Баллада о вечном змее: судьба и плен

– Я хотела дождаться твоего дня рождения, но раз мне придётся работать… – печально выдохнула она.

– Серьёзно?.. – обиженно протянул Рэймонд. – Мам, ну ты бы могла…

– Ты же знаешь, не могла бы. – На уставшем лице между бровей пролегла морщинка, но она тут же сгладилась, когда женщина сжала ладонь на маленьком свёрточке. – У меня есть для тебя небольшой подарок. От папы.

Рэймонд едва не подскочил от радости. Глаза его заблестели, а сам он вытянулся, ощущая невероятное предвкушение. Повиснув на материнской руке, мальчишка не прекращал спрашивать:

– Что, правда?! Он что, приезжал?! Ты виделась с ним?!

Обида от того, что маме придётся работать в праздник, тут же улетучилась. Да и никакой другой подарок ему уже не нужен был. Получить что-то угодно от отца, даже не из рук в руки, было для Рэймонда невероятным счастьем.

– Нет, нет. Он оставил его тебе, когда уплыл. И попросил отдать после десятого цикла. – Мама заставила сына сделать шажок назад, хотя тот лип к ней, пытаясь рассмотреть подарок. Только когда Рэймонд угомонился, она протянула ему то, что лежало в руке.

Рэй практически выхватил тряпку, осторожно развернув её.

– О-о-о… – восхищённо протянул мальчик, аккуратно зажав между пальцев кольцо с большим красным камнем. Лоскуток ткани, в который был завёрнут подарок, тут же был выброшен на пол.

– Это семейная драгоценность. До твоего отца это кольцо носил его отец. А теперь оно твоё.

Наслаждаясь игрой света в камне, Рэймонд крутил кольцо в руках, а в голове вместе со стуком сердца билась мысль: «Папа оставил его специально для меня!»

Он никогда не видел своего отца, но был совершенно уверен, что тот – успешный капитан пиратов, чьи истории мама рассказывала с большой любовью. Рэймонд не сомневался, что рано или поздно они встретятся. Для этого и ради матери он хотел попасть к морским рыцарям. Ему казалось, что так шансов встретиться будет больше: Рэй прославит своё имя, и оно добежит до отца по буйным волнам.

А пока он мог просто наслаждаться подарком. Вдоволь повертев кольцо, Рэймонд с улыбкой до самых ушей взглянул через него на маму, будто держал в руке подзорную трубу. Светящиеся счастьем глаза коснулись аккуратной гравировки на внутренней стороне.

– Свет укажет путь… – он нахмурился, аккуратно держа украшение. – Что это значит?

– Не знаю, милый.

Надпись быстро улетучилась из его памяти, оставшись где-то в закромах. Рэймонд примерил кольцо, однако оно оказалось слишком большим для детской ручонки. Болтая украшением на пальце, Хейз быстро придумал решение проблемы:

– А можно я подвешу его на шнурок и буду так носить?

– Может, лучше оно полежит, пока ты не подрастёшь? – улыбнулась мама.

Рэймонда это не устроило. Он заупрямился, выпятив губы и нахмурившись.

– Я хочу его носить! Оно же папино!

– А если ты потеряешь его? – спокойно спросила мама. Она была готова к тому, что сын отреагирует подобным образом. – Будет жалко.

Взглянув на кольцо, зажатое в ладони, Рэймонд на какое-то время замолчал. Больше, чем носить отцовский подарок, он не хотел его потерять.

– Ладно… – с досадой протянул Рэй. – Пусть полежит. Но потом я его ни за что не сниму.

Именно с отцовского кольца началась порой доходящая до абсурда коллекция. Оно стало первым, вторым было украшение со змеями, третьим – печать капитана, а теперь пальцы Рэймонда носили на себе запечатанные воспоминания и трофеи.

– Капитан! – раздалось откуда-то сверху. – Часа через два мы будем на месте.

Рэймонд отнял взгляд от переливающегося на свету камня. Солнечные лучи особенно красиво отражались в его гранях, излучая алое сияние. Внутри рубина они жили своей жизнью, складываясь на досках корабля в причудливые узоры, с понятным только Иллаиде смыслом. Хейз часто замечал, что камень будто светился сам по себе, но, как и выгравированной надписи, не придавал этому особого значения. Пирату было интересно лишь одно свойство кольца – его семейная значимость.

На серьёзном лице капитана нашлось место лёгкой улыбке, навеянной не воспоминаниями, а закравшейся в голову идеей. Он завёл руки за спину, бережно пряча ещё хранящее солнечные лучи кольцо в ладони. Выцепив взглядом копошащегося рядом юнгу, Рэймонд подошёл к нему, чтобы отдать приказ.

Совсем скоро, после исчезновения мальчишки, к нему на шканцы тихо поднялся Реналь.

– Не хочешь прогуляться? – не тратя время на формальности спросил капитан.

– А это безопасно?

– Кому ты там, на Солярисе, нужен?

– Совету, на который я должен был приехать.

Вздёрнув брови в наигранном недовольстве, Рэймонд наконец-то прямо посмотрел на Реналя и объяснил:

– Так далеко мы заходить не будем. Сомневаюсь, что твоим богатеньким друзьям приспичит прогуляться по прибрежным улицам. Такого им не пережить.

– Они мне не друзья, – фыркнул принц, наморщив нос.

– Никто тебя не узнает, – сквозь смешок заверил пират.

– Правда?

Реналь соскучился по ощущению твёрдой земли под ногами. Ему бы очень хотелось прогуляться по улице, а не по небольшой палубе «Бунтовщика». К тому же он никогда не был на Солярисе – принцу банально интересно посмотреть на Солнечный континент вживую. Всё, что он слышал, разительно отличалось от родного дома, где младший лан Эккель провёл все свои циклы.

Равендор как-то рассказывал, что здесь разрешено брать в жёны нескольких девушек, даже юных, отчего у каждого правителя Соляриса, которых называли султанами, рождалось не меньше трёх, а то и пяти детей. Рейгар всегда твердил о беззаконии, происходящем на улицах. Но Реналя больше всего завлекала магия, окутывающая весь континент призрачной дымкой. Гадалок тут и без того было много, но среди них жили настоящие колдуны, умеющие творить магию руками. Принц плохо разбирался в иерархии волшебников: отец посчитал, что творящих чудеса людей на свете слишком мало, чтобы изучать их историю подробно, отчего пробелы в памяти Реналь восполнял книгами, где нередко всё было слишком волшебно. На деле же маги жили скудно: без признания, богатства и уважения. Чаще всего они скрывали свои способности, чтобы избегать лишних взглядов.

Окрылённый предложением капитана, Реналь улыбнулся и решительно кивнул.

– Тогда я с удовольствием.

Из-за тихих вод Южного моря «Бунтовщик» прибыл к берегам Соляриса чуть больше чем через два часа. Пиратов встретили знойная жара, горячий воздух и песок вперемешку с пылью, попадающий под одежду.

Пустыня простиралась на многие мили вокруг, а среди барханов стояли невысокие дома из песчаника, образуя единственное место, где жили люди – Солярис. Город противоречий, беззакония, свободы и одновременно строгих правил.

Где-то в глубине континента возвышался дворец с золотыми куполами, но с прибрежных территорий было трудно рассмотреть сверкающие в солнечных лучах крыши. Пиратов встречали скромные домишки, украшенные гербами Соляриса – ладонями, что держали солнце, – деревянные торговые лавочки, узкие улочки, постоянно бродящие по ним местные жители в одеждах из ярких, длинных тканей, что скрывали кожу от ярких лучей. Множество прибывших кораблей стояли в портах, едва покачиваясь на зеленоватой воде, пока их обитатели бродили по рынку в поисках выгодных сделок или задерживались в заведениях, отдаваясь земным желаниям.

Здесь можно было потеряться среди пестрых узоров ковров, гулкого звона монет и запутанных путей, ведущих в переулки, откуда было не так-то просто выбраться. Рэймонд чувствовал себя на Солярисе намного лучше, чем на родном холодном Соддене. Ему была знакома каждая прибрежная улица, поэтому пират не особо переживал о том, что здесь их настигнет неприятный сюрприз. Но всё же перестраховался, выдав Реналю накидку, которая скроет королевское лицо от посторонних глаз как раз под стать местным обычаям.

– Только ничего лишнего в карман, – предупредил капитан, передавая свёрток одному из матросов. Он не сомневался в компетентности своего экипажа, но не ленился лишний раз напоминать об их обязанностях, чтобы ни у кого из головы случайно не вылетело, что Рэймонд всё-таки находился по статусу выше них. – Мы присоединимся к вам чуть позже, – напоследок добавил капитан, взглянув в сторону, где под тенью пришвартованного «Бунтовщика» принц с любопытством рассматривал прохожих.

Когда матросы удалились, порой проваливаясь подошвами в песок, Рэймонд повернулся к Реналю и по-свойски натянул тому капюшон на голову.

– Я чувствую себя преступником, – почти неслышно выдохнул принц, выглядывая из-под капюшона.

– Ну, ты в компании преступника на самом преступном континенте. – Рэймонд поправил треуголку, пряча глаза от палящего солнца. – Не волнуйся, пока ты не решишь удрать, будешь в безопасности.

Деловито запахнув накидку, принц вздёрнул нос. Такая простецкая одежда больше подходила крестьянину, чем королевскому отпрыску. То, что Реналь согласился надеть её, было скорее актом уважения к Рэймонду и его решениям, чем гарантией безопасности. Долгожданная прогулка по твёрдой земле была настоящим подарком после бесконечных дней, проведённых в каюте капитана, поэтому Реналь не собирался лишний раз капризничать и испытывать терпение пиратов. И уж тем более принц не думал бежать. Во-первых, потому что знал, что на Солярисе ему в одиночку будет тяжело. Во-вторых, он просто не хотел.

– Я не собирался, – фыркнул он.

– Вот и отлично. – Подмигнув, Рэймонд двинулся вперёд. – Идём.

Реналь абсолютно не ориентировался в городе. Стараясь лишний раз не отходить от пирата, чтобы не потеряться и не заблудиться, он рассматривал всё, словно ребёнок, стараясь не упустить ни единой детали. Особенно сильно его завораживали украшения, которыми местные жители наряжали свои скудные дома: они вешали красивые ковры на окна, занавески из бусин на двери, разукрашивали блеклые стены яркими узорами, выставляли у порогов красивые глиняные горшки, которым очень не хватало живых цветов. По улицам бродили вуалированные торговки с амфорами, а дети с чёрными глазами и пылью на щеках носились между лавок, то и дело выкрикивая что-то неясное.

– А куда мы идём? – Реналь чуть ускорил шаг, развернув свой изящный профиль в сторону Хейза.

– Там, выше по улице, есть небольшой рынок. Если знать, где искать, можно выхватить что-то интересное и полезное, – объяснил Рэймонд, немного притормозив. Он как-то странно задержал взгляд совсем в другой от рынка стороне, но быстро вернулся к прежней лёгкости, что принц даже не успел заметить изменений.

Реналь с интересом глянул вперёд, где дома постепенно менялись торговыми прилавками. Ему не терпелось попасть в круговорот золотых монет и пряных специй. На родине он никогда не спускался к прибрежному рынку – принцам подобное не позволялось.

Видя, что пленник очень заинтересовался происходящим вокруг, Рэймонд не удержался от весёлого замечания:

– Например, рабов, – Хейз подмигнул Реналю без тени намёка на незаконную покупку, просто в шутку. Пират не признавал такой способ заработка. Он, может, и был жестоким разбойником, размахивающим рапирой направо и налево, но имел собственные убеждения. Так, например, он не только не занимался торговлей людьми, но и не прикасался к жемчужной пыли, которую многие любили принимать для удовольствия. Рэймонду хватило одного раза, чтобы понять, что всю оставшуюся жизнь он будет баловаться лишь выпивкой и табаком.

– Я шучу, – капитан ухмыльнулся, похлопав принца по плечу. – Рабы продаются в другом месте.

Не успел Реналь открыть рот, чтобы высказать мнение о такой ужасной, несмешной шутке (на самом деле он переживал, что это вовсе не шутка), как Рэймонд ускорил шаг, чтобы побыстрее оказаться на рынке. Вдогонку принц услышал лишь насмешливое: «Посмотрим на пару прилавков».

На Солярисе рынок мог посоревноваться разнообразием товаров с Дорном. Впереди дома постепенно менялись торговыми палатками. Под навесами из выцветшей ткани, переливающейся под палящим солнцем, лежали горы специй, шелков и редких минералов, добытых на границе песчаных разломов. Воздух был густой от запаха шафрана, дыма и раскалённой меди.

Крики торговцев сливались в хриплое многоголосие: кто-то предлагал сушёные фрукты, кто-то – куски янтаря и керамику, расписанную вручную. В маленьких деревянных клетках по углам сидели экзотические ящерицы и птицы. Ближе к сердцу рынка находились грубые столы с изогнутыми клинками, а рядом стояли метательные копья вперемешку с литыми гарпунами.

Вихрь голосов, запахов и песка постепенно сгущался, пока Рэймонд не остановился у прилавка, заваленного россыпью побрякушек и завораживающих мелочей. На столе лежали изогнутые ножи с мозаичными рукоятями, кожаные амулеты, вышитые разными символами, бусы из гранёного стекла, похожие на драгоценные слёзы. Ткань над палаткой была натянута криво, и под ней все предметы мерцали в лучах палящего солнца. Многое из того, что продавалось, не стоило тех денег или, наоборот, скрывало больше тайн, чем могло показаться.

Реналь подошёл молча, и взгляд его почти сразу упал на аккуратной работы серебряный кинжал: очень изящный, с резьбой из вьющихся вокруг бирюзового камня веток, хотя принцу они больше напоминали змей. Тонкое прямое лезвие красиво блестело на солнце холодными искорками.

Кажется, Рэймонд уловил то, как поменялось выражение лица Реналя, потому что пират бросил как бы невзначай:

– Если тебе понравится какая-то безделушка – говори, не стесняйся. – Он вертел в руках какие-то чётки, совсем не глядя в сторону принца. В голос Рэймонд вложил как можно больше простоты, граничащей с безразличием, будто купить что-то для пленника было чем-то простым и неважным.

Реналь несколько растерялся от такой щедрости. Он привык получать, что хочет, не думая о материальном положении, но услышать подобное от капитана пиратов? Нахмурившись, лан Эккель попытался угадать по лицу Рэймонда, что тот задумал, однако не обнаружил ничего, кроме красивого профиля, спрятанного в тени широкой треуголки. Смутившись от подобных мыслей, принц отвёл взгляд в сторону.

Ещё бы немного, и Реналь согласился, но неожиданно вспомнил, что просить о покупке просто стыдно. Только несколько дней назад он потерял кинжал Рэймонда, а теперь присмотрел новый лично для себя. Вот были бы у него деньги, тогда бы лан Эккель обязательно купил этот кинжал в подарок пирату, но всё, что ему оставалось – скромно отказаться:

– Не думаю, что… – не сдержавшись, Реналь снова посмотрел на капитана, но в этот раз встретился с ним взглядом, отчего смущённо замер на мгновение. В синеве плясали странные, добрые искорки. От неожиданности юноша поспешно прикусил язык и замолчал. Рэймонд был настолько озабочен своим материальным положением, что, наверное, подобное предложение из его уст звучало очень лично, и отказываться было бы невежливо.

– Я… я учту, – спустя секунду или две молчания всё же произнёс Реналь, пряча руки под накидкой.

Рэймонд отложил деревянные бусы и в привычной манере улыбнулся, приправив загадочное напряжение своим легкомыслием:

– Ну, смотри, это шанс один на миллион.

Однажды Гэб сказал, что, чтобы Рэймонд отдал кому-то своё кольцо, должно произойти нечто необъяснимое. Он был недалёк от правды. Только подобное распространялось на любую собственность капитана, но в куда меньшей мере. Хейз не задумываясь тратил утены, дублоны или пиастры на припасы для команды, но никогда не покупал ничего кому-то лично. Если кто-то получал от Рэймонда подарок – это не был жест доброты. Это был своеобразный способ указать на то, что человек, вне зависимости от звания, статуса или происхождения, стал для него частью чего-то большего, чем просто членом экипажа «Бунтовщика». Даже в самом простом «на, держи, это тебе» могло скрываться очень многое, хотя сам Рэймонд никогда не придавал таким приливам щедрости внимания.

Когда Реналь так и не выбрал ничего, капитан пожал плечами. Задержав взгляд на чём-то за спиной принца, пират вернулся к рассматриванию товара. Он потянулся к кожаным ножнам с вышитым на них узором, но тонкие старческие пальцы тут же перехватили руку пирата. Всё это время молча наблюдавший за ними продавец вдруг подал голос:

– Какое занятное кольцо, – отметил он с важностью знатока.

Рэймонд грубо выдернул руку из сухой старческой хватки и озлобленно бросил:

– Не продаётся.

– Кажется, я уже видел такое, – не унимался старик.

– Навряд ли.

– Точно видел! – продавец нагнулся вперёд, чтобы хорошенько рассмотреть кольцо на чужом большом пальце. – О, настоящий рубин. Прекрасная работа!

Сдерживаясь только ради того, чтобы не создать ненужных проблем, Хейз процедил сквозь зубы:

– Сказал же – не продаётся.

– Мы можем…

– Нет, не можем.

Почему-то Реналь почувствовал странную суетливость откуда-то со стороны. Атмосфера вокруг прилавка с безделушками стала какой-то чересчур тревожной. Не успел принц открыть рот, чтобы задать вопрос, как Рэймонд неожиданно схватил его за запястье и потащил в глубь рынка. Он уже было хотел малодушно возмутиться, но, поймав какую-то чересчур сосредоточенную эмоцию на лице капитана, благоразумно не стал пререкаться и позволил себя увести. Всё, что оставалось, – придержать капюшон, едва успевая переставлять ноги.

Когда пират в очередной раз обернулся, будто высматривая кого-то, Реналь не сдержался. Неприятные мурашки уже сковали его тело, хотя о морозе и речи не шло.

– Куда мы опять идём? Что-то случилось?

Рэймонд оказался удивительно немногословен:

– Готовься не идти, а бежать.

– Что? – с трудом вытолкнул из себя принц.

Вместо ответа Хейз завернул с главной улицы на узкую тропинку среди домов. Реналь пытался выглядеть спокойным, но ему было не по себе от этого переулка. Прогулка по жаркому Солярису уже не звучала так привлекательно. Хотелось поскорее вернуться на корабль и отчалить из этого богом забытого городка как можно скорее.

Рэймонд выглядел очень сосредоточенным, наблюдая, как несколько мужчин свернули следом за ними. Он остановился у разветвления между домами, и неожиданно нарастающую тревогу разрушил неуместный язвительный вопрос:

– Как давно ты играл в догонялки?

– Догонялки? – Реналь ощутил, как тяжёлая рука капитана легла ему на плечо.

Ситуация не располагала к тому, чтобы рассказывать Рэймонду, что в первый и единственный раз, когда он играл в подобное, ему было шесть. Детские развлечения вроде «пиратов и рыцарей» не приветствовались во дворце. Хотя капитану стоило знать, что младший лан Эккель умел только калечиться во время таких игр. Пришлось ограничиться невеселым обещанием:

– Если нужно, я буду бежать, пока не упаду… Но, может, ты объяснишь… – Реналь замолчал так же резко, как и начал. Вместо того чтобы бежать, он сделал осторожный шажок назад, потому что в поле его зрения неожиданно появились неприветливые мужчины. Сейчас следовало бы упрекнуть Рэймонда в его собственных словах про абсолютную безопасность в этом городе, но Реналь решил приберечь свое остроумие до худших времён. Если их, например, поймают.

– Вот и правильно, – пират похлопал принца по плечу, и оттолкнув того в направлении узкой тропинки между домами, резко рванул в сторону. – Скоро увидимся! – прикрикнул он напоследок, дразня преследователей.

Рэймонд очень надеялся, что сегодня неизвестным был нужен именно он. Если так подумать, у капитана намного больше причин обзавестись на Солярисе недоброжелателями, чем у Реналя. Поэтому страшные верзилы с оранжевыми повязками на предплечьях просто обязаны погнаться именно за ним. У Хейза шансов убежать было куда больше, чем у принца. Как и у принца было намного больше шансов остаться нетронутым, если Хейза не будет рядом.

Завернув в нужный поворот, пират предполагал, что ещё немного, и ему удастся скрыться. Как же он ошибался. В спасительном переулке его встретила ещё группа преследователей.

Что же, давненько Рэймонд Хейз не бывал за решеткой.

***

У Реналя не было никакого опыта в уходе от преследователей, поэтому всё, что он успел сделать – отскочить в сторону, когда мимо пронеслась группа незнакомцев, слаженная, как стая обученных ищеек. Спиной принц мгновенно наткнулся на раскалённый песчаник – прятаться здесь было негде, да и незачем. Неизвестных ему мужчин интересовал исключительно капитан пиратов.

Если бы не общий градус происходящего, ситуация могла бы показаться даже комичной: Рэймонд сделал всё, чтобы не узнали Реналя, хотя в первую очередь нужно было обезопасить самого себя.

Лан Эккель в замешательстве проводил взглядом исчезающих преследователей. А потом, поддавшись импульсу – тому самому, который называли «самоотверженностью», но, возможно, стоило бы переименовать в «проклятье», – кинулся за ними. Сердце тревожно срывалось в галоп, про накидку он забыл и подавно. В голове сразу же возникло несколько красочных, неприличных для принца эпитетов. Парочка ругательств даже слетела с губ, когда вместо того, чтобы выйти на преследователей, Реналь оказался в шумящем сердце города. Его снова окружали пёстрые прилавки и толпы местных жителей.

Он на секунду растерялся, беспомощно оглядываясь по сторонам, словно ожидал, что помощь должна снизойти до него сама собой. Взгляд тревожно бегал из стороны в сторону, волосы растрепались, и чёрные локоны теперь лезли в глаза. Реналь допустил неуместную мысль о том, что выглядел сейчас очень плохо. В таком виде в нём никто и подавно не узнает младшего принца Равендора.

Секунда, две – божественного вмешательства не произошло. Единственным жизнеспособным вариантом в этой ситуации было вернуться на корабль. Не чувствуя ног и сомневаясь в собственном благоразумии, принц бросился к берегу. Разум спорил с телом на каждом повороте, но Реналь надеялся, что успеет добраться до команды раньше, чем с Рэймондом что-то произойдёт.

«Бунтовщик», пришвартованный у берега, после погони ощущался глотком свежего воздуха. Всегда в движении, сейчас он выглядел тихой гаванью среди самого суетливого города. Экипаж, не подозревающий о произошедшем, методично работал на палубе под палящим солнцем.

Реналь взлетел на борт, не чувствуя ног и жадно глотая горячий морской воздух. Взгляд его лихорадочно искал старшего помощника. Он вцепился в древесину корабля в надежде облокотиться, чтобы немного отдышаться. От такой пробежки жутко хотелось пить, но принц только облизнул пересохшие губы и беспокойно затараторил:

– Рэймонд! То есть… – запнулся лан Эккель, – капитан! На рынке за ним началась погоня, я прибежал, чтобы… Его схватили! Нужно что-то делать! – удержавшись от того, чтобы размахивать руками, как ненормальный, в попытке привлечь к себе внимание, воскликнул Реналь.

Гэб, первое время упрямо игнорируя беспокойного Реналя, грязно выругался. Он бы мог начать причитать, что без него всё рушится, стоило только один раз остаться на корабле, но вместо этого он молча осмотрел запыхавшегося принца. Не считая внутреннего всплеска эмоций, Гэб отнесся к этой новости весьма спокойно. Не первый раз такое происходило, так что можно считать, что на подобный случай уже собран тревожный мешочек.

– Ты уверен, что его схватили? – проворчал старший помощник, отбросив в сторону толстый канат. Он знал Рэймонда слишком хорошо, чтобы переживать за безопасность капитана.

– Я… Я бы не стал бить тревогу без причины, – честно ответил Реналь, избегая чётко поставленного вопроса. Ему не хотелось признавать перед командой, что он понятия не имеет, где их капитан, будто принц нёс за него ответственность. Вместо признания юноша стыдливо опустил глаза, избегая взгляда старшего помощника, и пару раз беспомощно сжал кулаки.

– Рэймонд может быть сколько угодно быстрым или находчивым, но… – Реналь выдавил из себя последний оставшийся аргумент, однако не ощутил ни облегчения, ни реакции команды, словно им было всё равно на капитана. Отчего-то лан Эккеля это очень сильно напугало. И больше он боялся не за свою дальнейшую судьбу, а за то, что ждало Рэймонда.

Возмутившись, для пленника слишком смело, Реналь вперил в старшего помощника упрямый взгляд.

– Вы собираетесь что-то делать? Нет? Хорошо, тогда я сам пойду его искать!

– Да угомонись ты, – прикрикнул Гэб. Он подошёл ближе, промокнул лоб тряпкой и задал уточняющий вопрос, на этот раз действительно серьезно: – Кто это был?

– Я понятия не имею! – Реналь сдавленно выдохнул. – Их было несколько, и они довольно внушительные.

– Ещё раз повторяю: ты уверен, что его схватили?

На этот раз принц не ответил. Уверенности поубавилось. Он подумал, что капитан мог убежать даже от такой большой проблемы. Это же Рэймонд. Проведя с ним несколько недель, Реналь готов был поверить, что он – колдун на попечении самого Сиринга, а морской бог не даровал свою удачу кому попало.