды, когда такие корабли только начали набирать популярность среди аристократии, объявился богатей, который пригласил на маленький личный шлюп самых избранных гостей. Как полагалось, вечером они вышли в море. От хорошей выпивки никто не обратил внимания, что корабль уходил всё дальше и дальше от берега. К утру, когда пришло время спускаться на землю, гости осознали, что находятся посреди открытого моря, а капитана и след простыл. Морским рыцарям удалось найти потерявшихся аристократов, но не все из них выдержали капризы стихии. Устроившего подобную расправу так и не поймали, но с тех пор плавучие праздники стали собственностью короны, которые вместе со стражей выдавались желающим устроить праздник.

Реналь, проведший добрую половину своей жизни на таких мероприятиях, заранее знал, что их там ожидало: дамы в пышных платьях, кавалеры в пестрых нарядах, обсуждающие друг друга и всех, кого ни попадя. Повезёт, если кто-нибудь, перепив шампанского, затеет громкую взбучку. Принц был свидетелем нескольких подобных конфликтов: каждый из них оставил о себе красочный отпечаток в памяти, как лучшее развлечение вечера. Кроме выходки Равендора на празднике невест, конечно же.

– Вы не боитесь, что что-то пойдёт не так? – принц бросил взгляд сквозь прорезь в маске на капитана. Он не раз прокручивал в голове мысль о побеге и том, чем может обернуться подобная авантюра. Но такие идеи возникали скорее из упрямства, чем из необходимости. Реналь находился в удивительно хороших условиях. Всё, на что он мог пожаловаться, – на скуку и косые взгляды матросов. Второе особенно доставляло дискомфорт. В какой-то момент лан Эккель даже решил, что при любой возможности попытается исправить это. Неважно пробудет он на корабле ещё несколько дней, месяцев или циклов. Раз уж наказ Рэймонда не избавил его от немого недовольства, то нужно в первую очередь понравиться команде. А уж потом говорить о том, чтобы зародить в себе доверие к капитану.

Однако, сейчас, глядя на роскошное судно, было бы, наверно, опрометчиво не воспользоваться шансом на побег.

– Я предпочитаю не думать об этом, а просто наслаждаться вечером. Тебе тоже советую. – Рэймонд поправил маску, каждое кольцо и только потом достал пригласительное, уже не скрученное, а сложенное в несколько раз, чтобы поместиться во внутренний карман камзола. – Лучший план в таких ситуациях – это его от отсутствие. – Он не был уверен, что принц заметил его лукавое подмигивание через маску, но всё равно ускорил шаг, чтобы поскорее оказаться на борту.

Перед трапом стоял высокий мужчина, всем своим видом больше напоминающий неприступную стену замка.

– Добрый вечер, – раздался голос стража. – Кого я имею честь встречать?

Рэймонд с уверенностью знатока сначала учтиво поклонился, а после передал проверяющему приглашение.

– Лорд Варис. Странно, что популярность моих борделей не бежит впереди меня. Хотя я весьма скромен в подобном, – представился пират, не выказав ни крупицы вранья. Он чувствовал себя абсолютно уверенно, совершенно не сомневаясь, что проверяющий безоговорочно поверит в его придумки. – А это мой дорогой друг, господин Петир, известный своими успехами в лечении жемчужной пылью. Очень действенным, скажу я вам!

Принц уставился на капитана с интересом. Он даже завидовал тому, с какой лёгкостью у Рэймонда получалась столь убедительная ложь из абсолютно абсурдных титулов, придуманных наспех. Возможно, пират репетировал своё маленькое представление всё это время, но Реналь сомневался, что тот подходил ответственно к чему-то, кроме управления кораблём.

– Вашей скромности можно позавидовать сильнее, чем моим достижениям, – весьма искренне заметил Реналь.

– Отнюдь! – Рэймонд сделал несуразный жест рукой, но отчего-то он получился действительно деловым. – Я так же скромен, как каждая красавица в моих заведениях.

Мужчину у трапа сценка явно не впечатлила. Кивнув каким-то своим мыслям, он вернул, по его мнению, лорду Варису приглашение со словами:

– Приятного вечера.

– И вам того же.

Пожелание звучало неуместно, но Рэймонда это уже мало волновало. Спрятав приглашение, он стремительно поднялся к палубе, но ступил на неё, только дождавшись Реналя.

Пирата с принцем тут же затянул ворох сладких запахов, приятной музыки и весёлых голосов. В месяц пыльцы погода была просто замечательной, так что всё самое интересное происходило наверху. Свежий морской воздух неплохо проветривал голову от паров алкоголя, а открытые воды были в доступе для всех, кто страдал морским проклятьем.

Стоило им отойти подальше от трапа, Реналь тут же весело возмутился полушёпотом:

– Я большей чепухи в жизни не слышал!

– Но он же поверил. Главное – говорить, а что – уже не так важно. Учись, пока я жив.