Баллада о вечном змее: судьба и плен

Мимо гостей проплывали слуги с подносами. Они мастерски лавировали между пышных юбок так, что ни одна капля дорогого напитка не оказалась вне хрустальных бокалов. Таким же образом подносили закуски тем, кто стоял дальше от столов, но разнообразие блюд на подносах не радовало глаз. Если хотелось полакомиться чем-то особенным, всё равно приходилось пробираться сквозь толпу.

Рэймонд подловил одного из слуг, бесцеремонно взяв у того с подноса два бокала пузырящегося напитка. Один из них Хейз передал Реналю, безмолвно предлагая выпить за сегодняшний праздник. Оценив аромат дорогого шампанского, пират деловито поинтересовался:

– Итак, что же мне стоит знать о весёлой жизни аристократов? – он перехватил бокал поудобнее, жестом руки обрисовывая происходящее на палубе.

– Не хочу расстраивать, но не такая уж она и весёлая. – Реналь прильнул к своему бокалу и сделал небольшой глоток, наслаждаясь изысканным букетом игристого шампанского.

В стороне раздался заливистый женский хохот. Рэймонд хитро заметил:

– По ним не скажешь.

– Верно, – размашисто кивнул принц, – просто в такие вечера у всех отключаются мозги и просыпаются другие инстинкты. – Он наморщил нос от недовольства, а Рэймонд незаметно задержал на этом забавном жесте взгляд.

– Те, что можно утолить в моих борделях? – протянул он, не отрывая синих глаз от принца. Пират сделал глоток, пряча ухмылку в играющем среди огней хрустале.

Расслабившись в знакомой обстановке, Реналь деловито вздёрнул подбородок:

– Или моими жемчужными «исследованиями».

Рэймонд качнул головой, получая абсолютное удовольствие от этой стороны характера пленника. Он вёл себя как настоящий принц: слишком уверенно, высокомерно и капризно, будто каждый его шуточный ответ стоил нескольких мешков золота.

Они простояли среди толпы какое-то время, потягивая шампанское. Капитан всё бросал взгляды в сторону накрытых столов, наблюдая, как стремительно расходятся тарталетки, канапе и прочие дорогущие блюда. Когда очередную пустую тарелку убрали, заменив чем-то новым, Рэймонд не выдержал:

– Идём к столу, хочу успеть попробовать всего и понемногу.

Накрытый шёлковой скатертью с бахромой, он ломился от всевозможных угощений, источающих аромат пряностей, соли и сладости. Большие серебряные подносы не оставляли на столе свободного места: запечённая рыба с хрустящей корочкой, мясо, нарезанное тонкими ломтиками и щедро приправленное специями, ароматные пироги с фруктовой начинкой. Между основными блюдами стояли глиняные чаши с орехами, сыром, оливками, оставленные для лёгкой закуски между разговорами. Бокалы с тёмным ромом и вином отражали свет, а хрустальные графины с напитками заманчиво мерцали, предвещая долгий, насыщенный вечер.

Рэймонд, увидев такое разнообразие, сменил лёгкое игристое шампанское на терпкое насыщенно-красное вино. Пальцы потянулись к украшенной листом салата мясной закуске и соусу, как оказалось, из сладких ягод.

По примеру пирата Реналь обратил внимание на закуски. Его взгляд задержался на карамелизированных фруктовых ломтиках, какими он любил лакомиться после ужина. Еда на «Бунтовщике» оставляла желать лучшего, а по подобным яствам принц очень соскучился.

Вечер за вкусными лакомствами тянулся неспеша. Пират с принцем наблюдали за гостями, их оживлёнными беседами, громкими тостами и небрежными жестами, сопровождающими смех. Корабль слегка покачивался, свет фонарей мерцал на позолоченных бокалах, утопая в ночном море.

Рэймонд лениво провёл пальцем по краю бокала, бросая мимолётные взгляды на пару, что шепталась неподалёку. Чутьё пирата не подвело, ведь стоило ему отвлечься, как дама истерично закричала, привлекая всеобщее внимание. Она бранила своего неверного возлюбленного, не жалея красочных эпитетов, размахивала руками, накидывая обвинения. Громкий монолог стал всеобщим достоянием. Как бы суженый ни пытался успокоить её, женщина вырывалась и верещала ещё громче, обвиняя его в неверности. Попытки мужчины накричать на неё в ответ вызвали невиданное возмущение. Он, готовый провалиться от стыда, понизил голос, умоляя возлюбленную успокоиться и поговорить спокойно.

Где-то в толпе кто-то усмехнулся, другой шепнул что-то соседу. Громкой парочке удалось договориться. Мужчина схватил женщину за локоть и отвёл в сторону. Диалог продолжился шёпотом, но по-прежнему яростным со стороны обиженной.

– Интересно, о чём после подобного представления имеет смысл шептаться в стороне? – невзначай спросил Реналь, крутя в руках пустой бокал. Сцена ревности, измены или обиды принца не впечатлила, хотя он всегда поражался, как можно так унижаться перед публикой, готовой перемывать чужие кости раз за разом.

Рэймонд хмыкнул, поглядывая то на Реналя, то на яростно шепчущуюся парочку. Лёгким движением пират скользнул за спину принца, спрятал хищную ухмылку за бокалом вина и нагло склонился над чужим ухом. Он сделал паузу, словно прикидывая, насколько драматично должен прозвучать его голос, а потом заговорил комично и взволнованно, специально преувеличивая:

– Почему ты так посмотрел на неё? Я что, больше тебя не привлекаю?

Реналь вздрогнул, когда отдающее нотками крепкого вина дыхание внезапно раздалось позади него. Принц покосился на пирата округлёнными глазами и поймал лукавую улыбку, искажённую хрусталём.

Несмотря на удивление пленника, Рэймонд с удовольствием продолжил, пародируя теперь мужской голос:

– Как? Я просто моргнул! – пират возмущённо ахнул, выдавливая из себя то тонкий женский голосок, то уставший шёпот: – Ты никогда так не моргаешь, когда я говорю с тобой! Я не могу это контролировать! Всё ты можешь! Изменник! Неблагодарная скотина! Для кого я надела это платье?! Ты знаешь, как душит этот корсет? Ты могла надеть что-то другое! Может… Может, я хотела, чтобы твои пальцы нежно расшнуровали его этой ночью, а не срывали как обычно!

Реналь почти подавился смешком. Непонятно, покраснел он от услышанного, алкоголя или чужого шёпота над ухом.

– Дорогая! Всё! Я ухожу! Куда? Мы на корабле. Ухожу! Навсегда! – трагично продолжил Рэймонд, стараясь подбирать слова под чужие жесты и движения губ. – А как же наши дети? Если они тебя не останавливают, подумай о нашей собаке! Дорогая, постой! Я же умру без тебя! Мне никто, кроме тебя, не нужен! Останься со мной! Хочешь, я больше никогда не посмотрю ни на кого другого! Вот! Выколи мне глаза собственными прекрасными пальчиками! Прости меня! Прекрати, что за глупости ты говоришь.

Не выдержав, Реналь сдавленно фыркнул, но быстро прикрыл рот ладонью. Рэймонд, нисколько не смущаясь, продолжил своё маленькое представление, теперь уже с более низким, наигранно чувственным голосом:

– Я не заслуживаю тебя! Ты – звезда в ночи, мой маяк среди тьмы. Твоя кожа мягче шёлка, твой взгляд опаснее бурь, а твои слова возбуждают меня сильнее, чем игристое шампанское в наших бокалах! Я жажду тебя так же, как корабль жаждет гладкий штиль…

Пытаясь сохранить остатки достоинства, принц тихо возмутился:

– Рэймонд, хватит, вдруг они услышат. – Он сделал шаг в сторону, посмотрев на пирата, хоть и снизу вверх, но очень выразительно. Все это было настолько абсурдно, что несмотря на серьёзное выражение лица, принц не мог сдержать улыбку. Даже откровенный до невозможности Равендор не устраивал подобных сцен.

– Не думаю, что теперь им есть дело до кого-то, кроме друг друга… – хмыкнул Хейз, неотрывно наблюдая за парочкой. Через несколько секунд пират неприлично присвистнул: – Ух, да он её сейчас съест.

Реналь не смог сдержаться и повернул голову в сторону парочки. Те, будто ничего не произошло, страстно целовались, прижимаясь друг к другу. Говорил ли в их телах переизбыток алкоголя, или они действительно не стыдились публичного проявления подобных чувств, Реналь даже не хотел разбираться. На балах и приёмах дома он старался абстрагироваться от влюблённых, что прятались в тихих уголках замка. Но они хотя бы прятались, а здесь…

– Рэймонд! – лан Эккель залился краской, спешно отводя взгляд. В себя он пришёл после приглушённого смеха пирата. Тот отставил бокал и загородил целующуюся парочку собой, чтобы не травмировать хрупкую психику принца.

Только Хейз собирался пошутить, как перед пиратом и принцем возникла новая преграда – холёный молодой человек. Тот был настолько уверен в своём обаянии, что начал диалог так, будто просто отошёл на пару минут и вернулся к старым друзьям. На его лице сияла до того вычурная улыбка, что желание переброситься с ним парой вежливых слов исчезло без следа.

– Ну что за люди пошли. Ни стыда, ни совести. – Он негодующе покачал головой. – В таком приличном обществе!

– Мы знакомы? – лишь маска скрыла недовольный изгиб брови Рэймонда. Любого уважительного человека такой пренебрежительный тон вопроса сразу же оттолкнул, но незнакомец только подарил Хейзу ослепительную улыбку и лёгкий смешок.

– Навряд ли, но мы можем это исправить. Альберт Кроу, приятно познакомиться.

Даже Реналю стало абсолютно ясно, что неосведомлённого беднягу нужно спасать. Возможно, потому что принц уже был свидетелем того, как быстро меняется настроение Рэймонда.

– Петир Селби, рад знакомству, – вежливо улыбнувшись, он протянул ладонь для рукопожатия и не забыл вставить словечко за пирата. Чем больше у Рэймонда возможности открыть рот, тем скорее из него выскочит что-то очень пугающее. – Это мой друг Варис, он тоже рад.

Рэймонд демонстративно скрестил руки на груди, пренебрежительно бросив:

– В экстазе.

Альберт снова улыбнулся, не уловив чужого недовольства, а когда в ходе обмена любезностями узнал о деятельности Петира и Вариса, тут же принялся льстить:

– Ох, я слышал о вас!

– Правда? – удивился Рэймонд, растянув губы в очень саркастической ухмылке.

– Конечно! Простите, что не узнал вас раньше. Шампанское спутало всё в голове.

–– Понимаю, – кивнул Реналь, косясь на пирата.

– Чем планируете заняться на этом вечере?

Вот он, шанс очень элегантно улизнуть от продолжения диалога и вероятного убийства.

Соображать приходилось быстро. Реналь не умел врать так искусно, как делал это Рэймонд, но очень старался. Насыщенная череда сегодняшних событий спуталась в один ком. Принц бегал глазами по украшенной палубе, пока его взгляд не зацепился за мерцающие огоньки.

–Как раз хотели отойти к борту. Мой друг уверяет, что огни корабля красиво отражаются в воде.

– Это действительно так! – подтвердил Альберт. К сожалению, им достался слишком твердолобый собеседник. Либо чересчур наглый. Он махнул рукой в сторону борта, предложив: – Пройдёмте.

Реналь видел, как Рэймонд прокручивал кольцо на большом пальце, при этом недовольно сжимая челюсть. Нарочно ли он отмалчивался, чтобы глянуть, как справится пленник, или спасал от своего едкого красноречия? В любом случае, уже даже лан Эккелю надоело любезничать. Может, как принц, он не мог прогнать Альберта, но перед неприятным собеседником сейчас стоял Петир Селби – лекарь, занимающийся исследованием жемчужной пыли.

– Вы так любезны, – выпалил Реналь, нервным жестом коснувшись груди. – Но, Альберт! У меня есть для вас небольшое предложение. Вижу, вы человек надёжный. Я занимаюсь исследованием жемчужной пыли в научных целях, и у меня всегда с собой хотя бы один мешочек. Так, на всякий случай.

– Я понимаю, к чему вы клоните, – поощрил Кроу с зажжёнными от предвкушения глазами.

– Просто прекрасно. Если вы соизволите спуститься на нижнюю палубу, где не будет посторонних взглядов, я подойду к вам через несколько минут.

Альберт исчез так же быстро, как появился: сначала в толпе, а потом и вовсе где-то на нижней палубе корабля.

Не успел Реналь выдохнуть, Рэймонд изменился в лице, и голос его уже не полнился пренебрежением. Наоборот, пират вернулся к прозорливому тону. Он закинул в рот несколько орешков, хотел бы снять маску, но вовремя остановился и только смахнул несколько прядей от лица.

– Маленький принц, какие изящные навыки обмана! Может, мне стоит снять с тебя маску и убедиться, что тебя не подменили?

– Я просто умею удивлять, когда это действительно необходимо. – Реналь оглянулся по сторонам. – Предлагаю действительно отойти к борту, чтобы скрыться от этого Кроу.

Рэймонд кивнул и, нагло ссыпав ещё горсть орехов в карман, проследовал за принцем. Они отыскали свободное местечко у фальшборта ближе к корме корабля. Пират облокотился об него спиной, чтобы с удобством наблюдать за происходящим. Его взгляд лениво скользил по толпе, иногда цепляясь за чьи-то украшения, манеру держаться или слишком громкий жест, будто в поисках добычи.

Реналь, глянув за борт, стал противоположным образом, облокотившись о борт руками. Плечи чуть поднялись, будто защищаясь от ветра, который здесь, в кормовой тени, казался прохладнее. Он всматривался в волны, стараясь не отвлекаться на шум.

На тёмной воде отражались огоньки масляных ламп из цветного стекла. Свет дрожал, ломался от движения корабля и порывов ветра. Позади доносился смех, звон бокалов и нестройная мелодия флейты.

– Напоминают звёзды, – мечтательно заметил принц с лёгкой улыбкой.

– Кто? – Рэймонд чуть повернул голову, чтобы понять, о ком или о чём говорил Реналь. – А, фонарики. Очень сентиментально.

Принц лишь качнул плечом, не отводя взгляда от воды.

– Вам… тебе не понять.

– Действительно, куда же мне, кровожадному пирату, до тонкостей аристократической души, – с ленивой иронией протянул Рэймонд.

Реналь молча закатил глаза. Другой бы наверняка подхватил тему: добавил пару восторженных фраз, повздыхал о красоте звёзд, польстил наблюдательности в надежде снискать расположение, попытался бы блеснуть образованностью. Навряд ли искренне, скорее из вежливости и корыстных целей: «Я поддержал бессмысленный разговор принца, он обязательно это оценит»!

На мгновение Реналь задумался о том, сколько в его окружении было голосов, звучавших ради выгоды. Такая простая, искренняя мелочь, как отражение огоньков, напоминающих звёзды, стала бы орудием этикета и выгоды. В этом отношении Рэймонд был самым честным человеком, насколько вообще можно считать честным пирата, который крадёт, стреляет без предупреждения и врёт, когда это удобно. Но хотя бы не тогда, когда все остальные вокруг улыбаются.

В неровном строе разноцветных огоньков погасла одна звезда. Гирлянда из цветного стекла, примотанная к мачтам, пошатнулась. Реналь не отрывал взгляда от воды, но что-то в ней изменилось. Рябь побежала по воде совсем иначе. Она не тянулась за ветром, не бежала от движения корабля – нервно дёрнулась, будто под мерцающей поверхностью кто-то шевельнулся. Принц прищурился. Блики ломались, выстраивались в опасные сполохи. Узкая, длинная, почти незаметная тень скользнула вдоль корпуса судна. Сердце кольнуло плохим предчувствием.

– Рэймонд… – голос прозвучал очень тихо и тревожно.

– Что? – откликнулся тот, не отрываясь от наблюдения за толпой. – Увидел саму Иллаиду в отражении звёздного неба?

– Рэймонд! – глаза принца всё ещё не могли оторваться от чёрной воды. Он на ощупь нашёл пирата и дёрнул его за рукав.

В дрожащем разноцветном свете будто поселилось нечто чужое. Это точно не игра воображения, не следствие одного бокала шампанского.

Рэймонд все же обернулся, вгляделся в воду. В этот момент гладь под бортом вдруг вздрогнула, сквозь треснувшие блики прорезалась мертвая, бледная рука – тухлого сине-серого цвета, местами вздутая от солёной воды, с кривыми пальцами, похожими на водоросли.

– Дьявол морской! – капитан с трудом сдержался, чтобы не отпрянуть от борта в страхе. Лицо его вмиг стало серьёзным.

Поедеными хищной рыбой пальцами рука впилась в древесину корабля, царапая ладонь об прилипших моллюсков. Очень медленно из воды появилась вторая рука, а затем – изуродованное водой и временем человеческое лицо.

Реналь отшатнулся, в глазах вместо янтаря и огней праздника горел искренний испуг.

– Кто… Кто это?

– Это – очень плохо! – нахмурившись, Рэймонд, уже лихорадочно заозирался. – Нужно немедленно валить с корабля, иначе…

Женский визг вспорол вечер. Крик был оглушительный, рваный, срывающийся на хрип, полный ужаса. Он захлестнул музыку, заглушил смех. Пират инстинктивно повернул голову. Через борт перевалилось ужасное нечто, чьи человеческие черты давно были изуродованы временем, солью и хищными рыбами. Лохмотья одежды путались с водорослями и рыболовными сетями. Нижняя челюсть не закрывалась, из нее тонкой струёй стекала вода вперемешку со странной, вязкой чёрной жидкостью. Зрачки были абсолютно белыми. Подобие человека кряхтело, рычало и, волоча ноги, двигалось на женский вопль.

Послышались глухие удары: шаги, беготня, звук упавшего стула и опрокинутого подноса. В этой какофонии уже не различались голоса. По доскам заскользили первые следы – мокрые, тёмные. Не принадлежащие живому телу руки хватались за борта и отточенными движениями перебирались за борт в поисках добычи.

– Утопленники! – закричал кто-то с другой стороны палубы. Слово ледяным шёпотом пробежало по кораблю, сея панику.

– Утопленники?.. – со страхом переспросил принц.

– Поверь, может быть хуже.

Реналь сдавленно сглотнул и бросил на пирата тревожный взгляд, полный немого вопроса.

– За утопленниками всегда приходит змей.

Он был предводителем армии мертвецов, хотя никто никогда не находил между ними связи. Погибшие когда-то в море озлобленные моряки, несправедливо утонувшие потерянные души мрачной рукой дьявола Маариса на дне превращались в ожившие трупы. Они охотились за человеческими жизнями в надежде вернуться, поглощали чужие крики, чтобы снова начать говорить. Утопленники встречались поодиночке на мелководье, маленькой группой у рыболовной шлюпки, на берегу, но когда толпы мертвецов вваливались на корабль, все ждали прихода главного чудовища – морского змея.

Они любили играться и лакомиться человеческими жизнями. Их покрытые чешуёй тела топили корабли, острые ядовитые клыки разрывали паруса, огромные головы ломали мачты, как щепки.

Рэймонд никогда не встречался с морскими змеями вживую, но слышал истории о них: о налитых ядом глазах, блестящих зубах, разящих хвостах. Он видел последствия, знал о предшествии, понимал, что будет происходить, когда нечто подобное появится.

Праздник сорвался в бездну паники. Там, где ещё минуту назад плыли разговоры, пели флейты и блестело вино в бокалах, теперь громоздились опрокинутые стулья, рассыпанные блюда и бегущие фигуры, мелькающие яркими пятнами.

Мерзкие, скользкие силуэты всё ползли. Тела, покрытые водорослями и синими пятнами, карабкались на палубу, обглоданные пальцы тянулись к пышущим жизнью человеческим телам.

Каждый стражник сегодняшнего вечера мысленно множество раз пожалел о том, что гостям запретили приносить оружие. Им приходилось защищать гостей, прикрывая собой, сражаться с остервенением и ужасом в глазах. Яркую палубу окрасили чёрные сгустки чего-то инородного. Запах гнили напрочь перебивал сладкую парфюмерию.

Рэймонду понадобилось три секунды, чтобы оценить обстановку. Пираты не были склонны к истерике. Он резко толкнул плечом испуганного юношу в расшитом кафтане и выхватил у охранника за поясом короткий тесак.

– Верну, если останешься цел, – Хейз снял с себя маску и отбросил её в сторону. Собственную жизнь пират не доверял никому, кроме себя.

Резкий, мокрый удар пронёсся где-то совсем рядом. Утопленник с хрипом рухнул на доски, скользя по крови и морской влаге. Рэймонд с силой выдернул клинок из мертвого тела, резко обернулся и увидел, как другой мертвец рванулся в сторону Реналя. Лезвие описало дугу, враг отшатнулся, оставив после себя лужу тёмной жидкости.

Принц стоял, испуганно глядя на происходящее, со смесью ярости и страха. Он уже думал вооружиться упавшим к ногам подносом, но едва ли это спасёт его от мерзких тварей. Рэймонд был надёжнее, но лан Эккель не хотел полагаться только на навыки пирата.

– Мне нужен твой кинжал! – вырвалось у него.

Рэймонд странно посмотрел на принца, стряхнув с лезвия противную чёрную жижу. Тесак лежал в его руке совсем иначе: он был меньше, но тяжелее любимого палаша, отчего движения рукой были не такими стремительными.

– Кинжал? С чего ты взял…

– Пожалуйста!

Когда Хейз услышал, как дрогнул голос Реналя, он наклонился, чтобы достать из сапога маленький кинжал.

– Держи, только не потеряй его.

Принц крепко обхватил пальцами тонкую рукоять. Холод металла подействовал отрезвляюще. Лёгкость и решительность пришли на смену оцепеняющему страху, и это удивляло принца больше всего.

Когда, казалось бы, небольшого кинжала хватило, чтобы защититься от неповоротливых утопленников, произошло самое страшное: из воды показался морской змей. Сравнительно с тем, о чём писали и говорили, он был небольшим: тёмно-синее тело в бликах масляных ламп едва могло охватить корабль, чтобы раздавить его. Оно и понятно – на такую глубину, к счастью, не мог заплыть кто-то огромный.

Чудовище высоко поднялось, опустив хвост на нос корабля, отчего тот накренился, а тварь беспорядочно завертела тупой треугольной мордой. Гости вопили от страха, но это лишь раззадорило монстра. Змей гневно зашипел, призывая очередную волну. Длинный хвост ударил по фок-мачте, ломая её пополам, как хрупкую веточку. Щепки и обломки корабля беспомощно захрустели под блестящими боками монстра, крошась на части.

Реналь попятился, боясь хоть на секунду отвести взгляд от морского змея, волосы на затылке зашевелись от ужаса, а пальцы невольно сжались на чужом кинжале. Шаг за шагом он упёрся в стол, у которого они с Рэймондом ещё недавно пробовали угощения.

Широко расставив ноги, Хейз выставил тесак перед собой, собираясь, при необходимости, броситься на тварь, однако ему приходилось отбиваться от липнувших со всех сторон утопленников. Услышав змеиный рёв, они будто озверели, бросились на оставшихся людей с новой силой. Остальные скрылись в глубине корабля, вознося Сирингу молитвы.

Грохот стоял невыносимый. Рэймонд не мог различить собственных мыслей и дыхания, ведомый предчувствием, он обернулся. С глухим грохотом в небо взлетел огненный след – ядро, летящее прямиком в сторону морского зверя. Из темноты ночи выплыл «Бунтовщик», красуясь боком с выставленными на нём пушками.

– Что… Что они делают?! – закричал Реналь, хватаясь за край стола. – Змей же их заметит!

Рэймонд прикинул траекторию выстрела, будто сердцем чувствуя родной корабль. Когда прозвучал второй залп, капитан рассмеялся почти что триумфально и очень гордо.

– Они хотят завалить на него мачту! – страх слетел, будто пороховая пыль после выстрела. Рэймонд не сомневался, что это Гэб руководил происходящим – настолько чётко корабль повернулся боком и настолько метко летели снаряды. Капитан мог бы вечно следить за работой «Бунтовщика», но происходящее на палубе плавучего праздника требовало его полного внимания. Мертвецы сбились в группы, наваливались своими противными скользкими телами, хватали за руки, ноги, кусались, а их желание выцарапать глаза было сильнее жажды любого пирата, наконец ступившего на берег.

Прыткий утопленник с кривыми когтями рванулся в сторону пирата, издав противный утробный звук, будто внутри него зашевелились сотни маленьких щупалец. Живот его действительно был вздут. Когда Рэймонд полоснул по нему, оттуда потекла мерзкая жидкость, будто в бочке с ромом сделали дыру,

«Бунтовщик» продолжал прицеливаться. Хейз, обратив внимание на вспышку залпа, потерял контроль над происходящим на мгновение. Он всё надеялся, что ядро заденет изворотливого змея вместо мачты, что раненый зверь взревёт и исчезнет под водой, но залпы только пугали прячущихся в трюме. За всем этим пушечным представлением Рэймонд не заметил, как морской змей напрягся, хищно выпрямляясь, и резко метнул хвост вперёд.

Зато Реналь наблюдал за всем, тревожно реагируя на каждый грохот и постороннее движение. Он видел, хотя, скорее, необъяснимо понимал, что морской змей собирался лишить Рэймонда возможности так уверенно размахивать палашом.

– Рэймонд! – вскрик сорвался с губ Реналя, пока сознание ещё до конца не поняло, что он сделал. Принц рванулся вперёд и пихнул капитана в бок, вложив в это движение страх, ярость, решимость.

В ту же секунду змей рванулся вниз, извиваясь подобно волнам. Змеиный хвост заметался по палубе. Реналь чудом не попал под его смертоносный удар вместо Рэймонда, чего нельзя было сказать про левый борт корабля: щепки полетели в разные стороны. Принц шагнул ближе к мачте, змей развернулся всем телом, вскинув плоскую треугольную морду, на которой раскаленным золотом горели звериные глаза, а из пасти торчали клыки длиной с кинжал Рэймонда, узкие, блестящие и почти наверняка ядовитые.

Монстр сделал слепой бросок вперёд, голова чудовища врезалась в мачту. Та жалобно затрещала, но осталась цела. Реналь оцепенел, когда к нему пришло осознание, во что он ввязался. Как он, всего лишь принц, теперь должен справиться с морским чудовищем? Пусть и не таким большим, каких он видел на изображениях в книгах, но это всё равно змей.