Космополис архаики. Готические стихотворения

«Не горит черный снег и в притворах темно…»

Не горит черный снег и в притворах темно,И не рдится над тьмой мишура,Четверговое днесь зеленеет вино,А нектары испили вчера.Разочтемся опять на живых-неживыхПред терницей флажков аонид,Нет возмездных светил на путях роковых,Псалмопевцев оплакал Давид.И вольно ангелочков теперь побиватьЛихоимным армадам зверей,В чернокнижных кирасах юродски сноватьПо затворам пустых алтарей.

«Кто назначал свидания во снах…»

Кто назначал свидания во снах,Давно побит небесною картечью.Сим не повем печаль о временах,Ожгло реченье горловою течью.Овидию предписано молчать,А он бы оценил метаморфозы,Нельзя латынь с гламурами венчать,Ложесны вожделея, славить розы.Глорийские зерцала тяжелоС небренными тенями расстаются,Где лядвия девичьи и весло,Над панною привратники смеются.Не сталось бледноогненных чернилИ вечность мы слезой переменили,Царь-колокол тогда не презвонил,Хоть звон его архангелы тризнили.Нас предавшим вселенская хвала,Да будет исполать родам их черным,Пускай от гнилоядного стволаЧадят века дыханием тлетворным.Доселе алебастровый горитМорок над славным городом Петровым,Лишь Риму и положен лазурит,Вспоенный червным золотом суровым.Что, Лютер, твой путрамент голубой,Чернильницами весело ль бросаться,Когда мерцает бездна под тобойИ стоит разве жизни опасаться.Зачем стремились к эллинским постам —Условья здесь предложены иные.Расстрельных опознав по лоскутам,Свинец ложится в звезды теменные.Ложись и ты, захлопнет вечность дверь,В раю блуднице встретится мнемоник,И мытари приидут, чтоб теперьПытать уста лузгой губных гармоник.Всем выдано гробовое сукно,Зашли в тылы безжалостные алы,Пророчествовать поздно и грешно,Соль наших слез утоплена в подвалы.По виселицам гнилью полоснет,Сокроет снег хоругви и шеломы.Падь с абрисами ломкими блеснет,Ея навек проточат буреломы.Что честь блюли – все списано в запас,И смерть не утолит уже печали,Архангелы одни оплачут нас,Которым строфы с кровью посвящали.

«Мы, Господь, о всенощной влачились…»

Мы, Господь, о всенощной влачилисьНа Твои голубые огни,Туне мглы чернокрылые тлились —Литании ль загасят они.Вновь гремят и гремят царезвоныИ серебром пылает Звезда,Василисы, до тех ПерсефоныС псалмопевцами были всегда.Но теперь и венцы наши тратны,И сбирают пиры не для нас,Васильки лишь могильные знатны,Сиротливый не блещет Парнас.Ах, еще здесь квадриги проскачут,Этих литий нельзя отслужить,И о мертвых орфеях восплачутПреалкавшие в терние жить.

Черное веселье

Скотный двор миновала телега,Мимо вдавленных в плошки щетинСиних глазок в село имярекаПовезла. Странник ли, селянин?Резв осел золотой, на простореСнег борейский холмист и глубок,И дубравы темнеют во горе,И Отчизне угоден лубок.Две овчарни, там вьется гербарий,Словно в зной у сухого ручья,Полорогие топчутся твари,Листья мирта, как славу жуя.Веселится народ, царской водкойЗаливает чумную тоску,Растворившись за ближней высоткой,Честь Гермес отдает ямщику.Праздник лености длится доныне,Звон взлетает к иным берегам.Благо, в смехом побитой святынеИскру веры не высечь врагам.

«Как упасти нельзя одесных…»

Как упасти нельзя одесныхИ ветошь кровью истекла,Дождемся чаяний воскресных,Чтоб злато слилось в купола.Пойдем цветочки луговыеНазло иродам собирать,А мы теперь еще живыеИ нам ли время умирать.И станет вербная неделяГореть, пасхалию святяВо тьмах, где с пламенем апреляИграет Божие дитя.

Тоска

Готика

Свод ли, отблеск ли крымского летаОсветил все, как солнцем, – тоской.Огнь угрюмый не будит ответа,Но опять повстречался с тобой.На седые зубцы черногладий,На цезуры сии шар огняОтсвет шлет от небесных аркадий,Золотую симфонию дня.В Христиании этого царстваНе представить, лишь северный брегЯвит мертвым арму тенедарства,Некий брошенный звездный ковчег.Видишь, чайки летают благие,Персть вечерняя томно горит,Псалмопевцев камены другиеВеселят, мир о них говорит.Сих юнидами звать положенно,Всякой юности мила весна,Рай утрачен, а время блаженно,Смерть лихая на пире красна.Будем вместе, зачем орхидеиЯснобелые эти гасить,Богопервенцам руки МедеиПусть не снятся, сиих ли косить.С нами Гейне седеющий плачетИ резвится амур молодой,И к царевичу волк не доскачетПод хорезмской янтарной Звездой.Твердь светла от вестсайдских историй,Ночь Метохии внове тиха,Высоко ль до небесных Преторий,Ангели нам серебрят верха.Всетемней Малороссии дивнойИ найти лепоцветье ль окрест,Глухо музы сердечко наивной,Высь пуста и взыскуется крест.Херсонесскую тусклую глину,Бледный мрамор плавильным лучомЖжет июль, где на миг МнемозинуПовлекло в апрометный проем.Словно пурпуром, залит одноюМертвой краской, чей свет невелик,Стан, омытый летейской волною,Черной пеной обточенный лик.Возвернулись, а смерть не избыли —Жизнь тоскою не оголена.И тогда мы друг друга забыли,Как волну забывает волна.

Архаические опусы

Третий фрагмент

Понедельничать сил никаких, Господь, нет,Хоть со пиршеств уйдут безоправдные князи,Не зегзица ль сама принесла нам извет,А в купели сошли червоглинные грязи.Херувимы Твое без именных листов,Черневые агнцы в змейных розах почили.Вот ланитную кровь отерем как с перстов —Да поидем гулять под стогновые шпили.Иль узрит Иисус премучений терно,Кровоступниц круху, неомытую в аде,Ужли пялятся здесь юродивы одно,Пред Господень порог не забрести нам, чаде.Подносили и пить разве мертвой воды,Разве траченых слез, где эфирные эльфыНизлетали с Христом до юродной ЗвездыИ сибиллы агнцов уводили за Дельфы.Что предъявят еще в середине адниц,Валуны, вижди, там змей зачервленных кажут,И царей, и нищих, упадающих ниц,Подмогильной тесьмой чернокнижники вяжут.Ах, избыли мы Твой серебряный оклад,Всё безбожно гурмой за него соглядали,И воздвигли, смотри, из камней вертоград,Изо гробных камней, под какими лядали.Злато-серебро слез расточает псалтирь,Только нам не слышны и царские пеянья,Тщетно кличешь, Господь, треба каменных гирьНе дает бросить вниз колпаки-одеянья.Пусто, пусто, Господь, пирований тщетаОтвела и невест, в персть ворыты детишки,Предстоим без венцов, и крестна ж, золотаНаша доля – в смерти хоть приимь кровны лишки.

«Преломятся пустые огни…»

Преломятся пустые огниИ предстанет всетайное явнымТам, где пали с тобою во дниПокаяний пред миром державным.Сколь немыслим для смертников плен,Разочтемся со праздной столицейИ ямбической строфики тленИзукрасим худою кровицей.Те огни будут струйно гореть,Яко воры, архангела встретив,Не могли мы еще умереть,Именитства свои не отметив.Ледяная борейская ночьПо граниту воды уплывает,Аугуста безродная дочь,Калипсо наши сны обрывает.Кто потратил и кровь на письмо —Строк нетленных не склеит обрывы.Провиденье попало самоВ золоченые гнилью курсивы.Изреченна фита сих слогов,Нас от искуса Боже избавит,И потайные речи враговКраской смерти червленой проявит.

«Мы славу небесному пели Царю…»

Мы славу небесному пели Царю,И Он соклонялся ко нам,И рек: «Только истинно вам говорю —Есть вашим черед именам».Что благовест нищим, одно лишь, цветкиГорчащие твердь не прейдут,И с нами пеяли хвалу ангелки,Сих венчики ясные ждут.Доднесь Вифлеемская эта ЗвездаГорит, никого не узнав,И мертвая всех отражает водаВ цветницах кровавых канав.

«Рассчитавшись последней и страшной ценой…»

Рассчитавшись последней и страшной ценойЗа никчемную участь свою,Мы покинем пределы юдоли земнойИ очнемся в желанном раю.Это рай ли, Господь, это рай ли, тростникЛишь виется на горних камнях,Кто и в смерти был весел, томительно сник,Аще зиждима цветь во тенях.И великая слава Твоих не спаслаРыбарей, сколь пусты неводаИ тиара цезарская вновь тяжела,Пусть хотя б мироточит Звезда.Только погань во цвили вольготно снует,Всюду чудища стонут одне,Злое лихо унывные песни поет,Всё целуются змеи в огне.Лишь тогда и не сможем ни слова сказать,Слезы выльем из веек пустых.Нас в Отечестве было вольно истязать —Бойтесь вами прибитых святых.

«Ах, нету ни могилки, ни креста…»

Ах, нету ни могилки, ни крестаУ бедного сыночка моего.В какие-то погиблые местаСманила злая смертушка его.Но помни, о тебе не забывалЮродивый запнувшийся отец,Слезами изобильно поливалВолошки и сплетал из них венец.Вот явится как заспанная матьВ ночнушке подмогильного шитья,И мертвый станем воздух обнимать,Вытаскивать сынка из лоскутья.И жалкой не осталось от меняКровинки – исслезилась и она,И в очи белокровного огняПлеснула та же Смертушка одна.А был сынок прекрасен и уменДа Господь не пустил его к живым.Возглянешь в небо – протьмищи воронГалдят по перелетам юровым.Вдоль пажитей бредет он без пути,Ручонкой прогоняет черный гнус,И плачет все, и плачет – и спастиНе может Михаилку Иисус.Сыночка осиянные стопыВ ходьбе не приминают васильков.Кричу, не докричуся из толпы:«Я много наплету тебе венков.Умру скорей, чего здесь балевать,И вместе побредем чрез лепестки —Со кошиков нецветных раздаватьВолошковые синие венки».

Кора

Кладезь бездны

Части света сближая волнами,Обмелел океан мировой.Юг и север сошлись перед намиИ свободный разрушился строй.Золотой треугольник сверкает,Старый свет, Новый свет – два угла,А на третьем простор отсекаетНадъяпонского солнца игла.Откровение нового слогаСуть лепная фита аонид,И пылит столбовая дорогаВдоль пустот, за горящий Аид.Если нет здесь ни звезд, ни закона —Рухнет крест бестелесный у врат,Где иные встают геликоны,Реки праведной крови горят.Эти реки в кровавых ружницахПерейти не дано святарям,Живы розочки на багряницах,Вспоминаний достанет царям.Сон златой родоводу навеетНе безумец, но княжий гонец,Нощь темна, а еще багровеетНесоимный алмазный венец.Ах, Летиция, нас обманули,Красен смертию всякий обман,Черным слоги мелком зачеркнули,Стал багряным стигийский туман.Истеклись ханукальные свечки,Изорделась порфирная мгла,Нам проткнули иглицей сердечки,Диаментов прочнее игла.Аще глупость одна безогранна,Пусть глупцы уповают на сны,Мак наш мраморный делят, небраннаБудет персть арамейской весны.Где же, Смерть, мировольное жало,Где победа твоя и клеймо,Дали вечности Божье лекало,Дали ауру мы и письмо.Зеленями ему не гаситься,Кущи ль райские явят блажным,Рая нет – и пойдем голоситься,Петь бессмертие дивам лепным.К ложным звездам свой подняли флаг мы,Кровь свистит на гусином пере.Это огнь застывающей магмыПриближается снова к коре.

«В серебре ангелочки начнут голосить…»

В серебре ангелочки начнут голосить,Переливно вия голоса,Неубожным и черные снеги косить,И норвежские зрети леса.Ах, сиянны в пенатах отеческих бра,Там давидовы звезды свились,Из червленого их запекли серебраИ геройски от них отреклись.Нет отмщения сим, внове орды торятКо порогу святому шляхи,Паки ль Божии звонницы нощно горят,Нашей кровью их биты верхи.

«Как ударим в Господний порог…»

Как ударим в Господний порогПокаянно бескровными лбами —И позволит вселюбящий БогПрогуляться тишком за гробами.Донести до распятия крестНе смогли и упали мы, Боже,Со звездами попутав невест,Свет очес их во смерти дороже.Ляжем парно в могильнике лет,Да заплачут младенцы едва ли,Проводили не в Божий их светИ не их мы персты целовали.Ведь сама залежалась, поди,Ты под крышкой дощатого гроба,Виждь, чернеет-горит позадиОкаянная жизни утроба.Хоть ко смерти меня возревнуй —Я в миру не дождался любови,А и красил чело поцелуйЧрез венец только змейками крови.

На твоей орбите

Как два состава в миг крушеньяСлились холодные тела,Во мрак земного притяженьяИглой душа твоя вошла.Но вот междупланетным светомТеперь огранна ты навек.Что ж, и забвеньем, и приветомБыть может счастлив человек.Когда и раны не удержат,И листья вьются над тобой,Вдруг различает чувства скрежетДуша за мертвою резьбой.А листья эти вырезные,Идут к оцветникам оне,Грядут дороги всестрастные,Цветки тлееть начнут в огне.Дано ль избыть мирские страсти,Туман вселенский созерцать,Увы, не в нашей время власти,Живым в огранниках мерцать.Почто надеялись на светыЯрких шкатулок и ларцов,Смотри теченье злое Леты,Полны брега ее ловцов.Одни коней купают красных,Иных зовет к себе Андрей,Мгновений истинно прекрасныхВзыскуют парии скорей.Но темен вечности парадник,Огней и некому зажечь,Влачится мимо горький адник,И нет его, а ядна стечь.Волхвы невинных обманули,Где раи светлые искать,Чертоги вышние минули,Каких высот еще алкать.Пылает Божеское лето,Лиется горний лазурит,Чрез око царское продетоШелковье нити и горит.Мы Углич минули во роке,Не оглянулись на Азов,Нашли гармонию в порокеИ чернь подъяли от низов.Ах, нас еще тризнить и видетьУстанут въяве ангелы,Блаженных суе ненавидеть,О тернях бойных мы светлы.

«Образный только свет нас призовет…»

Образный только свет нас призовет.И звезды воспылают нелюбовьюК свергателям всебожеских высот,Их выспреннему всуе богословью.Веками ложь непросто отличитьОт истины высокой, солидарностьЯвляя обоюдную, учитьБрались толпу мессия и бездарность,Сказители тождествовали им,Но черни с властным родом ненавистенПевец любой, зиждительствам благим,Чей умысел открыто бескорыстен,Один дарован временем удел,Одни судьбой подобраны вериги,Из царствований множества и делСлагаются магические книги.Не чаяний приветствует народСпасительную требу, но коварстваВсеядного гниющий чает плод,В том прочие мирского государства.А веры крепость иродам страшна,Поэтому ль живого страстотерпцаБытийностью доказана вина,Векам оставит он лишь пламень сердца.И нынее, Лукреций, посмотри,Причастность есть царица доказательств,Участвовал, тогда не говориО Бруте и сакральности предательств.Тем был убит взыскующий Гамлет,Предательства нашедший и обманаМистические связи, тем валетСнедает дам пикового романа.Велик изменой черною всегдаСкупой на подаяния властитель,Величию сопутствует нуждаВ свидетельствах и праздный нужен зритель.Чернь горькая внимает суете,Скрывающейся ложи и пороку,Плодя себеподобных в нищете,К иному не готовая уроку.Засим отраву красную разливПо лядвиям чернильниц легковесных,Выводит время свой императивСофистики и чаяний словесных.Они ли стоят червных наших свеч,За сими вечность патиною тлится,Мы розовые лилии о плечКрушне явим и смысл определится.Как истинно уродцев обелить,Одним, скорее, адовым уголемРазметить можно их и разделить,Чтоб лучше доустраивался голем.Бессмертия певец не избежал,А чашу не восполнил кровотечьем,Соперстием ее не удержал,Претлил язык лукавым велеречьем.Божись теперь, Ирод-золотоуст,Сверяй труды каратом и отвесом,Молитвенник бери, елико пустИзборник, недочитанный Зевесом.Неправие свое осознают,С любовию встречаясь, бесов теми,Пускай еще летают и пеют,Хмелятся и юродствуют над всеми.Почто святые веровали им,Сердца губили мороком литаний,Во лжи юдоль, теперь дано другимДослушать смутный хор соборований.Ответствовать за что нам, а бедыНе выместить и там, где блещут нети,Гнилую кровь, давай, сейчас в садыПонурые вольем, в деревья эти.Пусть глухо наливаются ониСмертельной четверговою отравой,Злочерную листву клеймят огниПред падью отраженной и лукавой.Сама ведь ты судьбы хотела сей,Глаголы берегла для перепискиС архангелами, вот и лицезрей,Как ищут Вии нас и Василиски.Блаженные не ведают о том,Морочны сколь посмертные лобзанья,Над басмовым твоим успенным ртомНе вздох парит, но призрак истязанья.Нам в гребневой сурьме не возлежать,Быть может, за распятие мечтамиПозволит Бог, прощаясь, руки сжатьКровавобелоснежными перстами.

Третий архаический этюд

Во сочельник, Господь, пред святым РождествомНе сыскати уже агнцев, битых в колодах,Запоздали роды с юровым сватовством,Источился дамаск при успенных иродах.Снег на бойне ледов да горячны пуха,И в пустых рукавах розы мы не упрячем,Нощно все отлетим, скинув бель-вороха,О любови, Господь, безответно поплачем.Призовут ли теперь, аще трубы молчат,Красны скрипки покрав, тати всуе трясутся,Богородные днесь кровью усны горчат,Со семейством святым юродные пасутся.Всё летят ангелки, всё за нами летят,Чернью крылия их полыхают и златом,В крушнице толока и агнцов не простят,Виждь, кадится Звезда на снежке желтоватом.Накрали мы шаров, серебряных утех,И цветки воплели вместо тесем в игрушки,Так у елок одно и поздравили тех,Тесьмы взяли себе, отдали нам задушки.Рисовали Тебя разве кровию мы,Обводили персты, длили нить по окладу,Чтобы рделся образ, не хватило тесьмы,Ан и с воинством тьмы тоже не было сладу.Ах, одна у Тебя, святый Господь, юдоль,Все не кличешь Ты нас в золотыя чертоги,И мелки сожимать чадам перстно доколь —Тлумы в бойном сребре заступают пороги.

Ботанический накат

Горит портальный сад, уже мертвы,Как ртутные шары, кусты скользят,И скоро светокопии листвыГектографы снегов преобразят.Не мы ль сюда бежали и светлейЗеленей сих и не было цветов,И патиною липовых аллейЦирцея крыла терние крестов.Сколь жертвенники неба высоки,Привратник возлияньями грешил,Руфии травень дарствовал цветки,Которые в инферне засушил.Воочию кто видел рай и ад,Не вспомнит этой мертвенной слюды,И тщетно авгурийский вертоградХранит еще кровавые следы.Червонную рубаху день оделИ чернь казнил, сад в корке метастазПод бритвой сентября похолодел,Но рдеют листья в тронном злате ваз.Нафабренных деревьев частоколПриблизился, почто они в кровиИ средь махровых роз испуг расцвел,Когда на свете нет иной любви?Живи, пока с небес не вострубитАрхангел, хмель вдыхай, пока в грудиЕсть жженье и благая кровь не спит,А вечная разлука – впереди.Пылает ночью огнь, кипит развалИ спелые плоды чернеют днем,Где сад – во гробе Лазарь – царевал,Чтоб тризниться, дразня живых огнем.

Стена

Фреска

Не аравийская земляПесчаностенный вал подъемлет,И не московского КремляГромада небу тяжко внемлет.Стоит осенняя стенаСплошного солнечного гула,Еще жужжания полнаЛиствы и птичьего разгула.Молчи, молчи – она горит,Коробя фрески именные,Вохру художникам даритИ прочит рубища иные.Легко в лимонной этой тьмеУже навечно затеряться,Блажить у нищих на умеИ с мертвой краской растворяться.Лишь ельник шумом гробовымЖжет коррозийный срез отвала,И ни листвы, ни птиц над ним,Но сукровичный взор вандала.

«Нощный огнь во сребристый оклад перейдет…»

Нощный огнь во сребристый оклад перейдет,Загорится иконная мгла,И тогда нас Господень архангел найдет —В каждом тлеет святая игла.Ах, Господь, ту иглицу мы жизнь береглиИ смарагды таили сии,Снеговейных елиночек рдятся угли,Зряше их ангелочки Твои.Истечет серебристая кровь по листам:Жить нельзя и нельзя умереть,И привыкнем к иным благодатным цветам,Яко иглам гореть и гореть.

«Твои волосы в темном огне…»

Твои волосы в темном огне,Мрак наполнил и вежды, и стоны.Не воспомнишь уже обо мне,Созерцая теперь геликоны.Рай ли, ад се – неважно, когдаОтзвучали басовые струныИ полны серебром невода,И всеслезные блещут буруны.Прожигали мы смерть взаперти,В кровь одну окунали оловки,Вот и некуда боле идти,Где поют неживые соловки.Падший ангел подаст нам щитыИ музыки в слезах отыграют,Навсегда, понимаешь ли ты,Расстаемся – днесь тьмы прогорают.Если тристии райской избытьНе велят хоровые камены,Станем ангелей горше любить,Нам и мертвым не будет замены.Ты одежды свои распахнешь,Кровь одна обнажится под ними,Божевольных юнид не вернешьС ангелками еще выписными.Царство, царство, куда и глядятБрамин мраморных злые очницы,За тенями какими следятМеловые небесные птицы.То ль Метохии ядна Звезда,То ль по Косову лихо гуляет,Мало смерти бывает всегда,Паки мертвых любовь исцеляет.Что вечерять, косая, звала,Хватит мне юродивиц и в келье,Четвергу твоему похвала,Векоприсно сотравное зелье.Источается яд голубой,Отхотелось убойной лазори,Так приял от кровинки рябойПеснопевец горошины кори.Каждый мечен, юроды одне,Вкруг резвятся, образные ликиВыжигают червицей в огне,Столь жалки мы, сколь были велики.Пречестные головы своиНа чужбине вотще посложили,Окаянные те соловьиСмерть нам трелями наворожили.

«Поелику, Господь, пированье гудит…»

Поелику, Господь, пированье гудит,На столовом сребре четверги выступаютИ за свечкой Твоей князь-диавол следит,Воском жалуют нас и цветки откупают.Расписались бы в цветь, из сордевших ларцовЛиры взяли свои славить Божии троны,Так не можем к Тебе приидти без венцов,Молвить немо, куда подевали короны.Всяк страшился зерцал, кто задушно умолкИ теперь прележит во кровавой белизне,И лиется, Господь, разве пурпурный шелкС наших царственных плеч на юродивой тризне.

«И легко ль перед смертью свои именины…»

И легко ль перед смертью свои имениныПривечать и смотреться во севрские вазы,Не избыли мы жизни земной половины —Торопятся кровавы ловцы-богоразы.Всё глядят из вишневой терничной водицыЩучьи главы, из них возлетают пичужки,Все невесты венечно еще белолицыИ у мертвых наперсниц другие подружки.Были прежде они веселы-беспечальны,А теперь ото шумных пиров притемнились,И запасники яств опустели подвальны,Где убельные царичи девам тризнились.И плотву человеки давно изловили,И пичуг извели в теремах благовонных,И венцы нам невесты любовно совилиИз болотных гадюк да удавок червонных.

Архаические опусы

Четвертый фрагмент

Воскресение вновь иль тенета в раюЧеловеков держать не умели, так горны,Святый Господе наш, вструбят славу Твою,Будет смерти косить неудобицы сорны.Сколько можно идти, не взирая Звезды,Причаститься ужо мы, тризнясь, не успеем,Хоть воспросим у рыб пити мертвой воды,Христианскую брешь травной негой овеем.Разве Твой Иисус, всезакланный агнец,Коль неможно закрыть сукровичные течи,Пусть хотя бы в нощи бойный спит первенец,Шервуд плачет по ком да восковые свечи.Розенкранц умерщвлен, индо каверы зрит,Черви белые там, то ль глазницы Голема,Червны слезы текут и Звезда возгорит,Вижди в гробе царевн, благо каждая нема.Иисус для Тебя гробны хлебы таил,Вин воскресных припас, безвенечный мой брате,Дабы чрез волошки Ты нектарно испил,Клеил розный букет ко рождественской вате.Кличем пташек, Господь, присно шлют изловцов,На могильщиков днесь голубков променяли,Только тем не сносить багряничных венцов,Ах, тяжеле их нет, смертно мы предстояли.Как вспомянут, Отец, изъявимся в пиру,Геть трапезные мыть, лихоимные тати,Нищих чем побирать, и красна ж на мируНаша черная смерть, неча белью латати.Не явишься и Ты перебитым птушцамИ, Господе, не дашь опохмельное брашно,Вот по смерти прими – он поидет к венцам,Бельный пух во крови, излиенной бесстрашно.

«Травинки горние завянут…»

Травинки горние завянут,По ним и некому влачиться,И лики ангельские станутЧрез кровь и смерть мироточиться.Се наши горестные персты,Были музыки – ныне воры,И рты бескровные отверсты,И паче ложи уговоры.Ах, нас, Господь, соклеветали,Мы от всестолий хлебов крошкиНесли Христосу и мечталиОблечь их в синие волошки.

«Только заповедь молчанья…»

Только заповедь молчаньяНас от бездн уберегалаВ дни разлуки и страданья,Но об этом ты не знала.С ангелами преминуетГоворить иль петь в Эдемах,Где он, где он, рай, мелуетЦветь певец его в поэмах.Эти млечные гравирыМогут быть ли меловыми,Опер мертвые клавирыРучейками течь живыми.Бдят альковин томных стеныБожевольные юниды,Августейшие картеныГоев зрят слепые иды.Заноси, братия, свечки,Ничего мы не сказали,Херувимские сердечкиСуе льдом певцов терзали.Воски, серебром витые,Мироточье истемняют,Вьются тени золотые,Мак на розочки меняют.Ах, молчал я дольше Бога,Умер в розовых сиренях,Фурьи вышнего порогаТень мою венчают в сенях.Много ль туром у Пилата,Копий хватит ли Господних,Вот вечение и плата,Дант не знал о преисподних.Утром нежным и дурманнымС желтым Иродом в подвальницТьму влеклись мы за туманнымПокрывалом царских спальниц.Несть речений и в трапезных,Шелком губы отираютМилоусты, от скабрезныхШуток десно умирают.Шелест макового словаНе сдержав, ты оглянулась,Тайная сия оковаВ прежний круг огня вернулась.Можешь речь теперь свободно,Не взирая на запреты,Там, где вечно полноводноВ крови роз теченье Леты.

«Слезами изольется мор-трава…»

Слезами изольется мор-трава,Пойдем сердечки чермные сбивать,Пустые заломивши рукава,Ко Господу их станем воздевать.И что по убиенным голосить,Вдоль крестного пути лежат оне,Хотят живой водицы испросить,Залити жажду чадную в огне.Но, Господи, залить ее нельзя,Неможно человеков обмануть,И где ж та наднебесная стезя,С которой мертвых чад не повернуть.Влачимся мы, изморно колеся,Собак оголодавшихся жалчей,Чрез скудные призорники несяБеззвездие сиротское лучей.И встретятся нам ангелы в пути —Горящие терничные столпы,И чадам, невоскресшим во плоти,Омоют преточащие стопы.

Пастель

Египетская цедра над метельюСменилась топким цеженным огнем,И жалованный снег предстал купелью,И слух потряс Зевес, рассеяв гром.В цезийское пространство ход отверст,Искрится фиолетом чермный перстАнтихриста, но вечно существуетВ природе роковая правота,А днесь ее вместилище пустует,В каноне солнце Божия перста.Елику смерть о черном балахонеКуражится, поклоны бьет, виноИз сребренных куфелей (на агонеУбийц холодных, прошлое темноКаких, летучих ангелов отмщенья,Заказчиков расплаты, иродныхМелированных ведем, обольщеньяНе ведавших иного и родныхОтцов невинных мальчиков кровавых,Царевичей всеугличских, царейРазвенчанных в миру и величавых,Помазанных их дочек, пастырейГрассирующих преданных урочно,Без серебра алкавших крови их,Алмазных донн и панночек, бессрочноПочивших в Малороссии, благихКогда-то, ныне желтыми клыкамиУкрашенных садовников, хламидНосителей колпачных, брадникамиКрадущихся вампиров, аонид,Небесной лазуритности лишенных,Жертв новой гравитации, другойКолонны адотерпцев оглашенных)Лиет вольготно в скатерть, дорогойПейзаж для сердца, из венецианскихЗамковых окон видимый, темнитЛичиной злобной, дарует гишпанскихВысоких сапогов короб, теснитСама еще белесых наших гостий,Блондинок, сребровласок, чаровниц,Но только натуральных, ведем остийИм кажет черни, сумрак оконницПочти и новогодних застилаетХитонами ли, бязью гробовой,Молчит, а то собачницею лает,А то взывает чурно, кто живойОткликнись, будем пир одесный ладить,Еще играют Шуберта в саду,Моцарта явствен шаг, музык усладитьЧарованных готовый, заведуСейчас, а снег декабрьский не помеха,Чем далее, теплей он, милых девИ другов честных в царственности мехаСибирского, пушнины, разглядевКакую ведьмы в зависти лишь ахнут,Гагаровой к вишневым деревам,Здесь вишенки мороженные чахнутВ корице сахаристой, кружевамЖелточным их пойдут сирени пудры,Как всякую любовно обернемБисквитами и сдобой, были мудрыЕвреи местечковые, рискнемС царевишнами к ним соединиться,На маковые ромбы поглядеть,Бывает, царским кухарям тризнитсяОбилие столешниц этих, бдетьСегодня им о яствах непреложно,Пускай засим рецепт перенесутВ палатницы хоромные, возможно,Еще царей отравленных спасут,А смерть, гляди, опять кикимор дутыхПрезрев, лиет по скатерти виноИз битого начиния, согнутыхЮродливо бокалов, решено,Пируем хоть с мертвыми рядом, сверкиТеперь не нужны, истинно чихнем,Покажутся тогда из табакеркиЧеремницы и черти, сих огнемПорфировых свечей осветим, яркаЗаздравная свечельница, когдаОт жизни и не видели подарка,Что ж требовать у смерти, иль сюдаНелегкая внесла ее, угаслоСколь денное мерцанье, так одноЕй в ноздри вклеим розовое масло,Боится роз косая, а виноХоть криво, но лиет еще, отравнейСыскать непросто будет, а куфер,Хоть бит, как прежде полон, благонравнейПрезреть и нам развратных, АгасферТеперь сих отравительниц не любит,Я знаю, много брали на себя,Шутили не по делу, сам и губитПускай адскую челядь, пригубяНесносное отравленное пойло,Реку вам, други, ладите балыПировные, гостям рогатым стойлоВсегда найдется, царичам столыПусть нынче камеристки сервируют,Смотреть люблю движенья, угодитьХотят оне успенным и балуютЖивых, кому за кем еще следитьОдин сегодня помню, тьмой беленьеСкатерное кривым не очернить,Мы выстрадали благое томленье,Бессмертию не стоит временить,Когда цари пируют вкруг одесно,Когда живые царичи, а сихНевесты ожидают, благовестноТакое пированье, бабарихЗдесь можно смело к чурным приурочить,Молчание их выдаст, нам пораДела вершить земные, не сурочитьНевинно убиенных, за одраЧервницу не зайдем и возалкаемСуда великонощного, коль ядИных берет, черноту отпускаем,Тлести ей меж эльфиров и наяд,Одну, пожалуй, косную оставимЧермам во назидание, перчитьНачнемся белым пересом, заправимЛукавые мозги, сколь огорчитьРешит смешного рыцаря, сиречитьВозьмет опять привычку, совлекатьЦаревн в альковы, стольников увечить,Иродничать и ёрничать, алкатьВеселия на тризнах цареносных,На службе у порока зреть святых,Орать безбожно, фей златоволосныхЛишать воздушных нимбов золотых,Греми пока, нощное балеванье,Замковые ансамбли заждалисьМузыки и акафистов, блеваньеКашицей мертвой суе, веселись,Товарищество славное, СеленыВзывает свет, нести быстрей сюдаФламандские холсты и гобелены,Рельефные гравюры, стразы льдаХрустального, шары чудесных фором,Сребряные, порфирные в желти,Витые алебастрами, узоромДиковинным горящие, внестиБыстрей велю и блюда выписные,Фаянсами разящие гостей,Алмазовые рюмки, именныеСуповницы из крымских областей,Орнаментные амфоры, куферыКрасные, изумрудные мелкиДля ангелов, точеные размерыОтметить возжелающих, лоткиСо яствием нездешним, на капризыРассчитанные, негой кружевнойБогатые кофейники, сервизыСтоловые, молочниц пламеннойАнсамбль еще, пирожницы, свеченийДержатели вальяжные, чайныхКитайских церемоний и печенийГофрирный антураж, пироносныхКонфетниц череду, еще креманкиХоленые, цветовья севрских ваз,Пируем, аще балов самозванкиЗерцальниц не преидут напоказ,А серебро прейти сим невозможно,Пусть плачут в стороне, взирая нашГоровый пир, напудриваясь ложно,Чтоб время обмануть, резной лавашИм снесть, а то для пифий горемычныхУкрасть вина куферок, пармезанСтянуть при верном случае, клубничныхЖеле набрать украдкой иль нарзанКакой хотя кианти на замену,Иль мусс, иль кухон сливочный, грильяжНаладить в туесок, вторую сменуИм жариться едино, сей типажЗнаком балам и нами узнаваем,А ну, чермы, офорты геть чертитьКуминами и фенхелем, бываемНечасто рядом, бойтесь осветитьЧихающие рожицы, беритеСиреневые пудреницы, тушь,Паршу невыносную, хоть оритеВ себя, покуда краситесь, на чушьАдскую мы елико не разменны,Помазание ждет нас и престол,Как могут бысть куферы мертвопенны,Пьем здравие, серебро этот столРазбойное не может изувечитьСоцветностию мертвой, нам оноВсегда служило верой, бойтесь речитьПолзвука, если в серебре вино.