Баллада о вечном змее: судьба и плен

– Капитан! Дело плохо, – предупредила Тара.

– Знаю! – крикнул он, а потом, придержав Реналя, шепнул: – Терпи, поднимайся.

– Нужно срочно вернуться на корабль.

***

«Бунтовщик» готов был к отплытию. Как только нога последнего матроса коснулась палубы, корабль покинул берега Солнечного континента, будто сам спешил забыть всё, что произошло среди песков. Рэймонд временно передал штурвал Гэбу, попросив придержать поздравления о возвращении на потом, а сам направился к каюте, где его уже ждал раненый спаситель.

От жары не спасал даже открытый иллюминатор и лёгкий ветер, забегающий в гости. Из-за температуры ещё сильнее чувствовался аромат нагретой древесины, рома и едва уловимый запах табака, который Реналь не мог распознать из-за металлической вони крови, впитавшейся в кожу.

Хейз был сосредоточен и серьёзен, как никогда, встав напротив сидящего на кровати принца.

– Держи. – Рэймонд вложил в руку Реналя мокрую тряпку, чтобы тот вытер руки, затем откупорил бутылку и бросил деревянную пробку на пол. Та укатилась от малейшего покачивания корабля. – Это скоро станет моей второй должностью.

Капитан сказал это не в упрёк, просто озвучил мысль, о которой думали все в этой каюте. Едва коснувшись чужого подбородка, он приподнял голову принца, убрал прилипшие к лицу пряди и, немного поморщившись от представления, насколько неприятно должно быть, подытожил:

– Шрам останется. Жалеешь?

– Нет, – вяло откликнулся Реналь из своего угла, пока Рэймонд отошёл за чистой тканью. Тщетно пытаясь оттереть кровь из-под ногтей, принц представил, какую хорошую взбучку непременно задала бы ему мама за неподобающий вид. А потом бы обязательно устроила переполох, переживая, что с сыном случилось что-то серьёзное.

Не выдержав затянувшегося молчания вместе с нахлынувшими воспоминаниями, юноша решил, что надо объясниться. Короткое «нет» звучало невежливо и, что греха таить, весьма неубедительно.

– Хуже было бы остаться в каюте и терзать себя мрачными мыслями, – принц вымученно улыбнулся, не поднимая глаз и не оставляя попыток оттереть кровь. – Жаль только, ничем толком помочь не смог… У тебя невероятно преданная команда. Это весьма отрадно. Когда я прибежал, то побоялся, что искать тебя не станут – слишком хлопотно. Но все обошлось… Это главное. Остальное не столь важно.

Слышать похвалу в адрес своей команды для капитана – всё равно что принимать похвалу на свой счёт. Рэймонд благодарно улыбнулся, когда присел на кровать рядом с Реналем. От обработанной ткани за километр несло спиртовой настойкой, но прежде пират начал аккуратно вытирать кровь с щеки принца обычным влажным лоскутом, а когда увидел, как тот напрягся, передал тряпку ему .

– Знаешь, ты мог бы сбежать, а не вернуться на корабль за подмогой, – заметил Рэймонд, внимательно наблюдая за стараниями пленника. У него прежде не возникало такой мысли: то ли потому, что капитан был чрезвычайно занят попыткой побега, то ли потому, что абсолютно доверял Реналю, сам того не подозревая.

– Это было бы не слишком благородно, – честно признался принц, отложив бесполезную тряпку. Следы крови исчезли с рук, но тошнотворный запах надолго впитался в подсознание, вызывая не самые приятные ощущения и ассоциации. На щеке удалось лишь немного растереть грязное месиво. Прикасаться к коже в этом месте оказалось слишком больно.

Рэймонд довольно хмыкнул. Конечно, не слишком благородно. Что же ещё мог ответить наученный манерам маленький принц?

Качнув головой, пират высказался без тени лукавства. Настроение было какое-то чересчур откровенное.

– Это принесло бы много хлопот. Как бы ты ни хвалил мою команду, без тебя они бы опомнились только к ночи, в лучшем случае. К тому времени я бы вполне мог бы быть на пути в равендорскую темницу. – Ещё раз обмакнув кончик тряпки в содержимом бутылки, Рэймонд, прежде чем коснуться раны, предупредил: – Будет жечь. Сильно.

– Ты преувеличиваешь мою значимость, я не верю, что ты не нашёл бы способ, как оттуда выскользнуть, ещё до первой тюремной кормёжки. – Реналь скромно улыбнулся, но тут же зашипел от боли, совершенно по-детски боднув ладонь пирата головой.

– Не брыкайся, – смешно пожурил Рэймонд, убрав тряпку от чужого лица. Он осторожно подул на рану, чтобы унять жжение, при этом исподтишка наблюдая за тем, как меняется выражение лица принца. Хейз изо всех сил старался не глазеть чересчур настойчиво, но профиль принца уж слишком сильно приковывал внимание.

Чтобы хоть как-то предотвратить зудящее в глубине сознания желание, он неожиданно несерьёзно спросил:

– А может, я принципиально ждал тебя во главе спасительного войска?

– С трудом могу представить подобное, – Реналь мягко улыбнулся, – боюсь предположить, как сильно бы тогда пострадала репутация капитана.

– Мне всякое в голову приходит, – лукаво добавил пират, пожав плечами.

Принц фыркнул, чуть повернув голову. Он уже стал привыкать к глупым шуткам капитана, но никак не к такому вниманию, хотя и рос в королевской среде. Под чужим упрямым вниманием Реналь быстро стушевался.

– Он.. Он сильно уродливый? – всё же решился уточнить лан Эккель.

Рэймонд нахмурился, слегка затянув с ответом. Теперь он, видимо, будет звучать не так правдоподобно, но на самом же деле вопрос просто застал капитана врасплох. Любого другого он, не раздумывая, в шутку сравнил с бы Маарисом или утопленником, но перед Реналем язык не поворачивался произнести нечто подобное.

Не зная, куда себя деть в ожидании ответа, пальцы принца невольно потянулись к лицу, туда, где теперь красовался шрам.

– Твоё лицо всё ещё подходит королевскому образу, – в конце концов ответил Рэймонд, успев перехватить и отвести руку Реналя в сторону. – Как маленький ребёнок, не трогай его.

В последующей тишине капитан занялся обработкой раны. Ленивый шум моря за окном успокаивал, занимая мысли и отвлекая от жгучих ощущений, которые доставляла тряпка.

Когда пытка закончилась, Хейз отлучился, но только чтобы подать Реналю небольшое позолоченное зеркало. Он не был уверен, что принц захочет смотреть на очередной заработанный в бою шрам, поэтому протянул его отражающей поверхностью вниз.

Лан Эккель качнул головой, приняв небольшое зеркальце, чтобы оценить масштаб катастрофы, и тут же с досадой поморщился, взглянув на себя. Шрам красной полосой протянулся от левого уха до краешка брови, чудом не задев глаз. Отросшая черная прядь волос удачно его прятала, но Реналю от этого легче не стало. Пришлось отдать зеркало обратно, чтобы лишний раз не встречаться с собственным отражением.

– Рэймонд… – принц вздохнул, вертя позолоченную побрякушку в руках. – Спасибо.

– За такое не благодарят, – хмыкнул он, довольно наблюдая, как рука Реналя дёрнулась, чтобы проверить, на месте ли подаренный кинжал.

Не спеша возвращаться на шканцы, Рэймонд бросил грязные тряпки в деревянную миску, глянул на пол в поисках пробки, но, таки не найдя её, заткнул горлышко бутылки чистым лоскутком и убрал её на стол. Всё это время капитан чувствовал, как неотрывно за ним наблюдали, прекрасно зная почему. Он просто ждал, сколько времени должно пройти, чтобы Реналь осмелился напомнить обещание прошлого раз.

Переставив бутылку с одного края стола на другой, Рэймонд осмотрел собственные руки, кое-где испачканные чужой кровью. Где-то внутри него дёргала за ниточки совесть, заставляя переживать из-за того, что принц уже второй раз подвергался опасности. Хейз никогда не уделял внимание риску, в котором жил. Для пиратов это нечто чересчур обыденное, но в окружении пленника каждый неправильно пролетевший мимо жук выглядел неправильно. И, что самое неожиданное, Рэймонд хотел защищать Реналя даже от таких глупостей.

– Ты обещал, что мы продолжим диалог.

– Какой злопамятный, – Хейз повернулся, облокотившись о стол. Ещё бы немного и мыслями он утонул слишком глубоко.

– Совсем нет! Я просто беспокоюсь за свою судьбу.

– Не стоит, и она, и твоя жизнь в полной безопасности.

Такой ответ Реналя не устроил. Он и без того жил в полном неведении бок о бок с постоянным риском лишиться жизни. И неважно, что каждый раз это было личное решение принца. Видимо, весь тот героизм, который прятался в нём все эти циклы, в присутствии Рэймонда бурлил и вырывался наружу.

Дёрнув себя за испачканный рукав рубашки, Реналь всё-таки продолжил:

– Но почему? В чём причина? Неужели я такой особенный?

– Возможно, – немного помолчав, Рэймонд решил, что этого недостаточно. – Ты интересный. Не такой, как все принцы.

– А ты знаком со многими?

–Совсем нет, упаси Сиринг от подобного.

Губы принца тронул призрак насмешливой улыбки. Он осмелился поднять взгляд.

– И что же? Ты спас меня, потому что я интересный?..

– Я не спасал тебя, – напомнил пират. – Забрал с собой. Но, честно говоря, даже не думал, что ты так быстро смиришься с происходящим. Хотя нет, не смиришься – привыкнешь. Это необычно. Я думал, что с таким характером ты будешь устраивать истерики и требовать вернуть тебя домой.

Скрестив руки на груди, Реналь попытался выглядеть серьёзно. Ограниченные болью движения мышц позволили лишь немного сдвинуть брови. Ему было невдомёк, что Рэймонду такие потешные попытки выглядеть грозно приходились по вкусу. Пират с удовольствием отзеркалил действия принца, но исключительно с дразнящим подтекстом.

– Ты недоговариваешь, – буркнул Реналь.

– Правда?

– Не может быть, что ты просто хотел проверить, буду ли я капризничать. А даже если это и так, тогда бы твоё отношение было бы ко мне другим. Запер бы меня где-то в трюме вместе с Хатбертом и всё.

– Это было бы жестоко даже для меня. – Когда Рэймонд впервые увидел Реналя, у него и мысли не возникло с кровожадными намерениями закрыть пленника в трюме. Хотя в тот момент мыслей у капитана было много. Иногда весело нарушать даже собственные правила.

И всё же Реналь смотрел на него со слишком большой надеждой, чтобы Рэймонд снова отмолчался.

– При первой встрече я увидел в твоём взгляде нечто знакомое: злость от несправедливости и разочарование. Тогда твоя жизнь изменилась, ты столкнулся с реальностью. Я знаю, каково это.

– Ты мечтал стать рыцарем.

– Но столкнулся с реальностью и разочаровался.

Вопрос напрашивался сам собой. Реналь отвёл взгляд, перебирая пальцами складки на грязной рубашке.

– Тебе стало меня жалко?

– Мы похожи, – негромко произнёс Хейз. От принца скрылся участливый изгиб губ пирата. Рэймонд отвернулся, получая не слишком большое удовольствие от того, что приходилось выворачивать мысли. – Одна жизнь, но совсем разные решения и судьбы. Что же будет, если однажды они пойдут одной дорогой, м-м? Мне стало интересно, чем это закончится.

От ответа Рэймонда по телу Реналя пробежали приятные колючие мурашки, причину которым он так и не нашёл. Принц бы слушал и слушал рассуждения капитана, но вовремя вынырнул из этой неги, иначе бы потерял всякую уверенность в своих решениях.

– А это когда-нибудь закончится? – спросил он с печальным вздохом.

Рэймонд не ответил сразу. Пальцы его легко постучали по деревянной поверхности стола, пока рубин в кольце ловил тонкие отблески свечей.

– Почему-то мне кажется, что нескоро, – наконец произнёс он. – Всё зависит от тебя. Отчего-то же ты не бежишь. Неужели просто смирился?

– Не знаю. Мне было хорошо дома, но я не чувствовал себя… – плечи принца слегка дрогнули, но он сдержался от желания обхватить себя руками. – Собой. А здесь, на корабле, никто от меня ничего не требует. Я не привык к условиям, к твоим товарищам, но почему-то мне здесь лучше, чем дома. Я скучаю, но не хочу возвращаться. Кажется, я впервые понял, что такое свобода. Даже будучи пленником. Понимаешь?

Рэймонд молча и медленно кивнул. Отчего-то Реналь вздохнул с облегчением.

Им не суждено было продолжить разговор, хотя свет только озарил им тропы друг к другу. В дверь настырно постучались.

– Капитан! Капитан!

– Не дают нам отдохнуть. – Закатив глаза, Рэймонд оттолкнулся от стола и подошёл к двери. На пороге стоял Нано, готовый затарабанить ещё сильнее, если бы капитан не открыл.

Очень спешно «Мартышка» выпалил:

– Вам стоит подняться. На горизонте возникла проблема.

Глава 8 «Трудна его дорога, когда балласта много»

Оторвавшись от преследователей на пыльных улицах Соляриса, стоило догадаться, что они последуют за Рэймондом в море. Ещё там, на рынке, он убедился в важности собственной персоны для разбойников с оранжевыми повязками, но даже в самых смелых прогнозах не мог представить, что те так быстро выведут корабль на воду.

«Бунтовщик» был проворным шлюпом, но плохо вооружённым. Поэтому они не могли нагло развернуться и дать залп, в надежде, что ядро остановит другое судно. Оставалось уповать на благословение Сиринга и мчать вперёд, разрезая волны.

Когда Рэймонд вышел на палубу, вражеский корабль клевал носом позади: ленивые воды у берегов Солнечного континента совсем не баловали мореплавателей. Это замедляло преследователей, но не давало полноценной гарантии на то, что они не догонят шлюп в течение нескольких часов.

К тому же, «Бунтовщик» тоже не скользил быстрее. Он отчаянно ловил в свои паруса ветер, но его не хватало, чтобы умчать вперёд, оставляя за собой лишь пенистые разводы на зеленоватой воде.

Где-то в мире существовали колдуны, способные подчинять себе потоки воздуха. Рэймонд никогда их не встречал, но отдал бы любые деньги за то, чтобы прямо сейчас такой волшебник насвистел им попутный ветер.

Вражеский корабль всё ещё маячил, настойчиво, медленно сокращая расстояние. Капитан положил ладонь на фальшборт, вымеряя расстояние на глаз, потому что в подзорной трубе не было необходимости. Нужно было немедленно что-то делать, но поспешных действий, которые Рэймонд так любил, совершать нельзя. Каждый неправильный наклон борта мог стоить им скорости и преимущества.

Хейз поднял руку и резко отдал первый приказ, считая, что смысла выжидать не было:

– Уводим на юго-восток. Пусть цепляются за скалы, если мы им так нужны.

Несколько матросов рванулись к снастям. Тогда канаты заскрипели, паруса слегка перекосились. «Бунтовщик» начал лениво поворачивать на левый борт.

– Проверить скорость, смотреть в воду. Не дай бог мы заденем рифы и уткнёмся в мелководье. Тогда это будет ваше последнее плавание.

У дна Южного моря был особенный рельеф. Чем ближе к берегам Тайных островов, тем опаснее он становился. Поэтому плавать здесь не любили: слишком муторно, чересчур много лишних движений и ответственности.

На борту забурлила сосредоточенная суета, как затишье перед бурей, как намёк на что-то опасное, с чем команда могла справиться, только объединившись. Они работали слаженно, почти без слов: кто-то натягивал канаты, кто-то проверял снасти, кто-то неустанно следил за кривыми тенями под водой. Никто не суетился вслух, но в каждом движении ощущалось напряжение, пропитывающее древесину корабля. Шум волн и настойчивые крики чаек вместе с топотом десятка сапог напоминали медленное шипение фитиля. Боевая искра уверенно бежала вперёд по промасленному канату, готова в любой миг взорваться грохотом оружий и яростными криками.

Внутри корабля это ощущалось особенно остро. Сидя в капитанской каюте, Реналь кожей чувствовал окружающий его гул, дрожание досок, грохот бочек, быструю возню за мешками и скрежет открытых люков. Над головами звучал ритмичный топот, когда кто-то спешил вдоль мачты. Даже воздух становился суше, туже, как перед грозой.

Очень сильный контраст между недавним мгновением тишины и происходящей за дверью суетой заставил Реналя выйти из каюты. Он хотел убедиться, что ему лишь кажется, что он преувеличивает и на самом деле всё в порядке. «Проблема на горизонте» ведь может быть чем-то… простым? Не морским змеем, а китом, не вражеским кораблём, а патрульным судном, или маленькой тучкой, а не собирающимся штормом.

Но как только принц открыл дверь, реальность ударила без предупреждения. Его взгляд тут же врезался в широкую спину Рэймонда. Капитан стоял, чётко отдавая приказы.

– Убрать стаксель, – прикрикнул он, – пусть думают, что теряем скорость.

Матросы бросились к снастям. Под счёт, прерывисто, но аккуратно, они принялись перехватывать толстые канаты мозолистыми руками. Парус вздрогнул, послушно складываясь.

Реналю показалось, что он сделал несколько неслышных шагов, а Рэймонд был слишком занят, чтобы обратить внимание, но капитан резко повернулся, ужалив принца строгим взглядом. Лан Эккель невольно подался назад.

– Реналь, – капитан сделал широкий шаг навстречу. – Что ты тут делаешь?

Немного опешив, лан Эккель невовремя подумал о том, что он уже привык к насмешливому «маленький принц», и собственное имя из уст капитана звучало странно.

– Я вышел узнать, что за шум, – сквозь ровный тон мелькнула нотка неуверенности. Реналь осмотрелся, задевая взглядами суетящихся матросов. Как будто… Как будто ничего такого не произошло. Они просто работали чуть интенсивней.

Вопреки всему, прямо сейчас Рэймонд нёс особую ответственность за всю команду и не мог уделить пленнику должного внимания. К тому же, Реналю незачем быть в курсе подробностей: чем меньше он будет знать, тем спокойнее посидит в каюте. Поэтому Хейз не стал церемониться, вновь вернувшись к той версии себя, которая берёт на абордаж чужие корабли и без разбора крадёт чужие жизни холодной сталью палаша. Единственное, что отличало того капитана пиратов от этого – проступающая в голосе бережность по отношению к пленнику.

– Умерь своё любопытство.

Принц нахмурился.

– Не указывай мне, – случайно сорвалось с его губ по очень старой привычке.

Рэймонд замер. Его выражение лица не изменилось, но тело напряглось. Он бросил быстрый взгляд на горизонт, сверяясь, а к Реналю повернулся уже со сведёнными от недовольства бровями. «Нашёл время проявлять характер», – так и читалось в глубокой синеве зрачков.

– Ваше Высочество, возвращайтесь в каюту, – отчеканил он. – Или я сейчас позову Хатберта.

На долю секунды Реналь почувствовал жар в груди – смесь раздражения и уязвимости. Обращается с должным уважением и угрожает Хатбертом? Как можно было вообще использовать две эти уловки вместе?

Принц выпрямился, сжал пальцы, не желая отступать. Вскинув подбородок, он посмотрел на капитана с недовольным укором.

– Скажи, что происходит.

Со смирившимся вздохом Рэймонд подошёл ближе и любезно провёл принца к борту. Положив руки ему на плечи, капитан развернул юношу в сторону исчезающих на горизонте песков. Позади, в лёгком мареве морской суеты и оседающей солёной влаги, выныривал силуэт преследующего судна. Оно шло тяжело, с напором, но двигалось стабильно: не спешило, но и не собиралось останавливаться.

– Не сомневаюсь, что это наши приятели с Соляриса, – наклонившись, объяснил Рэймонд. Его руки всё ещё лежали на хрупких плечах принца, будто для осознания тяжести ситуации. Капитан сверлил взглядом грязные паруса, вбирающие редкие порывы ветра. В преддверии месяца штиля погода в море всегда становилась непостоянной, меняясь чуть ли не по щелчку пальцев. И всё же вражеский корабль не терял курс, твёрдо намереваясь догнать пиратов. Как бы ни петлял «Бунтовщик», тот шёл как по следу, не ведясь ни на какие уловки. И самое неприятное – на нём не было ни флага, ни опознавательного знака, ни малейшего намёка на то, кто и зачем отдавал приказы с вражеской палубы.

Реналь скованно обернулся, чуть запрокинув голову, чтобы вглядеться в настороженное лицо капитана.

На резком контрасте с недавним «не указывай мне», принц бездумно ляпнул:

– Будь осторожен.

Рэймонд кивнул, наконец убрав руки. Он не стал как-либо комментировать скромное волнение, а остался стоять, задумчиво глядя на горизонт и крутя кольцо на пальце. Зато нашёлся другой член экипажа, не поскупившийся на комментарий, когда Реналь отошёл в сторону.

– О, будь осторожен, – передразнил Калеб.

– Займись делом, – бросил в отместку Рэймонд.

Порыв ветра ударил в грот, раздув парус до предела. Корабль сделал нервный рывок вперёд. Капитан прищурился, рука с кольцом остановилась. Рубин, потеряв солнечные лучи, затянутые тучами, потускнел. Рэймонд больше не играл с отцовским подарком, а смотрел в сторону приближающегося силуэта. Преследующее судно двигалось с ощутимой уверенностью.

– Ещё несколько узлов – и они подойдут на расстояние залпа, – недовольно прикинул капитан.

Калеб перехватил связку канатов, перевесив её с одного плеча на другое.

– Что будем делать?

– Пока плывём, – не глядя ответил Рэймонд. Он удерживал всё своё внимание на преследующем корабле, будто стоит ему отвернуться – и он станет вплотную к «Бунтовщику».

На самом деле Хейз любил игры на воде. Неважно, на скорость или на меткость. Азарт, бурлящий в крови, вызывал зависимость. Но только когда Рэймонд сам ворошил змеиное гнездо. Быть хищником куда интереснее, чем добычей, даже знающей, что за ней может начаться охота. Он выжидал, ловил, предугадывал действия вражеского судна, будто проверял, насколько очевидно мышление других, особенно когда те «другие» считали, что загнали капитана Хейза в ловушку. Так даже интересней.

Но сегодня Рэймонд действительно оказался в западне, и ему это решительно не нравилось. Мысли о том, что на суше погоня не закончится, мелькали в голове, но аргументов против было намного больше. Люди с Соляриса слишком земные, они не доверяли кораблям. Как оказалось, не все. У некоторых были плавники.

Он не любил неизвестность. В конце должна быть гарантия, выгода, награда. А что здесь? Догадки? Нет. Попытки перевернуть исход в свою пользу. Скорее уж не игра, а проверка. И если он проиграет – то не из-за скорости, а потому, что не придумал, как ударить первым.

Над Солярисом спряталось солнце, поднялся ветер: неприятный, шумный, порывистый, на берегу наверняка бьющий песком в лицо. Без ярких бликов вода стала болотистой, неприветливой. Не было туч, предвещающих шторм, только сплошные облака, беловатые, будто предлагающие сдаться.

В противовес советам природы «Бунтовщик» набирал скорость, но и преследующий корабль не оставался позади. С каждым мигом он всё отчётливее вырисовывался в потускневшем смоге.

Суета на палубе вспыхнула с новой силой. Она уже не была размеренной. Матросы бегали, перемещая ящики, перепроверяя снасти, громко отдавая команды друг другу. Они не были напуганы, скорее сосредоточены до предела. Доски под ногами скрипели, вторя беспокойному шуму моря. Ветер гонял паруса с неровным ритмом: то слишком резко, то будто замирая на секунду. Канаты трещали. Пиратский флаг намеревался сорваться, показаться преследователям во всей красе. Немногочисленные пушки были наготове, если всё-таки придётся терпеть вражеские залпы в спину.

Порыв ветра ударил в парус, «Бунтовщик» дрогнул и пошёл чуть быстрее, но разрыв с преследователями всё равно сокращался.

Рэймонд наконец-то оторвал от них взгляд и крикнул:

– Натянуть стаксель! – они не повелись на уловку. Что же, тогда Хейз воспользуется всеми возможностями корабля и команды. Потребность оторваться от «севших на корму» теперь стала навязчивым желанием, а Рэймонд всегда добивался того, чего хотел. – Поднять грот! Ливретт, прикажи проверить крепления! Держите корабль ровно! Если нос сдвинется хоть немного – насажу на него каждого причастного.

Матросы подхватили команду, слаженно метнулись к снастям, паруса хрустнули, канаты взвились. Двое по вторящемуся приказу боцмана поднялись к мачте, остальные рассыпались по палубе. Что бы они ни делали, как бы «Бунтовщик» ни старался, преследующий силуэт всё равно упорно приближался.

– Гэб! – внезапно вместо приказа крикнул Рэймонд, повторив имя старшего помощника несколько раз. Тот, наравне с остальными, перетягивал и привязывал канаты только что поднятого стакселя. Убедившись в надёжности узла, Гэб примчался к капитану.

– Тару за шкирку и ко мне, – не стесняясь выражений, Рэймонд резко развернулся и поднялся на шканцы.

Гэб с Тарой взлетели практически следом с немым вопросом на лицах, потому что знали: их позвали не поболтать. В такие моменты команду ждали невероятные, порой безумные идеи, не раз спасающие жизнь. Они практически синхронно обернулись в сторону кормы. На шканцах корабельная угроза выглядела ещё внушительнее.

Хейз проследил за их взглядами и хрипло усмехнулся, без радости:

– Действительно напрягает, – а затем перешёл сразу к делу: – Тара, мне нужно, чтобы ты проложила маршрут к Проклятому острову.

Штурман хмуро посмотрела на капитана. Она ожидала чего угодно, но точно не такого конечного пути. Сама идея была действительно стоящей. Многие моряки боялись даже проплывать мимо Проклятого острова. Правда, была одна проблема…

– Как вы хотите, чтобы я это сделала?

Проклятый остров не стоял на месте. Он был магическим местом, на котором когда-то жили боги. На картах земная обитель всегда была неподвижна – практически в центре, там, где три моря сходились между собой. Но на деле остров прятался, показывался только тем, кто в нём нуждался.